Альфа вернулся теперь окончательно. Не только в пространственном смысле, но и в принципиальном. Потому что одновременно с облегчением меня придавило чувством ущербности и острой потребности всё вспомнить, чтобы не ощущать себя полной дурой. Каким-то неясным образом я буквально осязаю кончиками пальцев, что это я сделала глупость, а не он.
Он всё знает и всё понимает, и именно этот факт, а не мы сами и каждый по отдельности, воздвигает его статус на непреодолимое между нами расстояние.
Глава 8. Маяк
Lykke Li NO HOTEL
На самой вершине высокой скалы возвышается одинокий юноша в белой рубахе, подпоясанный красным широким поясом. Его взор устремлён в кажущуюся бесконечной серую даль океана, а глаза вечно ищут черты проплывающих каравелл. Он всю свою жизнь ждёт их, чтобы подмигнуть одним глазом, а они, показавшись лишь на короткие минуты, всегда проходят мимо. Печаль его неумолима, как и вечная суета кораблей.
Господи и это всего в дне хода от землянки!
Даже меньше, слышу за спиной.
Кто ещё знает о нём?
Никто.
Да, конечно. Никто, кроме Альфы, не забредал так далеко.
А Хромой? вдруг вспоминаю я.
Мы здесь не проходили, я нашёл его на обратном пути.
У маяка есть ещё тоненький металлический поясок поверх красного, а его край ровной линией ниспадает до самой земли. Только очень внимательный и зоркий глаз разглядит примыкающую к его верхнему концу дверцу.
Там есть что-то внутри? не дыша, спрашиваю я.
Конечно, таинственно отвечают мне.
Краска на металлических поручнях облупилась, а на самих ступенях стёрлась полностью. С неровной стены крупными хлопьями облетела побелка, и там, где теперь её нет, зияют яркие кирпичные пятна.
Лестница, хоть и неудобная, скоро заканчивается и мы выбираемся на добротный деревянный помост, плотно и надёжно опоясывающий тело маяка, словно юбка. Альфа смело подходит и стучит кулаком в деревянную, тоже всю облинявшую дверь, потом шарит прямо над ней рукой и почти сразу находит то, что искал. Ключ отмыкает замок, возле которого всё ещё видны остатки когда-то красной краски. Дверь, такая уставшая от ветров и полуденного солнца, что аж больно на неё смотреть, открывается без скрипа.
Мы входим внутрь, Альфа, конечно первым, а я за ним.
В этот момент меня обуревает смесь противоположных и самых неожиданных эмоций. Во-первых, страх, что хозяин этого места нам не обрадуется, во-вторых, неуёмная радость от того, что мы набрели пусть и на заброшенное, но всё-таки жилище, а в-третьих, затаившееся предвкушение чего-то острого, пряного, и одновременно мягкого, комфортного и очень важного.
Внутри оказывается просторная комнатка. Посередине стол с двумя стульями, у стены полукруглый камин, а напротив него высокий буфет из добротного тёмного дерева. Верхние его дверцы резные со вставленным молочного цвета стеклом, и за ним отчётливо различаются вазочки, коробочки, баночки. Но это не самое интересное здесь есть ещё лестница, ведущая наверх.
Ты бывал здесь раньше? наконец, решаюсь я спросить.
Угу.
А что наверху?
Ещё комната. Пойди посмотри, если хочешь.
Сам он сбрасывает рюкзаки на пол и без промедления направляется к старинному, потемневшему то ли от лака, то ли от времени, буфету. Этот предмет мебели состоит из трёх очевидных частей: вверху небольшой кабинет со стеклянными витражами в виде полу солнц на дверцах, посередине ниша и столешница, украшенная от стены настоящим зеркалом, а снизу самый большой шкаф с глухими деревянными дверями, запирающимися к тому же на замок.
Альфа снова шарит рукой на этот раз на самой верхушке серванта и снова находит ключ.
Ты тут как у себя дома, замечаю ему.
Он молча открывает дверцы, и моему взору, как и его, открываются большие, металлические банки с цветными наклейками. Эти наклейки, да и золотистый металл банок выглядят так привлекательно, что у меня аж желудок сводит.
Обалдеть только и выдыхаю я.
Да, говорит Альфа. Семь банок. Телятина с горошком и овощами.
Семь? машинально не своим писклявым голосом повторяю я.
Семь, утвердительно кивает он головой.
Альфа поднимается и уверенно отпирает глухие деревянные ставни, закрывающие небольшое окно, а я заглядываю внутрь нижних ящиков буфета тут есть несколько бумажных кульков с крупами, коробка с сахаром и пачка чая в пакетиках.
О Господи о Боже! практически ору я. Тут есть чай и еда! Представляешь?!
Мне достаточно одного взгляда на его лицо, чтобы понять. Он об этом знает. Знал задолго до того, как мы тут объявились. Больше того, он вёл нас сюда.
Это здесь ты нашёл консервы и сахар для Цыпы? В землянку ведь не заходил
Здесь, кивает он и отворачивается.
Да, самыми ценными продуктами он всегда подкармливал Цыпу.
Можно мне завтра забрать эти продукты с собой? с надеждой спрашиваю я.
Нам придётся задержаться на некоторое время.
Разве мы не торопимся?
Две причины: тебе нужно набраться сил и дождь.
Он прав, к вечеру небо подозрительно затянуло тучами.
Может, он завтра закончится? Или не начнётся вовсе.
Что-то мне подсказывает, что дождь будет затяжным. И если это так, нам лучше переждать его здесь. За это время ты и окрепнешь.
Он прав. В дождь мы далеко не уйдём. А может, долго и не проживём неминуемо заболеем.
А если дождь начнётся, пока мы в пути?
Поймаем потепление и выдвинемся. Не спрашивай, откуда я знаю, что оно будет.
Сколько, ты говорил, нам нужно на дорогу? Две недели? Думаешь, за это время погода ни разу не переменится?
У нас есть непромокаемые куртки, палатка тоже хорошо показала себя в деле. Если на ночь прогревать землю костром и накрывать это место большим количество еловых веток, то есть шанс, что днище не промокнет. И на пути точно есть несколько пещер. Я постараюсь быть внимательнее и находить нам сухой ночлег.
Хорошо, бодро киваю я, мне нравится его план, тем более, что у самой нет никакого.
Вскоре Альфа ставит меня в известность:
Я схожу за дровами.
Так есть же дрова вроде, киваю я на стопку, аккуратно сложенную у стены даже не сомневаюсь кем.
Или ты снова хочешь побыть наедине с собой, а я тебе осточертела со своими вопросами и нытьём?
На всю ночь не хватит, а будет холодно.
Действительно, с появлением туч температура упала градусов на пять.
Там наверху есть спальня и две кровати. Отдохни. Если сможешь сама растопить камин будет хорошо, погреешься. А я пойду, пока не стемнело. Закройся изнутри и никому не открывай. Ясно?
Ясно, послушно киваю я.
Слушаться и повиноваться, похоже, уже входит у меня в привычку.
В нижнем ящике буфета в жёлтой бутылке есть немного жидкости для растопки. Хотя бы на один раз точно должно хватить, добавляет напоследок Альфа, уже подходя к двери.
Рыться в чужих шкафах как-то неловко, но мне нужно убедиться, что нашла жидкость для розжига, пока он не ушёл. Иначе потом придётся ждать его возвращения в холоде и темноте, а хочется уже тепла поскорее. Бутылку я нахожу сразу и впрямь на дне её плещется немного жидкости а в нижней части буфета, рядом с крупами, находится ещё и нечто, завёрнутое в несколько слоёв прохудившегося от времени пластикового пакета.
Я вытягиваю его из шкафа и принимаюсь разворачивать, как вдруг из складок резво выскакивает паук. Он небольшой и совсем не страшный с длинными как палки неловкими ножками, но от неожиданности я вскрикиваю и роняю пакет. Он с лязгом грохается на пол.
Альфа резко разворачивается:
Что случилось?
Паук неуверенно объясняю я.
Альфа, который умеет перемещаться в пространстве комнаты за четверть секунды, уже стоит рядом и крутит рукой в разных направлениях, с улыбкой рассматривая, как кружит по его пальцу паук.
Он не опасный.
Выпроводив паука наружу, Альфа возвращается и поднимает с пола пакет. В нём оказывается двойная металлическая сетка в виде подков. Альфа разглядывает её с таким довольным видом, что аж и присвистывает:
Вот это находка!
Что это? интересуюсь у него я.
Ты большая молодец! Выписываю тебе грамоту за бдительность! Я-то проглядел
Что это? нетерпеливо повторяю я свой вопрос.
Ловушка! с благоговейным восторгом сообщает он. На крабов, скорее всего. Но главное они тут, похоже, есть. Да, точно здесь каменистый берег, а это то, что нужно, продолжает рассуждать он вслух.
Что бы это ни было, я рада поднять ему настроение. Особенно после того, что произошло накануне.
Я затворяю засов, как обещала, когда Альфа уходит вместе с ловушкой и кусочками сушёной рыбы. Поднимаюсь по узенькой деревянной лесенке и наверху и нахожу ещё комнатку. Одна её стена прямая тут видно, проходит труба от камина и прогревает и эту комнату тоже. Вдоль неё стоит большая кровать, а напротив у другой стены маленькая. Я соображаю, что спать на большой будет значительно теплее.
Окошко тут поменьше, но зато на нём нет никаких глухих ставень и от этого комнатка кажется уютнее. Я приподнимаю раму со стеклом вверх, высовываю лицо наружу, чтобы поздороваться с океаном, но успеваю заметить фигуру Альфы он некоторое время возится с ловушкой, закрепляя кусочек сушёной рыбы внутри неё, потом размахивается и забрасывает в воду. Океан сегодня неспокойный последние несколько часов довольно ощутимо дует ветер. Мне зябко и очень хочется закрыть окно, но я не могу оторвать глаз от Альфы. Он закрепляет конец верёвки, к которой привязана ловушка, обернув его о небольшой камень, и направляется в сторону леса. Идёт он очень быстро торопится набрать дров засветло, и исчезает из виду практически сразу.
Мои ноги несут меня вниз по лесенке с такой скоростью, что я сама в неё с трудом верю откуда только силы взялись после дня пути! Пальцы проворно отворяют засов, и вот я уже на тоненьком пояске маяка деревянном помосте. Берег отсюда обозревается так далеко, что если бы Альфе не нужно было в лес за дровами, я смогла бы любоваться им всё то время, пока его нет рядом. Его спина ещё долго боготворится моими глазами, пока, наконец, не исчезает в густой чаще.
Я сразу же прячусь от ледяного холода и влажного ветра в уютной комнатке маяка. Осмотревшись повнимательнее, замечаю рядом с буфетом узкую дверцу. Точно, эта стена тоже прямая! Из-за того, что к ней примыкает буфет, это не сразу и понятно, а за стеной спряталась маленькая ниша. Свет из крошечного окошка достаточно хорошо освещает убранство металлическое ведро, таз и кружку. На маленькой полочке под окном лежит потрескавшийся кусок мыла и скрученная от старости мочалка это мне не пригодится. А вот несколько голубых губок в полиэтиленовой упаковке даже очень. Одну я возьму себе, одну Альфе. Ещё одна останется про запас, и её я упакую в рюкзак. Свой, конечно же. Альфа ведь не позволяет брать «ничего лишнего», банку с шампунем, например. Но я всё равно всунула малюсенькую, хорошо, что ему не известны все мои потайные карманы. Нашла этот микроскопический пузырь в лагерном мусоре, отмыла и перелила остатки подаренного Ленноном шампуня туда. Теперь он замаскирован страшным словом «sanitizer», и даже если и будет обнаружен досмотрщиком, сойдёт за медицинские принадлежности эта категория строго охраняется законом.
Жидкость из жёлтой бутылки действительно помогает мгновенно разжечь огонь в камине. Становится тепло и ещё уютнее. Вода в ведре нагревается быстро, так что я успеваю не только основательно отмыться от болезни, пота и дорожной пыли, но и поймать непревзойдённый, ни с чем не сравнимый кайф чистоты и горячей воды на вечно мёрзнущем теле.
Если мы всё-таки дойдём домой, обещаю вслух кому-то, я больше никогда и ни за что на свете не буду ввязываться ни в какие авантюры!
Чистая, как новая копейка, я принимаюсь осматриваться дальше. Кое-где под потолком комнаты, под лестницей, по углам, где буфет примыкает к стене, видны густые мотки паутины, а на полу полно мёртвых насекомых и пыли.
Альфа хоть и приказал ждать его и не высовываться, но не могу же я, честное слово, сидеть сложа руки! Натянув куртку и потуже завязав капюшон, выхожу на мостик маяка. Снаружи уже дует так, что мне приходится держаться за перила, пока спускаюсь вниз. Вот-вот начнётся дождь, а Альфы всё нет. Океан уже выглядит угрожающе, и я начинаю переживать из-за ловушки как бы её не унесло.
Аккуратно спустившись к тому месту, где Альфа привязал верёвку, я хватаюсь за её конец и начинаю тянуть. Ловушка поднимается легко, и я успеваю даже подумать, что затея не удалась и ничего в неё не угодило, но как только она появляется на поверхности, мне отлично видны сизо-зелёные тела крабов. Они такие крупные и увесистые вне воды, что я аж визжу от радости и не без труда поднимаю ловушку на камни.
Вообще-то, я выходила за ветками нужно сделать веник, чтобы подмести в комнате и собрать паутину. Ловушка возникла уже по ходу выполнения основной миссии, но теперь приходится по камням пробираться к кустам с тяжёлой штуковиной наперевес.
И, как ни странно, мне в радость всё это. Абсолютно всё. И работа, и хлопоты, и даже надвигающийся шторм, от которого я очень скоро укроюсь с самым важным для меня человеком в тёплом и уютном домике. Предвкушение этого покоя вдвоём с ним, умиротворения, наполняет меня азартом и приливом сил, достаточным, чтобы переделать все дела.
Альфа возвращается с вязанкой кедровых дров, от дурманящего запаха которых аж кружится голова. Заметив прикорнувшую у стены ловушку, он усмехается:
Так вот кто унёс ловушку! А я было подумал, это океан.
В буфете нашлась песочного цвета скатерть и тарелки с оленями и коричневым папоротником по краю. Я не могла оторвать от них глаз всё то время, пока света из окна было достаточно, чтобы их освещать. Приготовленная банка с надписью «жаркое из телёнка» и три отваренных в подсоленной воде краба, смиренно ждут своего часа посередине стола, укрытого жёлтой тканью.
Да тут целый пир! с восхищением комментирует мои хлопоты Альфа.
Но его игривый настрой мгновенно сменяется чем-то другим. Через мгновение мне кажется, что он вот-вот сбросит дрова на пол и подойдёт ко мне, но Альфа, словно одёрнув себя, отворачивается и аккуратно складывает их у стены на пол.
От разочарования то ли в нём, то ли в себе мне аж больно.
Знаешь, мне жаль, что я не такая, как другие девушки, внезапно выпаливаю то, чего не собиралась. Ну, в смысле, не умею быть всё делаю невпопад и ничего не помню о том короче, несексуальная я.
Он едва слышно хмыкает.
Ты ела? ласково спрашивает.
Нет, тебя ждала.
Альфа снова окидывает стол взглядом и от выражения его лица в комнате как будто светлеет.
Там должна быть где-то свеча в буфете, неуверенно припоминает он.
Правда? подпрыгиваю я. Где?
Посмотри в верхнем шкафчике кажется, там я её видел.
Как только стол и вся комната озаряются мягким жёлтым светом, Альфа подходит ближе и берёт в руки мой блокнот. Я напрягаюсь.
Знаешь, я могу нарисовать по памяти чьё угодно лицо. А твоё нет. Только глаза. Интересно, почему? спрашиваю.
Альфа не сразу отрывает взгляд от свободного изображения себя же в моём блокноте и смотрит на меня в упор.
Говоришь, несексуальна?
Мне аж не по себе от вопроса и не совсем понятен сложный ход его мыслей.
Ты сражаешь другим. И на совсем ином, куда более опасном уровне.
Он подходит ко мне и наклоняется. Я успеваю заметить, как закрылись его глаза, прежде чем лицо исчезло из моего вида. От того, как глубоко и как неспешно, с чувством, он вдыхает воздух где-то у меня за ухом, у меня самой закрываются глаза и маяк словно начинает вращаться вокруг своей оси.
Новое, незнакомое чувство наполняет меня, одурманивает. Мне начинает казаться, что я не могу удержаться на ногах с такой силой меня раскачивает.