Хорошо, мастер.
Перестань. Йовар скривился. За ёрничество и язык подкоротить могу.
Я не ёрничаю, улыбнулся Юрген, устраиваясь под боком у Якоба. Ты устал?
Устанешь с тобой собачиться.
Хранко состроил многозначительную, но беззлобную гримасу. Дескать, посмотрите, что делается: Юргену снова всё сходит с рук.
Йовар подался вперёд, грузно облокотился о колено.
Ну, сказал он Саве. Подойди.
Сава стоял ни жив ни мёртв. Из-за чёрной одежды его веснушчатое лицо казалось ещё бледнее. Наскоро вычищенные волосы лохматились, как птичий хохолок, а глаза выглядели бездонными, точно зеленоватые колодцы. Сава посмотрел на Юргена, ища поддержки, и неуверенно шагнул вперёд.
Ближе, велел Йовар.
Говорил он в своей манере неласково, но вполголоса. Человек, который его знал, понял бы, что для Йовара это невиданное благодушие.
Рассказывай, кто такой и откуда.
Запинаясь, Сава повторил свой рассказ про злую тётку, покойницу-мать и ушедшего отца. Хранко взирал на всё с отстранённо-мрачным любопытством он был одних лет с Савой, когда пришёл сюда и так же разговаривал с Йоваром. Наверняка и он дрожал от волнения. Это потом старшие ученики Йовара делали вид, будто никогда не бывали на месте младших.
Выслушав, Йовар принялся объяснять Саве, что у него за служба. Якоб зевнул и полуразлёгся за столом, запустив пятерню в отстриженные каштановые волосы.
У меня поживее было, шепнул он Юргену, ухмыляясь.
Эту историю в Диком дворе слышал каждый и не по разу. Обычно Йовар сам встречал своих будущих учеников прямо у порога, но только не Якоба. Якоб, крепкий сирота лет десяти, сам забрался в его избу через окно искал, чем бы поживиться. Якоба ничуть не смутило, что терем, куда он решил залезть, стоял в самом сердце чащи и был окружён черепами, когда Йовар нашёл его на кухне, он пил оставленный Букарицей суп. Йовар, по его словам, так опешил от подобного нахальства, что потерял дар речи.
обещаешь служить мне восемь лет? спросил Йовар. Безропотно, беспрекословно, ни мгновения не раздумывая над приказами, до тех пор, пока не истечёт срок твоей клятвы или я не изгоню тебя прочь.
Это «изгоню» прозвучало хлёстко, как удар плети.
Когда-то Ольжана думала, что эти слова лазейка; она вынудит Йовара прогнать её и вернётся домой к семье. Но на памяти Юргена Йовар разорвал клятву только с одним своим учеником Чеславом. «Ты ведь не хочешь, чтобы я искал тебя так же, как его, Ольжана? На дне реки?»
Не вспоминай, одёрнул себя Юрген. Не сейчас.
Это было не так весело, как вылавливать Якоба, не правда ли?
Йовар развернул ладонь на ней заплясало мягкое пламя, живое свидетельство чародейской клятвы.
Да. Сава облизнул губы. Обещаю.
Юрген не знал, каково это заключать с Йоваром договор, так что в своё время расспрашивал остальных. Хранко говорил, что слова согласия ощутимо сходят с языка. Они соскальзывают в воздух плотным невидимым сгустком, обжигают горло и рот, отзываются в костях протяжным звоном.
Ольжана хмыкала, что это похоже на лихорадочный жар и петлю, затягивающуюся на шее.
Сава покачнулся и разрумянился, будто перед пышущей печкой. В ответ Йовар чуть улыбнулся в бороду так быстро, что это можно было бы принять за наваждение.
Садись за стол, Сава. Он поднялся на ноги, высокий и могучий, как дуб. Сегодня отдыхай, а завтра я начну тебя учить.
Сава мелко закивал. Йовар сделал движение пальцами, и Хранко шагнул следом.
Идём договорим. Йовар обернулся, несильно пихнул Юргена в плечо. Не забудь накормить мальчонку.
Юрген приподнял брови. А что, мол, я могу забыть?
Ну всё, не кривись, проворчал по-медвежьи. Иначе перекосишься.
Едва ли его напоминание имело смысл. Йовар был скор на расправу, но когда он так неуклюже пытался сгладить свои вспышки ярости поддержать беседу, заговорить о другом, то казался Юргену совсем родным.
Когда они с Хранко ушли, Сава плюхнулся на скамью и прижал ладони к пылающим щекам.
Ну что, гоготнул Якоб, вновь взбалтывая чарку. Хочешь не хочешь, а теперь ты часть Дикого двора.
* * *
Беда.
Юрген понял это, ещё не успев проснуться.
Он лежал в своей постели и смотрел в черноту. За окном была глухая ночь: пахло весенней свежестью, и голые ветки едва слышно скреблись в ставни. Тишь да гладь но на грудь Юргена давила тяжесть, и внутри у него было тоскливо и пусто, точно стряслось нечто непоправимое.
Растерянный, он пытался разобраться с тем, что чувствует, и тут его лоб прострелило жаром.
Что-то творилось с их двором и лесом. Юрген наспех оделся и вышел из комнаты. Спросонья он плохо понимал, что делает, в голове ухала горячая боль, а сердце сжималось, будто в огромном когтистом кулаке.
Якоб! Он застучал кулаком по двери напротив. Просыпайся!
До Хранко не докричаться они с Бойей в башне. Йовар наверняка у себя, внизу, но всё ли с ним в порядке?..
Дверь с грохотом отворилась. Якоб полуголый, взъерошенный со сна смотрел так, будто жаждал дать Юргену затрещину.
Ты чё, спросил он, совсем умом двинулся? Ты чё орёшь?
Юрген задохнулся от накатившей боли.
Не знаю, выдавил он. Ты ничего не чувствуешь?
Злость чувствую. Ты на какой ляд меня разбудил, пёс шелудивый?!
Юрген согнулся пополам, прижимая ладонь к груди.
надо было заводить нормальную собаку, а то вместо неё ты у нас на любой шорох вскакиваешь Рука Якоба потрепала его за плечо. Эй, Юрген? Ты чего? Эй?
В глазах потемнело. В ушах зашелестел ночной лес: здесь чужие, шептал лес, чужие Звон монист, звон браслетов, звон-звон-звон Звук не отсюда, отдающий в костях мерным гулом.
В лесу кто-то колдует, выдохнул Юрген. Чародеи из чужого двора.
Волна боли схлынула так же быстро, как и накатила. Юрген глубоко дышал, придерживаясь за рёбра; а отдышавшись, осторожно выпрямился.
Якоб глядел на него с сомнением.
Да ну?
Из дальних комнат выглянули младшие. Юрген различил растрёпанную макушку Савы, но дальше рассматривать не стал. Шикнул только идите спать, мол, всё в порядке.
Якобу же он велел идти вниз.
Да чтоб тебя Якоб потёр сонные глаза. Юрген, я не понимаю.
Он не ответил. Не дожидаясь Якоба, перемахнул через перила и спустился по лестнице на первом ярусе было темно и тихо. Юрген прислушался, надеясь различить хоть что-то; осторожно наступил на пятку, перекатился на носок половицы отозвались лёгким скрипом.
Хруп! Ступеньки надсадно затрещали.
Юрген обернулся и выразительно посмотрел в очертания фигуры на лестнице.
Ты это, полюбопытствовал Якоб, крадёшься, что ли?
Видно, уже нет.
А смысл? Якоб на ходу накинул рубаху. А-а нечистый, хоть глаз выколи Хорошо тебе со своими пёсьими глазами, да?
Видел Юрген действительно неплохо. Он различил, как Якоб стиснул кулак и к нему из окна потянулась ниточка лунного света. Якоб разжал пальцы, вывернул ладонь, и на ней заплясал серебряный огонёк.
Свет полыхнул так ярко, что Юрген отвернулся.
Тут же ему показалось: что-то шевельнулось в углу. Какое-то животное, не различимое в темноте.
Чарна? предположил он.
Из темноты шмыгнула чёрная кошка. Прыгнула к лестнице, ударилась об пол и вывернулась девушкой.
И тебе не спится? хмыкнул Якоб.
Чарна ничего не ответила. Она вообще была не из разговорчивых вот и сейчас, кутаясь в накидку из шерсти, только мрачно посмотрела исподлобья.
Чарне было восемнадцать на год меньше, чем Якобу. Она прожила у Йовара целых семь лет, а Юргену казалось, что он совсем её не знает. Вид у неё с детства был ведьминский нависшие веки и чёрные волосы до пояса, которые она носила распущенными, видно, только чтобы прятать лицо за густыми прядями. Бойя тоже выглядела как колдунья из сказок, но совсем другая ласковая и насмешливая, хотя могла творить чары намного более зловещие, чем Чарна. Бойя называла её неприветливой скорбной девочкой и думала, что ей ещё учиться и учиться хотя Йовар считал Чарну куда способнее Ольжаны.
Хотя он всех считал куда способнее Ольжаны.
Ссутулившись, Чарна скользнула по Юргену быстрым взглядом.
Если ты ищешь Йовара, он пошёл будить Хранко и его воронов. Теперь она старательно на него не смотрела. Больше ничего не знаю. Просто я не спала, ворожила на кухне. И вот так.
Юрген кивнул.
Спасибо.
В свете лунного пламени ему показалось, что Чарна покраснела.
Он и осмыслить всё не успел, как Якоб хмыкнул:
Не к тебе пошёл, а к Хранко. Может, стоило спать спокойно, а?..
Глупости не говори. Бросил через плечо: Идём.
Двор был залит лунным светом и светом огней, пылающих в глазницах черепов. Юрген спрыгнул с крыльца. Приглушённо ругаясь, Якоб пошёл следом.
Йовара встретили у ворот. Выглядел он так грозно, что Юрген не сомневался: если поймает чародея, который нарушил покой его леса, то тут же убьёт. Хранко стоял рядом. Один ворон сидел на его плече, второй на согнутом предплечье другой руки.
Юрген открыл было рот, но боль в груди развернулась, расправила лепестки-лезвия. Он снова задохнулся, согнувшись в три погибели.
Что, произнёс Йовар угрюмо, тоже чувствуешь?
Юрген слабо качнул головой.
Чувствует что? Голос Хранко звучал надменно и недоверчиво. Какой ты у нас нежный оказался, Юрген.
На плечо ему опустилась тяжёлая рука Йовара и вмиг боль отступила, дышать стало легче. Юрген распрямился и понял, что ни Якоб, ни Хранко не испытывали ни толики того, что испытывал он. Но чему удивляться? В жизни Юргена никогда не существовало иного дома, кроме Чернолесья. Едва ли другой ученик Йовара мог чувствовать эти земли лучше, чем он.
Кто-то решил, что может колдовать в моих владениях. Йовар скрежетнул зубами. Этот кто-то совсем потерял страх.
Вороны взмыли в воздух, и Хранко жестом указал им направление к лесу.
Йовар хмуро смотрел им вслед, стискивая пальцы на ремне. На поясе у него висел серп, через который он перекидывался и который носил так, будто совсем не боялся порезаться.
В лес вошли на юге, у Пограничных Столпов, произнёс Йовар. Но сейчас колдуют не дальше Лысого Холма.
Как они идут так быстро? поразился Юрген.
Хранко посмеялся.
Думаю, они уже встретили то, что поубавило их пыл. Едва ли они подберутся к нам ближе.
Они? переспросил Якоб. К нам пожаловал не один чародей?
Двое. Йовар сплюнул. Довольно болтать. Юрген, бери Якоба, подойдёте к Лысому Холму с севера. Если найдёте этих колдунов раньше, чем я или Хранко, приведите их в терем. Живыми.
Якоб подошёл к воротам и осторожно как мог снял со столба один из черепов.
Ночь на дворе, пояснил он удивлённому Хранко. Темно.
Какой ты наблюдательный. Хранко усмехнулся. Что ж, ты прав. Всё лучше, чем тратить силы на огонь
А может, рявкнул Йовар, вы перестанете трепаться?
Он воткнул серп у своих ступней.
Берите что хотите и вперёд, в лес.
Хранко молча снял другой череп держал он его бережно, за затылок, боясь проломить хрупкие лицевые кости. Йовар же переметнулся через серп. Юргену казалось, что он даже не кувыркался, просто перешагивал через границу и выступал медведем. Сейчас Йовар стоял на задних лапах чёрный, лохматый, ростом с двух взрослых мужчин. Он тяжело опустился и посмотрел на учеников суровыми тёмными глазами.
Хлоп Хранко обернулся вместе с черепом. У Якоба это вышло не так ловко, но череп не выпал.
Йовар дёрнул медвежьим носом. А ты чего стоишь, мол?
Юрген вздохнул.
Сам будь осторожнее, ладно? попросил он. Не руби сгоряча.
И тоже вонзил нож в землю.
Ночной лес шелестел приветливо. Только незваные чародеи, должно быть, шарахались в ужасе, встретившись со слугами Йовара: духами и нечистью, принимавшими форму то кряжистых деревьев, то желтоглазых хищников. Этих чародеев Юрген совсем не боялся кто бы там ни был, им не совладать с Чернолесьем и его тропами; если Йовар захочет, они никогда не найдут дорогу к его терему.
Юргена пугало другое. Для Йовара не было ничего проще, чем раздавить чужаков утопить в лесном болоте или отдать на съедение пущевикам Но не выйдет ли ему эта расправа боком?
Двадцать пять лет назад чародеи Драга Ложи запретили Йовару выходить за пределы его владений за то, что он слишком грозно обходился с жителями соседних деревень. Йовар не скрывал, что сейчас стал куда смирнее, чем был тогда. Он не чинил чужакам зла, если те вели себя достойно и не пытались зайти слишком далеко в его лес, пусть охотятся и собирают ягоды, от него не убудет. Но раньше Йовар не считал, что наказание Драга Ложи справедливо, однако Юрген догадывался, что дела он творил недобрые, и сам это признавал.
Юрген тут же вспомнил об отце Ольжаны. Купец нарушил негласный договор местных жителей с Йоваром надеясь объехать преграду на дороге, он свернул в лес и, заплутав, заехал слишком далеко. Йовар мог остановить его и вывести обратно к большаку, но ничего не сделал слишком уж хотел обрести нового ученика. «Купец сделал выбор, сказал Йовар однажды. Я преградил ему путь, но он мог дождаться помощи на большаке, если бы не был так отчаян и нетерпелив. А за выбор нужно платить».
Какова же цена, которую Йовар запросит с незнакомых чародеев?..
Якоб в обличье вепря бежал рядом. Он был мощен и неповоротлив, но мог разогнаться так, что ненамного отставал от Юргена. Вместе они пересекали полянки, ручьи и колючие заросли. Небо летело над ними поначалу синее, усыпанное звёздами, а потом начавшее розоветь, точно один бок подпалили. Но колдуны нырнули под сень деревьев, ветки которых сплетались плотным куполом. Сюда не просачивался никакой свет ни серебряных звёзд, ни бледного рассвета.
Юрген остановился у бурелома, принюхался.
Лошади?
Он обернулся человеком. Перелез через одно поваленное дерево, замер под вторым. Якоб превратился следом и, подобрав крупную палку, насадил на неё череп.
Что? спросил он возле уха.
Вдалеке мелькнул лошадиный бок цвета топлёного молока. Один, второй Из темноты выступили две лошадки с золотыми гривами и медными копытами. Не дыша, Юрген пролез дальше под деревьями, надеясь рассмотреть получше.
Якоб держал череп над его плечом. Юрген сощурился. После того как Йовар дотронулся до него, боль от чужого колдовства стала неразличима. Только зрение мутилось, как если бы голова шла кругом.
Но разве он увидел недостаточно? Золотые гривы, медные копыта совсем как из потрёпанной книжки о чародеях Драга Ложи, которую они с Хранко в детстве читали перед сном.
Это кони госпожи Кажимеры, выдохнул Юрген. Если их заклясть, за один шаг они преодолеют несколько десятков вёрст.
Череп над его плечом шевельнулся.
Ты врёшь, да? спросил Якоб с надеждой.
Если бы.
Седоков не было. Юрген выбрался из бурелома и плавно обошёл коней.
Не трогай их, предупредил он Якоба.
Кони были послушные, нестреноженные, они стояли там, где их оставили всадники. Со скуки били копытами и откидывали назад морды. Шерсть их лоснилась, под шёлковой кожей перекатывались мышцы. Грива лежала на шеях и сверкала, будто золотая пряжа.
Якоб обиженно фыркнул.
Я не дурак, Юрген. Он опёрся о палку с черепом, как на посох. Куда дальше?
Юрген пожал плечами. Чтобы выследить чужаков, ему пришлось перекинуться в собаку ещё раз и тогда он расслышал новые звуки.
Колдуны обнаружились недалеко от места, где оставили своих коней, в яме, на дне которой много лет назад было озеро. Держал их там исполинский палочник-буреломник страж леса, сложенный из веток и коротких древесных стволов; прорези его глаз сверкали зеленоватым светом, а изломанные руки прижимали к земле незваных гостей, и те, как ни старались, не могли выбраться из его хватки.
Но вскоре Юрген понял: они не очень-то старались. Может быть, поняли, что лучше спокойно дождаться здешних хозяев?..