Для Матвея этот вопрос был решён уже вскоре. Во время повторного медицинского освидетельствования за несколько месяцев до выпуска из школы, в военкомате было предложено написать рапорт о зачислении абитуриентом для поступления в военное училище. Решение связать свою дальнейшую жизнь с вооружёнными силами великой страны было, конечно же, не спонтанным, оно вызрело в ходе длительных бесед с друзьями и товарищами, некоторыми педагогами, в частности, с преподавателем военного дела в школе. Рапорт был написан в конкретное военное училище, и теперь оставалось только ждать выпуска из школы и получения повестки из военкомата для отправки на приёмные экзамены. Военкомат призвал всех абитуриентов не беспокоиться и успешно закончить школу.
Как всё удачно складывалось! Учиться на полном казённом обеспечении, не думать ни о пропитании, ни об одежде, -не это ли предел мечтаний сельского парня? В глазах у одноклассников, отобранных для обучения военному делу, прямо таки светились глаза от счастья стать офицером. Появилась гордость за себя, что тебя оценили и выделили из числа многих одноклассников. Мечты об институте, тем более московском, были похоронены уже давно. В какой институт поедешь, не имея ни одежды, ни обуви, необходимого минимума денежных средств для пропитания. Откуда мать могла всё это обеспечить. Ребята с отцами и то смущались от своих возможностей. Хотя Матвей в летние каникулы и работал в колхозе, вывозя из животноводческих ферм навоз на поля, работая на комбайне при уборке и обмолоте зерновых, заготавливая сено для колхоза и на других работах, помогая матери, но разве такими заработками прокормишься. Вся надежда, чтобы не умереть с голоду, была на свой огород, целиком засаженный картошкой. Ничего другого не сеяли и не сажали. Только картошка!
Кстати, в те годы огромное село выглядело серым и унылым, потому что никаких садов не было из-за очень высоких налогов на фруктовые деревья. Даже остерегались, несмотря на призывы школы, высаживать около своих хатёнок те же берёзы. Матвей, правда, посадил, несколько берёзок, а уберёг всего одну, выросшую белоствольной красавицей. Которую, однако, пришлось срубить при постройке нового дома, когда Матвей уже не жил в селе. Но к тому времени были отменены драконовские налоги на фруктовые деревья, и население потихоньку стало заводить сады.
И всё-таки находчивый у нас народ. Соскучившись по зелёным насаждениям, вдруг сделал для себя «открытие», что если в землю забить хороший ивовый (ракитовый) кол, то уже на следующий год гарантированно вырастала вверху пышная зелёная метёлка. А через несколько лет вырастало приличных размеров с приятной листвой дерево. Уже к окончанию школы село очень похорошело, стало зелёным, вокруг школы так же поднялись деревца, ставшие через несколько лет прямо-таки огромными ракитами. Часть из них сохранилась и до сих пор.
Приближение выпуска из школы свидетельствовало и о достижении её выпускниками уже такого возраста, когда как никогда до этого приходилось обращать внимание на свой внешний вид. Ведь в селе про мальчишек такого возраста уже открыто говорят, что они стали женихами, а девочки невестами. А какой жених пойдёт к девушке на свидание в грязной и рваной рубахе? Не каждый отважится. Матвей в этот год получил обнову, даже весьма значительную. Мать, понимая, что Матвей вступил уже в тот самый жениховский возраст, собрав все резервы, купила к выпускному вечеру первый в его жизни костюм и туфли, как всегда, на размер меньше. Ведь покупки всегда производились в районном центре, куда мать, как правило, добиралась одна и вся обувь и одежда покупалась ею «на глазок». Ещё в начале зимы мать по такой же методике купила Матвею резиновые сапоги «на весну», да такие тесные, что даже с тоненьким носком нога в них влезала с огромным трудом. Матвею эта досадная покупка запомнилась надолго, потому что она стоила ему очень серьёзного ревматического заболевания ног, которые, извините, так «распухли» и были такими болезненными, что уже в никакую обувь не лезли. Пришлось перестать посещать даже школу. Спасибо, что учителя приходили навещать. «Ничто на земле не проходит бесследно». Это так! Но всё-таки, приобретённые мамой костюм и ботинки, хотя и очень тесные, позволили в хорошем настроении отпраздновать выпускной вечер, и именно в них Матвей вышел «в люди».
Вне всякого сомнения, выпускной вечер после окончания средней школы, есть событие не ординарное и знаменательное. Это первый праздник практически взрослых уже людей, выполнивших за 10 лет пребывания в школе огромную работу по изменению своего внутреннего мира на основе полученных знаний и навыков, общения со своими одноклассниками и, конечно же, с учителями. В те годы, особенно в сельской местности, учитель был очень уважаемой личностью, и не только в школе, но и в селе. Он был носителем как бы сакральных знаний, полученных не только в учебном заведении, но и благодаря жизни в городе, который, как правило, предоставляет возможность посещать имеющиеся там другие образовательные учреждения, учреждения культуры, музеи, театры, выставки, библиотеки и др. Для сельской молодёжи все эти источники информации, как правило, не доступны. А потому учитель в те годы был по своему образовательному уровню недосягаемо выше всех учеников. Современному учителю не позавидуешь, потому что у него в руках практически те же источники информации, что и у учеников. Выручает только его жизненный опыт и обязательная для учеников учебно-методическая литература, которую они в своих гаджетах навряд ли будут стараться искать.
Тот выпускной вечер остался в памяти Матвея потому, что мероприятие такого масштаба было первым в его жизни, что здесь в последний раз собрались все одноклассники, что основные разговоры ведутся теперь о будущем, о надеждах и ожиданиях и возможностях их реализации. Настроение было приподнятое, тем более на столах стояли бутылки с «портвейном» и довольно привлекательные для села закуски. Кстати, перечень закусок на праздничный стол классный руководитель Матвея пришла согласовать с его матерью. Конечно, не для того, чтобы утвердить меню из блюд, которые мать и не знала, а для согласования расходов, на которые могли пойти родители учеников. К матери Матвея учителя относились с уважением благодаря, по-видимому, отличной успеваемости его.
Хотя весь этот выпускной праздник проходил под светом керосиновых ламп (без электрическое тогда было время) и никаких фейерверков не планировалось, на настроение выпускников это никак не сказалось, -все были привычны к этому. Конечно, дирекция школы сделала хорошо, найдя возможность согласовать убранство праздничного стола, но то, что она не пригласила из города фотографа (в селе таких не было!), чтобы запечатлеть первый и последний раз на единой фотографии всех выпускников первого в истории этой школы выпуска, это было очень плохо..Ребята задавали вопросы своим наставникам, но кроме широко расставленных якобы в недоумении рук, ничего вразумительного от них не услышали. Очень жаль.
Практически сразу после выпуска одноклассники рассыпались как крупа из мешка при сильном ветре. Все связи моментально прервались, каждый занялся реализацией своих планов и намерений, без всякой информации, кроме близких друзей, о делах друг друга. Отсутствие общей фотографии и не менее то обстоятельство, что среди выпускников преобладала вообще-то какая-то серая масса при крайне малом числе в их рядах заметных личностей, привело к тому, что в памяти Матвея не осталось никого кроме близких друзей. К сожалению!
И вот выпускной вечер отгремел, настроение прекрасное, теперь ждём вестей из военкомата и как можем, отдыхаем с друзьями. Уже всё реже и реже вспоминаются школьные недели, бывавшие такими длинными, всё больше мыслей о предстоящей воинской службе. Матвей совершенно не боялся никаких трудностей этой службы, так как считал, что выжив во время войны, испытав многолетний голод и холод, прожив значительное время после войны в землянке, уже ничего хуже не может быть.
«Хотел бы я парить орлом по поднебесью»
Мечты и надежды! Надежды и мечты! Какими они бывают томительными и сладостными в этом возрасте! И как хочется, чтобы практическая реализация задуманного была быстрой и полной. Молодость нетерпелива в своих устремлениях. И ничего с этим не поделаешь. Это естество растущего организма. Молодо, -зелено. Да часто и глупо. Максимализм в ожиданиях это своеобразный грех молодости, за который приходится платить, испытывая иногда очень большие разочарования. В связи с этим вспомнилось почти повальное увлечение школьников старших классов альбомами, в которых что-то рисовали, что-то писали, что-то и кому-то посвящали, изображая, как позволяла фантазия, «заветный вензель». Писали в них и о сокровенном, о своём личном. А потому альбом показывали только близким друзьям. И никому больше! Иначе найдутся зубоскалы, которые засмеют, особенно ребят с легко ранимой натурой, стеснительных, как Матвей.
Такой альбом «разрисовывал» и Матвей. Прямых посвящений в нём не было, потому что в то время уже не было предмета воздыханий, но было много понравившихся ему фраз, в том числе и стихотворных, из прочитанных им книг, которых Матвей «пропустил через себя» довольно много. Матвей имел пристрастие «выдёргивать» из текста понравившиеся ему громкие (броские) фразы типа: «лучше иметь перед собой стадо львов под началом барана, чем стадо баранов под началом льва», приписываемой Наполеону, и потом старался произнести их сообразно случаю. Вообще-то такой «учёностью» болели и его сверстники, но не многие. Потому что мало читали, а из школьных учебников афоризмов особо и не извлечёшь.
Матвей же, находясь, по-видимому, в плену нахлынувшего откуда-то романтического оптимизма, на второй странице альбома отличным каллиграфическим подчерком, изменив во фразе лишь одно слово, «выразил убеждение», что «все бури и штормы прошли надо мной». Нет бы, оставить слово как в оригинале «пройдут» и было бы всё логично. А тут осмелел! Возомнил, что ли, себя теперь над облаками, вне пределов этого непролазного сельского бытия? С чего бы это? Совершенно не было у него никаких оснований для такого бахвальства. Как же! Прошли! Чего же ты тогда сидишь в своей полуземлянке, от чего укрываешься? На улице ведь теперь ясное солнце и полнейший штиль, а в колхозе такое изобилие всего, что и кушать уже не хочется. Некуда! Сыт по горло!
Но, находясь даже под впечатлением изобретённой для себя великой надежды, присмотревшись к тому, что за окном, пришлось убедиться в том, что штиль бывает очень редко, а молнии как сверкали тогда, так и сейчас они напоминают о величии подлунного мира во всех его проявлениях. А об изобилии напоминала лишь варёная картошка на столе, правда в достатке. А потому, на самом деле, это была не столько убеждённость, сколько проявление детской самоуверенности, увлечённости броскими цитатами. И, к сожалению, без их глубокого осмысления.
Но вот что примечательно. Матвей был всё-таки довольно рассудительным (по его годам) и самокритичным юношей (хотя детская самокритичность далеко не то, что взрослая, осознанная). Он уже вскоре понял, что допустил явный ляпсус, оторвавшись в порыве нахлынувшего романтизма с оптимизмом от земной реальности. Тоскливо посмотрев на красиво написанное, но всё-таки опрометчивое утверждение, исправлять его не стал, при очередном обращении к альбому эту вторую страницу пропускал, как будто её и не было. Прошло какое-то время, и сам альбом утратил всякую актуальность.
Всё проходит в этом мире. Так прошло и увлечение альбомами. Взросление самым естественным образом удаляло от романтизма, детского. Но вот что интересно. Казалось бы, что написанное на такой, далеко не «гербовой», бумаге как обычный альбом, есть всего-навсего проба детского пера, не предполагающего каких-то серьёзных последствий. Тем более, что сам альбом с написанным в нём пафосным заблуждением давным-давно канул в Лету. Ан, нет!
Память и до сих пор хранит ещё то детское смущение от проявленного тогда романтического стремления выдать желаемое за действительное. Она теперь как бы стоит на страже не допущения впредь таких скоропалительных выводов без глубокого осмысления всего комплекса сопутствующих этому процессу проблем и обстоятельств. Вот такая, оказывается, длинная память у человека, ценящего свою репутацию и глубоко переживающего за ошибки молодости. Хотя от ошибок никто не застрахован, ни в молодости, ни в пору зрелости. «Конь о четырёх ногах и то спотыкается!» такова народная мудрость.
Матвей никогда не был мистиком, но и никогда вслух не отрицал существования высших сил, окармливающих не только его, но и каждого живущего на земле. Возможно, что такая подсознательная вера получена от матери, глубоко верующей женщины, поучавшей детей своих помнить о Боге и не совершать плохих поступков, за которые он может и наказать. Творец всего сущего в пределах отведённого им же каждому человеку срока пребывания на этом белом свете и карает каждого за его грехи (проступки и прегрешения), и ниспосылает милость свою, если видит, что прегрешение совершено (а безгрешных нет: «пусть бросит в меня камень тот, кто безгрешен») не по злому умыслу, а «грешник» ведёт образ жизни, не порочащий Творца.
Матвей и старался вести себя тихо и мирно, не доставляя никому никаких неудобств. Таков был его природный менталитет. Но, по-видимому, Господь узрел в той альбомной записи гордыню Матвея, посягнувшего управлять бурями и штормами, творениями Божьими. За что и поплатился.
Кто же знал, что все мечты и надежды выпускника, первого ученика школы, рухнут через какой-нибудь месяц после выпуска. Военкомат нанёс удар прямо «под дых», отказав в направлении в училище, что впору было впасть в отчаяние. Это же военкомат! Его не обойдёшь! Что оставалось делать Матвею? «Перенеси с достоинством то, что ты не сможешь изменить», так как «выше головы не прыгнешь»? Но ведь всё его естество протестовало против совершённой против него несправедливости. Разве так можно карать этого мечтателя -безотцовщину, примерного по всем статьям сельского юношу? «Неисповедимы пути твои, Господи!» Но Господь высоко и далеко, а на земле для своего блага что-то надо делать и самому. Но, что? Кто наставит, кто подскажет?
Может всё-таки попробовать самому изменить ситуацию в свою пользу? Но вариант такого решение отыщется позже. Как будто сам Господь Бог испытывал Матвея, на что он способен в борьбе за своё пребывание на этом белом свете.
«Все мы находимся под Богом», -говорят многие люди, вкладывая в это выражение часто совершенно разные смыслы, на основе которых и формируется своё понимание земного бытия. Чаще всего это понимание сводится к тому, что в этой жизни на человека воздействует много факторов, с многими из которых он бессилен что-либо сделать, тем более, предотвратить их. Утверждение о наличие среди этих факторов и «сил небесных» заключено в приведенной фразе. Но любой человек, соглашаясь с таким постулатом, навряд ли однозначно назовёт свой статус нахождения под Богом: то ли над ним висит «меч карающий», то ли распростёрта милостивейшая длань Господня. Кто подскажет? Навряд ли какой-то оракул.