Город основан как острог в 1661 году на правом берегу Ангары. С 1803 года является резиденцией губернатора Восточной Сибири.
Иркутск является также крупным научным и культурным центром Восточной Сибири. В городе имеется группа институтов Сибирского отделения Академии наук СССР, университет, политехнический, медицинский, сельскохозяйственный институты и другие учебные заведения. А также драматический, музыкальной комедии, юного зрителя, кукольный театры и другие учреждения культуры.
Городок Иркутского военного авиационного технического училища располагался на удалении не более трех километров от города. В нем располагались: учебные корпуса, казармы для курсантов, жилые дома для преподавательского состава и обслуживающего персонала. Городок был большим и в нем имелось все необходимое для жизни и обучения курсантов.
Училище было одним из крупнейших в стране, готовящих техников по эксплуатации самолетов. Начальником училища в то время был инженер-полковник Щелочилин, начальником политического отдела полковник Рогожин и заместителем начальника полковник Эрлих.
Когда мы приехали в училище, мы увидели своих знакомых земляков, которые приехали из Москвы и Серпухова. Нас разместили в одном из помещений в курсантских казармах. Оно было небольшим, но вполне позволяло нам всем удобно разместиться. Здесь же была и курсантская столовая, в которой мы питались по курсантской норме. Нас было около тридцати человек, целый взвод. Командиром у нас был назначен лейтенант Паевич. Все мы познакомились еще в Белграде, поэтому привыкать друг к другу не было никакой необходимости и мы сразу же приступили к занятиям. Поскольку учебные корпуса находились на удалении около пятисот метров от казарм, то мы на занятия ходили строем. И так как у нас были серебряные погоны, нас называли белой гвардией. На переходах от казарм до учебных корпусов нас почти всегда встречал полковник Эрлих. Наш командир, естественно, подавал команду «Смирно, равнение направо», и мы, чеканя шаг, приветствовали его. Надо сказать, что он регулярно проводил эти разводы, что позволяло, не отрывая курсантов от занятий, проверять и поддерживать их внешний вид и строевую выправку всегда в хорошем состоянии. Сам же полковник Эрлих был человеком видным, высокого роста, астенического телосложения, с бородой. Всегда хорошо одетый и подтянутый, он являл собой лучший пример настоящего офицера русской армии. Свою работу делал в высшей степени профессионально, любил и прививал эту любовь курсантам. Его знало и уважало все население городка. Весь личный состав училища любил видеть его в строю, любоваться его движением и манерами общения. Он был интересным и добрым человеком, своего рода знаменитостью училища. Как только мы появились в училище, он нас заметил, понял, кто мы, проникся участием и добрым отношением к нам и нашей судьбе.
Нам на переподготовку отвели год, в течение которого мы должны были изучить: основы аэродинамики и теории полета самолета, основы теории двигателя внутреннего сгорания, конструкцию и устройство фронтового бомбардировщика Ту-2, авиационного двигателя АШ-82ФН и овладеть практикой их ремонта, технического обслуживания и подготовки к полетам. Кроме того, мы должны были изучить целый ряд дисциплин вспомогательного значения. Задачу эту мы выполнили вполне успешно, благодаря наличию в училище прекрасной учебной базы и высокой квалификации и методическому мастерству выделенных для нашего обучения преподавателей. К сожалению, я сейчас не смогу назвать их фамилии, потому что я их просто не помню. Вместе с тем фамилии двух из них назову.
Самолет Ту-2
Первым был капитан Левинский, читавший нам науку, которая, по его же выражению, «имеет два начала, но не имеет ни одного конца» (термодинамика, которая имеет, как известно, первое и второе начало), и базирующуюся на ней теорию двигателей. Его некоторые слушатели называли «французом», как это у нас было принято называть евреев, но это говорилось не зло, а скорее при желании подчеркнуть его особые способности или манеры поведения.
Левинский обладал прекрасными внешними данными: симпатичный, брюнет, высокого роста, среднего телосложения, с правильными чертами лица. По взглядам и убеждениям интеллигент-либерал. Благодаря его профессионализму и личным качествам нам удалось освоить такой сложный курс. На его занятиях было интересно, мы чувствовали себя свободно и непринужденно, взаимно острили и шутили. Правда, некоторые слушатели иногда злоупотребляли этим. Но это в целом не мешало нашей совместной работе.
Оказавшись вместе, мы легче переносили душевную травму и переживания из-за разрыва отношений с Югославией. Мы повеселели, стали шутить и разнообразнее проводить свободное время.
Занятия по аэродинамике и динамике полета самолета проводил подполковник Елькин в специализированном классе, по стенам которого были развешаны красочно разрисованные макеты и плакаты с фигурами высшего пилотажа. В этом классе лейтенант Мишчевич оказался за столом у стены, на которой висел плакат с изображением пилотажной фигуры «бочка». Так как сам он был небольшого роста и обладал солидными поперечными размерами, ему некоторые остряки стали, конечно, в шутку напоминать деревянный сосуд под названием «бочка».
Вот и сейчас, в перерыве между занятиями, мы встали, стоим, разминаемся и разговариваем кто о чем. Вдруг кто-то зовет Марко и говорит: «Посмотри, пожалуйста, какая там фигура изображена?» Марко поднимает голову и, увидев «бочку», разражается гневом и угрозами по адресу шутника, а все остальные смеются. Другой раз шутка отпускалась по другому адресу, и опять же наступала общая разрядка. Так мы шутили и развлекались на свой счет.
В свободное от занятий время по выходным и праздникам мы выходили в город и посещали театры, кино, танцплощадки и просто гуляли по городу. Наиболее посещаемая нами была иркутская оперетта. Мы посмотрели и прослушали весь ее репертуар, особенно с участием популярных в то время артистов комиков Каширского и Загурского.
Изредка мы попадали и в Драматический театр имени Н. П. Охлопкова и смотрели там русскую классику, а также современные спектакли, которые в то время ставились. До сих пор в моей памяти остались впечатления от гастролей бурят Монгольского театра оперы и балета. Помню, как мы слушали «Евгения Онегина». Я «Онегина» слушал и раньше и хорошо помнил основных героев, но сейчас же я не мог принять образы основных персонажей оперы, и особенно Татьяны. Я всегда был за соответствие формы и содержания. Но здесь Татьяна годилась пушкинской героине в бабушки, а о внешних данных и говорить не приходилось. А пение тяжелое и какое-то надрывное, никак и нисколько не соответствовало льющейся в словах мелодий чувственности и состоянию души пушкинской Татьяны. Но, как говорят, отрицательный результат тоже результат он позволил мне еще раз утвердиться в правоте своих суждений. Иногда мы посещали и концерты здешних музыкальных трупп, а также гостей, которые изредка в эти края заезжали.
На танцы мы ходили в Дом офицеров и Клуб МВД. В Доме офицеров был хороший танцевальный зал с паркетным полом и буфетом; было просторно и свободно. Но, несмотря на это, официоз и консервативные порядки, которые там существовали, делали его малопривлекательным для молодежи. Поэтому наиболее посещаемым молодежью местом для танцев был Клуб МВД. Здесь был не очень большой танцевальный зал, но зато музыка была современная (по тем временам), порядки более либеральные и в буфете обстановка намного проще. Все это привлекало сюда наиболее продвинутую молодежь, в том числе и молодых офицеров. Правда, начальство не одобряло посещения этого клуба офицерами, особенно в военной форме.
Но мы сразу же пошили себе гражданские костюмы. Деньги у нас были, хоть и небольшие, но на карманные расходы и на наше скромное времяпрепровождение их хватало.
Переодеваясь в гражданскую одежду, мы могли свободнее передвигаться и комфортнее себя чувствовать. Поэтому мы вскоре стали завсегдатаями этого «злачного» места. Правда, ходили в клуб из нашей группы не более, пяти-шести человек. Иногда я там оказывался одним из наших, в то время как пехотных офицеров было всегда больше. Причем они ходили в форме. Иногда возникали недоразумения и стычки вроде «Ты к этой девушке больше не подходи». Выйти из такой ситуации одному было сложно, разве только что уйти, а этого не позволяла южная кровь. Но тут всегда выручал кто-нибудь из офицеров-авиаторов, который доводил до сведения «нападающих», кто я, и тогда конфликт, как правило, заканчивался братанием в буфете. Здесь я познакомился с девушкой, которая станет моей женою, родит наших прекрасных детей, пройдет со мной по жизни и будет делить со мною все ее радости и огорчения.
4. Нина, это она самая!
Она стояла с подружками у стены зала. Это была чистая блондинка с правильными чертами лица, вдоль которого свисали локоны ее светлых волос. На ее продолговатом лице выделялись чуть пухлые и с легким румянцем щеки. Легкое крепдешиновое платье с не очень яркими крупными цветами на ней трепетало, подчеркивая все округлые части ее стройного тела. Когда я перенес взгляд вниз и увидел еще и ее стройные ноги в туфлях на невысоком каблуке, я почувствовал стук моего уже волнующегося сердца. Да, это была та девушка, в которую я сразу влюбился.
Приглашаю ее на танго, которое только заиграл оркестр. Танцуем медленно и плавно. Я подбираю темп и проверяю ее подвижность и «послушность». Знакомимся: ее зовут Нина! Испытываю при этом небольшое напряжение, думаю о том, как она воспринимает меня. Кажется, все в порядке. Все прошло гладко. Благодарю, кланяясь, и провожаю до места. Ее подруг еще нет. Они-то, наверное, решили оставить нас одних или, может быть, с кавалерами стали где-то в другом месте зала. Мы о чем-то разговариваем. Я спрашиваю:
Вы, наверное, здесь часто бываете?
О нет, не очень. Мы с девочками чаще ходим в «Горный» знакомые ребята приглашают.
Мне этот ответ не понравился. «Ага! Значит, есть ребята», думаю я. Это уже интересно! Что это за «ребята такие?» «Что же тут удивительного? пытаюсь успокоить сам себя. У таких девушек всегда есть ребята, и ничего тут удивительного нет!»
Договариваемся на следующий танец, и я и она думаем, что это будет вальс. Вальс мы танцуем уже более раскованно, о чем-то разговаривая, нагибая голову друг другу, так как от музыки плохо слышно.
После танцев я провожаю Нину домой, вернее, до студенческого общежития, она учится в финансово-экономическом техникуме. Он недалеко, и мы идем пешком. Договариваемся о встрече, и я прыгаю в трамвай.
Я, возбужденный, еду и не обращаю внимания на окружающих, а думаю только о ней. Придет ли на свидание? Опять из головы не выходят эти ребята! Но она пришла на заказанное свидание и приходила на все последующие. Мы с Ниной часто встречались, вместе проводили выходные дни, ходили по театрам, кино, различным концертам и просто гуляли. Мы привыкали друг к другу, а наши отношения становились все более близкими и теплыми.
Но в летние каникулы Нина уехала в отпуск в город Читу, где жили ее родители и родные. Мне, конечно, стало скучно и немного необычно. Однако учеба, которая все еще продолжалась, занимала основное время, и скучать было некогда.
Особых новостей и событий в нашей жизни не происходило, разве только что в один из дней нас пригласили к начальнику училища. Войдя в кабинет, мы увидели в нем, кроме начальника училища и начальника политотдела, еще и какого-то генерала. Это был генерал Смирнов, как мы потом узнали, заместитель командующего ВВС Восточно-Сибирского военного округа, штаб которого базировался здесь же, в городке.
Начальник училища поинтересовался: как дела, жизнь, учеба? После этого спросил:
А газеты читаете?
Да, ответили мы робко, потому что, по правде говоря, газеты мы читали нерегулярно, некогда было!
Какая работа товарища Сталина была напечатана на днях в газете «Правда»? спросил вдруг генерал.
Мы стали переглядываться и шептаться, как-то общими усилиями вспомнили, что это была работа Сталина «Марксизм о языкознании».
Ну вот, еле вспомнили, а работу эту надо изучить и знать! Но вот вы, показал он почему-то на меня, скажите, о чем там написано?
Я замялся, пытаясь вспомнить, хоть что-то, но он меня прервал и спросил:
Вот скажите язык партийный или нет?
Я задумался. Сказать «нет» рискованно, так как тогда все было партийное. А сказать «да» опять черт его знает, угадаешь или нет?
Нет! сказал я.
Правильно! На самом деле, на русском языке говорили и большевики, и меньшевики, и всякие там другие партии, сказал генерал.
Опубликованная в то время работа Сталина различными партийными руководителями, печатью и радио интерпретировалась как выдающийся вклад в марксистско-ленинскую теорию познания. В связи с этим ЦК КПСС поставил задачу всем партийным органам и организациям обеспечить её изучение и доложить об исполнении. Насколько это было серьезно, можно судить по тому, что к нам на контроль пришел заместитель командующего округом. Вот так мы постепенно познавали суть тоталитарной советской системы, а скоро начнем познавать ее практическое воздействие на нашу жизнь.
Незаметно дело двигалось к зиме, а значит, и к окончанию нашей учебы. Началось время свадеб. Ребята женились один за другим: Мамула, Радославлевич, Мишчевич, Миркович, Цимерман и другие. Я ходил на свадьбы, но пока сам о женитьбе и не помышлял. Но вскоре приехала Нина, и наша дружба возобновилась, она стала еще теплее и незаметно переросла в любовь. Она у нас была с самого начала, что называют с первого взгляда, но мы о ней не говорили, и в любви друг другу не признавались, словно боясь ее спугнуть.
Владо Зрнич, Иркутск. 1950 год
Наступал декабрь, последний месяц нашей учебы, мы сдавали экзамены и готовились закругляться. И вот я Нине объяснился в любви, она мне ответила полной взаимностью, и 11 декабря 1950 года мы расписались в Кировском районном бюро ЗАГС. Наши сердца соединились просто и легко, без свидетелей, машин, пышно разодетых родственников и знакомых. В это же время зарегистрировали брак мой земляк и однокашник Айдин Айдинович с Петраковой Людой, тоже родом из Читы и учившейся вместе Ниной. Мы поздравили друг друга и распили бутылку шампанского, чтобы через два дня расстаться. Мы поедем в полк, а они останутся еще год учиться.
Вот так мы женились. У нас не было ни свадьбы, ни даже первой брачной ночи. Где нам ее и на какие деньги делать? Она жила в общежитии, а я в казарме. Ее родители и родные жили в Чите, а у меня их не было, они погибли в войну. Правда, свадьбу мы все-таки отпраздновали, но не простую, а золотую через пятьдесят лет.
Ну а сейчас мы покидали город Иркутск. Город, где я прожил только один год, один из лучших в моей жизни, нашел свою суженую, покинул его, чтобы больше сюда никогда не вернуться.
Вот так, дорогие читатели, волею судьбы мы нашли друг друга, чтобы, не расставаясь, прожить большую и счастливую жизнь. Да, именно так все было. И сейчас есть. Я, родившийся в селе Туряке на Балканах, оказался на Байкале в далекой Сибири, чтобы найти девушку, родившуюся на станции Туринская в Забайкалье. Что это? Судьба? Случайность? Скорее всего, это свидетельство того, что наши далекие предки когда-то жили вместе, говорили на одном языке и жили одним укладом жизни.