В каком смысле? поинтересовалась кошка.
Они не отзываются на имена, которые я им дал! Кроме Джека, самого старшего!
Джек, так они давно уже не отзываются! фыркнула Берта. Они уже взрослые им пять месяцев! Здоровенные такие вымахали! Джек тот вообще копия тебя!
Я до последнего надежду не терял! пес в расстройстве прикрыл глаза лапами. А сегодня дочь заявляет: я не Джеки, я Айна! И остальные тоже поддержали! А остальных зовут
Я знаю, как зовут всех твоих щенков: Айна, Лира, Гроза, Илай и Джек, сказала Берта.
Да, опустил голову пес.
И чем ты недоволен? Все имена, которые ты им дал мужские. За исключением Джеки, возможно. А имя Джекпот это просто бред! И вообще ты большой эгоист всех в свою честь назвать!
Да я понимаю. Но второго мальчика могла бы и уступить. Хотел его Джексоном назвать. Барсик говорит, что имя Джексон означает «сын Джека».
Берта вздохнула.
Они все твои дети.
С яблони на забор прыгнул Аполлинарий.
А меня-то зачем звал?
Просто так. Хотел с другом поделиться своими переживаниями, Джек совсем сник.
Аполлинарий почесал ухо:
Скажу тебе как опытный семьянин и просто хороший отец: не парься!
Берта покачала головой и тяжело вздохнула. Аполлинарий скосил на нее взгляд и предложил.
Джек, прогуляемся?
Пойдем, расстроенно отозвался пес. Пока, Берта.
Пока, Джек. Аполлинарий, ты не забыл о моей просьбе насчет Майка?
Не забыл, кот спрыгнул на улицу.
Поговори с ним, слышишь?! не отставала Берта.
Да слышал я! отмахнулся Аполлинарий и посмотрел на Джека. Пойдем быстрее!
Они шли по грязной дороге: невозмутимый кот впереди и расстроенный пес позади. Через десять метров Аполлинарий обернулся, дождался пока пес поравняется с ним.
Нашел из-за чего расстраиваться! Я вот, например, разрешил Берте самой придумать имена котятам!
Разрешил или забыл, что им вообще имена надо давать? поинтересовался пес.
Что за ерунду ты несешь? снисходительно спросил Аполлинарий.
А также разрешил Берте одной их воспитывать, с сарказмом добавил пес. без твоего участия.
И снова бред! Или хочешь сказать, что я плохой отец?
Ты не плохой, ты безалаберный. Вот Берта да, та им спуску не давала! И правильно делала! Джек остановился. Надо с малолетства гайки затягивать, понял?! А то потом на шею сядут!
Семья это не казарма, понял?! Хельга вон боевая собака, а как с ними ласково обращается. А ты
А что я?! Ну-ну, продолжай давай! завелся Джек.
А что продолжать?! Тебе знаешь, какое бы имя больше подошло? Прапор!
Прапор?! Нормальненько! А тебе, знаешь, какое?!
Ну?!
Головотяп!
Вообще не вижу связи между мной и этой дурацкой кличкой, фыркнул Аполлинарий.
Это потому, что ты головотяп! усмехнулся Джек.
Так, беззлобно переругиваясь, они дошли до клуба. Из открытых форточек валил табачный дым, слышались мужские голоса и доносился звон стаканов. Негромко играл «Ласковый май».
Бухают.
Праздник же, равнодушно отозвался пес. Акимыч утром Алене цветы, конфеты и набор отверток подарил. Алена так сердилась.
Почему?
Не знаю. Может, сладкое не любит. Или цветы не те. Этих женщин разве поймешь?
Снова замолчали. Дошли до синего домика почтового отделения и присели на завалинку. Наверху послышалось частое хлопанье крыльев. Оба подняли головы и проследили за траекторией падения волнистого попугайчика. Упав в трех метрах от них, он широко раскрывал клюв и жадно глотал воздух. Аполлинарий нахмурился всего несколько часов назад этот попугай был вместе с Майком, а теперь он лежит здесь, взъерошенный и, как видно, совершенно обессиленный.
Арно! Что случилось?! Где Майк?! Аполлинарий подбежал и шевельнул лапой бирюзовый комочек.
Арно приоткрыл глаза. Сиплые звуки из клюва прорывались толчками, с усилием.
Я я летел долго. Устал. А Майк с кр кр-р кр-р-ысами! Они на них напали. Мне так показалось.
Какие крысы?! подскочил Джек.
Где?! взревел Аполлинарий.
У Заячьей сопки, слабо прочирикал попугай.
Ты знаешь, где это? спросил Аполлинарий у Джека.
Бежим! пес резко сорвался с места.
Аполлинарий аккуратно зубами подхватил попугая и отнес его на завалинку.
Ты в порядке?
Попугай слабо кивнул.
Аполлинарий, медленно набирая скорость, помчался за Джеком.
Арно взмахнул крыльями и неуверенно взлетел на водосточный желоб. Набрал в клюв талой воды, проглотил. Немного отдохнув, помчался по дворам, где жили коты те самые, из бывших блатных.
***
Майк шел за крысиной стрелкой и силился разглядеть Остапа.
Остап, объясни, куда мы идем?!
Писк Остапа донесся откуда-то из середины.
Ты же хотел увидеть корову, Майк?! Как говорится: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!
И что, прямо корова?!
Конечно! С рогами! Как говорится: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!
Ты повторяешься!
Как говорится: повторенье мать ученья!
Боренька поерзал на спине Майка и недовольно пробормотал:
Ой, ребятки, не нравится мне это все!
Посмотрим, невозмутимо ответил Тимоха.
Стрелка достигла края полигона и повернула влево, в сторону полуразрушенных рудников, сооруженных еще сто лет назад и ныне не функционирующих.
Вот там мы и прятались после битвы у реки, сказал Тимоха и добавил неохотно. Мрачное место, надо сказать. И страшное.
Стрелка остановилась, и перед путникам появился Остап.
Вот, Майк, твоя корова! Как говорится: получи и распишись!
Крысиное полчище растеклось, образовывая полукольцо вокруг коровы.
Это действительно была корова. С рогами и копытами, с черными пятнами на белых боках и розовым выменем. Только ростом чуть выше Бореньки, с равнодушным взглядом фарфоровых глаз и прорезью для монет на спине.
Пока коты и хомяк смотрели на корову-копилку, очевидно, выброшенную кем-то, Остап жадно вглядывался в путников, получая невероятное наслаждение от их растерянного вида.
И снова, и опять с восторгом повалился на землю и задергался в пароксизмах смеха. Его серая камарилья издевательски захихикала, будучи в полной солидарности со своим директором.
Ой, вы такие смешные! Такие смешные! И такие доверчивые! Как говорится: доверять доверяй, да почаще проверяй!
Ребята, это клиника! ужаснулся Боренька. Он просто фееричный идиот!
Тимоха наклонил голову и поджал задние лапы, готовясь к карательному прыжку, но Майк остановил его предупредительным жестом. Остап продолжал кататься по земле, пребывая в совершеннейшем восторге от самого себя.
Мне нравится твое чувство юмора, Остап, как можно спокойнее сказал Майк. А теперь мы пойдем. Всего хорошего.
Остап прекратил кататься и теперь лежал, пытаясь отдышаться. Из косых безумных глаз текли слезы, лапки мелко подрагивали, а обрубленный хвост судорожно мел землю.
Пойдем, Тимоха! сказал Майк и развернулся.
Не так быстро, Майк! Корову-то я тебе показал, а слов благодарности не услышал! Как говорится: за добро добром платят!
Майк обернулся и увидел, как черной молнией подлетел к Остапу Тимоха. Одним взмахом лапы оглушил крысу, затем схватил зубами за обрубок хвоста и с размаху приложил об корову-копилку. С треском разлетелись фарфоровые бока, со звоном покатились рублевые монеты, страдальчески охнул контуженный Остап. Все надежды на дипломатическое разрешение ситуации разлетелись вдребезги вместе с фарфоровой коровой.
Крысы, оправившись от ступора, ринулись в наступление. Они лезли со всех сторон, стуча мелкими острыми зубками и громко вереща. Тимоха взмахнул лапой, отшвыривая пяток крыс. Майк подпрыгнул и ударом передних лап оглушил сразу несколько, а Боренька уже катался по земле в обнимку с жирной крысой, вонзив зубы в ее ухо.
Атака была неорганизованной, хаотичной крысы брали количеством. Гроздьями висли на боках, вгрызались в хвосты и лапы, стараясь завалить, а потом накинуться всем скопом.
Майк оторвал крысу от хомяка, закинул его на себя и медленно двинулся за Тимохой.
Уходим! Тимоха яростно пробивал коридор к отступлению. На его черной спине повисли сразу пять крыс, еще десять навалились на лапы и вцепились в хвост и вот он уже скрылся под серой массой.
Майк отчаянно работал лапами, щедро раздавая удары и пытаясь пробиться к товарищу. Крысы атаковали сбоку, сбив хомяка с его спины.
Майк! вопль Бореньки быстро захлебнулся. Майк стряхнул с себя крыс и, преодолевая чудовищное сопротивление, попытался дотянуться к другу, но тут и его накрыло серым живым одеялом.
Через три минуты они, грязные и покусанные, без движения лежали на земле. Крысы перестроились в нечто похожее на отвал бульдозера, подпихнули их к рудникам и столкнули в вентиляционную шахту. Затем принялись подтаскивать крупный мусор, заваливая полуразрушенный вход.
А по земле, среди фарфоровых останков коровы, с безумным взглядом косых глаз ползал Остап. Он сгребал монеты в кучку и причитал:
Копеечки! Копеечки мои! Как говорится: не имей сто друзей, а имей сто рублей!
***
Джек бежал бодро.
А завтра он что искать будет? Золото инков? Сдалась ему эта корова.
А кому это мешает? пропыхтел Аполлинарий, с усилием перебирая лапами и стараясь не отставать. Найдет хорошо, не найдет тоже хорошо.
И ты не поинтересовался, зачем она ему?
Ищет значит, нужно! Я ему верю! Или ты опять придираешься?
Я не придираюсь, Аполлинарий. Просто понять не могу. Вот взять среднего твоего сынка Клима. Я, признаться, сначала от него проблем ждал слишком хулиганистый он у тебя рос. А сейчас в патруле состоит, дисциплинированный, ответственный. Когда он дежурит, я знаю, что все будет спокойно. Хороший кот растет, достойный.
Мое воспитание, прохрипел Аполлинарий и добавил. И Берты, конечно.
Пес с подозрением посмотрел на кота, который бежал уже не прямо, а зигзагами. Живот, который он втянул на старте, сейчас волочился по земле, лапы подгибались, а из пасти вырывались странные хриплые звуки.
Ты в порядке? Выглядишь не очень.
Беги давай!
Ну, смотри, в сомнении покачал головой Джек. Не отставай!
Он отбежал на десять метров и обернулся. Аполлинарий лежал, вывалив язык на землю.
Ты чего разлегся?! сердито пролаял Джек.
Беги, я догоню, просипел кот.
Худеть не пробовал?
А ты молчать не пробовал? Я себе и таким нравлюсь. Беги.
Пес подбежал к нему и просунул лапы под толстое брюхо. Попробовал приподнять, но от тяжести у него самого разъехались задние лапы. Тогда Джек оставил бесплодные попытки и рявкнул коту в самое ухо.
Встать, девочка! Я выбью из тебя эту дурь, рядовой! Сметана и теплая постелька это все осталось в твоих розовых мечтах! Теперь приказы и дисциплина твоя новая зона комфорта! Дисциплина, еще раз дисциплина и ничего, кроме дисциплины!
Джек, ты ничего не попутал? у Аполлинария даже не осталось сил, чтобы возмутиться как следует. Я тебе не «солдат Джейн»!
Мне плевать, рядовой, кто ты: зажравшийся кот, выхухоль позорная или утконос чилийский! Вы все для меня безвольные слабаки!
Пока Джек строил из себя американского сержанта, муштрующего молодняк, Аполлинарий усиленно восстанавливал дыхание: шумно вдыхал через нос и выдыхал через пасть.
Когда я говорю «бежать» надо бежать, а не растекаться жидким поносом по дороге! Ты у меня узнаешь, что такое второе дыхание, рядовой! А надо будет и третье, и четвертое! Встать, рядовой! Это приказ!
Аполлинарий вытер лапой оплеванное ухо и поднялся на лапы. Джек уперся носом в его нос и прорычал:
Девочка выспалась?! Бежать, рядовой!
И первым рванул по тропинке. Аполлинарий последовал за ним, стараясь сильно не разгоняться и бежать в одном темпе. Странное дело, он не чувствовал одышки, наоборот, свежий лесной воздух свободно проходил через нос и гортань, беспрепятственно спускался в трахею и уже не обжигал легкие. Сердце билось ровно, лапы свободно удерживали немаленький вес, а хвост умело направлял тушку в повороты извилистой тропы. Аполлинарий осторожно увеличил скорость и очень скоро обогнал Джека.
Ай, молодца! одобрительно провыл вслед Джек. Беги, Форест, беги!
И Аполлинарий бежал. Он бежал по прошлогодней жухлой листве и грязно-снежной хляби, по глубоким лужам и высоким кочкам, по стылой земле и теплому мху. Он торопился на помощь сыну.
Ни Аполлинарий, ни пыхтящий далеко позади Джек не знали, что следом за ними мчатся четырнадцать котов и один попугай. Они тоже спешили на помощь.
***
Вопреки расхожему мнению, коты не видят в абсолютной темноте источник света, хоть минимальный, все-таки необходим. Вот и Майк тоже не видел. Ничего. Лишь чувствовал сильный запах сырости и слышал, как где-то капает вода.
Болела голова, ныли прокушенные лапы и хвост, саднили ободранные бока. Майк осторожно приподнялся и пошарил вокруг себя.
Боренька, Тимоха! позвал он. Тимоха! Боренька!
Эхо, слабое и невнятное, было ответом.
Майк, превозмогая боль, осторожно пополз, пригибаясь к мокрому полу и шаря лапами впереди себя.
Боренька! Тимоха!
Где-то справа раздался стон.
Боренька, ты?
Майкуша!
Кот подполз к невидимому хомячку, лапы нащупали маленький комочек со слипшейся шерстью.
Это кровь на тебе?
Это клей, Майк, слабо отозвался хомяк.
Клей?! Откуда?!
Помойка, сэр.
Понятно. Ты в порядке?
Вроде да. Тимоха где?
Ищу. Сиди здесь.
Майк пополз дальше, уперся в шероховатую стену и развернулся.
Тимоха! Ты где?!
Наткнулся на что-то мягкое. Лапы ощупали хвост.
Тимоха!
Раздался хрип, затем кашель и слабое недовольное кошачье шипение. Майк с облегчением выдохнул.
Ты в порядке?
Ухо отгрызли. И лапа болит. А так, вроде, ничего не сломано. А Боренька всё? Жаль, забавный сучонок был. Характер, правда, мерзопакостный.
Тимоха! предупредительно шикнул Майк.
Не, пусть говорит! донеслось из темноты. Любопытно послушать, что о тебе после смерти скажут! Тимоху на своих похоронах видеть не желаю!
Ой! Боренька, ты, что ли?! Я имел в виду А где мы вообще?
В какой-то шахте, предположил Майк и пощупал мокрую стену: неровную, с глубокими продольными бороздами. Лапы опустились на пол, такой же неровный и мокрый.
Чувствуете, пол под уклон идет? Значит, нам выше.
Я чувствую только одно это желание грохнуть шутника Остапа! взревел Тимоха.
Звук в замкнутом пространстве получился особенно громким и пугающим. Раскатистое эхо отразилось от стен и заметалось по узкой шахте в поисках выхода. Послышалось нарастающее хлопанье крыльев.
На пол! скомандовал Тимоха. Летучие мыши!
Майк пригнулся к полу, прижав лапы к ушам, чувствуя мощный поток воздуха над собой. Где-то впереди что-то с грохотом упало, и сразу стало очень светло, словно поток летучих мышей выбил глухую заслонку, закрывающую вход в шахту. Скорее всего, так оно и было.
Майк, щурясь, посмотрел на синее небо, ограниченное широким прямоугольником. Повернулся и разглядел зажмурившегося от дневного света Бореньку и исцарапанного Тимоху.
Уходим! Майк повернулся и от неожиданности отпрянул.
Прямо перед ним, зацепившись за деревянные опоры потолка, вниз головой висела летучая мышь. Рукокрылый, обняв себя серыми перепончатыми крыльями, смотрел на Тимоху.
Тимоха?! Это ты, что ли, гнида хвостатая?!
Тимоха с досадой отвернулся и глухо прошипел:
За базаром следи, Бэт! Не надо меня так называть!
Я могу тебя называть так, как ты того заслуживаешь! Вездессун вшивый!
В проем влетели несколько летучих мышей, значительно крупнее, и повисли вниз головами, уцепившись за балку.
Узнаете котяру? властно спросила Бэт.
Узнаем, королева, синхронно прошелестели мыши.
В светлом проеме показался Остап и недовольно проверещал:
Я не понял, кто открыл калитку?! Как говорится: в гостях гостить не свою волю творить!