Наконец, разглядев трудно узнаваемое, но все-таки знакомое лицо, камера медленно двинулась к неподвижно лежащему Андрею. Крупный план его изможденного лица. Кажется, он ничего не видит и не слышит. Зазвучал голос Ольги.
Когда его освободили из плена, он был без сознания. Потом мы узнали от тех, кто был с ним в плену, что он много дней отказывался от еды, ни с кем не разговаривал, не реагировал на угрозы и побои. Он должен был умереть, но их освободили и привезли в госпиталь. При нем не было документов, он не отвечал на вопросы, поэтому долго не могли узнать, кто он такой.
Все эти месяцы мы разыскивали его. И только по чистой случайности наш оператор снял эти кадры, а я увидела их и узнала Андрея.
В кадре лицо врача.
ВРАЧ. Если говорить о физическом его состоянии, то оно не вызывает у меня ни малейших опасений. Неделя-другая в спокойной обстановке, в кругу родных и друзей, при заботливом уходе и очень несложных процедурах, и он будет у вас, как новенький. При внешней хрупкости у него железное здоровье и феноменальная выносливость. Другой на его месте не выдержал бы и половины. За всю мою многолетнюю практику я всего второй раз встречаю такой удивительный человеческий экземпляр. Меня беспокоит другое. Я могу говорить с вами откровенно?
ГОЛОС ОЛЬГИ. Конечно.
ВРАЧ. Простите за нескромный вопрос кто вы ему?
ГОЛОС ОЛЬГИ. Я буду его женой.
ВРАЧ. Если вы хотите стать его женой, постарайтесь сделать так, чтобы он поверил в жизнь, полюбил её. Вы знаете его родителей?
ГОЛОС ОЛЬГИ. Только отца. Мать умерла при родах. Отец был хорошим человеком слабым и добрым. Андрей очень любил его.
ВРАЧ. Был?
ГОЛОС ОЛЬГИ. Инфаркт. Когда Андрей заканчивал десятый класс.
ВРАЧ. Совсем еще мальчик и такие испытания. Вы его любите?
ГОЛОС ОЛЬГИ. Да.
ВРАЧ. Простите еще раз А он вас?
ГОЛОС ОЛЬГИ. Тоже.
ВРАЧ. Вы в этом уверены?
ГОЛОС ОЛЬГИ. Да.
ВРАЧ. Тогда есть надежда. Судя по всему, вы сильный человек. Но вам придется нелегко.
ГОЛОС ОЛЬГИ. Что я должна сделать?
ВРАЧ. Любить. Просто любить. Что бы ни случилось и что бы он вам ни говорил.
ГОЛОС ОЛЬГИ. Но он до сих пор не сказал ни одного слова.
ВРАЧ. Это тоже зависит от вас. Любите и ждите, ждите и любите.
Запись на кассете оборвалась, замелькали полосы. Я выключил телевизор. Почти сразу раздался звонок. Я взял трубку.
Знаешь, какие первые слова он сказал? спросила Ольга.
Я бы на его месте сказал тебе спасибо. Если бы не ты, он до сих пор лежал бы там, в госпитале, и никто не знал бы, кто он и откуда.
Он сказал: «Сожми бесконечность в ладони».
Что он имел в виду?
Потом я часто его спрашивала об этом, но он или молчал, или переводил разговор на другое.
Какая-нибудь случайная ассоциация.
Не верю в случайности. Когда он исчез, я позвонила знакомому профессору-филологу. Он обещал подумать, поискать. Через несколько дней позвонил и прочитал мне следующие строки Ты слушаешь?
Да.
Слишком вычурно для нашего времени.
Это не из нашего.
А из какого?
Когда найдешь его, задай ему этот вопрос.
Большая толпа приглашенных беззаботно толклась на танцевальном пятачке перед маленьким ресторанном оркестриком. Стол был накрыт на том же самом месте, но был вдвое больше и намного обильнее. Я танцевал с Аллочкой, доверчиво обнимавшей меня за шею.
Не поверишь на студии сплошной балдеж, щебетала она. Никто ни фига не может понять. Девчонки даже придумали, что Ольга на тебя глаз положила.
Дуры.
Я тоже так считаю. С Леней одно название, что муж. Только губу не раскатывай, ты для нее тоже
Что «тоже»? Говори раз начала.
Просто я подслушала нечаянно
Ну?
Ты не обидишься?
На нее или на тебя?
На нее можешь обижаться сколько хочешь. Ей от этого ни жарко ни холодно.
Так что ты подслушала?
Нечаянно.
Конечно, нечаянно.
У нее кто-то спрашивал про тебя как, мол, все это понять.
И она ответила, что я ей нужен для одного очень серьезного проекта.
Она ответила, что если не уверен в партнере, заставь его воспользоваться презервативом.
Я остановился:
Не понял!
И понимать нечего. Использует тебя не знаю для чего и с какими целями и адью.
Исключено. Мне отдают лучшее эфирное время.
За что купила, за то и продаю. Ты ее плохо знаешь.
А ты ее не знаешь совсем.
Кто-то громко постучал ножом по графину, призывая собравшихся к тишине. Когда все более или менее угомонились и собрались у стола, с бокалом в руке поднялась Ольга:
Все здесь собравшиеся прекрасно знают, что я совершенно не выношу спиртного и по этой причине стараюсь держаться от него на безопасном расстоянии. Но сегодня я хочу выпить Да-да, вы не ослышались я хочу выпить это вино за удачу человека, благодаря которому мы все собрались сейчас за этим столом. Позавчера, когда он пригласил вас, своих друзей и коллег, не пришел ни один.
Она выдержала неплохую паузу.
И правильно сделали от неудачников надо держаться как можно дальше. Неудачи, обиды, ошибки, несчастья заразны. И наоборот если человек выбрал свой единственный шанс и будет крепко за него держаться, смело протягивайте ему руку. За твою удачу, Боря!
Ольга пригубила бокал. Все зашумели, потянулись ко мне чокаться. Совершенно пьяный Олег полез целоваться.
Старик, я знал тебя так просто по стенке не размажешь. Мы с артистами позавчера все, как ты велел, приговорили. Заодно поговорили. Пришли к единому мнению ты дурак, дурак, но дурак. За тебя.
Кто-то осторожно тронул меня за плечо. Я обернулся. Сзади стоял знакомый официант.
Вас ждут.
Кто?
Пройдемте со мной.
Мы пошли через зал. Я оглянулся. Никто, кажется, не заметил моего ухода. Кроме Ольги. Она внимательно смотрела нам вслед.
В бильярдном зале меня ждал Леонид. Чуть приподнявшись в кресле, он нанес сильный и точный удар. Шар с треском влетел в лузу. Леонид объехал стол и, выехав из купола света, стал почти неразличим. Махнул рукой официанту, чтобы тот удалился. Взял со столика, стоявшего сбоку бутылку коньяка, разлил по трем рюмкам. Одну взял сам, на другую показал мне. Пришлось подойти и взять.
Ты должен обязательно найти Андрея. Понимаешь?
Пытаюсь понять.
Думаю, ты его найдешь. Но это совсем не значит, что я буду от этого в восторге. Ферштейн?
С трудом.
Выпьем!
Мы выпили. Он потянулся поставить рюмку уронил. Только тогда я заметил, что он смертельно пьян.
Когда в меня стрелял этот гад, мелькнула мысль это она меня заказала. Она меня ненавидит
Неправда
Правильно, неправда. Все разъяснилось, заказчиков нашли, да ты и сам все знаешь Она не отходила от меня, вытащила с того света. Я поверил, что все будет хорошо, а она затеяла этот поиск.
Если так все плохо, могу отказаться.
Ничего ты не понял. Ты его найдешь. Они все равно никогда не будут вместе. Он и она разные субстанции. Понимаешь? Мы с ней из одного теста, а он из другого. Удивляюсь, как она не понимает. Такая умная, и не понимает. Смешно.
Он потянулся за налитой до краев рюмкой. Рука дрожала, коньяк расплескался.
Тебе нельзя так много пить, раздался из полутьмы спокойный голос Ольги.
Леонид дернулся, оглядываясь еще одна рюмка упала.
А что мне вообще еще можно? неожиданно тихо и трезво спросил он.
Ты прекрасно знаешь, сказала из полутьмы Ольга. Залесский сказал шанс есть. Все зависит от тебя.
И от тебя.
И от меня. Пойдем, сказала она мне. Познакомлю со съемочной группой.
Прямо сейчас? удивился я.
Прямо сейчас, сказала она и вышла.
Я пошел следом. В дверях оглянулся на Леонида.
Он махнул мне рукой, подъехал к столу, взял кий и, оценивая положение шаров, стал объезжать стол по кругу. Оставшиеся шары стояли неудобно в разных концах и вплотную к стенкам. Нанести хороший удар было невозможно.
Ольга была уже в самом конце коридора. Пришлось почти бежать, догоняя ее. Потом был еще один коридор, лестница, дверь какого-то кабинета.
В кабинете нас ждали двое. Один из них был мне хорошо знаком лучший телеоператор канала Гриша Иванченко, мужик компанейский, покладистый, легкий на подъем, прекрасный кулинар, при случае не дурак выпить, но, как правило, в меру и в основном одноразово. Мы с ним отсняли не одну передачу, отношения наши были вполне дружескими, но домами, как говорится, не дружили, поскольку Гриша был образцовым семьянином, а я пока от семейных уз старался держаться на самом почтительном расстоянии. И еще одно хорошее Гришино качество невпопад своей профессии он был абсолютно не любопытен. Во время съемки его интересовало лишь освещение, компоновка кадра и качество звука. Содержание звука он игнорировал начисто. Расспрашивать его о словесном содержании отснятого материала было абсолютно бесполезно. Ольга хорошо знала это. Выбор был безошибочным.
Я молча протянул Грише руку.
Только не подумай чего, смущенно забормотал он, не выпуская моей руки. У меня съемка была. До полдвенадцатого промунтулились.
Ты о чем? не сразу врубился я.
О позавчерашнем коллективном отсутствии, вмешалась Ольга. Подтверждаю, он был на съемках. Иначе бы обязательно пришел.
Гриша мучительно покраснел.
Не расстраивайся, засмеялся я. Артисты были очень довольны.
Какие артисты? еще больше растерялся Гриша.
Не обращай внимания, успокоила его Ольга. У Бориса сегодня хорошее настроение. Не терпится приступить к работе. Начнем прямо сейчас.
Что начнем? растерялся я.
Да, прошу прощения, забыла Еще один член вашего маленького и, надеюсь, в скором будущем дружного коллектива. Виктор Петрович Дубовой. За вами чистое творчество, полная творческая свобода. Все остальное за ним.
Не понял! «Все остальное» это как? Вернее, что?
Общее руководство, согласование, доставка в срок материалов, финансовое обеспечение. И самое главное поиск. Поиском должны заниматься профессионалы.
Дубовой вышел из-за моей спины, остановился рядом с Ольгой и протянул мне руку. Пришлось пожать, хотя мне очень этого не хотелось. Не понравился мне наш третий член. С первого взгляда не понравился. Наверное, поэтому я старался его не замечать. Неподвижное лицо, холодные с прищуром глаза, легкая седина на висках, сухощавая спортивная фигура. Человек без индивидуальности и, судя по всему, начисто лишенный недостатков. К тому же, как все безвольные люди, к каковым, с большими, правда, оговорками, я относил себя, я, как говорится, буквально пузом ощутил непреклонную волю и вышколенную выдержку этого человека. Его ладонь была сухой и холодной, пожатие коротким и очень сильным. Я сразу понял друзьями мы никогда не станем.
Ольга, внимательно следившая за мной, видимо, что-то прочла в моих глазах и нахмурилась.
Ко всему, что будет делать и говорить Виктор Петрович, прошу относиться так, словно это говорю и делаю я.
Будем относиться. Но только нам будет очень не доставать вашего обаяния и чисто женской интуиции, не выдержал я.
У тебя сегодня чересчур хорошее настроение, нахмурилась Ольга. С чего бы?
Не терпится приступить к работе, продолжал я ерничать, стараясь не встречаться со взглядом Дубового.
Не беспокойтесь, Ольга Юрьевна, раздался его бесцветный голос. Интуицию я им обеспечу. Работу тоже. Обаяние, извините, вне моей компетенции.
На нет и суда нет. Придется нам, Гриша, пускать в ход собственные резервы. У тебя как насчет обаяния?
Гриша покосился на Дубового, который, судя по всему, и у него не вызывал особых симпатий, пожал плечами, неожиданно улыбнулся мне и сказал:
Наскребем по сусекам.
Прекрасно, сказала Ольга. Включай свет.
Гриша торопливо включил осветительные приборы и подошел к камере, которая была направлена на большое, ничем не занавешенное окно. За окном переливался огнями, дышал и жил большой город. Ольга стала на фоне окна и взяла протянутый Гришей микрофон.
Минуточку! делано возмутился я. Почему со мной не согласовали? Автор должен знать, что это за эпизод, его назначение, его место
Его место за кадром, жестко сказала Ольга. То, что я сейчас скажу, должен увидеть и услышать только один человек на свете. Когда вы его найдете.
Немного свет надо поправить, сказал Гриша.
Поправляй.
Пока он возился с приборами, я, не отрываясь, смотрел на Ольгу. Она была чертовски красива сегодня я только сейчас, при ярком освещении, разглядел это. Умелый макияж, что-то новое в прическе. Зрелая, вызывающая красота. Чувственные губы чуть вздрагивают от сдерживаемого волнения, глаза блестят. Платье вызывающе облегает великолепную фигуру.
Сначала во весь рост. Потом наезд до самого крупного. Одни глаза, шепотом подсказал я Грише. Ольга услышала.
Рада, что мы понимаем друг друга, сказала она.
Может быть, нам с этим господином выйти? спросил я, взглядом показав на Дубового.
Да, сказала она. Так будет лучше.
Мы с Дубовым вышли в пустой коридор.
Я рад, Борис Александрович, что мы будем работать вместе. Мне нравится ваш стиль. Умеете зацепить главное. Это не каждому дается. Я бы даже сказал очень мало кому.
Я тоже очень рад. Особенно тому, что у меня вдруг обнаружился стиль. Кстати, что это за штука такая? Просветите.
Извините, я недоговорил. Мне нравится ваш стиль в кадре. И абсолютно не симпатичен стиль поведения за кадром. Вы все время нарываетесь на противоречия и острые углы. Поэтому у вас так много синяков и ссадин.
Трудное детство, неважное воспитание. Двор, улица, перестройка.
Конечно, конечно. Папа крупный партийный функционер, затем вице-президент ассоциации малых промышленных предприятий. Престижный университет, не менее престижные и очень дорогие курсы тележурналистов. Продолжать?
Вы, случаем, не из органов?
Из них, родимых, из них. Так сказать, по совместительству, в свободное от работы отпускное время. Ради весьма приличного гонорара. Вас, кажется, тоже не обидят в случае благополучного окончания?
Так далеко не заглядывал.
Как профессионал, вижу, что у нас пока диаметрально противоположное отношение друг к другу. Вы мне почти нравитесь, я вам пока не очень. Уверен, со временем противоречия сгладятся, а пока давайте работать. Каждый занимается своим делом в пределах своей компетенции. Согласны?
Насколько понимаю, альтернативы пока не предвидится.
Не предвидится.
Тогда я согласен.
Прекрасно.
Но с одним условием.
Я вас внимательно слушаю?
Не называйте меня Борисом Александровичем. Мне все время кажется, что вы разговариваете с кем-то другим. Хочется оглянуться и отойти в сторону.
Хорошо, приму к сведению, Боря.
Спасибо, Виктор Петрович.
Между собой можете называть меня Дубом. Обижаться не буду.
Вы очень покладисты. Или привыкли?
Ничуть. Просто это прозвище совершенно не соответствует моему содержанию.
В это время из кабинета вышла Ольга. Не взглянув на нас и низко опустив голову, она торопливо удалилась.
Мы зашли в кабинет.
Гриша потушил свет и растерянно уставился на нас.
Мужики, тихо сказал он. Можете не верить, но она заплакала в кадре. У нее ручьем побежали слезы. Вместе с тушью. Спрашиваю переснимаем? Она нет! Пусть будет так! Буду рассказывать никто не поверит. Чтобы Ольга заплакала
Рассказывать никому ничего не надо. Во-первых не поверят, во-вторых не советую. В-третьих еще раз не советую. А кассету давай сюда.
Дубовой требовательно протянул руку. Гриша достал из камеры кассету и протянул мне. Я молча отдал ее Дубовому.
Поезд буквально на минуту остановился на маленькой, Богом забытой станции. Мы еле успели выгрузиться из вагона, как поезд тут же тронулся. Промелькнули запыленные вагоны, за ними открылось бескрайнее пространство степи. А когда затих вдалеке перестук колес, наступила оглушающая тишина. Далеко не сразу обозначились посвистывания каких-то полевых птичек, шелест взъерошившихся от легкого ветерка тополей у одноэтажного деревянного вокзальчика, тихое гудение проводов. Вокруг не было ни души. Только старый облезлый пес осторожно подошел к нам и, видя, что мы не обращаем на него внимания, улегся, высунув от жары язык, рядом с нашими сумками.
Дубовой достал мобильник, долго и бесполезно нажимал кнопки, плюнул и пошел к служебному входу вокзала.
Потом мы долго ехали по пыльному проселку в кузове, Бог весть какими судьбами, сохранившегося «зилка». Пыль долго не оседала, обозначая наше движение через нежную зелень созревающей пшеницы.
Вдалеке, хорошо видное со взлобья холма, на которое, натужно взревывая, выкатилась наша развалюха, у излучины неширокой реки раскинулось небольшое село. Наложением на эти кадры титры: