Львам не бывает страшно. Львам бывает не по себе.
Не по себе мне бывает, когда я вижу тяжело больных людей. А сейчас мне страшно.
Чего ты боишься?
Не чего, а кого. Боюсь здоровых людей. Пьяных боюсь. Боюсь, что меня обидят, накричат, пнут ногой.
У тебя больное воображение. Ты же лев! Львов не могут просто так, за здорово живёшь, пнуть ногой.
Мне грустно. Столько несчастий, болезней вокруг.
Надо спешить. Мосты разведут. Их свели всего на пятнадцать минут.
Что толку от нас? Мы никому не можем помочь.
Мы охраняем. Мы сторожим. Мы Стражи.
Люди болеют и умирают. А здоровые жестоки и равнодушны. Мы не можем их охранять от них самих.
Слушай. На эту тему лучше поговорить со львами-философами. Они всё объяснят. Про равновесие добра и зла в мире.
Что это за крик? Какой радостный! Чему радоваться ночью?
Тому, что родился. Здесь же Родильный дом, забыл, что ли? Родился новый человек. В самую короткую ночь года.
Здорово! У нас никто не рождается. Только умирают.
Неправда. И выздоравливают. Помнишь, позавчера старушка выписалась? Её с цветами встречали. Ну что ты ноешь? Видишь, мы уже на набережной. Скорей, через Дворцовый!
Эй, Покровские, привет! сверху что-то скользнуло и огромной тенью спланировало вниз.
Привет, Орёл!
Ребята! Вы опоздали. Мосты развели.
Я так и знал. Мне страшно. Я не умею плавать.
Я вас перенесу. Вы маленькие, лёгкие. Только по очереди. Одного, потом второго.
Мне страшно. Стра-а-а
Орёл не стал выслушивать бесполезное нытьё. Он крепко сжал в сильных лапах тело маленького (никак не больше бульдога) льва и взлетел. Через пару минут маленький лев стоял, покачиваясь, на гранитном парапете Дворцовой набережной. От быстрого полёта у него закружилась голова.
Стра-а-а
Не успел он как следует до дрожать, как рядом опустился его брат-близнец.
До скорой встречи, Покровские. Торопитесь.
Орёл взмыл вверх и исчез в туманной дымке.
Два маленьких льва, неизвестно зачем много лет назад поставленные в саду Покровской больницы, заспешили. Оба чувствовали, что с каждой секундой силы их увеличиваются. Лапы напружинились, шеи окрепли, гривы разгладились и распушились. С огромной скоростью львы неслись вдоль Невы, напоминая гончих псов.
Глава IV
Церемония
Анна Ахматова. «Стихи о Петербурге»Оттого, что стали рядомМы в блаженный миг чудес,В миг, когда над Летним садомМесяц розовый воскрес
Василиса вошла в сад вслед за Елисеем, и за её спиной тут же сомкнулась стена тумана. Деревья стояли неподвижно, среди ветвей кое-где просвечивало небо. За чёрным силуэтом вазы серебрился пруд, у дальнего берега сгрудились большие белые птицы, они встревожено хлопали крыльями и мотали головами на длинных шеях.
Василиса и Елисей двинулись по аллее. Из глубины сада доносился разноголосый гул, туда-сюда сновали какие-то тени. По левой дорожке сада двигались львы! Друг за другом промелькнули четверо и скрылись впереди за деревьями. Василисе стало немного не по себе, и она замедлила бег. «Чего я боюсь? Это же просто большие кошки». Вдруг что-то тёмное пронеслось сверху, задело ветки и скрылось там, откуда доносились голоса. Елисей заметил, что новая знакомая отстала, и остановился.
Страшно? довольно ехидно спросил он. Давай быстрее, осталось немного. Эй! Осторожно!!! Сзади!!!
Василиса едва успела отскочить в сторону. Мимо неё протопало что-то огромное и тяжёлое. Над дорожкой поднялась пыль. Василиса сжалась в комочек. Осторожно открыла один глаз.
Тут сзади снова что-то зашумело, и показались двое белых коней. Они шли в ногу, одинаково наклонив головы и в такт мотая из стороны в сторону длинными волнистыми хвостами. Василиса переводила взгляд с одного на другого. Абсолютно одинаковые! Поравнявшись с Василисой, кони остановились и повернули к ней длинные узкие морды. Василиса на всякий случай выпустила когти.
Вот, значит, кого теперь Ну-ну сказали в один голос кони и неторопливо двинулись дальше. Над дорожкой опять взвились симметричные облачка пыли.
Василиса и Елисей переглянулись.
Что они хотели этим сказать?
Не знаю. Судя по всему, они здесь не первый раз. Пошли за ними.
Василиса покосилась направо. По дальней дорожке вдоль канала шла собака. О, это хуже, чем львы!
Следы ботинок, копыт и лап вели на круглую площадку, по обеим сторонам которой стояли две белые статуи. Василиса и Елисей пошли дальше. Вдруг с постамента одной из статуй что-то сдвинулось и взвилось вверх.
УУХ-ХА-ХА!
Большая Сова зависла над ними, распластав крылья.
Здравствуйте, сказала Василиса.
Сова посмотрела на неё жёлтым глазом с узкой прорезью зрачка посередине, сказала: «УУХ-ХА-ХА!» и полетела вперёд.
Они миновали ещё несколько статуй. Разноголосый гул, который постороннему напомнил бы утро в зоопарке, приблизился и окружил Василису и Елисея плотным кольцом. Но, в отличие от постороннего, они легко различали в рёве, ржании и писке обрывки разговоров.
Пришли, шепнул Елисей. Он почти встал на цыпочки (да-да, коты и это умеют), чтобы увидеть, что происходит за пышными кустами, но в этот момент над их головами нависло тумбообразное копыто. Секунду оно висело в воздухе, а потом вдруг врезалось в зелень живой изгороди, и его обладатель, огромный тучный конь, попёр напролом через ломающиеся с хрустом ветки. После этого Елисею уже не нужно было вставать на цыпочки: на месте куста зиял широченный проход. Они пришли на Место встречи Стражей Города.
Смотрите, кошки!
Ой, котятки!
А эта, какая огромная!
Гав-гав!!! Гуляете сами по себе?
Василиса и Елисей остановились как вкопанные. По меньшей мере, сотня глаз зелёных, жёлтых, чёрных, величиной со сливу и с виноградную косточку уставилась на них со всех сторон. На секунду молчание повисло над Местом встречи, и даже бронзовый Крылов, казалось, отвлёкся от сочинения басни.
Кошек, что ли, не видели? шепнул Елисей.
Я думаю, здесь раньше не было кошек, сказал тихий мелодичный голос позади.
Василиса оглянулась. «Так вот кто огромная!»
Урсула из Университета. Памятник подопытным кошкам.
Эта «подопытная» кошка могла сбить с ног любого из них одним ударом лапы. При этом она смущённо переминалась на месте и дружелюбно помахивала хвостом.
Василиса, Малая Садовая.
Елисей, мы вот с ней соседи.
Как я рада, что я здесь не одна. Столько незнакомых морд! Одних львов не сосчитать!
А вот ещё один наш сосед. Видишь, там, рядом с медведем? Это Фотодог. Гадкий тип, шепнула Василиса.
Фотодог подпрыгивал на одной из скамеек, чтобы дотянуться до уха высокой худой собаки, которую Василиса недавно видела на дорожке. Собака хмуро смотрела в их сторону. Рядом с ней сидели, нахохлившись, орлы, лежали два льва. Их шерсть кое-где была в проплешинах, гривы свалялись, а в пастях явно не хватало зубов. Другая пара львов сидела, потупив глаза, и то один, то другой тяжело и скорбно вздыхал. Львов на самом деле было очень много. Неудивительно, львы самые популярные Стражи во всех городах мира.
Василиса заметила, что животные собираются небольшими группами.
Недалеко от неё, почти под копытами большого важного коня, нервно озирался голубь. Василиса не любила голубей, поэтому отвернулась и стала изучать другую часть площадки. Там верблюд, наклонив голову, разговаривал с ящерицей, которая металась из стороны в сторону. Беседа, однако, была приятной: и верблюд, и юркая ящерица улыбались друг другу. На спине у верблюда висела расстёгнутая дорожная сумка, на которую косился тощий каурый конь с растрёпанной гривой. Он, очевидно, никого здесь не знал, и, пытаясь казаться непринуждённым, с остервенением жевал ветку и громко чавкал.
Кони-близнецы стояли за памятником и перешёптывались, намеренно не замечая шестерых довольно нервных скакунов, которые прыгали, игриво покусывали друг друга и громко, весело ржали, закидывая головы на мускулистых шеях.
Рядом торчали из кустов два огромных зада с вихляющимися хвостами: быки, чуть не затоптавшие Василису на аллее, не заботясь о манерах, щипали траву.
Три совы бурая и две серые сидели на ограде памятника и вертели головами.
Журавль стоял, вытянувшись в струнку, пощелкивал длинным клювом, и явно не желал ни с кем общаться.
Красовались друг перед другом ещё несколько коней, похожих и разных одновременно. Василиса пересчитала их: ровно одиннадцать.
Добродушно пихались, порыкивая, медведи. Их северный собрат, белый, небольшого роста, тоже, наверное, новенький, сидел на земле и чесал голову.
От множества ног и хвостов у Василисы зарябило в глазах, поэтому нахлынувшая толпа львов, одинаковых до последнего завитка на гриве, показалась ей обманом зрения. Елисей пихнул её в бок и шепнул:
Как же они различают друг друга?
Словно в ответ на его вопрос, львы быстро расселись, создав живую ограду вокруг Места встречи, и один из них зычно рыкнул:
Р-Р-РАС-СЧИТАЙСЬ!!!
Первый!
Второй!
Третий!
Четвёртый!
Неужели нельзя обойтись без шума? Мы не на плацу, сказал толстый конь, проломивший кусты.
Кажется, он тоже из новых, заметила Василиса.
Не похоже. Слишком заносится, возразил Елисей.
Десятый!
Ой! мяукнула Урсула. Простите, пожалуйста, я вас не заметила.
Двенадцатый!
Ничего, ничего. Не замечайте меня и дальше, п-пож-ж-жалуйста.
Кто там пищит? Елисей сунул голову в куст. Ну, дела, это ж заяц!
Умоляю вас, не к-кричите так! Если меня увидит вон т-та сова
А как тебя зовут?
Меня все 3-з-зайцем зовут. Или Косым.
Косой! Это мне нравится, засмеялся Елисей.
Да не кричите вы, он и так дрожит, как осиновый лист! буркнула Василиса.
ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЫЙ!
Никого не потеряли? ехидно спросил сверху Чижик-Пыжик, приземляясь на спину последнему льву.
Бррррысь, малявка! огрызнулся тот. Чижик-Пыжик тут же спикировал на куст, под которым сидел Заяц.
Дамы, разрешите представиться
Дамы уже знают, как тебя зовут, сказал Елисей.
Конечно! Я же самая популярная птица в этом городе. Впрочем, что я всё о себе? Сейчас нас будут посвящать. Волнуетесь?
А это не больно? тихо спросила Урсула.
Волков бояться в лес не ходить. Ха-ха-ха!!!
Урсула и Василиса возмущённо фыркнули. На площадке тем временем почти не осталось свободного места. Все скамейки были заняты. Около памятника собрались четверо коней, в том числе толстый, они тихо разговаривали друг с другом. Лев с прилизанной гривой, который пристроился рядом с Василисой, сказал другому льву:
Чего тянем?
Змей нет.
Как всегда! Эти гады считают, что приползти вовремя ниже их достоинства. Главный мог бы и не соблюдать приличия.
Василиса повернулась ко львам и спросила:
Извините, а кто здесь главный?
Вместо ответа львы вытянули лапы, один левую, а другой правую и показали на одного из коней рядом с памятником. Он действительно выглядел по-царски: его спину покрывала алая попона с золотыми кисточками, уздечка сверкала драгоценными камнями, пышный хвост спадал волнами до самой земли. Василиса удивилась:
Но ведь царь зверей лев?!
Львы переглянулись с ехидными ухмылками, и один из них сказал:
Так то у настоящих.
И Василисе ничего не оставалось, как довольствоваться этим исчерпывающим ответом. В этот момент на Месте встречи появились новые морды. Львиные. Наглые.
Хай, пипл! сказал один из пришельцев.
Тьфу! повернул голову Верблюд, они что, не местные?
Не может того быть. Лишь Стражам града Петрова открыт сюда путь, покачала головой ящерица.
Короче, кто тут, как бы, рулит? продолжал вожак львиной компании.
Кто рулит? Причём здесь руль? удивился Покровский лев.
Над Местом встречи повисло молчание. Главный конь посмотрел на пришедших исподлобья и громко спросил:
Вы хотите узнать, кто стоит во главе Стражей города?
Ну, типа да.
Все Стражи равны, поскольку не власть объединяет их, а Предназначение. Но право старшинства обязывает меня руководить на каждой из встреч, а также принимать в Стражи тех, кто за прошедший век пополнил наши ряды. Пьетро моё имя.
Новые львы слушали, приоткрыв пасти. Казалось, было слышно, как со скрипом ворочаются их мысли.
Дык в чем, типа, фишка-то? спросил главный.
Терпение, и Пьетро отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
Новые львы с бурчанием стали искать себе место. Его уже почти не осталось. Тогда они недвусмысленно дали понять Фотодогу, тощей собаке и старым львам, что надо потесниться.
Бесстыжие. Стариков не уважают, прошептала Урсула.
Старые львы вздохнули и с кряхтением перебрались на землю. Но остальным Стражам совсем не понравилось поведение пришельцев, и к скамейке подошли несколько крепких львов. Хвосты яростно заметались туда-сюда, послышалось рычание.
Сейчас будет драка, сказал Елисей.
Ставлю на новых! оживлённо вскричал Чижик-Пыжик.
Пьетро также повернулся к нарушителям спокойствия.
Вы не знакомы с нашими порядками, сказал он громко, Стражи уважают друг друга и существуют в мире и согласии. Извинитесь перед философами.
Новые львы огляделись. Численное преимущество явно было не на их стороне. Даже совы и ящерица осуждающе качали головами. Словно набедокурившие школьники, грубияны понуро сползли со скамейки. Их вожак недовольно посмотрел на Пьетро.
Сорри, буркнул он, и ни на кого не глядя, направился в другой конец Места встречи. Свита потянулась следом.
Одни проглатывают обиду, другие обидчика, усмехнулся один из львов-философов и снова занял место на скамейке.
Где же ползучие твари? проворчал толстый конь.
Что, Алессандро, не царское это дело ждать? съехидничал другой, стройный и щеголеватый.
Не дерзи, Николя.
Пьетро посмотрел на своих собратьев и покачал головой. Императорские кони тряхнули гривами.
А вот и твари, сказал Николя.
Василиса обернулась. Из травы сверкнул холодный презрительный взгляд. Кошку затрясло. Захотелось срочно оказаться на своём обычном месте. И пусть бы даже кидались монетами.
Шшш-ссс-шшш-ссс-шшш, в круг вползали пять чёрных змей. Одна, во главе, была особенно безобразной и устрашающе огромной.
Здравссствуйте, с противоположной стороны площадки поднялись ещё три змеиные головы.
Нам вас не хватало, сказал Пьетро и кивнул в знак приветствия.
Только их нам и не хватало, буркнул Елисей.
Василиса услышала позади в кустах тихий стук. Это стучали зубы Зайца.
* * *
Нынешняя встреча, друзья мои, особенная. Нашему городу исполнилось триста лет. Он жил, и он живёт, благодаря нам, его верным Стражам, так начал свою речь Пьетро. Василиса почувствовала, что она не чужая здесь, и гордость наполнила всё её существо. У каждого из нас есть своё место, своя история и свой творец. Именно от наших творцов к нам перешли знания о том, как устроен этот мир, потому что, создавая нас, они отдали нам часть своей души. Эти частицы душ живут в нас, ежедневно рождая удивительное настроение, состояние, атмосферу. Люди называют это душой города. Сегодня мы посвящаем в Стражи тех, кто за прошедшие сто лет появился на улицах Петербурга. В мире у каждого города есть Стражи, живущие по своим законам. По закону Петербурга раз в сто лет мы оживаем на один час в ночь после летнего солнцестояния. Но этот час вмещает гораздо больше, чем час жизни обычных зверей. Чтобы Посвящение могло пройти без помех, для нас раз в сто лет время будто замедляет свой бег.
Пока мы есть, городу ничто не грозит. Мы стареем, кто-то из нас иногда гибнет от всякого рода причин. Нас могут переставлять или прятать (почти все повернулись и посмотрели на толстого коня Александра III), но пока большинство из нас в городе, пока наши мраморные или бронзовые тела остаются частью городской среды, Санкт-Петербург будет жить и процветать. Я не могу не напомнить новым членам нашей большой семьи, что почти шестьдесят лет назад наш город подвергся чудовищной опасности полного уничтожения.