Что у нас можно взять? вопрошала она. Компьютерам сто лет в обед. Только все переворошили! Теперь своевременный выпуск газеты под угрозой.
Что-нибудь украли? поинтересовалась я.
Она печальным взглядом окинула свои владения:
Во всяком случае, пропажи мы пока не обнаружили. Я думаю, они искали материалы Семенова (это его псевдоним). Он проводит журналистское расследование, и должен был на прошлой неделе прислать готовую статью, но до сих пор этого не сделал.
Она высказала еще несколько подобных предположений. Меня как автора детективных рассказов это интересовало, но я была совсем без сил и решила распрощаться.
Да, Женечка, главный редактор решил повысить вам гонорар. За продолжение
рассказа вы получите три тысячи.
Я чуть не подпрыгнула от радости. Отсутствовала я довольно долго, и Алик изнывал от нетерпения. В благодарность за долгое ожидание я рассказала ему все новости и со всеми подробностями.
Это надо отметить! оживился он.
Обязательно, но не сегодня. Сил нет.
К моему удивлению, он все понял с первого раза.
Глава четвертая
Во вторник мы с Аликом сходили в кафе. Я видела, что он тяготится ролью Какбыдруга, но ничего в наших отношениях менять не собиралась, и он об этом прекрасно знал. Алику нужно было либо смириться с существующим положением вещей, либо прекратить общаться со мной. Я бы предпочла первое, но выбор оставался за ним.
В среду ко мне приехала Танька. Она была само любопытство. Я ей рассказала о наших совместных обедах с Максом, но о покупке им продуктов умолчала. Не хотелось, чтобы и она принялась оказывать мне материальную помощь, я этого и в детстве натерпелась.
Мне нравилось с ними общаться, но это отвлекало меня от главного написания следующего рассказа. После Танькиного ухода я принялась за дело. В разделе хроники в «Криминальном чтиве» я нашла заметку о странных убийствах женщин, которые происходили в течение последних двух месяцев в районе станции метро «Чернышевская». Первая была убита на Шпалерной, вторая на Таврической, третья на Кирочной. Странным был способ убийства смертельная инъекция, сделанная сквозь одежду прямо на улице. У всех жертв был один тип внешности хрупкие длинноволосые шатенки в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. Друг с другом их ничто не связывало, по крайней мере, так было написано.
Я хорошо знала тот район, но все-таки достала карту. Три, омраченные убийством улицы, составляли с Потемкинской почти правильный квадрат, опоясывающий Таврический сад. Я уточнила даты убийств и посмотрела в календарь. Все они были совершены в пятницу. Между первым и вторым прошло четыре недели, между вторым и третьим три.
Вдруг мой лоб покрыла испарина. Если в действиях убийцы есть какая-то логика, то следующее убийство должно произойти в ближайшую пятницу на Потемкинской улице, ровно через две недели после третьего. Я полагала, что милиция тоже до этого додумалась. Сделать сыщиков героями рассказа?
После недолгих размышлений я от этого отказалась, так как слишком плохо знала технологию расследования, впервые пожалев, что редко смотрела детективные сериалы. А кто убийца? Маньяк, которого обидела длинноволосая шатенка? Нет, это скучно. А почему инъекция? Может быть, обидчица имеет какое-то отношение к медицине? Почему-то эти предположения меня не устраивали.
Я опять решила воспользоваться методом Ниро Вульфа закрыла глаза и вытянула губы. Вскоре меня осенило. Это какая-то жестокая игра, где проигравший расплачивается убийством. Во всех трех случаях убийцы разные! Этот вариант мне нравился больше.
На следующий день, торгуя пирожками, я продумывала сюжет будущего рассказа. Мне очень не хватало консультации специалиста. Но где его взять? Я вспомнила лейтенанта из соседнего отделения, который предлагал себя в Генкины заместители. Нет, еще какого-нибудь Вродебыдруга я не выдержу.
Я решила, что героем рассказа будет человек, никак не связанный с правоохранительными органами. Он (или она?) читает газету и видит заметку, которая привлекла и мое внимание. Он гордится своими логическими способностями (может быть, он или она математик?) и решает разгадать эту загадку. В пятницу вечером он (или она) прохаживается по Потемкинской улице
Женька, ты опять где-то витаешь! Дай мне пирожок с капустой.
Сегодня появился повеселевший Васька. Он разобрался со своими проблемами. Сыну
стало лучше, и он всем видом излучал радость жизни, может быть, поэтому его товар пользовался небывалым спросом. Мне в компании с ним тоже веселее работалось. Мы стали обсуждать последние политические новости. Васька был жутко политизирован. Несмотря на молодой возраст, его убеждения колебались между коммунистической партией и «Родиной». Он очень переживал развал последней. Я же, хоть и интересовалась политикой, никакой партии предпочтения не отдавала. Мне ни одна не нравилась, за что он обвинял меня в аполитичности. Наш диспут прервал телефонный звонок.
Это врач частной наркологической клиники Петров, услышала я интеллигентный
мужской голос и напряглась. Ваша тетя Варвара Тимофеевна Ковалева у нас. В очень тяжелом состоянии. У меня руки задрожали и стало не по себе. Она говорит странные вещи и хочет вас увидеть. Нужно поторопиться.
Подошел покупатель, и я, находясь на связи, обслужила его.
Вы сейчас где? спросил врач.
На Владимирской, я здесь работаю.
Через час буду ждать вас на станции метро «Академическая», на выходе с
эскалатора и провожу до клиники. Сами вы не найдете. Как мне вас узнать? Я описала ему свой белый наряд.
Мысли путались, руки продолжали дрожать, и я не знала, что мне делать. Половина пирожков была не продана. Я еле сдерживалась, чтобы не разреветься. И тут появился Макс. Как всегда, не в самую лучшую для меня минуту. Он сразу заметил, в каком я состоянии, и засыпал вопросами. Мне пришлось рассказать о своей тетушке-алкоголичке. Макс быстро разобрался с пирожками. Он отвез мою тележку Нинке и заплатил ей, уж не знаю, сколько, но она осталась довольна.
Мне казалось, что мы едем слишком медленно. Вдруг подумалось, что я все-таки еще немножко люблю тетю Варю. «Какой ни есть а все ж родня», вспомнились слова Высоцкого. Кроме нее и Лешки у меня никого нет. Куда подевались остальные родственники, не знаю. В детстве у нас все время кто-нибудь гостил, а после смерти родителей как отрезало.
Мы вошли в метро за пять минут до назначенного срока. Макс увязался за мной, сказав, что не хочет оставлять меня одну в таком состоянии. Говорить я не могла, то и дело сглатывала слезы. Он успокаивал, уверяя, что в частных клиниках умеют выхаживать пьяниц.
А как она туда попала? вдруг озадачилась я. За состоятельную женщину ее трудно принять. Тут же подумала: «Как я буду за это расплачиваться?»
Сейчас все узнаем.
Но и через час мы ничего не узнали, так как к нам никто не подошел. Я, наконец-то
разрыдалась, решив, что торопиться уже некуда, поэтому врач и не пришел. Макс предложил перезвонить в клинику. Он взял мой телефон, но последний звонок поступил от неизвестного абонента.
Разве у тебя телефон не определяет номер звонившего? удивился Макс.
Обычно определяет, всхлипнула я.
Тут меня вдруг что-то кольнуло. От кого врач узнал мой номер? Я его тете Варе не
давала, только соседке оставила на всякий случай. Макс велел позвонить соседке. После разговора с ней все еще больше запуталось. Она сказала, что тетя Варя сейчас дома и пирует вместе со своими собутыльниками. Я позвонила домой. Телефон работал, так как я за него регулярно платила. Откликнулась пьяная тетушка:
Женечка, как хорошо, что ты позвонила! Мы тут Антошкин (что еще за Антошка?)
день рождения отмечаем. Приезжай к нам. Она икнула, потом хихикнула: Тебя тут мужчина спрашивал, очень представительный, но ты ведь мне не говоришь ни телефон, ни адрес, я даже не знаю, где ты работаешь. И началось пьяное нытье.
Я перебила ее и стала спрашивать, не попадала ли она в наркологическую клинику.
За кого ты меня принимаешь! Я меру знаю.
Я в недоумении повесила трубку. Меня, похоже, жестоко разыграли. Но кто? И за что? Макс не мог ответить на эти вопросы, но обещал разобраться. Как-то само собой
получилось, что мы с ним оказались у меня дома.
У тебя найдется что-нибудь выпить? В прошлый раз я шампанское заметил.
Ты же за рулем.
Ты опять забыла о том, что существуют такси и персональные водители.
Похоже, для Макса не было неразрешимых проблем. Я достала початую бутылку
шампанского и красное испанское вино, которое принесла Танька. Мы вместе накрыли на стол, и Макс одобрительно заметил, что в моем холодильнике появилось кое-что новенькое. Разговор крутился вокруг сегодняшних событий.
У тебя есть знакомые представительные мужчины? поинтересовался Макс.
Я задумалась, так как за свою жизнь сменила множество работ, и знакомых разного
вида было немало. Но ни с кем из них я не поддерживала отношений.
Только Роман Иванович, мой нынешний работодатель. Но зачем ему такие кренделя
выписывать? Он ко мне очень хорошо относится. Разве что надумал мне отмстить за то, что у меня продажи упали, усмехнулась я.
Макс признал, что эта кандидатура не подходит.
Женя, кто-то, кто не знает о тебе ничего кроме номера телефона, попытался выманить тебя на встречу. Он наверняка там был, а не подошел потому, что ты была не одна. Теперь он знает, как ты выглядишь. Говори, куда ты вляпалась? И что еще от меня скрываешь?
В этом «еще» я усмотрела намек на неизвестную ему до сегодняшнего дня тетушку-алкоголичку. С какой стати я должна ему все о себе рассказывать? Он не больно откровенничает, правда, я его и не спрашиваю ни о чем. Я понимала, что случившееся сегодня вряд ли глупая шутка. Мне хотелось его отбрить, но кто лучше Макса сможет во всем разобраться?
А еще я от тебя скрываю своего дебильного братца-алкоголика, хмуро сказала я.
На его лице промелькнуло непонятное выражение. Похоже, он такого не ожидал.
Конечно, он вращается в других кругах, а благодаря мне опустился на самое дно. Мы немного помолчали.
Женя, как тебе удалось выжить с такими родственниками?
Удалось как-то, как видишь. Я чуть не плакала, как всегда, когда меня жалели.
Но как тебе это удалось?!
Я старалась.
Я сидела на диване, Макс на стуле. Он подошел и присел рядом, потом прижал меня
к себе и поцеловал. Я прислонилась к нему, чувствуя, что падаю в бездну. Но я быстро опомнилась. Месяц назад я точно так же рыдала на груди у Генки. А что случилось на следующий день?
Сейчас Макс чувствует ко мне жалость и сострадание, может быть, даже уважение за то, что я сумела выкарабкаться с самого дна. Но это совсем не то, что мне нужно. Я освободилась от его объятий и встала.
Женя, ну почему? недоумевал он.
Я открыла дверцу шкафа: «Смотри». Он окинул взглядом длинный ряд вешалок.
Не понимаю.
А ты внимательнее смотри!
Наконец, он увидел и понял.
Чьи это вещи? слишком громко поинтересовался он.
Моего Какбымужа, это вырвалось у меня совершенно естественно, я уже привыкла
так называть Генку. Пока его вещи висят в моем шкафу, я не могу быть ни с кем другим.
Так в чем дело? Я готов прямо сейчас выбросить их на помойку, он сделал шаг по
направлению к шкафу.
Я остановила его порыв: «Нет!», потом рассказала ему о Генке, почти слово в слово повторив то, что говорила Алику.
И сколько ты собираешься его ждать?
Не знаю. Если он меня бросил, это одно, а если попал в беду совсем другое.
Видишь, как со мной сложно? Опустившиеся родственники, исчезнувший Какбымуж, да еще сегодняшняя история
Макс был мрачнее тучи. Мне тоже было невесело. Он налил нам вина, и мы, не чокаясь, выпили, потом он вышел на кухню покурить. Я допила оставшееся в бокале вино и стала ждать его возвращения. Воображение рисовало такую картину: он входит в комнату, говорит, что ему пора уходить, и уходит не только из моей квартиры, но и из моей жизни. Мне было очень больно, но я не шевелилась, ждала. Он вошел и сказал:
Женя, дай мне адрес твоих родственников. Ситуация подозрительная, надо
разобраться.
Как хорошо, что мое воображение на этот раз меня подвело! Я назвала свой прежний
адрес в Московском районе.
Хочешь, твоего Какбымужа разыщем? он изучающе посмотрел на меня.
Нет, слишком поспешно отозвалась я. К этому моменту я уже была уверена в том,
что Генка исчез не просто так, но выдавать его тайны Максу не хотела.
Как знаешь, ответил он и направился в прихожую. Я тебе позвоню.
Я пошла его провожать.
Пока, бросил Макс в дверях, но потом обернулся, обнял меня и поцеловал.
Наш поцелуй длился, длился и длился. Никто не хотел прерывать его первым. Наконец, мы сделали это одновременно и посмотрели друг другу в глаза.
Я ухожу, полувопросительно-полуутвердительно сказал Макс.
Да, выдохнула я и даже чуть-чуть подтолкнула его к двери.
Он ушел, оставив меня в полурасплавленном состоянии. Он ушел, а по всем
многовековым законам существования человечества должен был остаться. Я услышала, как отъехала его машина, так как она стояла под моим окном, вдруг вспомнив, что он не вызвал водителя. Как он поедет в таком состоянии через весь город? Но не побежала его останавливать.
Нельзя, нельзя, нельзя! твердила я себе. Забудь о нем. Он тебе не пара или ты
ему не пара. Я впервые думала о социальном неравенстве в таком ключе.
Было еще не поздно, но я не могла думать ни о каких литературных занятиях писать и читать была не в состоянии. Я включила телевизор и попыталась заинтересоваться новостями, но душа и тело ныли, призывая Макса вернуться. Если бы он это сделал, я бы его впустила, наплевав на все благоразумные рассуждения. Но он не вернулся. И слава Богу.
Весь следующий день я пыталась сосредоточиться на сюжете нового рассказа, но мысли то и дело возвращались к Максу. Ему все-таки удалось меня приручить. Я вызывала в памяти образ Генки, но внутри ничего не откликалось. Похоже, мое сердце опять стало маленьким, и в нем умещался только один мужчина, и это Макс. А, может быть, не сердце меняло размеры, а чувства?
Я вдруг задумалась над тем, почему Макс в первую нашу встречу не произвел на меня никакого впечатления, а во вторую будто приворожил. Неужели аура его богатства на меня подействовала? Так думать о себе не хотелось. Наверное, и в первый раз меня что-то в нем зацепило. Иначе как объяснить случившееся? Несчастной и одинокой я себя и прежде чувствовала, но таких эпизодов не было.
Васька отвлек от грустных размышлений:
Женька, где ты Новый год встречаешь?
Пока не знаю. А ты?
У тещи. Мы с женой помирились. Болезнь Кирюшки опять нас сблизила. Посмотрим, что из этого получится. А ты еще не решила, кого из кавалеров выбрать? Смотри, не затягивай, до праздника недолго осталось.
Я порадовалась за Ваську, но про себя отметила, что одним поклонником стало меньше. А правда, что я буду делать в Новый год? Пока никаких предложений на этот счет не поступало. Танька с Андреем на днях уезжают в Швейцарию. Что собираются делать Алик и Макс, я не знала. Сегодня никто из них не появлялся и не звонил. Неужели «моя пора», едва начавшись, уже закончилась?
Предпраздничная суета была в самом разгаре. Люди покупали елки, подарки, игрушки. Мне тоже захотелось присоединиться к этой кутерьме. В понедельник получу гонорар и зарплату и займусь покупкой подарков. Кому? Таньке с Андреем, Нинке, Ваське, Алику и Максу. Вдруг мне захотелось купить что-нибудь к празднику тете Варе и Лешке. Недавно я поняла, что они мне небезразличны. Лет до пятнадцати-шестнадцати я пыталась их перевоспитать плакала, умоляла взяться за ум, пыталась поддерживать в доме чистоту и уют, но потом отчаялась и отгородилась от них. Может быть, пора сделать еще одну попытку?