Пауза. Пока я собираю мысли в кучу, он останавливается, разворачивается ко мне лицом и добавляет:
Это то, что ты хотела услышать. А теперь правда Говорить?
Я сперва оторопеваю, потом, в принципе, узнаю его вредную и непредсказуемую натуру.
Конечно.
Вряд ли она тебе понравится.
Переживу.
Хорошо. Окей. Запах твоего тела.
Запах?
Я даже останавливаюсь от возмущения.
Да, запах. Вначале он нравился. Просто нравился. Потом стал требовать подойти к тебе. Я подходил, а он уже хотел больше: заговори. Я говорил, а он требовал ещё и ещё, больше и больше почти завладел моей волей целиком.
Выдав всё это, он просто разворачивается и уходит. Его темп ускоряется, возвращается к тому, каким мы и шли всё то время пока молчали, и сейчас я почему-то не иду за ним, а практически бегу. Откуда только силы взялись?
То есть, я настолько тупа и скучна, что даже разговор со мной это плата? Единственное, чем я интересна, это запах? И ты выбрал человека из-за того, как он воняет потом?
Мой собеседник ухмыляется, обернувшись вполоборота, но не останавливается.
Ты и впрямь считаешь, я выбирал?
Нет?
Нет.
Ты хочешь сказать, у тебя не было выбора?
Именно это я и хочу сказать.
Обидно. Зачем ты так? Почему обижаешь меня?
Альфа снова останавливается, на этот раз так резко, что я врезаюсь в него.
Я не хотел тебя обидеть. Ты просила правду, вот мы и говорим начистоту. А правда она у каждого своя. Глупо было надеяться, что моя правда это то, что ты хочешь услышать.
Меня тошнит. Так сильно тошнит, что тёмные стволы деревьев перед глазами превращаются в кисель. Не стоило мне за ним бежать, ох не стоило Ноги становятся ватными, а потом и вовсе словно исчезают, как и все мои мысли, и я вместе с ними.
Когда прихожу в себя, мой герой держит меня на руках, упирается своим лбом в мой и дышит тяжело и протяжно. Он так трогательно обо мне переживает, когда что-нибудь случается! Но стоит мне вернуть сознание, обрести здоровье и некоторую от него независимость, как он тут же начинает рычать. Ну, в принципе, это и неудивительно: если ты в целом не нравишься, а твой магический запах заставляет человека с тобой разговаривать, а на самом деле ему не хочется, конечно озвереешь. Тут только и остаётся, что злиться.
Почему не сказала, что плохо? сразу отчитывает, хоть и продолжает обнимать.
Я говорила, что мне тяжело идти. А бежать тем более.
Я слышу, как он скрипит зубами.
В следующий раз достаточно попросить, чтобы я подождал!
Он не просто убирает руки, а прямо отталкивает меня. Неприятно.
Остаток ночи проведём здесь. Костёр разводить не буду по дыму нас быстро вычислят. Так что, сейчас соберу веток и сделаю настил. Ты пока поешь.
А ты?
Поешь! повышает он голос. Я не падаю в обмороки без конца!
Можно подумать! Это был первый раз за последние четверо суток ладно, второй.
Мы не разговариваем, когда он укладывает настил, молча воюем, пока ставит палатку. Мне бы хотелось узнать, каким образом палатка Леннона оказалась у Альфы, но смелости открывать рот и задавать вопросы больше нет. Ничего хорошего всё равно не услышу, в очередной раз укусит.
И чего ты такой злой? спрашиваю его про себя.
Он оборачивается, словно услышал. У меня аж мороз по коже.
Лезь в палатку, командует.
Мы съедаем по куску вяленой рыбы от соли у меня сводит лицевые мышцы, а воду нужно экономить.
Пей, сколько хочется, говорит мне Командующий ничего от него не скроешь. Завтра наберём ещё воды. Тут есть ручей.
LÉON Wishful Thinking
Спать укладываемся каждый в своём спальнике, только коврик у нас один, и мы аккуратно на нём помещаемся, словно он и был так задуман на двоих. Альфа поворачивается ко мне спиной. Уже, очевидно, светает, потому что мне чётко видны пряди его волос на голубом фоне тента палатки. За эти месяцы они так сильно отросли, что начали загибать концы в полукольца. Некоторые выглядят так забавно, что хочется просунуть в них кончик пальца и распрямить, а потом отпустить и смотреть, как они завернутся снова.
Я раздумываю над тем, чтобы просто подползти к нему поближе и прижаться. Чтобы теплее было. Но он повернулся спиной не просто так не хочет ни видеть, ни разговаривать. На меня вдруг накатывает такая безмерная жалость к себе, что глаза наполняются слезами: да не холодно мне вовсе, просто хочется, чтобы он обнял. Его руки это, пожалуй, самое лучшее, что случалось в моей жизни. Если верить Рыжей, они сильнее даже антибиотика, только благодаря им я сейчас дышу.
Вспомнив об этом, я вдруг наполняюсь светлой энергией, расположенностью к нему, готовностью простить грубость и вредный нрав: всё это мелочи в сравнении с тем, кто он для меня, как многим я ему уже обязана, а сколько всего ещё предстоит
Моя рука поднимается сама собой и палец трогает чёрный завиток. Он такой неожиданно мягкий наощупь, не по-мужски шёлковый.
Я слышу его дыхание оно перестало быть спокойным.
Через секунду и Альфа разворачивается, расстёгивает свой спальник, за ним мой и, наконец, обнимает, прижимает к себе. У него на груди так спокойно, что от переизбытка благодарности, я опять начинаю рыдать.
Всё, что тебе нужно было сделать это просто обнять меня говорит мне шёпотом.
Собственно, я могу сказать ему то же: обними он меня сразу, и этих слёз бы сейчас не было. Скорее всего, мы целовались бы, как все четыре дня до этого.
Он вначале гладит меня по голове, потом тоже трогает мои волосы.
Не состригай больше волосы, ладно? внезапно просит.
Я не теряюсь:
Тебе лысым быть тоже не очень-то идёт.
Бритым. Не знаю, почему это сделал. Не помню. А почему ты постриглась?
Чтобы стало легче порядок на голове наводить.
Он кивает и жарко дышит в мой лоб.
Всё, что я сказал тебе правда.
О чём?
О том, почему я выбрал тебя. Всё, что сказал всё правда.
Альфа целует меня в лоб, и я отчётливо улавливаю в этих поцелуях сожаления.
Я знаю, говорю ему.
Гладить его по колючей щеке так приятно, что у меня в животе вылупляются карамельки. Я закрываю глаза. И, наверное, с закрытыми мне проще, потому что решения принимаются сами собой.
Я выдёргиваю зажатую между нашими телами руку и тоже обнимаю его. Моя ладонь, оказавшись на его спине, сама собой начинает двигаться ласкать. Он не останавливает меня, ничего не говорит, только частота и глубина его вдохов меняется. Я опускаю руку ему на поясницу, нахожу край футболки, поднимаю и касаюсь кончиками пальцев его кожи. Секунду, две, три мои пальцы прокладывают путь вдоль его позвоночника, и, когда достигают лопаток, я слышу долгий, тёплый выдох мне в шею и ощущаю, как его губы касаются её. Моё сознание распадается от удовольствия, и не сразу, но я всё-таки осознаю, что и его пальцы тоже рисуют восьмёрки и кольца на моих голых рёбрах. Уверенно так, будто не в первый раз.
Глава 4. Нападение
Beach House Another Go Around
Когда я просыпаюсь и открываю глаза, в них врывается обилие голубого света. Это такой красивый оттенок, у которого обязательно должно существовать какое-нибудь собственное название. Минут пять я зависаю в его беззаботном пространстве и сонно, а потому, может быть, завороженно наблюдаю за тенью сосновой ветки на потолке. Она так спокойно и размеренно раскачивается, словно ни зимы, ни цунами, ни дровосека с топором в природе не существует.
Это странно, я прожила в этой палатке больше месяца, те дни были дольше, начинались раньше, а солнце светило ярче, но я не разу не заметила всей этой красоты, ни разу не зависала в голубом свете, боясь дышать и шевелиться.
Альфу нахожу снаружи. Он сидит на земле, рядом с его правой ногой мачете, маленьким ножиком он аккуратно строгает стрелы.
Пойдёшь на охоту?
Нет.
Чего невесёлый такой?
Может, обнять тебя надо? думаю про себя.
Никак не могу выбрать из двух зол меньшее.
Давай, помогу. Излагай варианты.
Из отрезка пройдённого пути ничтожного, к слову я сделал вывод, что далеко и быстро мы не уйдём. Передо мной встал вопрос: есть ли смысл тебя мучить? Не факт, что нас будут преследовать, а чем закончится насилие твоего организма, вполне очевидно.
И чем?
Ничем хорошим.
Альфа поднимает на меня глаза, и мне очевидно другое: он опять зол.
Тебе нужно сперва набраться сил, потом только выдвигаться в путь. Иначе мы точно не дойдём.
А куда мы идём?
Давно следовало задать этот вопрос, конечно.
Обратно, в нормальную жизнь.
Ты знаешь, где она?
Да. За горной грядой. Вдвоём это две недели пути только чтобы пересечь горы, а сколько ещё за ними неизвестно. Я знаю точно одно: там гораздо теплее, мороза, возможно, вообще не будет.
Откуда ты всё это знаешь?
Альфа вздыхает.
Мы все очень хорошо знакомы с природой, ориентируемся на местности, знаем, чем питаться в лесу, каких животных опасаться. Это означает, что мы на своей территории где-то не очень далеко от тех мест, где выросли и жили раньше. Едва я вышел на пляж, как уже знал, что в этом песке зарыты съедобные моллюски. Умник разбирается в травах, даже водорослях, многие называли рыбу, которую смогли поймать. Всё это говорит о том, что мы местные и находимся на каком-то физически преодолимом расстоянии от дома.
Ты Хромого туда отвёл?
Только перевёл через гряду. Там равнины, и, я думаю, должны быть поля и люди. Не может земля в той местности не возделываться слишком плодородная.
Почему ты не пошёл с ним?
Лучше бы я не спрашивала. Этот коричневый взгляд так больно кусается, что я не выдерживаю и отворачиваюсь, но продолжаю чувствовать жжение в районе уха и шеи.
Похоже, Альфа вернулся из-за меня, и его это бесит. Как, в принципе, и то, что мы вообще сюда попали по его версии, по моей инициативе. Нет смысла с этим спорить. Расклад наших характеров и ролей таков, что, скорее всего, так и было. Интересно только, как, зачем и почему эта мысль пришла мне в голову? А затем подкрепилась желанием и решимостью. Что такого он сделал? Ведь сделал же, не иначе! Не дура же я, ей богу, подписаться на такое из спортивного интереса!
Хотя, в любом случае, дура.
Альфа собирает палатку, надевает один рюкзак на спину, другой вешает на грудь, и мы снова выдвигаемся в путь. Примерно через час, преодолев тонны веток и поваленных деревьев, выходим на побережье прямо к лагуне.
Ну ничего себе! думаю. Вот это он ориентируется! У него что там, компас в голове?
Альфа снова раскладывает палатку, но не закрепляет её крючками к земле, что может означать только одно: мы тут временно и ненадолго.
Можешь прилечь пока, отдохнуть, предлагает он мне. Я попробую рыбу поймать.
Kinda Like It Black Atlass
Само собой, «лежать» у меня нет настроения. Одно дело не иметь сил на долгую и сложную ходьбу посреди ночи и совсем другое валяться трупом целый день в палатке. Поэтому я сижу. Возле неё. Но это только вначале, пока наблюдаю, как Альфа закатывает штаны до колен.
Когда он входит в воду, мне становится скучно, и я решаю передвинуться поближе к нему на берег. Подумав ещё, возвращаюсь, чтобы прихватить рюкзак с лекарствами и его мачете самое ценное, что у нас есть.
Альфа сосредоточенно бродит по воде в поисках рыбных жертв, а мне становится жарко солнце припекает сегодня и не дает сидеть на месте. После цунами и шторма по обеим сторонам лагуны собралось ещё больше камней. Вероятно, всё, что цунами разбило и раскромсало, разбросало по побережью, шторм аккуратно собрал в кучи и сложил около берега, преимущественно в тех местах, где есть его выступы.
Мне приходит в голову, что там, где камни соединяются с водой, можно поискать что-нибудь съедобное. Например, тех же моллюсков, какую-нибудь их разновидность из тех десятков, что мы тут находили. Мне приходится долго лазать по камням, прежде чем удается найти одну в чёрной ракушке. Чуть поодаль от неё находится ещё одна, и больше ничего.
Да, не густо, вслух заключаю я.
Но у Альфы дела обстоят ещё хуже на его счету ноль очков.
Я залезаю повыше на самый верхний камень из всех, сваленных в кучу на этом выступе, чтобы оглядеться по сторонам и, может быть, с высоты что-нибудь найти интересное. Отсюда вся лагуна видна как на ладони. Так интересно! Вода прозрачная, и мне видно всё дно целиком. Там, где глубже, она темнее, там, где мельче светлее. Альфа сосредоточенно бродит по отмели посередине лагуны преследуют рыбину, которой не сидится на одном месте, а он, видимо, ждёт, когда она зароется в песок, чтобы ему было легче попасть в неё копьем. В воде, конечно это не то, что в воздухе. Тут ему охотиться сложнее.
Внезапно я замечаю под водой тёмное пятно. Некоторое время приглядываюсь, пытаясь понять, что это. В какой-то момент, решаю, что камень. Но камень внезапно начинает двигаться в направлении пляжа, причём так быстро, что я аж дышать перестаю. С открытым ртом и замершим сердцем наблюдаю, как нечто с чёрной спиной и белыми боками выскакивает из воды прямо на песок и хватает одну из стаи снующих туда-сюда чаек. Это невероятно! Но хищник также легко уходит под воду, как и выскочил из неё на берег.
Первая моя мысль: Мы здесь плавали! Я, Рэйчел десятки раз, и даже Цыпа однажды! Вторая моя мысль: Альфа
На берег! ору ему, что есть мочи.
Он поднимает на меня глаза, но не двигается с места.
Там рыба! Большая! Огромная! Опасная! Скорей вылезай!
Где? вопрошает он с недоверием, и даже не думает шевелиться.
Вон! Вон там! тычу рукой в направлении тёмного пятна под водой. Чёрная! Она большая! Огромная! Вылезай скорей!
Альфа стоит на месте. Но теперь смотрит на берег. В этот самый момент из воды выскакивает ещё одна особь раз в пять меньше той, которая вылезала первой. Она тоже метит в чайку единственную сумасшедшую, которой хватило ума вернуться на место обеда своего большого сородича. Альфа тоже это видит. Его тело напрягается, он замирает на месте в странной позе.
Маленький хищник оказывается не таким удачливым как большой он промахивается и возвращается в воду.
В то же мгновение Альфа начинает двигаться. Но он выбрал неправильное направление!
Куда?! кричу ему. Его траектория и тень под водой могут пересечься. В другую! В другую сторону уходи!
Но он как будто глухой и не слышит меня. От страха у меня становятся скользкими ладони. Животное под водой передвигается намного быстрее, чем Альфа. Когда между ними остаётся не больше двадцати метров, я чувствую, как волосы на моём затылке встают дыбом.
В этот самый момент в моей памяти происходит вспышка:
Акула-а-а!
Альфа, действительно, оглох. Отсутствие его реакции на это слово вначале пугает меня ещё больше, а потом до меня доходит: он сам собрался нападать.
О боже едва хватает мне сил произнести шёпотом.
Я опускаюсь на корточки между камней и закрываю лицо ладонями, чтобы не видеть. Мне так страшно, панически, неуправляемо, что начинает тошнить.
Но страх проходит сразу, как я нахожу в себе силы оторвать пальцы от глаз и посмотреть на лагуну: Альфа очень быстро идёт к берегу и что-то тащит за собой. Это что-то как будто висит на его копье. Выскочив из воды, он вытягивает за собой акулу и проворно оттаскивает её всё дальше и дальше от воды.
Я поднимаюсь и, всеми силами стараясь унять дрожь в коленках, лезу по камням в направлении берега. Из-за проклятой дрожи ступни соскальзывают с камней, я ударяюсь, но боли не чувствую.
Альфа уже оттащил тушу на приличное расстояние от кромки воды, и мне, наконец, становится легче.
Как только подбегаю, он рявкает:
Где мачете?
Я, конечно, не сразу соображаю, где. Когда это всё-таки происходит, Альфа сам выдёргивает нож из моего рюкзака, и одним ударом добивает рыбину.