Электричество, поди, уже отключить должны, проскрипела старушка.
Понятая, за дверью побудьте, будьте добры, сказала Наташа.
Старушка понимающе кивнула и скрылась. Сыщики остались втроем.
Ну и что мы ищем? спросил Соболь.
Всё, что связанно с тем человеком, с которым встречался Левицкий, сказала Наташа, нам надо узнать, кто он и зачем наш убитый депутат с ним виделся. Ясно?
Да ясно, конечно, почесал затылок Алексей, только как мы это установим? Они же явно не хотели светиться, а значит, все следы своего пребывания здесь стирали. Вы же не думаете, что здесь можно найти компьютер с кучей информации и сейф с компроматом на эту вашу лигу?
В обычной ситуации, может быть, и нет, согласилась Наташа, но в последнюю их встречу Левицкого убили, и его приятель мог разволноваться и что-то забыть.
Слишком много «если», заметил Соболь, вы же не уверены, дошел Левицкий до квартиры или его застрелили сразу после того, как машина подъехала, да и потом, может, его приятель и есть киллер?
Так тем более надо проверить, заметила Покровская, в конце концов, других зацепок у нас всё равно нет.
Мини-совещание, таким образом, завершилось победой Наташи, и сыщики принялись осматривать квартиру. Соболь дернул за ручку одной из дверей и вместе с Покровской они зашли в комнату, бывшую, очевидно, гостиной.
В отличие от полутемного коридора гостиная встретила Наташу светом от только что включенной люстры. Чересчур яркие лампочки отражались в пыльном стекле и больно били в глаза. Щурясь, девушка, оглядела комнату. Какая-либо видимая обитаемость не наблюдалась. Под подоконником вплотную к радиаторной батарее стоял красный дерматиновый диван, на котором валялось скрученное грязное белье. Покосившийся шкаф из дешевого ДСП с оторванными дверьми был пуст, и на полках ровным слоем лежала пыль. Покровская подошла к стоящему у противоположной стены офисному столу, на котором стопкой лежали журналы. Девушка отодвинула пару ящиков. Они были пусты.
По нулям, сказал Алексей, шкаф пуст. Под диваном тоже ничего нет. Пол покрыт линолеумом, который не отдирался.
Покровская кивнула и недовольно посмотрела на стол. Словно тот был виноват в том, что они ничего не обнаружили. Вдруг её взгляд привлекла чугунная пепельница, в которой чернел какой-то комок. Наташа вновь подошла к столу и, достав из стоявшей подставки шариковую ручку, стала осторожно шевелить пепел. Отлепив интересующий её комок бумаги от поверхности пепельницы, девушка осторожно развернула его.
C18H23N5O2, Кранцберг, прочитал, заглядывая за плечо Натальи, Алексей, это что такое?
Девушка пожала плечами.
Похоже на химическую формулу какого-то вещества, сказала она, открывая кожаную папку и аккуратно вкладывая в неё листок. Пойдем, Наташа похлопала Алексея по плечу, больше ловить нам здесь нечего.
Соболь наморщил лоб и внимательно посмотрел на коллегу.
Наркотики, что ли?
Покровская пожала плечами.
Во всяком случае, то, что явно не купишь в обычной аптеке, заметила она. Может быть, Левицкий торговал какими-то оборонными секретами? Топливо или что-то в этом роде?
Алексей почесал затылок.
А откуда он их знал? спросил околоточный. Он же депутат, а не ученый. Надо у экспертов узнать. Слушайте, а причем здесь Кранцберг? Это же город, а не вещество?
Город, согласно кивнула Покровская, может, там производят это вещество или просто Левицкий туда собирался. Вариантов много.
Или его знакомый, подхватил Соболь, которого мы, кстати, так и не установили.
Ну, это теперь легко, сказала Наташа, узнаем в жилконторе имя владелицы и узнаем имя съемщика, я надеюсь. В любом случае, мне кажется, надо начать с того, что узнать про это вещество побольше. Возможно, это и есть ключ к разгадке.
По крайней мере, у неё есть хотя бы одна ниточка.
* * *
Было около шести, а они сидели в лицее без малейшего намека на продвижение. Все ответы были однотипны. Екатерину Кирсанову последний раз видели на дне школы, откуда она ушла в половине десятого.
Теперь перед ними сидела Лера Лапина, та самая девица, что приставала к подружке убитой Кирсановой. Она откинулась на спинку стула и, кокетливо приподняв юбку, перебросила через колено ногу в черном гольфике.
Я сразу поняла, что вы мент, пренебрежительно сказала она, жуя жвачку, по всем прихватам видно.
Это был всего лишь брошенный ребёнок, напомнила себе Ксения. Ребенок, до которого никому не было дело, ни родителям, ни этой школе. Она повернула голову в сторону напарника, тот усиленно старался сохранять спокойствие и не смотреть на закинутую ногу школьницы.
Ты зря хорохоришься, сказала Ксения вслух, я слышала, что ты говорила Татьяне, или станешь отрицать?
Лера экспрессивно всплеснула руками.
Хей, это была просто шутка, нервно воскликнула она, я очень любила Катюху! Её все любили. Я никогда не понимала, почему она тусуется с этими тремя пигалицами.
С Дарьей, Татьяной и Софьей? уточнила Авалова. Лера закивала, ерзая на стуле.
Катюха высокая, эффектная, сказала она, а эти ни кожи, ни рожи. Я не знаю, может, типа она хотела ярче выглядеть на их фоне. Я могу сказать вам одно, мы с Катюхой дружили.
Авалова сложила руки на груди и продолжала изучать школьницу.
Поэтому ты кадрилась с её парнем во время дня рождения школы?
Лера фыркнула.
Всё-то вы знаете, пробурчала она, небось, Танька растрепала, да? Тогда вы должны знать, что они с Катей расстались.
Мы знаем, кивнула Ксения, но так же мы знаем, что он хотел её вернуть и они поссорились на вечеринке.
Лера манерно дернула плечом.
Слушайте, откуда мне знать? «Я большую часть вечера танцевала, сказала школьница, там так орала музыка, что я при всем желании бы не услышала».
Значит, ты не знаешь, из-за чего они поругались? спросила Авалова.
Лера замотала головой.
Да нет же, говорю вам, сказала она, Антон вроде хотел поговорить с ней, а она его отшила, но я не знаю точно.
Вроде, не знаю. Из них никто ничего толком сказать не мог. Пазл не складывался.
И после этого Антон подошел к тебе? Лера кивнула.
Да, сказала она, он обнял меня и начал гладить меня по бедрам и
Ты позволила это? спросила Ксения.
Я поняла, что ему просто нужно утешение, объяснила Лера, и женская ласка.
И ты дала ему это утешение?
Лера сложила свои пухлые губки в недовольную мину.
Если вы хотите знать, трахались ли мы, сказала она, нет, не трахались, только немного потанцевали, а потом он ушёл.
Ты уверена? спросила Ксения.
Абсолютно, сказала Лера.
Больше из неё вытаскивать что-либо не имело смысла. Кто-то из них двоих врал, или Лера, или Татьяна. И внутреннее чутье подсказывало, что Татьяна. Но это выясним позже.
Этот Сиджан, он сейчас здесь? спросила Ксения у не вмешивающейся в допрос директрисы.
Женщина кивнула.
Приведите ко мне его и классного руководителя, распорядилась Авалова. Послушаем, что они скажут, добавила она про себя.
* * *
Анастасия любила считать себя умной и здравомыслящей, хотя втайне от всех признавалась и только самой себе, что природа обделила ее терпением. Сидевшая же напротив Эльмира Сабурова была в этом отношении полной её противоположностью. То ли из-за своей исключительной выдержки, то ли из-за волевого характера. Анастасия точно не знала из-за чего, но эти качества позволяли Эльмире в совершенно разных ситуациях выглядеть непринужденно и эстетично. Сабурова была великолепным собеседником, могла поддержать или выбрать подходящую тему для разговора. Анастасия всегда хотела иметь хоть толику той выдержки, которой была награждена Эльмира, она бы помогла, к примеру, более спокойно переносить нудных высокопоставленных гостей в пансионате, обескураживая их нахальство очаровательной улыбкой, а не прятаться от них где-то в толпе, как обычно она делала. Эльмира для Анастасии всегда была аналогом если не старшей сестры, то старшей подруги. К ней всегда можно было обратиться практически по любому вопросу и получить стоящий совет. Такой совет, какой не могли дать родители, такой совет, какой не могла дать даже Шурочка, не говоря уж о Верховском. Познакомились они с Эльмирой тоже в Швейцарии. Сабурова училась в том же университете, только раньше, и к моменту приезда Анастасии оканчивала магистратуру университета во Фрибурге, но в свою альма-матер иногда заглядывала. Специализировалась Эльмира на правовых вопросах, связанных со статусом Арктического региона.
Анастасия опять медитировала, что-то рассматривая за спиной сидящей впереди подруги. Эльмира проследила за взглядом девушки и медленно помахала рукой.
Эй, ласково сказала она. Проснись.
Самое главное, что Анастасия действительно словно грезила наяву. Она подсознательно, сама того не желая, вызывала в памяти те события, что с ней происходили за последние несколько лет. Господи, зачем ты меня мучаешь? подумала Анастасия. Я же ни в чём не виновата. Или виновата? Но в чём?
Что с тобой? спросила Эльмира. Я совсем тебя не узнаю. На тебя так повлияло то убийство?
Анастасия искоса посмотрела на подругу. А вот интересно, подумала она, как бы Эльмира отреагировала на такие письма из прошлого. Так же хладнокровно, как и на всё остальное? Или просто Эльмира не сталкивалась с тем, с чем столкнулась Анастасия в Женеве. Хотя с еёто историей
Нет, сказала девушка, убийство тут не причем.
Просто так много всего навалилось.
Не поделишься? спросила Эльмира. Она никогда не спрашивала из праздного любопытства или из тяги к сплетням и пересудам. Если Эльмира для чего-то спрашивала, то она действительно хотела помочь.
Даже не знаю, с чего начать. Эльмира пододвинулась ближе.
Давай сначала, посоветовала девушка, сначала всегда легче.
Анастасия вздохнула.
Так вот сначала, сказала она, позавчера я встречалась с Александром, мы вместе ужинали, а потом я поехала домой. У меня болела голова, я не стала брать машину
Рассказывая сейчас Сабуровой всю историю, Анастасия с внутренним ужасом заново переживала эти моменты. Весь шок произошедшего тогда Анастасия почувствовала почему-то только теперь, как будто кто-то блокировал её чувства до разговора с Эльмирой.
Я пришла домой и увидела на тумбочке конверт, продолжала Анастасия, в этих листах была часть моего электронного дневника. Я писала его во время учебы в Женеве.
Эльмира смотрела на Анастасию прямым взглядом, стараясь ничего не упустить из того, что говорит собеседница. Анастасия не стала рассказывать про то, как забирала машину. Эльмира подняла палец.
Стоп, сказала она, что ещё было в пакете? Анастасия стала вспоминать: веревка, молоток. Больше она ничего не видела, так как все её мысли занял выпавший конверт.
Я не знаю, что мне делать, Эльмира, подвела итог своей истории девушка, меня кто-то обкладывает. Со всех сторон. Подбрасывает мне вещи, напоминающие мне о том, что я хочу забыть. Читает мои мысли. К чему-то меня подталкивает.
Эльмира отодвинула от себя суповую тарелку.
Я не помню, в каком произведении, но в каком-то классическом, сказала она, взяв в руку солонку и посыпая ее содержимым внушительных размеров стейк. Эльмира при любых ситуациях не теряла двух вещей: стиля и аппетита. Эти два свойства позволяли Сабуровой оставаться спокойной и уравновешенной.
Сидевшая же напротив Анастасия, которая, кстати говоря, ограничилась только супом, сидела в предгипнотическом состоянии, практически ни на что не реагируя.
Так вот, продолжала Эльмира, там один человек изобрел нечто революционное, и его люди, которых он считал своими друзьями, стали гнобить его пополной. Вплоть до самоубийства.
Похоже, сказала Анастасия, только я ничего революционного не изобретаю. Я ведь просто администратор в пансионате и только.
Это неважно, сказала Эльмира, симптомы те же.
И потом, все это уже с тобой происходило однажды.
Анастасия кивнула.
Ты права, медленно расставляя слова, сказала она, те, кто меня окружает, предстают в совершенно ином свете. Я начинаю подозревать в коварстве всех, кто мне дорог. Все изменились. Я сама меняюсь. Эти сны, видения о прошлом. Как будто кто-то подключается ко мне и заставляет меня видеть их. Переживать все заново.
Эльмира снисходительно улыбнулась.
Это бывает, сказала она, та история, что приключилась с тобой и твоими друзьями, знаешь, такое совсем не просто пережить, но ведь ты пережила тогда. Переживешь и теперь. Ты сильная, может, ты сама не догадываешься об этом, но ты сильная.
Анастасия нервно засмеялась.
Ты обо мне всегда лучшего мнения, чем я о себе думаю, сказала девушка.
Эльмира отодвинула в сторону тарелку и наклонилась к подруге.
Послушай, сказала она, я думаю, что на тебя кто-то влияет. Очень сильная личность. Нам надо личность эту выкинуть из твоего разума.
И как же, позволь узнать? спросила Анастасия.
Абстрагируйся, посоветовала Эльмира. Необходимо, чтобы происходящее с тобой перестало быть частью тебя, девушка бросила кроткую улыбку, а ещё лучше влюбись, знаешь, иногда это здорово помогает.
* * *
Никогда не понимала, почему мужчин так возбуждают девушки в школьной форме, философски произнесла Ксения, проводив взглядом удалившуюся ученицу.
А!? вздрогнул Рауш, вперив взгляд в только что закрывшуюся дверь. Ах, да, вы правы, то есть я хотел сказать, что тоже не понимаю, все эти юбочки, гольфики, меня это совершенно не интересует.
Ксения, не удержавшись, прыснула.
Оно и видно, усмехнулась девушка, теперь понятно, почему они вам ничего не сказали, странно, что вам хоть что-то удалось вытащить из этих девиц.
Рауш прищурился на неё, колкость девушки ему не понравилась. Ну и пусть, на обиженных воду возят. Если бы он работал чётче, она бы не сидела здесь четыре часа.
Ладно, не дуйтесь, бросила Ксения, скажите лучше, Александр Верховский, это тот, который
Да, подхватил Макс, красавчик с рекламных плакатов, гений органической химии. Это он.
Ксения флегматично кивнула, подтверждая, что слушает.
И где он сейчас? спросила она. Рауш пожал плечами.
Как будто постоянно живет здесь, сказал оперативник, я имею в виду, что не эмигрант. Человек публичный, известный, благотворительностью активно занимается, ну, как многие из его круга, но ничего криминального за ним не числится.
Ксения задумчиво сжала губы. Она про Верховского слышала только то, что говорили по телевизору, и насколько могла судить, этот мужчина всегда держался несколько в тени остальных представителей республиканской элиты, а чувства, желания и поступки таких людей всегда скрыты от широких глаз и иногда имеют довольно неприятную обратную сторону. Нет, подозревать Верховского в чём-то, конечно, было, ну, по крайней мере, опрометчиво, но Ксения привыкла к любым, самым фантастическим поворотам, и возможную связь Верховского и пропавших девочек она должна была проверить, к тому же Верховский был из той же тусовки, что и Левицкий, а значит, мог его знать.
Закусив губу, Ксения достала из кармана утепленной жилетки телефон и бегло напечатала сообщение для Кристины, с вопросом, что та знает об этом Верховском. Левонова, очевидно, сейчас была на пути в Кранцберг. Они нарочно договорились ехать раздельно, чтобы не показывать общую связь. По крайней мере до поры. Ещё Ксения ждала от неё информацию о таинственной журналистке, которая весьма заинтересовала Авалову. Ксения из опыта знала, что независимой журналистики, как и независимой политики, не бывает в принципе, поэтому её занимал вопрос, кто же отправил эту Ольгу Касаткину на встречу «Лиги честности» и для чего?
Дверь в класс открылась и вошла средних лет женщина с короткой стрижкой в деловом костюме, который был сходен с деловым костюмом директрисы, но отличался по цвету. Женщина представилась как классный руководитель и преподаватель по истории и философии.
Я не знала, что в школах, кроме истории, учат ещё и философию, коротко заметила Ксения.
Лицо учительницы было таким же суровым, бесстрастным и спокойным, как и у директрисы. Вот так рождаются мифы о зловещих закрытых школах, усмехнулась про себя Авалова, ещё раз вспоминая эскападу Фуко.