Я промолчал. Запоздавший хмель толкнулся в голову горячечной решимостью. Какого черта! Что здесь делают эти двое! Гнать! Немедленно! сию же минуту гнать взашей! И к черту все тайны, интриги! пусть другие ведутся, помоложе, поглупей!
Я прокашлялся, гости подняли головы.
Господа, предлагаю м-м завершить трапезу и покинуть мой дом. в следующий момент я увидел их глаза, осекся да они просто не понимают! Предлагаю, завершить, покинуть здесь что палата лордов? Вот если бы матерно, со скандалом! С мордобоем, со скорой, с милицией! Вот соседи повеселились бы!
И все-таки. Первым отреагировал Толик.
Слышишь, братуха, нас, кажется, выгоняют, он попытался повернуться к Сереге, покачнулся и едва не упал, в последний момент вцепившись в скатерть; испуганно звякнула посуда. А я, может, никуда и не хочу уходить. Мне здесь нравится
Ну, так и не ходи, Серега не сводил с меня взгляда. Тебе, вообще бы лучше поспать!
А и впрямь, бессмысленно улыбаясь, Толик встал, сделал несколько шагов и рухнул на диван. Что? Этого только не хватало! Я вскочил, встряхнул его за плечо, из-за спины раздался Серегин равнодушный голос:
Бесполезно. Его теперь и пушкой не разбудишь.
Я едва не задохнулся от злости.
А мне плевать! Выметайтесь к черту! Выметайтесь немедленно, я сказал! Или я вызываю (вот так! вот так! плевать на соседей!) милицию!..
Серега развернулся ко мне вместе со стулом, губы сжаты, глаза стволами ружей.
А ты поостынь, веско посоветовал он, чего воздух зря трясти? И потом, зачем сразу милиция? ты сам нас пригласил. Сказал, поговорить надо. Или забыл? пауза повисла, куцая, поникшая, марионетка, слетевшая с руки.
Он встал, прошелся, остановился перед Юлиной фотографией.
С ней хочешь остаться? Упиваешься жалостью? Фантазер?.. он смотрел на меня снисходительно, почти презрительно надо, надо съязвить, парировать, но нет сил; апатия, опустошенность навалились, стреножили, да пошло оно все! будь, что будет! И в самом деле, чего трепыхаться-артачиться? что-то связывает нас, обрекает друг на друга не пора ли включить свет, расставить точки?
Я поднес стакан ко рту, залпом выпил опять сейчас или никогда? Э! сколько веревочке не виться!..
Кто вы? Зачем я вам?
Дешевой гримаской скользнуло бездумное, развязно-неубедительное:
Не понял?.. скользнуло, кольнуло мутно, гаденько, отозвалось брезгливостью, раздражением; я взглянул ему прямо в глаза.
Слушайте, хватит ломать комедию! Вы не пьяница и не бомж, я не до такой степени идиот. Давайте начистоту.
Он пожал плечами, поскучнел.
Ладно, раскусили; начистоту так начистоту. Если честно, мне и самому надоело Мы доктора, наркологи, наблюдаем за вами. Чтоб не спились окончательно, дров не наломали. и опять гаденько, с сарказмом, ожгло щеки: Нас ваши родители наняли, переживают они, беспокоятся за вас.
Я вскинулся было, набрал воздуха, но споткнулся об улыбку, жесткую, холодную; мысль метнулась, схватила первое попавшееся, с поверхности.
А при чем здесь кукла, три шестерки?
Улыбка дрогнула, съежилась.
Подслушали? Да, впрочем, какая разница Наши маленькие профессиональные секреты, должны же мы были составить ваш психологический портрет. Ведь и номер такой выбрали не случайно, и куклу выбросить не смогли, так?
Сознание плыло, словно эфир в телефонной трубке, шумело глухо, невнятно.
Ну, допустим
Не смогли, не смогли, улыбка застыла, будто примерзшая. мы проверяли: лежит на месте.
Я закусил губу чертовы проходимцы! Мысли смешались, в висках пульс, быстрые, злые толчки.
Ну, хорошо, хорошо, я понял. Дальше что?
Улыбка мутировала ухмылкой, ожило, шевельнулось раздражение.
А дальше будем вас лечить
И как же?
Согласно нашей чудесной методике.
И в чем она заключается, эта ваша методика?
Он откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди.
Однако. Я слышу нотки недоверия в вашем голосе.
Я прислушался к себе; мысли метались, драли циновку импрессии; захотелось проснуться, подставить голову под ледяную воду, замереть так надолго, навсегда
И все-таки.
Сергей вздохнул, заговорил монотонно, заучено-скучливо.
Мы погружаем пациента в состояние гипнотического сна, сформированного из его фантазий, если проще осуществляем его мечты, помогаем реализоваться. В результате сознание получает сильнейший положительный стимул-импульс пить больше незачем, жизнь хороша и без алкоголя. он усмехнулся. Надо признаться, роль доброго волшебника посильно скрашивает негативную сторону профессии
Раздражение вызрело злостью; я едва удержался, чтобы не ударить его.
А откуда вы знаете, о чем пациент мечтает?
Обижаете. Перед непосредственно процедурой проводится комплексное исследование, за вами, например, мы наблюдаем уже почти две недели. Еще столько же времени ушло на изучение вашей биографии, мы знаем о вас все от цвета ползунков, в которые вы гадили в детстве, до имени девушки, запечатленной на этом фото, вы уж извините, здесь мелочей не бывает
Ну и что?
Что?
Ну, выяснили вы то, что хотели?
Сергей развел руками.
Собственно говоря, да. Хотя, точно это сможет показать лишь результат. он поспешно добавил: Но прокола быть не должно. Их до сих пор не было. Ни одного. Мы моделируем наши эксперименты очень тщательно, просчитываем все риски, все варианты стелим солому, так сказать
А можно подробнее? Хотя бы в общих чертах? Фабула, канва?..
Он возвел глаза к потолку, немедленно став похожим на патера; пальцы невольно сжались в кулаки.
Канва везде и всегда одна и та же: вы отправляетесь в путь, чтобы совершить свой подвиг, какой непринципиально. Найти сокровище, победить дракона, освободить принцессу, мало ли Находите, побеждаете, женитесь, получаете то, чего хотели, вы герой, чемпион, триумфатор; ну, а дальше все, как я сказал. Но, повторяю, каждый конкретный случай требует конкретного подхода
А почему я раньше о вас не слышал?
Старая история как трудно пробиться новому. Завистники, конкуренты, бездари, дилетанты. К тому же, мы сравнительно недавно практикуем, еще не успели прославиться, простите я уже ненавидел его, его остроумие, талант, искушенность.
А родители? Почему они меня не предупредили?
Об этом и речи идти не могло вся подготовка должна проходить втайне от больного.
Почему? Зачем?
Для точнейшего диагностирования. Психокод тонкая штука, иногда попадаются такие экземпляры он осекся, увидев мои глаза.
Я надеюсь, мой не вызвал сложностей?
Нет, что вы, в пределах разумного. А почему вы спрашиваете?..
Потому, что хочу расплатиться и прекратить наше э-э сотрудничество. Сколько я вам должен?
В глазах смутное, темное, усмешка, тонкая (нет, я убью его!), снисходительная.
Нисколько. Ваш case ляжет в основу статьи для Medline.ru, так что будем считать работу оплаченной.
Статья! Еще лучше! Я чуть было не стал звездой! Знаменитостью!
Сергей выглядел абсолютно спокойным.
Напрасно вы так переживаете фамилии, даты, топонимы изменены, любая утечка исключена; у нас, вообще, все и всегда абсолютно анонимно.
Душило-распирало, трещали, крошились дамбы благоразумия.
Как бы то ни было. Я принял решение я в ваших услугах не нуждаюсь. Засим я вас не задерживаю я изобразил что-то наподобие императорского жеста; будто защищаясь, Сергей выставил руки ладонями вперед.
Хорошо-хорошо, мы уйдем, прямо сейчас, не сомневайтесь. Просто в качестве постскриптума, эпикриза-анамнеза, так сказать позвольте узнать: а что дальше? Не поймите неправильно, чистое профессиональное любопытство
Холодком, зябко скользнуло сомнение, неизвестность; хмель, тоска, отчаяние соединились, выплеснулись желчью, злой, бессильной откровенностью.
А хоть что! Пить буду! Деградировать, опускаться! это хотели услышать? Умирать буду, если хотите!..
Он покачал головой.
Нет.
Что нет?
Умереть не получится. По крайней мере в ближайшем обозримом.
В горле пересохло, заплясали огненные с фиолетовыми разводами кляксы.
Это почему же?
Он пожал плечами, улыбнулся грустно, устало; неожиданно стало (вот же черт!) виновато, тревожно.
Не сможете. Не та фактура. Такие как вы живут прочно, основательно, корни пускают глубоко. Кроме того, может сработать еще и так называемый закон подлости, это когда назло и наоборот. И закончится все, улыбка снова стала жесткой, ледяной, общей палатой, процедурами, капельницей, клизмой
Муть отхлынула, я с тоской посмотрел на него. Зачем разыгрывать этот спектакль, зачем тянуть время? Раны бередить зачем? Элемент игры, профилактическое кровопускание? И ведь остается, прячется что-то недосказанное, темное, фальшь
А вы злой.
Увы, нет, просто повидал многое, многое знаю. Все болезни и больные похожи друг на дружку, подвержены тем же законам
Решимость растаяла, надломилась весенней сосулькой.
И что же делать?
Он придвинулся, заговорил мягко, задушевно слова уже не жгут, не ранят:
А, может, просто хватит фантазировать? Может, пора взглянуть правде в глаза? Никакая ваша Юля не мечта, не Богиня (он что, мысли мои читает?), и никуда она не пропадала. Просто ушла от вас, вот и все. И вы не герой, и фантазии ваши банальное бегство от действительности. В которой вы, увы, не состоялись, и которой нет-нет, никакого сарказма испугались. И все это отсюда, со стороны отнюдь не кажется трогательным и романтичным; вы уж извините, из возраста Ромео вы давно вышли. Короче, налицо банальное падение, саморазрушение, деградация. Умного и сильного вчера еще человека, мужчины, гражданина
Он оборвал монолог, и я будто поплыл в тишине, в прозрачной, инертной невесомости, полупрострации. Тщедушный гнев сменился тоской и безысходностью, спазм сжал горло. Неожиданно я почувствовал себя на мартовском льду, посредине реки снежная гладь во все стороны, потерянность, незащищенность, пустота
Вы не понимаете, слезы жгли, душили (да что это со мной!), мне нужно побыть одному Я не могу так Это предательство хотелось прижать ладони к лицу, погрузиться в привычное горькое, острое, кромешное, и в то же время пустота угнетала, давила; я ждал его слова, его голос он уже стал частью, необходимостью, условием; я не мог, не умел, не хотел быть без него. И он вынырнул, подхватил, увлек, глубокий, завораживающий, зовущий
Предательство? Никакое это не предательство, пустота подернулась патиной, текстурой надежды, просто самосохранение, если хотите обновление, ренессанс; возвращение к жизни. Да, жизнь трудная, местами мстительная, но незлопамятная, забудет, простит, мало ли, убежать хотел, испугался, маленький, глупый, бывает. Но нужен залог, доказательство лояльности пара-тройка адекватных решений, благоразумных поступков. Например, выбросить из головы весь этот фантасмагорический бред, все эти мечты о смерти, этот несуществующий, иллюзорный мир. Отыскать, в конце концов, эту вашу Юлю, настоящую, материальную, одним фактом ее существования, отражением на сетчатке стереть из памяти фантом Очаг боли и бессилия, метастаз безысходности
Он говорил что-то еще, но я не слушал, не слышал; мысль рванулась, к воздуху, на свет, глоток, еще вот оно, ну вот же!
Отыскать? осколки, разрозненное соединились простым и ясным, затеплились розовым, горизонтом. Говорите! Говорите же! Вы сплетете для меня эту историю?
Голос улыбнулся, глаза поплыли рядом, мягкие, чистые, добрые.
Конечно, почему нет! Злой волшебник похитил прекрасную принцессу по имени
Юля
Конечно-конечно! Юля! И вам нужно ее освободить
Да Да Освободить
Все скользило, утекало, мимо, сквозь, где-то далеко жили, кружились слова: Юля, освободить Да, да, все так, все правильно Давно нужно было, самому И все-таки, что-то останавливает, держит, саднит, горечью, тревожным.
А я я справлюсь?..
Откуда-то сверху и отовсюду ласковый взгляд, вкрадчивые интонации.
Конечно Неудача исключена, все учтено, каждый шаг под контролем
И когда это все можно будет устроить?
Да прямо сейчас, если вы не против, конечно Чу-чу-чу! Не надо так переживать. Всей процедуры час, не более. Проснетесь, будете как огурчик.
Час, огурчик Легко ему говорить
Так, встаем, встаем Вот сюда, пожалуйста
А куда мы идем? К Юле?..
К Юле, к Юле К ней, к кому же еще Так, секундочку, уберем нашего друга
А что это с ним? Он спит?..
О, Господи! Не обращайте внимания, попросту пьян. Такая реакция организма на алкоголь Сапожник без сапог
Сапожник без сапог
Да-да, именно Сапожник Так, сюда Осторожно, ногу Так
Сердце прыгнуло, провалилось куда-то вниз, в плотное, глухое, в бездну. Голова закружилась, налились слабостью, дрогнули мелко колени, низко, со дна муть, оторопь, страх нет! нет! только не здесь! не сейчас! В другой раз, в другой день, когда-нибудь потом, где-нибудь, как-нибудь пожалуйста! прошу! умоляю!
Кто-то склонился, смотрит, глаза два черных колодца, мгла, хлябь, омут.
Глупости! Все глупости! Помните? никогда и нечего не бойтесь! Вы же хотите найти Юлю? свою Юлю? Победить злого волшебника? Стать королем? Решайтесь! Да? Отвечайте, да? напор, сила, власть; маленькие, с игольное ушко зрачки. Да? голос взлетел, упал откуда-то сверху; рядом, вскользь, мимо, со всех сторон гулкое, многократное, эхо. Да? Да? эхо пульсирует, то приближаясь, то удаляясь, зрачки двигаются, пульсируют вместе с ним. Да? Да?
Да, выдавил я, и что-то грузно перевалилось через поручни, корабль мягко и плавно отчалил.
Все стихло; где-то вдалеке ожило невидимое фортепиано, тихие, неуверенные аккорды взлетели, закружили, обволакивая, убаюкивая. Пальцы едва касались клавишей, инструмент негромко вздыхал вслед уходящему берегу, томно перекликались регистры, переплетая звуки в неясной, нестройной мелодии. Мелодия росла, ширилась; вот добавилась еще нота, еще одна, теперь мелодия стала объемной, сильной раскидистая крона, полноводная река. Вот она рванулась, хлынула широко и вольно смыты границы, раздвинуты пределы и я растворился в ней, стал ее эхом, продолжением послушный и благодарный гомункул, крохотный осколок великого огромного целого. Восторг, нежность, гордость переполнили, слились в экстазе безграничного, абсолютного, непререкаемого; я замер в хрустальной колыбели, в серебряной паутине сладостного и томного, ожиданий.
Вдруг все изменилось. Смутная тревога, беспокойство мелодия подернулась стремнинами пассажей, омутами пауз, минуя andante и allegro, взвилась в presto, и последующее стремительное падение в largo едва не погубило меня, обрывая в лохмотья сердце, загоняя пульс в штопор, сознание угасало, я едва мог воспринимать происходящее. Словно зверь в клетке, мелодия металась в тесном проеме, и я метался вместе с ней, сгорал между небом и землей, между жизнью и смертью; блаженство сменялось болью, счастье отчаянием. Чувства сбились в невнятный, спутанный клубок, не хватало воздуха, я задыхался, в конце концов, опустошенный, обессиленный, провалился во тьму, и не было больше ни горя, ни радости, ни страха, ни сожаления, не было ничего только я и пустота, я и эта вязкая, медленная смерть
Время остановилось, пространство выскользнуло из границ, вяло, безнадежно я пытался почувствовать хоть что-нибудь, искал и не находил себя. Где-то вдали умирала мелодия, безумные всплески затихали слабыми отголосками, а я погружался в небытие, в его неподвижное, ледяное равнодушие, я тонул, словно через стекло иллюминатора, из жизни наблюдая за самим собой. Холодно и отстраненно сканируя бесполезные рефлексы, различая невнятные ощущения я был по ту сторону, один на один с вечностью. Мы были равны, тождественны с ней, уравновешивали друг друга, как два полюса, два разнонаправленных потенциала, и в мгновенных, неуловимо обезличенных трансформациях, во внезапных и полуобморочных вспышках осязания я чувствовал ее и свою вневременность и бессрочность, величие и ничтожность, с ней вместе плыл, властвовал, простирался, умирал и воскресал; я сам был вечностью.