В вагон, через окна, ударило солнце. Раньше его не было. Стоял сумрак, словно в аквариуме, словно вагон плыл глубоко под водой Я этого не замечал, или не придавал значения, но сейчас, когда "Сапсан" словно бы вылетел из воды и в окнах заиграло солнце понял, насколько сильно всё было не так.
Алекс перевёл дух и словно бы невзначай, словно хотел поправить рюкзачок, провёл рукой по лямке и снял динамик. А потом сунул его в карман.
Чадо в желтом свитере удивлённо моргнуло, повернуло голову солнце, бьющее в окно, сделало его уши прозрачно-розовыми и равнодушно вернулось к ковырянию в носу. Раздался строгий окрик, и ребенок нехотя удалился. Его позвала мама.
А хочешь, я тебя с продюсером познакомлю? неожиданно спросил шеф. Он из тебя звезду сделает.
Не хочу я быть звездой, угрюмо буркнул мальчишка. Я хочу денег заработать. Самостоятельным стать.
Так ведь это оно и есть, соблазнял шеф.
А вот и врёте вы всё, мальчишка упрямо мотнул головой. Продюсер это значит контракт на несколько лет, и все бабки уйдут студии, а мне копейки.
Экий продвинутый нынче пошел малец, почесал в макушке шеф. Ладно, хрен с ним, с продюсером. Но тебе учиться надо. Это ты понимаешь?
В Гнесинку я по возрасту не прохожу. Да и не нужна в наше время эта учёба.
Но став образованным человеком, ты можешь многого добиться, увещевал шеф.
Я и так всего добьюсь, буркнул пацан. На учёбу только время тратить. В жопу её.
И он вновь отвернулся к окну. Алекс беспомощно посмотрел на меня я пожал плечами. Не умею я с детьми. Вот хоть убейте не умею.
Ладно, а если я тебе скажу: то, что ты делаешь это магия?..
Я икнул. Шеф пошел ва-банк. Рискованно.
Пацан медленно повернул голову к Алексу. На щеках его горели красные пятна.
Вы видели, сказал он побелевшими губами.
Да, кивнул шеф. Видели. И я тебе скажу: было очень страшно.
Йес! мальчишка подпрыгнул на сиденье, в глазах его загорелся победный огонь. Я знал! Я им говорил! А они
Тебе больше нельзя этого делать, холодно и жестко сказал шеф.
Но Почему? в лице мальчишки появилось что-то от грызуна. Мелкое существо, которое загнали в угол.
Ты глупый, самонадеянный, и совершенно не представляешь, к каким последствиям может привести твоё баловство. А учиться ты не хочешь, шеф посмотрел на меня. Сашхен, выведи его в тамбур, сверни шею и выброси из поезда.
Глаза у пацана стали огромными, чёрными от расширившихся зрачков. Губы вытянулись в ниточку. Он потянулся к динамику на лямке, не нашел, и судорожно принялся дёргать замок. Шеф перехватил его руку и крепко сжал. Другой рукой он подхватил рюкзак, и переложил себе за спину.
Отдайте, на пацана было жалко смотреть. Его трясло, бледные лапки сжались в кулачки, но глаза смотрели упрямо и с вызовом.
Извольте следовать за моим сотрудником, милостивый государь, всё так же холодно сказал Алекс и бросил предупреждающий взгляд в мою сторону. Я поперхнулся.
Честно: я хотел уже попросить, чтобы он оставил мальца в покое в крайнем случае, отобрать у него рюкзак Конечно, это нашему горю не поможет, но сворачивать шею ребенку? Это круто даже для моего шефа.
Он же его просто пугает, сказал я себе. Хочет заставить прислушаться
И я протянул руку.
Идёмте, молодой человек.
Я закричу.
Никто тебя не услышит. Как никто, кроме нас, не слышал твоей музыки, равнодушно пожал плечами шеф. Думаешь, ты один такой хитромудрый? спросил он вдруг совершенно другим тоном. Тогда хорошенько подумай: а откуда взялись мы?
Давай, поднимайся, подтолкнул я.
Подождите, сказал пацан. Ни мольбы, ни слёз в его голосе не было. Только решимость. Если Если я соглашусь учиться. Если Не буду заниматься баловством?..
Ну не знаю, шеф положил руку на спинку кресла, пиджак его распахнулся и стала видна рукоять револьвера. Мальчишка сглотнул.
Пожалуйста, тихо пискнул он. Я обещаю.
***
Москва встретила неистовым солнцем, отчаянной трескотнёй воробьёв и по-весеннему бодрыми гудками автомобилей.
Сейчас найдём извозчика, обнадёжил шеф, выходя с Ленинградского вокзала.
Детский рюкзак с динамиком в виде Пикачу болтался на локте у Алекса, его рука покоилась на плече Миши Седова.
Я шел сзади, неся свою сумку и саквояж шефа.
Что в Москве никогда не переведётся, так это таксисты, Алекс поднял руку и к нам тут же подлетела "мазда" вишнёвого цвета.
Открыв переднюю дверцу, шеф назвал адрес и махнул нам садиться. Пацан уже полностью очухался от испуга. В глазах его появился новый блеск: ожидание неведомых приключений, новых возможностей, и главное уверенности в себе.
Важнее, чем угрозы, для него сейчас был тот факт, что его оценили по достоинству. Поверили в его силы, и даже немного боятся А страх смерти для детей концепция абстрактная. Она где-то далеко, и случается только с другими, незнакомыми людьми.
Миша Седов был счастлив.
Будешь учиться в спецшколе, сказал Алекс перед тем, как сойти с поезда. С матерью договорится директор, за учёбу платить не нужно. Жить будешь там же, так что отчим тебя больше не тронет.
А прогуляемся по Арбату, предложил шеф, когда мы оставили пацана знакомиться с новым домом.
Хорошо, что дети быстро привыкают
Мы пошли по красной брусчатке, мимо лавочек, облюбованных туристами, мимо художников со своими вечными мольбертами, мимо лотков, с которых продавали всякую мелкую всячину, от самодельного мыла до фальшивых кавказских кинжалов.
Не знал, что существуют такие школы, заметил я. Мимо прошествовала крупная японская тётенька с громадным объективом на пузе, и нам пришлось разойтись в стороны, чтобы её пропустить.
Это не в прямом смысле школа, поморщился Алекс. Скорее, специнтернат. Для особо опасных малолетних преступников.
Я вспомнил ощущение силы, окружившее неприметный многоквартирный дом.
То есть, вы не шутили: если бы он не пошел по свое воле, пацана пришлось бы убить? я почувствовал, как холодный пот течёт между лопаток.
С детьми лучше всего работает правда, кивнул шеф. Ложь они чуют за версту. К тому же, теперь у него отличная мотивация хорошо учиться.
То есть, это не навсегда?
Ну разумеется, Алекс улыбнулся, пропуская симпатичную барышню в коротеньких шортиках. Поймёт, что его талант это в первую очередь оружие, научится контролировать А там посмотрим. Печально, конечно, что сам он не сможет исполнять то, что сочиняет. Но так, по крайней мере, мир не потеряет великого композитора.
Стало быть, главное чтобы он не играл свои сочинения сам?
В исполнении автора любое произведение становится лучше, полнее ты согласен? А значит, производит наиболее разрушительный эффект.
Но вы же свои стихи читаете.
Только не в трезвом уме и доброй памяти, а так, по пьяному делу, строго сказал Алекс. И стишата самые позорные, писаные между делом. Не всерьёз. В-основном, в альбомах бывших любовниц, да на салфетках в ресторанах Малец вот случайно сочинил ману, и произвёл, шеф пошевелил пальцами в воздухе. Вербальное воздействие. Сам видел, что из этого вышло. Представь теперь, что будет, если я Впрочем, это уже не важно. "Он больше прекрасных стихов не писал, он стал властелином вселенной" это были последние стихи, написанные моим другом Колей. Про меня. Про нас всех.
Офис Семаргла находился в Москва-сити, в отдельном, принадлежащем корпорации небоскрёбе. Стекло и бетон. Перед входом бронзовая скульптура крылатого волка, величиной со слона.
И даже не маскируются, пробормотал Алекс.
Зверь припал к земле, готовясь к атаке. Зубы его были оскалены, клыки длиной с мою руку. Под лапами бронзового хищника спокойно ходили люди. В его тени был даже устроен небольшой фонтан. Невысокие борта фонтана сплошь были заняты одетыми в серое клерками. Затянутые в узкие костюмчики, клерки скромно поедали бургеры и мясо по-каррски, из прозрачных пластиковых упаковок.
Обед однако, искательно произнёс я. От запаха мяса, поедаемого в непосредственной близости, кружилась голова.
Вот встретимся с клиентом, потом и пообедаем. А мыслить лучше на голодный желудок.
И Алекс решительно шагнул в тень, отбрасываемую волком.
Впрочем, для встречи с клиентом было выбрано совсем другое место. "ТрактирЪ Первой гильдии купца Пугасова" гласила деревянная вывеска над домиком из финского бруса, имитирующего старославянскую избу.
Ну-ну скептически произнёс шеф, когда дверь трактира распахнул половой в красной шелковой рубахе.
Генеральный директор строительной фирмы с оборотом в двести миллиардов рублей сидел на голой лавке и хлебал щи. Ложка у него в руке была деревянная, с тонким отполированным краем и богато украшенной резными узорами ручкой. В навершье ручки была всё та же стилизованная голова волка
Забавно, но примерно так я его себе и представлял: крупный дядька с плечами недавно завязавшего борца. Волосы длинные, стянуты в тугой хвост на затылке. Борода перец с солью. Лицо румяное, мощное, из таких, что можно разглядывать бесконечно, следя за малейшими перепадами в мимике Глаза желтые, как у рыси.
Одет Пантелей Митрофанович Степной был в косоворотку ручной работы. Раньше такие попросту называли домоткаными Что было ниже, я не видел, но на руке, которой он держал ложку, красовались часы. Марки я не узнал, но на вид, за их стоимость можно было купить весь этот трактир, вместе с хозяином и обслугой.
Рядом с ним сидел тип, про которого можно было сказать, что в обстановку тот не вписывается от слова "совсем".
Модный зауженный итальянский костюм, бриллиантовая булавка в галстуке, а чтобы купить такую рубашку, мне, скорее всего, пришлось бы продать все драгоценные первоиздания. И попросить взаймы у шефа.
Тип был гладко выбрит, стрижку имел модельную, с короткими висками. Он меланхолично ковырял какой-то зелёный салатик.
И только в наклоне головы, в хищном прищуре глаз, в манере кривить губы, поднося ко рту новый кусок, мелькало сходство.
Родственник. Очень близкий, скорее всего сын.
Вспомнился молодой вервольф Митроха.
Тоже из их компании, определил я.
Садитесь, люди добрые, широким жестом предложил глава корпорации. В ногах правды нету.
И продолжил хлебать щи.
Сын поднялся, вежливо протянул нам с Алексом руку, и сел обратно только после того, как мы устроились. Подобострастия в нём никакого не было. Была спокойная вежливость хозяина, встречающего гостей.
Я поймал себя на мысли, что вот он, младший Степной, отлично вписывается в стеклянно-бетонные корпоративные джунгли. Он вписывается, а старший, матёрый самец с деревянной ложкой нет.
Однако доход компании говорит за него лучше, чем любые внешние данные, одёрнул я сам себя. Так что не надо судить по одёжке.
Мы уселись тоже на деревянную лавку, с жесткой спинкой. Стол, разумеется, был того же материала. Светлый дуб, если я не ошибаюсь. Красиво оструганное и любовно отполированное дерево словно светилось изнутри. Столешница была покрыта рушником с петухами, на котором был умело сервирован русский стол: сало в хрустальном блюдечке, с чесноком, с чёрным перцем, холодец, от которого шел терпкий запах хрена; отдельно сметана, фаршированные мясным фаршем блины, копчёный окорок, нарезанный тонко, подобно лепесткам розы
Скажу я вам, иметь превосходный нюх та ещё канитель. У меня на глазах аж слёзы выступили. В поезде перекусить не удалось, да и с утра ещё маковой росинки во рту не ночевало Честно говоря, я уже был готов наброситься на еду без всякого разрешения.
Пока мы усаживались, наш клиент доел щи, вытер ложку салфеткой, и отставил вместе с пустым горшком.
Кивнул парню в красной рубахе, и тот моментально притащил на вытянутых руках дымящийся самовар. Споро расставил чашки, блюдца, сахарницу с колотым сахаром, плошки с мёдом и вареньем, огромный таз имбирных пряников
Я покосился на Алекса. Шеф сидел молча, небрежно закинув одну руку на спинку лавки, и заложив ногу на ногу. Можно было вообразить, что он устроился в мягком кресле, а не мается на жесткой, остервенело впивающейся в ягодицы, лавке.
Не ожидал я, что до этого дойдёт, Алесан Сергеич, крякнул старший Лесной, и потянулся к самовару. Тронул краник, в чашку хлынула дымящаяся струя кипятку. Чтобы мне, в моей компании управляться мешали
Может, прекратим демонстрировать, кто здесь самый главный самец, и приступим к делу? флегматично рассматривая ногти, спросил шеф.
Отец очень рад вас видеть, вставил младший. И благодарен за
Я и сам могу поблагодарить, рявкнул старший. Если будет за что.
Прости, папа, глаза сына упёрлись в недоеденный салат.
Старшой мой, глазами указал Пантелей Митрофанович. Генка. Заместитель, слова он цедил неохотно. Словно выполнял данное кому-то обещание.
Рад познакомиться, Алекс приятно улыбнулся заместителю, и вновь перевёл глаза на директора. Я так понимаю, вы не довольны тем, что ваше дело перешло в юрисдикцию совета?
Мы, тот навис над столом, почти опрокинув чашку с раскалённым чаем. По разные стороны баррикад.
Закон един для всех, флегматично проговорил Алекс. Я не могу его нарушать в той же мере, что и вы.
Но решает, кто нарушил Совет, сказал директор, и раздвинул губы в улыбке. Или в оскале клыки у него были крупные, желтоватые и очень острые. И ты как его подпевала.
Так вы не нарушайте, ласково посоветовал Алекс, тоже нависнув над столом. И будет между нами мир и согласие.
Протянув руку к блюду, шеф взял самый верхний пряник, и откусив, начал жевать. Смотрел он при этом в глаза вервольфа, не отрываясь. Желтые, почти звериные, глубоко утопленные под надбровные дуги
Но вот глава корпорации мигнул, и глаза его стали совершенно обычными, светло-карими. Клыки будто втянулись. Даже аура силы, агрессии, казалось, развеялась, уступив место простому человеческому беспокойству.
Добре, старший вервольф упёр широкие ладони в столешницу. Та жалобно скрипнула. Владимир посоветовал сотрудничать а ему я доверяю, почти как себе. Рассказывай, приказал он сыну.
Два месяца назад мы начали строительство нового торгового центра, тут же начал Геннадий. Самого крупного в области. Кроме магазинов там должен быть аквапарк, три кинотеатра, спортивные площадки и боулинг.
Деньги вложены немалые, кивнул директор.
Но самое главное наша репутация, продолжил младший. Мы всегда выдерживаем сроки, строим качественно, материалов не жалеем
Но? подтолкнул Алекс. Что же пошло не так?
Когда рыли котлован, наткнулись на кладбище, опустив глаза, сказал сын.
Кладбище? поднял брови шеф. Очень интересно.
Его не было на картах, буркнул отец. Мы фирма солидная. Всё перенюхали, носом землю рыли.
Погост очень старый, добавил сын. Минимум триста лет. О нём давно все забыли.
Стройку сразу свернули, рубанул по столу ладонью вервольф-отец. Нам репутация гробокопателей ни к чему.
Убытки просто чудовищные, глядя в сторону, почти про себя, сказал Геннадий. А всего-то десяток могил. Могли перенести на другое место
Ага, отметил я. Значит, заместитель с решением директора не согласен.
Ну так в чём проблема? спросил Алекс участливо.
Люди всегда лгут, говорил шеф. Даже когда от этого зависит их жизнь. Особенно, когда зависит. Они будут изворачиваться, путаться в показаниях и не потому, что виноваты. Просто такова человеческая натура.
Интересно, насколько психика вервольфов соответствует человеческой? подумал я. Где у них кончается зверь, и начинается человек?
На следующий день после того, как экскаватор вырыл первую кость, начали гибнуть люди, сказал директор.
Всего-то несколько работяг, еле слышно фыркнул заместитель. И далеко не факт, что виновато в этом кладбище. Один попал под машину, другой отравился угарным газом. Третий хватил технического спирту