Жаль, что раньше этих барханов не было, отличный пляж бы получился, раньше гораздо больше думали про стога, а не про пляжи.
Проселок был укреплен крупным щебнем, идти было неудобно. Поравнявшись с котлованом, я не удержался и сделал несколько снимков.
Экскаваторы и бульдозеры работали бойко, Аглая и ее космонавт все же разожгли костер и вовсю наполняли дымом китайский монгольфьер, рыбака не было видно, со сторны Нельши приближался пустой грузовик, а со стороны города не жалея подвески спешил черный джип.
Я убрался вправо, поближе к обочине. Грузовик свернул к карьеру, джип пронесся мимо, и я понадеялся, что не ко мне, но внедорожник, увы, затормозил, ткнувшись в обочину. Показываться никто не торопился, и тогда я направился к машине сам.
Я подошел, пассажирская дверца открылась: окатило холодом, запахом одеколона и табака, из джипа вывалился мэр. Он согнулся, упершись руками в колени, и тяжело задышал, словно джип у него был с велоприводом и Механошин перенапрягся, догоняя меня.
Приветствую, Виктор! мэр помахал рукой. Я сейчас извините
Мэр достал ингалятор, несколько раз пшикнул, постучал кулаком в грудь.
Да пожалуйста
Мэр с сипением вздохнул, захлопнул дверцу и скомандовал:
Езжай пока, я прогуляюсь.
Джип сдал назад, освобождая проезд. Я пошагал дальше. Мэр похрипывал рядом.
Я сам все собираюсь заняться ходьбой или на велосипеде это полезно для коленей. Жаль, асфальта у нас мало. Зато экология, реликтовые рощи А вы так гуляете, для здоровья или куда?
К археологам, ответил я. Они на краю поля, у леса Я махнул рукой.
Отлично! обрадовался мэр. Я сам к ним давно собирался Если вы не против?
Я был не против. Мы шагали по дороге, джип катился метрах в ста, держа расстояние. Мэр ослабил галстук и расстегнул ворот рубашки.
Жара в этом году небывалая, все подстанции трещат, каждый день по два срабатывания А у вас в гостинице как?
Да ничего, нормально.
Ага. Я раньше в электросетях работал, инженером, рассказывал Механошин. Сейчас все наладилось, а десять лет назад зашивались, трансформаторы старые, кипят, обрывы постоянно. Сейчас все гораздо лучше.
Я не спорил.
У нас отток населения, жаловался мэр. В начале девяностых до пятнадцати тысяч жило, а сейчас едва двенадцать. Многие уехали насовсем, многие, сами понимаете, того пенсионеров много Безработица, куда без нее, на бирже почти две тысячи состоит и это хорошо!
Механошин с энтузиазмом подержался за мой локоть.
Я думаю, люди с удовольствием будут работать на бумажном комбинате. Знаете, у нас в городе много молодежи, есть колледж, в нем можно открыть бумажное отделение. Мы думаем создать комитет по благоустройству
Мы с ним говорили о рыбалке, перебил я.
О рыбалке? Механошин остановился и почему-то покраснел.
Я доверительным тоном сообщил:
Понимаете, адмирал Чичагин был так сказать большой аматер
Да?
Мэр растерянно улыбнулся, оглянулся на свой джип.
Да, сказал я. Все так и обстоит. Именно поэтому Алексей Степанович высказал несколько простых пожеланий
Механошин достал блокнот.
Видите ли, я остановился. Видите ли, Алексей Степанович рассчитывает на взаимовыгодное сотрудничество.
Да, мы все понимаем
Мэр нарисовал в блокноте пятиконечную звезду и восклицательный знак.
Вы должны сознавать, что кадры в наши дни решают все, продолжал я. Алексей Степанович как никогда нуждается в своих людях на местах, в сильной команде. Всего несколько человек, но надежных, на которых можно положиться. Нас не интересует количество материала, нас интересует качество материала.
Мы готовы, заверил Механошин. Мы готовы работать с качеством!
И нарисовал в блокноте несколько скрипичных ключей, что меня слегка озадачило.
Весьма отрадно, сказал я. Качество и самоотверженность это то, что требуется от нас всех. Особенно завтра.
Да Завтра важный день небольшая репетиция
Алексей Степанович возлагает на вас большие надежды.
Механошин вроде слегка поклонился.
Мы все организовали. Приходите со своим другом. Будет банкет.
Банкет. Мы шагали по обочине дороги. Теперь уже со стороны карьера потянулись самосвалы, и каждый окатывал нас песком. Механошин терпеливо шагал рядом, отряхивал плечи и рукава от пыли, пшикал ингалятором. Разговаривать не особо получалось, да и не хотелось, пусть Механошин разговаривает, это ему что-то нужно. Однако самосвалы ехали и ехали, джип мэра отстал, самому мэру было нелегко пыль над дорогой мешала дышать, Механошин кашлял и снова стучал себя кулаком в грудь.
Самосвалы проехали, Механошин отдышался и догнал.
Как продвигается книга? поинтересовался он.
Его костюм пропылился и изменил цвет в слегка кофейную гамму, обувь перепачкалась: похоже, Механошин действительно был готов на жертвы.
По плану. Видите ли, Чагинск непростой город, здесь трудный, плотный материал, богатая история. Забавно, обычно администрации нет дела до культуры, до истории, но здесь я вижу полное содействие.
Да, полное содействие! подтвердил Механошин. Любую помощь!
Похвально, сказал я. Алексей Степанович скажем так, весьма скрупулезно относится именно к деталям, к памяти. Нам не хватает исторической памяти так он и сказал.
Механошин энергично покивал.
Он много спрашивал про город, спрашивал про книгу. Мне показалось, Алексей Степанович серьезно относится к этому вопросу.
Мы давно хотели написать книгу, сказал Механошин. То есть не написать, а заказать кому-нибудь. Знаете, Виктор, у нас есть свои кадры, например Бородулин но мы сразу поняли, что это не то, что нам надо Мы были весьма рады, когда Станислав порекомендовал вас. У вас отличный список работ
Вы бывали в археологической экспедиции? перебил я.
В археологической? Я несколько Знаете, у нас есть некоторые идеи по поводу книги
Да, я слушаю.
Мы изучили образцы другие книги исторического жанра и вот что обнаружили
Мы с мэром сошли с дороги и шагали по тропинке к лагерю археологов, тропинка через клевер.
Обычно в этих книгах обычно на первых страницах там помещаются благодарности людям лицам которые внесли вклад
Хазин уже сделал вашу фотографию, заверил я. В высоком разрешении. Не переживайте, Хазин мастер. И если у вас есть какой-нибудь депутат
Нет, у нас нет депутата, покачал головой Механошин. То есть он у нас есть, но мы сейчас не об этом. Нам бы хотелось, чтобы на первых страницах размещалась фотография Алексея Степановича. И наши благодарности, само собой
Я хмыкнул.
То есть мы не собираемся размещать такую фотографию без согласия Алексея Степановича, поверьте! Как вы думаете, как он отнесется к нашей инициативе?
Трудно сказать. Понимаете, Алексей Степанович ценит прежде всего искреннее отношение
Мы искренни!
Механошин даже слегка забежал вперед.
Да, несомненно, сказал я. Но от вас понадобится
Я сделал многозначительную паузу.
Искренность иного рода, таинственно сообщил я.
Механошин достал платок и вытер потный лоб. Мы приближались к опушке.
Я не до конца понимаю, если честно что вы имеете в виду?
Понимаете, Алексей Степанович любит, чтобы все было безупречно.
Я достал из кармана клопа, показал на ладони Механошину.
Механошин сокрушенно вздохнул.
Я с них сказал он. Я с них шкуру спущу
Теперь вы понимаете, о чем я говорю?
Да Кажется
Я спрятал клопа в карман.
Так вы участвовали в экспедициях?
Лагерь археологов состоял из одной синей современной палатки, одной брезентовой палатки, множества разбросанных лопат, ведер, грязных сапог, щеток, дров. На костре подгорала рисовая каша с килькой в томате. Я свистнул, и из кустов показался археолог, сильно напоминавший исполнителя Курта Кобейна: тощий, в драных джинсах, в задрипанном свитере и с патлами.
Ну? спросил Курт и закурил.
Виктор, представился я. Историк. Пишу книгу про адмирала Чичагина и город Чагинск. А это мэр Механошин Александр Федорович.
Очень приятно, согласился Курт. Гена, археолог.
Александр Федорович пожал руку Гене, я тоже.
У нас богатая история, сказал Механошин.
Гена с треском затянулся. В богатую историю Чагинска он, похоже, не верил. На деревянном ящике, исполняющем роль стола, лежал выбеленный солнцем череп.
Занятно, сказал я.
Да согласился Механошин. Отличный череп
Коровий, пояснил археолог. Там, наверное, скотомогильник был. На поле.
Механошин пожал плечами. Я на всякий случай сфотографировал череп.
А еще что интересное встречалось?
Археолог зевнул, подвинул мне ведро, до половины заполненное пробками от бутылок, ржавыми гайками и гвоздями.
А вы достаточно глубоко копали? поинтересовался Механошин.
А чего там копать-то? Пусть экскаватор копает, он железный
Гена сплюнул.
Да нет там ничего, заверил он. Культурного слоя нет, ничего нет, можно не волноваться Ну, покопаем еще на всякий случай.
Знаете, у нас много и других исторических мест, сообщил Механошин. Есть Данинское поле, есть Салтановская слободка, Ингирь опять же
Археолог уныло помотал головой.
Не, сказал он. Мы только здесь проверяем, на поле. Наше дело экспертиза, чтобы тут какого, прости Господи, палеолита не обнаружилось
Механошин поперхнулся при упоминании палеолита, видимо, он имел о нем свое представление.
Понимаете, Геннадий, проникновенно сказал Механошин. Мы заинтересованы в развитии
Я отошел подальше и сфотографировал. Мэр беседует с руководителем раскопок. В кадр попал коровий череп, но я не стал переснимать, и так хорошо. Вообще, это хазинская фишка он любит в городских фотографиях оставлять мелкие фиги: вот вроде красивое синее здание областной промышленной палаты, но если вглядеться, то на заднем плане обнаружишь, как бомжи несут вдаль облезлый холодильник.
Наше дело прозвонить поле, не сдавался Курт. Мы его прозвонили. Можете строить хоть пирамиду, заключение подпишем. Непонятно, что вас смущает
Мне казалось, что Механошин сам плохо представлял, что его смущает. Но раз мы так долго и трудно шли через поле, надо было найти, зачем мы сюда шли.
Гена стрельнул окурком в поле.
Механошин вдруг рассказал, что нашел в детстве странный камень, им чрезвычайно удобно было колоть орехи, а потом выяснилось, что это каменный топор. Это было как раз на Данинском поле
Он замолчал, вытер лоб платком.
Гена пожал плечами.
Каши хотите? спросил он.
Да, неожиданно согласился мэр.
Я тоже не стал отказываться, с утра не ел и не пил, так что рисовая каша с томатной килькой в компании мэра Механошина и археолога Кобейна была не самой безнадежной идеей. Мы втроем уселись на бревно, Гена разложил по мискам кашу, стали есть. Оказалось вкусно.
Механошин сказал, что примерно такое он ел в армии. Сказал, как ему там было хорошо, а сейчас не жизнь, а дерьмо морона. Так и сказал. Гена принялся хохотать, а потом спросил, не может ли мэр подвезти его до магазина, нужны веники, кто-то порушил весь экспедиционный запас. Механошин согласился, предложил подкинуть и меня, я отказался. Поснимал вокруг, получилось неплохо: мэр города и археолог Геннадий обсуждают вопросы археологии.
Они доели кашу, мэр помахал рукой, и к лагерю через минуту подкатил джип. Гена закрыл котел с кашей на походный замок, Механошин заверил меня, что мы можем быть спокойны, все будет лучшим образом.
Пора возвращаться. Я пошагал в сторону города, стараясь успеть до грузовиков.
Аглая и ее друг все еще возились с шаром, но, похоже, приближались к финишу шар надулся, и Аглая удерживала его с трудом. Мужик в реке все так же ловил ельцов. На отмели появились старухи, они запускали в воду простыни и громко ругались на рыбака выше по течению. Освободившийся земснаряд снова углублял русло, для бумажного комбината потребуется много воды. По мосту ехал мужик на мотоблоке, в кузове колыхалась копна свежей травы, пора было возвращаться в город.
Когда я шагал по мосту, Аглая и ее друг свой шар все-таки запустили. Он на некоторое время завис над рекой, словно осматриваясь, потом спохватился и полетел к северу. Аглая и пацан махали ему руками вслед.
На обратном пути заглянул на рынок. В автомагазине купил прокладку для карбюратора. В овощном купил полкило черешни. В рыбном двух вяленых подлещиков. Думал купить еще что-нибудь, приглянулся стул ручной работы, почти решился.
Чагинск маленький город. Когда я приезжал к бабушке, здесь проживало пятнадцать тысяч человек, но на улицах я встречал приблизительно одних и тех же. Сухорукого Калича, электрика Колмогорова, подрабатывающего печником, Колю Турова на красном «Восходе», Александрова из леспромхоза, Снаткину.
Снаткина жила на углу Сорок лет Октября и Кирова в большом доме, крашенном светло-коричневым. Федька рассказывал, что Снаткина служила снайпером и потеряла глаз во время стрелковой дуэли в Кампучии, врал, у Снаткиной оба глаза были на месте. Федька уверял, что один стеклянный, он сам видел, как однажды глаз выпал. А про Кампучию тогда по телику показывали. Кристина же рассказывала, что зрение Снаткиной испортил муж, когда узнал, что она хочет уехать учиться, ударил по голове замороженной щукой, повредил глаз и разорвал барабанную перепонку. Глаз потом вылечили, а слух нет. А когда Снаткина выписалась из больницы, выяснилось, что ее документы муж сжег, а сам сбежал неизвестно куда. С тех пор Снаткина жила кое-как, трудилась вахтершей на хлебозаводе, приемщицей во вторсырье и сортировщицей в прачечной. Да, я почти решился на стул, но тут на рынке вдруг появилась Снаткина. Как всегда, с велосипедом и в зеленом плаще.
Снаткина немедленно заметила меня и поманила пальцем, я подошел.
Ты зачем приехал? спросила Снаткина. На кладбище к бабке, что ли?
Бабушка ненавидела кладбища, ненавидела могилы, Родительскую субботу, пластиковые цветы и кладбищенские пикники.
Приходила она ко мне, сообщила Снаткина.
Я не особо удивился.
Стояла Знает, что ты здесь. Сказала, чтоб уезжал.
Бабушка не хотела, чтобы я возвращался в Чагинск. Я так и сделал.
У меня кое-что для тебя есть, сказала Снаткина. От бабки твоей передача.
Что?
Пойдем, покажу.
Снаткина поправила зеленые глаукомные очки и покрепче ухватилась за руль велосипеда. Новый, кстати.
Никогда не видел, чтобы Снаткина ездила на велосипеде, если это и случалось, то наверняка очень давно. С велосипедами Снаткина всегда ходила. При этом меняла их регулярно, впрочем, всегда предпочитая классические модели, обязательно с мужской рамой и прочным багажником.
Мы шагали в сторону Сорока лет Октября, я боялся, что Снаткина станет расспрашивать про мою жизнь, про то, чем я занимаюсь, женился или нет, но Снаткина молчала кажется, я ее не особо интересовал.
Минут десять мы сосредоточенно шагали по улице Любимова, не по тротуару, а по краю проезжей части, друг за другом, думаю, выглядели идиотски, затем Снаткина остановилась возле колонки, долго сливала воду, попила из горсти и сказала, что вода определенно испортилась.
Это из-за копателей, сказала она. Я им говорила не копать, до горечи докопаются. Но они не послушались. На огурцах весь цвет сгорел, а как станцию построят, так и все сгорит.
Они строят бумажный завод, поправил я. Самый крупный в европейской части России.
Снаткина брякнула в звонок.
Это Механошник придумал, я знаю, сказала она. Помню его, сволочь, в сплавной работал после армии. Потом в техникум его мать устроила, хотя и дурак, потом в райпо. Тогда и подженился. Галина
Галина была из Белоруссии, приехала сюда на швейную фабрику работать, через год ее бригадиром поставили, толстая баба. Познакомились они с Механошиным на танцах в Каменке, он ее сразу позвал, так и съехались. В райпо «Москвич» зеленый взяли и дом напротив Соловьевых. А мать у него коммунальщица, еще в старом коммунхозе на Спортивной работала, партийная. И Галину в хорошее место устроила, так всю дорогу и воровали