Сейчас их, не выучив, бросают в бой, заметил человек в чёрном, а потом удивляются тому, что
Кьертания нуждается в каждом препараторе, Орт наполнил свою чашу и оттолкнул графин. Времена сейчас тяжёлые, но это должно быть поводом для каждого из нас отдавать всё, что можно! И молодость здесь не может быть оправданием. Они препараторы. Препараторы! Никто из нас не выбирал это, но в наших силах выполнять свой долг с честью. Кто-то хочет с этим поспорить? Здесь и сейчас? Ты? Анна?
Успокойся, Орт. Анна залпом осушила кубок и облизала губы лицо её, испещрённое шрамами, жутковато искривилось, хотя в неподвижности оставалось красивым. Я только говорю, что парень был очень молод, а молодость время ошибок. Вот и всё.
Человек в чёрном молчал, хотя Орт буравил его взглядом.
Хорошо. Тогда давайте закончим, наконец, с делами. Я буду рад поспать хоть раз на этой неделе. Барт. Мне нужны четвертные отчёты по кропарям и механикерам. Раз уж от механикеров из Десяти сейчас в столице никого нет, тебе придётся взять на себя контроль над Советом при Десяти.
Седобородый кивнул.
Теперь ты. Горячий защитник молодых охотников.
Человек в чёрном дрогнул, но ничего не сказал.
Если ты думаешь, что лучший способ защитить охотника не иметь его, у меня для тебя плохие новости, сынок. Разберись со своей проблемой. Ты хорош, как всегда, но твои показатели падают. Это удар по твоей репутации а значит, по репутации Десяти.
Не дождавшись ответа, Орт продолжил:
Дальше. Вы все, вероятно, слышали о недавнем выступлении Ассели на собрании.
Человек в чёрном вздохнул.
Как славно, что ты отстоял нашу честь и не позволил кому-то хоть на миг усомниться в нашей несгибаемости.
Орт отпил глоток вина. Он предпочёл не заметить или действительно не заметил иронии в словах, которые заставили напрячься двух других за столом.
Именно это я и сделал. И сделаю столько раз, сколько понадобится. Но я должен быть уверен в том, что и остальные не подведут. Донесите до своих в том числе до новых рекрутов никаких контактов с корреспондентами без нашего ведома. Никаких! Если у владетеля появится повод думать, что мы не контролируем препараторов, наш контроль и в самом деле окажется под вопросом.
И тогда мы не сможем защищать их, сказала Анна, и непонятно было, говорит она это им или самой себе. В зелёном свете ламп её глаза золотились, как у кошки в темноте.
Именно. Орт снова наполнил её чашу. Ведь это и есть наша главная задача, так? Отстаивать интересы препараторов. Эта дрянь Ассели Кто за ней стоит, хотел бы я знать.
Ассели не знает, о чём говорит, но она добрая женщина, мягко сказал Барт. И искренняя. Она давно пытается заниматься проблемой препараторов. Я не думаю, что она пляшет под чужую музыку.
Добрые и искренние всегда становятся инструментами в чужих руках, отрезал Орт, свирепо сжимая чашу. И что ты имеешь в виду под «проблемой препараторов»?
Барт закатил глаза:
Тебе и вправду стоит поспать, Орт. Ты что же, собираешься пободаться и со мной?
Я собираюсь попрощаться с тобой и со всеми вами до окончания Шествий. Делайте свою работу И запомните то, что я сказал. Молодые рекруты новая сила И новая уязвимость. Действуйте с умом. Речь не только о репутации и выпадах Ассели Наши показатели серьёзно упали за последние два года. В этом году лето пришлось сократить почти на две недели. Химмельны недовольны. Очень недовольны. Этот проклятый Магнус, будь он неладен, стоит за плечом у владетельницы и подливает масло в огонь Вам не нравится, что молодым дают слишком мало времени на обучение? Тогда учите их лучше.
Орт и Анна вышли первыми зелёное пламя ламп качнулось им вслед, как будто пытаясь удержать. Барт и человек в чёрном сидели молча, слушая, как в коридоре затихают шаги.
Тебе нужно вести себя осторожнее, Эрик, наконец сказал седобородый. Ты привлекаешь слишком много внимания. Глупая ошибка.
Человек, сидевший напротив, усмехнулся.
Мы все привлекаем внимание, разве нет? И, как верно сказал Орт, мы это не выбирали.
Ты понимаешь, о чём я. Не зли его. Он не так прост, как тебе кажется. Ты думаешь, он всё ещё не задумался о том, что случилось с Рагной?
Эрик Стром отвёл взгляд.
Служение охотника опасно.
Как и любого из нас. Но прежде ты не допускал ошибок иначе, и ты сам это прекрасно знаешь, ты не был бы одним из Десяти. Я помог тебе тогда и помогу снова, но если ты продолжишь с Ортом в том же духе, всё станет сложнее. И в одном он прав. Тебе нужен новый охотник. И чем быстрее, тем лучше.
Я и сам знаю. Эрик потёр лоб, рассеянно поболтал вином в чаше. У меня есть пара вариантов. Но я хочу подождать. Может
Ты уже не ребёнок. И не просил о совете.
Верно. Не просил.
И всё-таки позволь мне дать тебе его, раз уж твоих родителей нет рядом. Сделай паузу, Эрик. Не пытайся ещё раз. Всё это и для тебя не проходит бесследно.
Лицо Эрика вдруг исказилось, как будто от боли.
Ты знаешь, я не хотел, чтобы для неё это так кончилось. Я
Я знаю. И я знаю, что ещё одна неудача будет слишком тяжёлым испытанием. Остановись Я вижу, что тебе тяжело. Ты снова видел ту чёрную ревку в Стуже?
Как ты узнал?
Мог бы перестать удивляться.
И в самом деле, Эрик Стром невесело усмехнулся. Да, я снова видел её. Когда подлетел ближе Она просто исчезла.
Со мной тоже бывало нечто в этом роде.
Правда? Ты не говорил. И что это значило?
Что мне давно пора было хорошенько выспаться. Подумай. Разве у тебя мало того, что нужно сделать? Я слышал, что Омилия с братом планируют уехать в летний дворец на несколько недель.
Я разберусь с этим.
Разберись. Наши друзья начинают беспокоиться. Влияние Магнуса при дворе растёт. Владетельница от него в восторге.
Я же сказал: разберусь.
Не сомневаюсь. Барт наклонился над столом так, что их лица сблизились. И очень на это надеюсь. Ты так много взял на себя. Столь сложной конструкции тяжело быть по-настоящему прочной. Знаешь, я всегда любил тебя, как сына. И, как отец, буду на твоей стороне. И как один из Десяти тоже. Но
Я тебя понял. Голос Эрика был бесстрастен, и пламя ламп не дрогнуло, когда он пружинисто поднялся из кресла. Ты и вправду многое сделал для меня, Барт. Мои родители были бы тебе благодарны, а я сам перед тобой в неоплатном долгу. Ты знаешь меня, как никто другой, не так ли?
Седобородый молчал.
Ты знаешь, что для меня Кьертания. Ради неё я сделаю всё, что потребуется. И ради неё пожертвую всем и всеми кем потребуется. Не сомневайся во мне. Голос Эрика потеплел. Твоя поддержка будет нужна мне, как никогда прежде Старый друг.
Барт медленно кивнул:
Конечно. Всегда, мальчик мой.
Прощаясь, они улыбнулись друг другу, но, оставшись в комнате один, Эрик ещё долго сидел неподвижно, глядя в темноту, и зелёное пламя тускнеющих ламп плясало в его зрачках.
Унельм. Шествие
Восьмой месяц 723 г. от начала Стужи
Шествие должно было пройти на площади перед магистратом так же, как это происходило из года в год.
Препараторы, прибывшие в Ильмор, подготовили площадку с помощью нескольких мужчин. Главный, ястреб, стоял чуть поодаль и наблюдал за тем, как одна за другой воздвигаются Арки, с отстранённым видом. Слишком большая шишка, чтобы работать. Когда они с Хельной встали в очередь семнадцатилетних, которые должны были пройти через Арки, Унельм пристальнее вгляделся в лицо Эрика Строма, и его передёрнуло: этот человек, возможно, некогда красивый, теперь походил на монстра.
Унельм завидел тёмную макушку Сорты вдалеке несмотря на холод, она сняла капюшон и шапку. Если она нервничала хотя бы в половину от того, что чувствовал он сам, скоро Хальсон станет ещё жарче.
Куда смотришь? Хельна, его подружка, ёрзала у бока, становилась на цыпочки. Кто там?
Он едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Даже сейчас ревновать это было очень в её духе, но за такие ноги, как у неё, многое можно было простить.
Арок было четыре штуки по числу кругов препараторов.
Сделаны из чудовищных рёбер вала самого крупного из живущих в Стуже снитиров. В детстве Унельм был уверен, что вал гигантская рыба вроде той из сказки, проглотившей целый город со всеми жителями. Но потом Гасси вычитал где-то и рассказал им с Сортой, что вал огромное животное, питающееся существами слишком крохотными, чтобы иметь душу, но живущими во льдах.
Рёбра были перевиты кожаными лентами должно быть, из ревок или хааров, разукрашенными колокольчиками из чёрного стекла. Унельм впервые стоял так близко к Аркам. Он и раньше замечал, что каждая изрезана мелкими узорами. Но только теперь различил, что именно они изображают.
Сцены охоты.
Под самой верхней точкой изгиба каждой из Арок был подвешен препарат что-то маленькое и тёмное в крохотной костяной клетке. Унельм не знал наверняка, что именно, такие препараты определённо не завозились в Ильмор. Кто-то крохотный и сушёный он надеялся разглядеть подробнее, когда станет подходить к первой Арке потом он вряд ли вообще вспомнит об этом.
Вы все знаете, как именно всё произойдёт, голос ястреба доносился до него будто издалека. Вам нужно только пройти через Арки. По одному. Ждите команды, прежде чем идти за тем, кто впереди вас. Сбоку от Арок стоят препараторы они помогут вам, если что-то пойдёт не так и вы не сможете выйти самостоятельно. Задача очень проста. Идите, пока можете идти. Когда почувствуете, что больше не можете выходите. Всех осмотрит наш кропарь, так что схитрить не получится На случай, если у кого-то вдруг возникла такая идея. Голос его звучал почти сочувственно. Впрочем это вам тоже известно эффект Арок будет заметен и невооружённым взглядом. Не волнуйтесь. Шествие не причинит вам никакого вреда Воздействие на здоровье будет щадящим и кратковременным.
Унельм услышал, как Хельна тихо выдыхает сквозь плотно сжатые зубы. Теперь они выстроились в колонну, и она оказалась у него за спиной.
Хочешь пойти вперёд? прошептал он ей. Чтобы всё закончилось быстрее.
Он не видел её, но по вздоху облегчения понял, что угадал.
Да, давай.
Она проскользнула рядом, встала перед ним, и он уткнулся носом ей в душистую макушку. Должно быть, в столице девушки пахнут по-другому. Розами и ароматным мылом? Унельм никогда не видел роз, не чувствовал их запаха, но в книгах ими пахло богатство и благополучие.
Унельм Мне страшно.
Она не притворялась, и ему стало стыдно. Ульм выдохнул ей в волосы, положил руку на плечо.
Всё будет хорошо.
А потом Шествие началось как и в прошлом году, просто и буднично, не под стать громкому названию.
Молодые люди Ильмора шли слишком торопливо или слишком медленно, натыкались друг на друга и наступали друг другу на пятки. Стоявшему у входа в первую Арку Данту приходилось придерживать тех, кто слишком торопился пройти, и подталкивать медливших у входа.
Первым под Арку ступил Фельм выше Унельма на целую голову, широкий в плечах, крепкий, как старое дерево. Не больно-то это ему помогло. Тёмный препарат в клетке дёрнулся, завибрировал, раздался очень тихий звон, такой, будто кто-то проводил мокрым пальцем по стеклу. Встав на цыпочки, Унельм увидел, как Фельм рухнул, точно подкошенный, сделав всего один неуверенный шаг вперёд. Дант и ещё один препаратор тут же оттащили его в сторону, где кропарь в сером камзоле, пощупав пульс, сунул ему под нос тряпицу, вымоченную в чём-то пахучем. Даже издалека было видно, что рот и подбородок Фельм залило кровью из носа, а лицо побелело, как снег.
Следующий!
Следующей была сестра-двойняшка Фельма, такая же высокая и плечистая. В отличие от брата, она ступила под Арку уверенно, как на прогулке, и даже успела сделать второй шаг Прежде, чем кровь брызнула у неё из носа тёмным фонтаном и залила светлый воротник шубы.
Мать двойняшек, стоявшая в толпе у магистрата, вскрикнула, и ястреб громко произнес:
Спокойно. Ничего страшного не произойдёт. Арки полностью безопасны.
Как бы не так на своём веку Унельм успел наслушаться баек о том, как крепкие и здоровые люди погибали, ступив под Арки, в невыносимых муках, и даже кропарь ничем не мог помочь несчастным. В таких историях всегда фигурировали друзья сестёр соседок двоюродных братьев откуда-то из-под Тюра. Не самый надёжный источник, но спокойнее слушателям от этого не становилось.
Следующий!
Сыны и дочери Ильмора заходили под Арки один за другим. Спустя мгновение после очередного «следующий» раздавался глухой звук тела, падающего на расчищенную от снега землю, а затем вздох или вскрик со стороны толпы людей у магистрата. Там стояли родители, братья, сёстры, возлюбленные, женихи и невесты. Они с замиранием сердца ждали вердикта, на который никто, кроме равнодушных костяных дуг, повлиять не мог.
Большая часть колонны уже прошла через Арки и была приведена в чувство. Родители и друзья вытирали кровь с лиц непрошедших, гладили их по волосам, крепко обнимали. Ястреб бесстрастно наблюдал за ними. Возможно, он был разочарован таким отсутствием патриотизма. Никто в толпе не выглядел опечаленным тем, что его ребёнок, брат или друг не поедет в столицу отдавать долг Кьертании.
Становилось холоднее, снова пошёл снег. Ульм подставил ему разгорячённое лицо, как ласковым ладоням друга. Будет ли снег столицы напоминать ему о доме? Некоторые считали, что в Химмельборге вообще никогда не бывает снега, но поверить в такие байки он не мог.
Следующий!
Неудивительно, что до сих пор ни один не сумел завершить или хотя бы толком начать своё Шествие. От родителей Унельм знал, что в Ильморе случались годы, когда препараторы уезжали в столицу без новых рекрутов. Способности препараторов редки будь оно иначе, кто знает, как выглядела бы жизнь в Кьертании.
Следующий!
Хельна в панике обернулась через плечо.
Улли!
Он кивнул ей, улыбнулся, как мог, ласково.
Иди. Всё будет хорошо!
Она послушно пошла вперёд на подгибающихся ногах. А у самой Арки Данту пришлось поддержать её под локоть он даже шепнул ей что-то успокаивающее. Самодовольный дурак. Всё это время он делал вид, что знать не знает никого в Ильморе, даже рядом с родительским домом его ни разу не видели. Но для Хельны решил сделать исключение красивое личико и длинные ноги творят чудеса даже с ослами и препараторами.
Она сделала шаг под Арку, и препарат над её золотистой головкой запел Ульму показалось, что как-то иначе, чем над другими, и на долгое мгновение он поверил, что Хельна сделает следующий шаг а потом она громко взвизгнула и упала вбок, на руки подоспевшему Данту. Под носом у неё алело.
Чуда не произошло. Хельна в Химмельборг не поедет и всё произошло слишком быстро, чтобы сразу понять, печалит это его или, напротив, радует.
Препарат успокоился, и клетка снова пришла в неподвижность.
Ульм был следующим. Он увидел отца и мать в толпе. Мать смотрела на него, побледнев, напряжённо переплетя пальцы под подбородком, и Ульм почувствовал горький ком в горле. Даже ради матери он не раскрыл свою тайну а быть может, ей легче было бы перенести то, что вот-вот случится, знай она всё наверняка. Он заставил себя улыбнуться ей и помахать отцу. Отец улыбался широко и неестественно, и щёки его раскраснелись, как перья леснянки.
Следующий!
Унельм сделал шаг вперёд. Наверное, следовало бы ощущать это, как торжественный момент, переломный в его судьбе, думать о чём-то великом, но вместо этого он думал о белой Хельниной груди и том, что теперь имеет все шансы никогда не увидеть так близко что-то настолько же прекрасное.
Он миновал Данта, ястреба, подошедшего ближе, и быстро обернулся, надеясь поймать взгляд Сорты. Но её не было видно за золотыми макушками, лохматыми шапками, капюшонами.