Как-то позвонил Роман Иванович:
Женя, в чем дело? У тебя упали продажи.
У меня проблемы, выдавила я.
Надеюсь, хорошие?
Всякие.
Продажа пирожков и раньше не слишком вдохновляла меня, а сейчас я с трудом
переносила даже несколько часов. Пару раз появлялся Алик и приглашал в кафе.
Некогда. Мне в понедельник рукопись сдавать.
Тогда до понедельника. Я подвезу тебя на Галерную.
Позвонил Макс и поздравил с первой публикацией. Танька, конечно, проболталась.
Ничего не изменилось. Мне некогда, был мой ответ на все его предложения.
В рассказе появился новый персонаж: немолодая, одинокая женщина Катя, соседка
Немигающих Глаз. Она очень тепло относилась к старику, и тяжело переживает его лихую кончину. Она не верит в версию милиции, что ее сосед был убит при попытке ограбления. Он жил очень замкнуто, и никто не знал, что у него есть кое-какие ценные вещи. Она вспоминает, как их опрашивали по поводу убийства девушки. Она знала, что сосед целыми днями сидит у окна, но он уверил ее, что в тот день ничего не видел. А что, если это не так?
Когда она узнает, что убийца старика охранник из соседнего ресторана, все встает на свои места. А что, если охранник убил девушку, а потом пришел рассчитаться со свидетелем? Со своей версией она отправляется в милицию. Там этим заинтересовались и возобновили следствие. Сотрудники милиции появляются в ресторане и допрашивают Хозяина и персонал. Нотариус там больше не появляется. Шантажист опять напоминает о себе. Хозяин очень нервничает и соглашается на его предложение.
Я остановилась и перевела дух. Куда должен положить деньги перепуганный Хозяин?
В мусорный бак? Я вспомнила переполненные баки в угрюмом дворе и отказалась от этой идеи. В телефонную будку? Но они все на виду. Ничего не придумывалось. Я вытянула губы, как делал Ниро Вульф, но это не помогло. Немного разочарованная, я пошла спать.
В субботу объявился Макс:
Девушка, дайте пожалуйста два пирожка с капустой.
Я же вас предупреждала, что мы бизнесменов не обслуживаем.
Что за чушь! услышала я голос подошедшей покупательницы Может быть,
теперь, чтобы купить пирожок, нужно предъявлять трудовую книжку?
Я прыснула и быстро обслужила возмущенную женщину. Макс внимательно
рассматривал меня, видимо заметив, как я осунулась.
Женя, а ты когда в последний раз обедала? спросил он.
Не помню, вяло ответила я.
Все, мы сейчас идем обедать. Отказа не приму. Никакой лирики. Просто обед. Это
звучало, как приказ.
Мне еще надо пирожки продать, нехотя сопротивлялась я.
А сколько у тебя осталось?
Я быстро заглянула во все три корзины.
Двадцать, нет двадцать один.
Я их покупаю. Сколько с меня?
Мне показалось, что он шутит, но он не шутил.
Двести девяносто четыре рубля.
Он вынул триста рублей и спокойно положил в карман сдачу. Я протянула ему мешок с пирожками.
И куда ты все это денешь?
Мы сейчас вместе все раздадим у церкви.
Да, Макс умел быстро решать проблемы. Это производило впечатление. Через двадцать минут мы, раздав пирожки, ехали в китайский ресторан, расположенный недалеко от Цирка.
Я старалась есть помедленнее, чтобы не показывать, как голодна, но моя тарелка
пустела с катастрофической быстротой. Все было так вкусно! Наконец, я почувствовала, что готова к общению. Макс это тоже заметил.
Женя, ты почему себя доводишь до такого состояния?
Я немного разозлилась. Думает, если накормил, то может меня отчитывать!
Мне в понедельник рукопись сдавать, а еще ничего не готово. Просто некогда
готовить! слишком резко сказала я. Я и сейчас сижу здесь, а думаю о том, как приду домой и сяду писать. Это было уже хамство. Извини, и большое тебе спасибо. Просто ты опять оказался со мной не в самую лучшую минуту.
Он решил не обижаться и завел разговор о моей работе. Он не понимал, почему я
работаю именно здесь. Я, как смогла, объяснила ему свои резоны.
Неужели, тебе это не надоело? он, видимо, ничего не понял из моего объяснения.
Надоело, и еще как! Вот сейчас есть нечего, а я на эти пирожки смотреть не могу, -
проговорилась я, хотя раньше уплетала их за милую душу.
Макс, похоже, даже растерялся:
Женя, как же так? И часто у тебя такое бывает?
За последний год впервые, честно ответила я. Просто я потратилась на курсы,
они оказались дороже, чем я рассчитывала, на квартиру, туда сюда, а времени, чтобы съездить за гонораром, не было. Не волнуйся, я ела кашу и пила чай с сухарями. Все было нормально. Вчера сунулась в шкаф, а геркулес кончился. Сегодня куплю, на это у меня денег хватит.
Ты наелась? хмуро спросил он.
Да, вполне. Спасибо.
Тогда пошли.
Я корила себя за то, что была так откровенна с этим богатеньким пижоном. Когда мы
проезжали мимо продовольственного магазина, я попросила его остановиться и, выйдя из машины, помахала ему рукой и еще раз поблагодарила за все. Он вышел следом:
Мне тоже нужно в магазин.
Я взяла с полки пачку Геркулеса и направилась к кассе. Сразу за мной подошел Макс с полной корзиной всякой снеди. Мне показалось, что он скосил взгляд в мой кошелек, когда я расплачивалась.
А ты хозяйственный, заметила я, разглядывая его покупки.
Подожди меня, буркнул он.
До моего дома было недалеко, но он заставил меня сесть в машину. Я в очередной раз
стала с ним прощаться, но он зашел за мной в подъезд. Я достала ключи и вопросительно взглянула на него:
Я уже три раза тебя благодарила. Чего ты еще ждешь? Я тебя в гости не приглашаю.
А я не в гости, я по делу, сказал он, взяв из моих рук ключи.
Я попыталась заслонить дверь, но он осторожно меня отодвинул и, открыв ее, вошел в квартиру. Его наглость так меня ошеломила, что я замерла на лестничной площадке. Тут у меня возникла мысль о том, что дома меня ждет Генка. Но его не было. Опять не было.
Женя, почему ты не заходишь? крикнул Макс.
Кипя от гнева, я вошла в квартиру. Он выкладывал продукты в холодильник. Я не знала, что и сказать. Он тоже молчал.
Завтра в три заеду. Пообедаем где-нибудь, сказал он и направился к выходу.
Почему ты командуешь? пискнула я.
Потому что я мужчина. Где-то я это уже слышала.
Он ушел, а я несколько минут стояла с открытым ртом. Из этого состояния меня вывел звонок Натальи Васильевны. Она поинтересовалась, как идут дела, и рассказала, что вчера в редакцию приходил парень, чтобы узнать, как можно со мной связаться, якобы ему очень понравилось, как я пишу. По ее словам, этого посетителя трудно было заподозрить в том, что он вообще умеет читать. Она дала ему от ворот поворот. Они вообще никому не сообщают сведений об авторах. Желающие оставляют номера своих телефонов для связи, но парень не стал этого делать.
Наталья Васильевна тут же о нем забыла. Но сегодня появился весьма приличный господин, назвался представителем издательства, какого именно не уточнил, и попросил сообщить мой адрес или телефон. Она предложила ему оставить свои координаты, но он сделал обиженное лицо и заявил, что обойдется без ее помощи.
Мне все это показалось подозрительным, потом я подумала, что это обратная сторона популярности. Но почивать на лаврах было некогда. Нужно дописывать рассказ.
Накануне я застопорилась, не зная, каким способом Хозяин передаст деньги Шантажисту. Тут пред моими глазами возник дощатый забор с навесом, огораживающий ремонтируемое здание. Для пешеходов оставалась узкая тропинка. Недавно вдоль такого забора я шла в библиотеку.
Я перенесла его на улицу Ломоносова. Хозяин четко выполняет требования Шантажиста. Он идет по узкому проходу, в правой руке держит пакет с деньгами и ждет дальнейших указаний по телефону, прикидывая, в какую сторону придется поворачивать. Ему совсем не хочется расставаться с деньгами, он собирается поймать Шантажиста. Его люди ждут в конце деревянного туннеля. Внезапно одна доска отодвигается, и чья-то сильная рука выхватывает мешок. Хозяин пытается протиснуться в образовавшуюся щель, но ему это не удается. На стройке темно. Он видит только силуэт удаляющейся фигуры.
Я перевела дух. Камень преткновения на пути повествования был преодолен. Теперь я была уверена, что дальше мои герои все сделают сами.
Мне захотелось подкрепиться. Я немножко поругала свой желудок, который сегодня так разгулялся, и направилась к холодильнику. Глаза разбегались. Я достала упаковку с красной рыбой. Съев два бутерброда, я ощутила прилив благодарности к Максу и решила ему позвонить.
Пью чай и ем бутерброды с красной рыбой, проинформировала я своего
благодетеля. Спасибо.
На здоровье. Как продвигается твоя работа?
Самое трудное позади, заверила я и тут же распрощалась.
Мои мысли принимали нежелательное направление. Я попыталась вызвать в памяти
образ Генки. Мне это удалось не сразу. Я вдруг подумала, что ничего замечательного в нашей совместной жизни не было. Только последний день! Тут же я ощутила себя предательницей и набрала его номер.
Этот номер не обслуживается, сообщил мне невозмутимый голос.
Будто последняя ниточка, связывающая нас, оборвалась. Я с некоторым усилием
вернулась к работе.
Хозяин и Нотариус поссорились. Первый не желает нести убытки в одиночку, второй считает, что ни в чем не виноват, поэтому платить не станет. Именно Хозяин приказал убить девушку, а затем старика.
Они потихоньку сворачивают свою совместную деятельность. Представители милиции то и дело появляются в ресторане. Допрошены почти все работники. В конце концов, оперативникам удается установить, что убитая девушка неоднократно бывала здесь с Нотариусом. Проговаривается молодой официант, который только что вышел на работу после болезни.
Выйдя на Нотариуса, милиция проявляет пристальное внимание к его конторе. А что в это время делает Шантажист? Хозяин продолжает его искать? Тут мои глаза стали слипаться, и я отправилась спать.
Утром, плотно позавтракав, я с энтузиазмом продолжила работу. Звонок в дверь раздался, когда Нотариуса допрашивали в прокуратуре по поводу его темных делишек. Я бросила взгляд на часы. Пятнадцать ноль-ноль. Макс был точен. Я открыла дверь и впустила его в квартиру.
Прости, я еще не готова! Только что смотрела на часы: было тринадцать пятнадцать,
и вдруг звонок! Я не заметила, как время пролетело!
На мне были трикотажные брюки на два размера больше, чем нужно, и старая футболка, волосы стянуты в хвост.
Ничего страшного, успокоил меня Макс. Собирайся спокойно, а я на кухне
подожду.
Попей чайку, крикнула я из комнаты.
Не буду портить аппетит перед рестораном. Сегодня поедем в мой любимый, -
отозвался он.
Я открыла шкаф и с надеждой стала перебирать свои вещи, будто надеясь найти там что-нибудь новенькое, но, разумеется, не нашла. Мой зимний гардероб был очень скуден и незамысловат. Почему-то летних нарядов у меня значительно больше, хотя зима у нас в два раза длиннее лета. Я опять надела черные джинсы и черную блузку. Мой взгляд упал на Генкин свитер. Генка, ну где же ты? Пока твои вещи висят в моем шкафу, я не могу чувствовать себя свободной.
Ресторан был по-настоящему шикарным, но в то же время уютным. Наверное, добиться такого сочетания нелегко. Мне еще не доводилось бывать в подобных заведениях. Макса здесь знали и обслужили нас быстро и красиво. Еда была очень вкусной, хотя несправедливо называть едой эти гастрономические шедевры.
Похоже, у тебя сегодня проблемы с аппетитом, заметил Макс, уплетая за обе щеки.
Еще бы! Я основательно подкрепилась за завтраком, доложила я. Как только
получу зарплату, рассчитаюсь с тобой за продукты. Моего гонорара, боюсь, на это не хватит.
Макс престал жевать и уставился на меня:
Ты долго думала, прежде чем это сказать?
Не особенно. А что тут думать? Ты же не обязан меня кормить.
Я видела, что он с трудом сдерживается, чтобы не высказаться простым русским языком, но меня понесло:
Нашел объект для благотворительности? Мне тоже понравилось пирожки у церкви
раздавать. Но я не нищая! Просто временные трудности. Я собиралась продолжить обличительную речь, но он меня перебил:
Ты ничего не понимаешь, выдохнул он. Я это сделал от чистого сердца, а ты
своими расчетами все портишь!
Я с самого начала знала, что не права. Но что делать? Поверить в искренность чувств Макса и откликнуться на них? И куда это приведет? Через два месяца биться головой о стену и погружаться в черную меланхолию? Ну нет! Сейчас у меня появилось интересное дело, которое к тому же дает дополнительный заработок. С января начну посещать курсы
Женя, ты где? прорвался голос Макса. Договоримся так: ты ничего не
говорила, а я ничего не слышал. Двигаемся дальше. Ты к завтрашнему дню успеешь дописать рассказ?
Конечно. Буду сидеть до упора, а утром на пирожковый фронт!
Я чувствовала, что Макс приручает меня, а потом вдруг подумалось: еще и
прикармливает. Он предложил подвезти меня завтра, но я ответила, что Алик обещал это сделать.
Это еще кто? поинтересовался Макс.
Какбыдруг.
Он возмущенно фыркнул:
Какой же это друг, если он позволил тебе голодать!
Я грудью встала на защиту Алика:
Он дважды приглашал в кафе, но мне было некогда, и я попросила не приставать ко
мне до понедельника.
Потом рассказала Максу о звонке Натальи Васильевны. Ему эта история с двумя анонимами очень не понравилась. Обед подходил к концу.
Чего бы такого заказать, чтобы поставить жирную точку? спросил он.
Давай закажем мороженое и поставим восклицательный знак, предложила я. Мы так и сделали.
Макс довез меня до дома и проводил до самой двери, но попытки войти в квартиру не сделал. Мне было легко, светло и приятно. Я осадила себя. Каждый раз, когда я начинала чувствовать себя счастливой и расслаблялась, тут же больно шлепалась о землю. Кто знает, объявится ли Макс после сегодняшних разговоров. Никакой уверенности в этом у меня не было.
Отбросив посторонние мысли, я приступила к финальной части рассказа.
Хозяин пытается вычислить Шантажиста. В поле зрения попадают официант, который обслуживал отдельные кабинеты, и швейцар. Он устанавливает за ними слежку и узнает, что у швейцара темное прошлое, а официант замешан в квартирных кражах. Вскоре ему становится не до них.
Нотариуса приперли к стенке с помощью документов, которые он не успел уничтожить. Его обвиняют в незаконном присвоении квартир одиноких пожилых людей, которые бесследно исчезали после совершения сделки. Хозяин не надеется на молчание своего сообщника и пытается его отравить, но гибнет его секретарша преданная Нотариусу немолодая женщина. Тот понимает, чьих рук дело, и, опасаясь за свою жизнь, сдает Хозяина.
Того арестовывают прямо в ресторане. Когда его в наручниках ведут к выходу, он замечает ухмылку швейцара и понимает, что именно он Шантажист.
Я тебя и из тюрьмы достану, шепчет он.
Сопровождающие его оперативники слышат это.
Перечитывать написанное сил не было. Я рухнула, как подкошенная. На сон оставалось не больше трех часов.
Я с трудом выдержала следующий день. Все валилось из рук. Никаких мыслей и чувств я не испытывала. Мне хотелось спать. Алик появился вовремя, и я упала на сиденье с желанием тут же уснуть, но он не дал мне этого сделать, то и дело задавая какие-то вопросы.
В редакции меня встретили, как свою.
Женечка! Представляете, что у нас случилось! Ночью к нам влезли воры, и все
перевернули вверх дном.
Я осмотрелась и особых перемен не заметила. Офис и раньше выглядел не лучше.
Ой, да что я вас задерживаю! опомнилась Наталья Васильевна. Бегите в кассу и
получите свой гонорар, а то Нина Ивановна собиралась уходить.
Я помчалась в кассу и получила вожделенные две тысячи. Теперь можно было безбедно дожить до зарплаты.
Когда я вернулась, Наталья Васильевна продолжила рассказ. Взломали дверь именно в их комнату, а не в кассу.