В кинотеатр наконец-то прибывает, припарковав свой «Порше Кайен» у самого входа, хозяин сегодняшней вечеринки. Я наблюдаю со стороны, как вся группа оживляется, пытаясь ему понравиться: парни ищут его одобрения, а девушки буквально сочатся патокой скрытого желания. Мне становится смешно, что пара джинсов D&G и бронзовая тачка с номерами «999» способны сделать с довольно умными и самостоятельными людьми.
В честь моего первого дня в классе угощаю всех! объявляет свежеиспечённый король вечеринки, и мои одногруппники начинают громко обсуждать и вырывать друг у друга папки с меню.
Ну, тогда в честь знакомства я буду Moёt, томно растягивает слова Анжелика, вставая с кресла, чтобы Майкл смог по достоинству оценить её стройные ноги на каблуках, умело сделанный бюст и накачанные уточкой блестящие губки. Только придётся оставить машину здесь, жеманно добавляет она, чтобы напомнить всем о своём новеньком розовом «Купере».
Я решу эту проблему, окидывая её оценивающим взглядом, произносит Майкл. Сегодня все могут расслабиться. А что будет наша персона дня? обращается он вдруг ко мне, и я вздрагиваю от неожиданности.
Я не пью, сухо отвечаю я. Просто воду с газом.
Ну хорошо, опять насмешливо смотрит на меня Майкл, просто «Перье» для госпожи Глинской.
Спустя десять минут все дружной толпой вваливаются в небольшой уютный зал, где рассаживаются в глубокие роскошные кресла. Я, как обычно, плетусь в самом хвосте очереди, и, когда наконец-то протискиваюсь внутрь, оказывается, что все места уже заняты: в центре, естественно, сидит король вечеринки, рядом с ним пристроилась Анжела, а Юлька устроилась прямо на мягком, покрытом густым ворсом ковров полу где-то сбоку от прохода.
Здесь есть место, могу подвинуться, вдруг убирает свой лежащий рядом на диване рюкзак Романов, освобождая сиденье. Или госпожа Глинская и на диванах не сидит? с издёвкой спрашивает он меня, и я, перешагивая через бесконечные ноги Анжелики, вытянутые в проходе, сажусь по другую сторону от Майкла.
Свет приглушают, и на экране начинают мелькать необыкновенно прекрасные картины Рима, а наша развесёлая компания под громкий хохот и перезвон бокалов и тарелок обсуждает сцены нашумевшего авторского кинофильма. За год работы в ночном клубе я прекрасно научилась наблюдать за поведением людей. Тем более когда основная задача твоих коллег-девочек это как можно быстрее напоить клиента и выдоить из него как можно больше денег. Я вижу, что по мере опустошения бутылок с пивом, вином и шампанским разговоры становятся громче и развязнее, шутки фривольнее, а смех гортаннее и призывнее. Майкл заказал свой любимый виски, которого, конечно же, у них не оказалось в баре, и его охранник принёс припасённую на такой случай бутылку. Все два часа он цедит один и тот же бокал со льдом, попыхивая ароматной кубинской сигарой, в то время как сидящая от него справа Анжелика начинает уже вторую бутылку.
Я потягиваю «Перье» и с наслаждением смотрю на экран, переносясь в те времена, когда мы гуляли по Риму с тобой и нашей гувернанткой, пока родители ездили по винодельням, заключая договоры и подписывая контракты. Сквозь ресницы боковым зрением подсматриваю за соседом и с неприятным для себя чувством замечаю, что на самом деле мне нравится сидеть рядом с ним, мне нравятся его длинные стройные ноги, которые он свободно вытянул в проход, его мускулистые руки и римский классический профиль. Мне нравятся ароматы амбры, древесины и дорогого табака, которые доносятся до меня лёгким бризом, когда он наклоняется к столу, чтобы стряхнуть пепел с сигары. И мне совершенно не нравится, как Анжелика покачивает левой ногой и незаметно трётся ей о его правую штанину
Так, всё я встряхиваю головой, чтобы избавиться от вечернего морока. Меня ничто не может привлекать в этом испорченном, высокомерном подонке! А это я знаю точно, потому что он прекрасно понимает, что совершил его отец, не может не понимать!
Мелькают последние кадры прекрасного фильма, все столики и полы рядом с ними уставлены тарелками и пустыми бутылками, которые официанты не успевают убирать, и тут на экране резко включаются сцены из «Пятидесяти оттенков серого», и камерный зал взрывается громким хохотом.
Это тоже нам Горгона задала на семинар? пьяным голосом спрашивает Савелий, прямо из бутылки допивая шампанское.
Это на десерт, для тех, кто смог осилить главное блюдо, с усмешкой отвечает Майкл. Все хотят сладкое? задаёт он больше риторический вопрос.
Я не против, мурлыкает сбоку захмелевшая Анжела, к тому же я слышала, что это уже стало мировой классикой, правда? берёт она руку Майкла и нежно проводит по ней своим наманикюренным пальчиком. Она страстно надувает свои влажные губки, отчего напоминает мне золотую рыбку в круглом аквариуме, но, похоже, под действием виски и сигар Майкл не против её нарочитого внимания.
Конечно, крошка, отвечает он и властно притягивает девушку к себе на колени.
Тут, словно по безмолвному приказу, свет в нашем зале ещё больше приглушается, как будто давая команду «можно всё», и под постельную сцену Анастейжи и мистера Грея на экране комната начинает дрожать, стонать и вибрировать целующимися и обжимающимися парочками. Звук из мощных динамиков становится всё громче, и я, вжавшись в кресло и абсолютно не понимая, что мне делать, наблюдаю, как рука Майкла, уверенно пробравшись под кофточку Анжелики, ласкает её большую упруго-резиновую грудь, а её алые коготки теребят замок его джинсов, которые я сегодня так неудачно испачкала своим кофе. Демонстративно встать и уйти? И прослыть ещё скромницей и занудой? Остаётся только беззвучно сидеть рядом, притворяясь, что мне абсолютно наплевать на то, чем они все тут занимаются. Тем более мне ведь совершенно наплевать? У себя в клубе я и не такое вижу.
Красавчик-миллионер Грей на экране стягивает с Анастейжи тонкие трусики, а Анжелика тем временем наконец-то справилась с тугим замком и запустила пальчики в ширинку Майкла. Его рука ласкает её между ног, отчего наша первая красотка начинает тихо постанывать, выгибая спину и скользя вверх-вниз своей круглой, как орешек, попкой по его бёдрам. Я сконцентрировала всё внимание на кино, но не могу не увидеть, как, раздвинув ноги, Майкл властным движением ставит Анжелику перед собой на колени и, положив ладонь ей на затылок, подталкивает её пунцовый раскрасневшийся ротик к рвущемуся из штанов члену. Как несуразная отличница, я сижу с неестественно прямой спиной, старательно делая вид, что увлечена исключительно кинофильмом, в то время как где-то внизу и сбоку туда-сюда мелькает голова моей одногруппницы, направляемая жёсткими движениями её партнёра. На пару секунд он поворачивается ко мне, мы встречаемся глазами, и я вижу его совершенно трезвый холодный взгляд, внимательно изучающий меня, пока его рука крепко прижимает влажный сочный рот Анжелики к своему фаллосу, не давая ей выпустить его из себя ни на секунду. Потом он равнодушно отворачивается, уткнувшись в экран, точно его интересует происходящее в кинофильме.
Спасибо, крошка, насмешливо говорит он, когда она наконец-то отрывает мокрое, в подтёках туши лицо от его ширинки, и застёгивает штаны. Берёт снова в руку тумблер с виски, делает глоток и запускает свободную ладонь в шортики усевшейся рядом Анжелики, начиная медленно-медленно водить в них своими тонкими пальцами, просунув их под тонкую ткань. Девушка ещё больше раздвигает ноги, приглашая его в себя, а он не торопится, словно растягивая пытку. Или удовольствие?
Любовники на экране красиво и плавно занимаются сексом в первый раз, а я сижу, боясь пошевелиться в душном сумраке зала, наполненного дымом кальяна, шорохами с придыханиями и стонами. Будто Майкл добавил всем сегодня в напитки какое-то любовное зелье. Его рука тем временем скользит всё быстрее, заныривая в трусики Анжелики и поднимаясь обратно, темп ускоряется, и я невольно поворачиваю голову, и снова на меня глядят два холодных насмешливых глаза, как если бы всё это затевалось только ради меня. Девушка крепко сжимает колени, замирает на несколько долгих секунд и откидывается, наконец-то проваливаясь в глубокое кресло, и оно проглатывает её, выплюнув наружу только две подрагивающие тонкие ножки.
Тебе было хорошо, детка? всё так же не отводя от меня взгляда, спрашивает Майкл, и я, наконец-то очнувшись и понимая, что просто неприлично подсматриваю за другими, отворачиваюсь к экрану, где главные герои как ни в чём не бывало уже мило завтракают в своём пентхаусе на вершине мира.
Пряная приморская ночь царит в городе, когда наша пьяная компания вываливается из прокуренного кинотеатра.
У тебя всё нормально? слышу я голос Майкла за спиной как раз тогда, когда собираюсь нырнуть во влажную темноту знакомых переулков.
Да, спасибо за кино и за вечер, киваю ему в ответ и вижу, как нетрезвая Анжелика заваливается на заднее сиденье его «Порше»
3
Такси везёт меня вдоль бесконечных, стрекочущих цикадами зарослей олеандра, обрамляющих южные дороги. Сентябрь здесь ещё совсем летний месяц, хотя и он уже готов затворить двери, чтобы впустить следом за собой пряный, с налётом лёгкой грусти, октябрь.
Я еду вдоль длинного, как хребет волшебного дракона, залива. Море переливается за песчаными дюнами блестящей чешуёй, и алый огненный шар солнца зажат в гигантской пасти мифической твари. Помнишь, как мы с тобой в детстве представляли, что наш замок охраняет огромный дракон из старинной легенды, и бросали в солёные волны натёртые до блеска монетки, чтобы задобрить его? А сейчас я въезжаю на машине в медленно раздвигающиеся чугунные ворота у бетонного высокого забора и выхожу у современной прозрачной, из стекла и металла, клиники, надёжно спрятанной от чужих и любопытных глаз рядами ограждений и охранных пунктов.
Доктор Дмитрий Ланской уже ждёт меня у входа на ресепшн: серьёзный, стройный, высокий, в белоснежном халате, накинутом на дорогой костюм. Он сдержанно улыбается, хотя я знаю, что в душе он готов расцеловать меня в обе щеки. Но профессиональная этика никогда не позволила бы ему сделать это. Он должен быть строгим и обнадёживающим, но без фамильярности, я это понимаю.
Иду за ним по длинному, просвечиваемому насквозь прибрежным блеском коридору, вдоль одной стороны которого тянутся панорамные окна с видом на дюны, а вдоль второй ряды плотно закрытых дверей с табличками-цифрами на них. Мой номер пятнадцатый. Я нажимаю на пластиковую плотную ручку и с лёгким щелчком открываю палату, где сразу же наталкиваюсь на своё отражение. Оно лежит на больничной койке и смотрит прямо на входную дверь, и у него по-прежнему моё лицо. Мой нос, мои скулы, мои губы и мои глаза. Один светло-серый, а второй светло-топазовый.
Я знаю, что ты ждал меня, потому что твой взгляд устремлён на эту дверь, за которую ты не можешь выйти сам. Твоё тело приковано к кровати, с которой ты не можешь подняться, а рот плотно запертый засов, который ты не можешь сам разомкнуть.
Привет, Даня! радостно и беззаботно-наигранно кричу с порога, хотя в душе у меня всё сжимается и вянет, когда я вижу тебя в таком состоянии. Как ты сегодня? Лучше? щебечу ничего не значащие фразы, потому что все мы втроём прекрасно понимаем ты, я и профессор Ланской, что тебе ни черта не лучше! Я это знаю наверняка по безразличному выражению лица, застывшему гипсовой маской на брате-близнеце. Он сейчас как моя потускневшая и не проявленная до конца фотокарточка: побелевшая пергаментная кожа, заострившиеся черты, словно застрявшие в уголках тени и полустёртый взгляд таких ярких и сияющих раньше глаз.
Несколько месяцев назад ему поставили страшный и трудновыговариваемый диагноз, но даже от этого я тогда облегчённо вздохнула: если врага знать по имени и в лицо, то уже проще что-то придумать, чтобы его победить. Мой брат-близнец, моя вторая половинка, оказался в плену своего неподвижного тела: «Акинетический мутизм. Будем решать проблему», коротко и ёмко сообщил мне Дмитрий Ланской, после того как я, продав оставшуюся от бабушки квартиру пожалуй, последнее, что у нас с Даней оставалось ценного, обошла десятки разных врачей и специалистов, потратив на них практически всё наше крошечное наследство.
На тот момент я ощущала себя такой же беспомощной, как и мой брат-близнец, потому что с детства у нас с ним были одни на двоих чувства, эмоции и жизнь. Одна душа на двоих. И когда после той ужасной ночи Даня вдруг не смог подняться, заговорить, пошевелиться, мне показалось, что вместе с ним из меня медленно, как ледяной лесной ручей, стала вытекать капля по капле и моя собственная жизнь
Но наш спаситель, профессор Ланской, смог устроить брата в свою частную клинику, и я знаю, что, пока он здесь, с ним ничего не случится и по крайней мере он будет жить. Я зарабатываю сейчас кучу денег своими танцами и сделаю всё возможное, чтобы заработать ещё больше.
У меня для вас обоих действительно есть новости сегодня, потирая тонкую переносицу, произносит Ланской, когда я усаживаюсь в ногах у Дани и беру его лёгкую кисть в свою тёплую руку, пытаясь передать ему хоть малюсенькую часть тепла. Я думаю, что смог установить причину заболевания, и хотел бы попробовать для начала курс гемостатической терапии, и будем надеяться, что он сможет вывести пациента из этого состояния, пытается объяснить он нам план лечения, хотя мы совершенно не понимаем, о чём идёт речь.
Это просто замечательно, доктор! в возбуждении вскакиваю я со своего места, уже готовая обнять Ланского, но вовремя вспоминаю, что такое здесь неуместно. Даня, ты слышишь, радостно оборачиваюсь к брату, мы тебя вылечим! А хватит ли нам на это денег на нашем счету? вдруг вспоминаю о самом главном.
Ну, в общем, неуверенно отвечает профессор, большая часть курса покрывается имеющимися средствами, но надо уточнить у меня в системе, какая дополнительная сумма нам может потребоваться.
Деньги не проблема! как можно увереннее произношу я, чтобы Даня не почувствовал в моём голосе и тени сомнения, а сама начинаю судорожно придумывать, сколько ещё смогу дополнительно заработать в клубе.
Хорошо, тогда мы можем пройти ко мне в кабинет и проверить план лечения ещё раз, приглашает меня профессор, а я подхожу к брату, наклоняюсь к его уху и шепчу, чтобы он точно меня услышал:
Даня, не сомневайся, твоя сестрёнка достанет все деньги мира, даже если мне придётся продать свою душу! Мы тебя вылечим! и, скользнув щекой по прохладной замше его кожи, тихонько затворяю за собой дверь в палату номер пятнадцать.
Обивка мягкого кожаного кресла обжигает меня, словно я сижу на раскалённой плите, пока профессор что-то внимательно изучает у себя на экране компьютера.
Ну что же, Алекс, со сдержанной улыбкой тонких губ сообщает он, наконец-то оторвавшись от монитора. Имеющихся средств хватит практически на весь курс, за исключением небольшой суммы
Какой? напряжённо выкрикиваю я, но потом беру себя в руки и тоже стараюсь выдавить уверенную улыбку.
Три тысячи долларов, встаёт доктор и подходит к моему креслу.
Прекрасно, спокойно отвечаю я, одновременно лихорадочно прикидывая в уме, сколько дополнительных смен мне придётся брать в клубе и сколько приватных танцев исполнять, чтобы собрать эту неподъёмную для меня сумму