«Еду», пишет Калеб.
Луна у микрофона просит всех занять свои места. Толпа затихает. Мне не хватает времени. В тишине мое лицо начинает гореть да скажи уже! и я выпаливаю:
Нам надо как-нибудь выпить кофе.
Розмари улыбается так, будто услышала что-то неожиданно приятное.
Вообще-то я хотела предложить то же самое.
Мне не хватает воздуха, пока мы обмениваемся номерами. Если мой телефон завибрирует, а Калеб увидит имя отправителя, это все разрушит. Едва ли он решит, будто это совпадение. Так что я записываю ее под именем «Мэри».
А теперь вперед, в холодную ночь.
Мне двадцать пять, и меня ждет мой парень.
* * *
На входе ресторан не разочаровывает. Приглушенный теплый свет. С потолка свисают растения в горшках и кактусы. Три стены разрисованы изображениями рыночных площадей. Калеб сжимает под столом мою правую руку, пока мы заказываем гуакамоле из манго и «Маргариту» на мескале с гибискусом.
Как работа? Луна тебя поздравила?
Еще как! Мой голос звучит пронзительно. Хочется рассказать о самом важном моменте дня, но нельзя. Съели пирожные и выпили вина за кассой перед мероприятием.
Звучит отлично.
Калеб по-прежнему сжимает мою руку. Слишком приятно, слишком хорошо. Я выдергиваю ладонь и кладу ее на меню. А затем в корзинку с чипсами из тортильи. Что, если Розмари она же «Мэри» решит написать мне сегодня?
Официант приносит наши «Маргариты», принимает заказ на закуски и уходит. Мои губы прикасаются к соленому ободку, а Калеб протягивает мне коричневый бумажный пакет. Он нервно облизывает губы, как змея. Нервничает я только недавно начала замечать этот жест.
Я спрятал твой второй подарок под кроватью. Ты никогда там не убираешься, так что я знал, что ты его не найдешь, дразнит он меня. Но этот мне хотелось подарить тебе сейчас.
Разрываю подарочную упаковку и смотрю на подарок, который дарят каждому, кто считает себя настоящим писателем: записная книжка, мягкая, с белыми страницами.
Она прекрасна. Сиреневая, с моими инициалами на сатиновой обложке: Н. А. Э. Наоми Амелия Экерман. Провожу рукой по обложке и переворачиваю страницу.
Стараниями любящей семьи и заботливых друзей у меня скопился десяток записных книжек. И все же никому из них раньше не приходило в голову сделать подарок более личным. Калеб первый.
Я запускаю руку в бумажный пакет в поисках открытки. Пусто. Открытки нет разве что она приложена ко второму подарку, тому, что спрятан под моей кроватью.
Да кому нужна открытка? Что со мной такое?
Спасибо огромное! Идеальный подарок. Я тянусь через стол, и наши губы (мои шершавые и обветренные, его мягкие) соприкасаются. Мне очень нравится.
Я рад! Надеюсь, второй тебе тоже придется по душе. Калеб выразительно подмигивает. Он не очень подходит для дарения на публике.
Подарком оказывается вибратор размером с палец 11 режимов вибрации и скорости. Это игриво, сексуально и необычно. Я смеюсь, пока он отчаянно пульсирует в моей ладони.
Впечатляет! Мой новый компаньон.
Именно. Не вместо, а вместе. Скоро поиграем с ним. Калеб улыбается и исчезает в ванной, чтобы почистить зубы.
Пока электрическая зубная щетка жужжит за дверью, я следую своему новому ежевечернему ритуалу, просматривая соцсети Розмари. В историях в «Инстаграме» она выложила несколько видео с Сарой Хилл, отметив ее, так что я перехожу в профиль Сары и просматриваю ее истории. Нахожу фотографию, сделанную до начала мероприятия. На переднем плане Сара улыбается, подняв бокал, а на заднем плане я замечаю отблеск серебряного кольца в носу Розмари в море тел, занятых болтовней. Розмари то ли говорит, то ли собирается заговорить, ее губы приоткрыты заметен острый кончик зуба, и от затылка до пяток пробегает дрожь. Видеть нас вместе жутко, но захватывающе не могу отвести от нас взгляд и думаю: «Вот и мы».
Но с каких это пор в моей голове Розмари и я слились воедино?
Жужжание умолкает, дверь ванной открывается, и я прячу телефон. Калеб ложится в постель рядом, прижимая вибратор к моему бедру. Пока он экспериментирует с пятью вариантами скорости и ритма, я закрываю глаза и представляю, как Розмари обхватывает ногами Калеба, а он входит в нее медленно и глубоко, прижимаясь губами к ее ключице. Это моя новая фантазия, когда я ублажаю себя.
Теперь же, представляя это в деталях звуки, запахи, я быстро и неожиданно кончаю. Тяну Калеба за бедра, побуждая немедленно войти в меня. Теперь я обхватываю его спину ногами и подставляю ключицы для поцелуев.
С днем рождения! позже говорит Калеб, взъерошив мои кудри, затем переворачивается на живот и засыпает.
* * *
Во вторник утром просыпаюсь раньше, чем обычно, горя желанием узнать еще больше о ней. О них. Теперь у меня есть номер Розмари раздобыт честным путем. Она не удивится, если я ей напишу.
Привет, Розмари, было здорово встретиться вчера на презентации. Идея выпить кофе все еще в силе, так что пиши, когда тебе удобно!
Один восклицательный знак добавляет тепла и энтузиазма, но при этом оставляет все в рамках дозволенного.
Розмари отвечает мне около полудня. Перерыв на обед. Представляю, как она подносит ко рту вилку с листом салата ромэн, кейл или рукола, покрытым бальзамическим уксусом, перебирая список дел и проверяя календарь.
Бросаю взгляд на покупателей, сидя за кассой, и открываю сообщение.
Наоми! Хорошо, что ты написала. Да, давай как насчет воскресенья в районе трех?
Отлично, до встречи.
* * *
Когда я переступаю порог «Бруклин Роустинг» (ее выбор) в Дамбо в воскресенье ровно в три часа, там яблоку негде упасть. Склонившиеся над ноутбуками посетители заняли все диваны и практически каждый стул за каждым столом. У одной из стен этого помещения в стиле лофт нахожу два барных стула у стойки. Нам с Розмари придется сесть вполоборота друг к другу, как на свидании: наши колени и бедра будут периодически соприкасаться.
Заказываю холодный масала-кофе и жду. Розмари врывается в кафе шарф сбился набок, щеки порозовели от мороза и извиняется за опоздание.
Можешь, пожалуйста, подержать оборону, пока я возьму себе кофе?
Отвечаю: «Да, конечно» и наблюдаю за тем, как она общается с бариста. Он смеется над какой-то ее фразой мне не слышно, а когда Розмари возвращается, я спрашиваю, что она заказала.
Масала-кофе. Люблю сладкое, но порция эспрессо позволяет пребывать в иллюзии, будто все дело в кофеине.
С притворным удивлением указываю на собственную чашку:
И у меня!
Вспомнит ли Розмари наш первый разговор, поймет ли, что мы уже встречались?
Великие умы мыслят одинаково, говорит Розмари: значит, не помнит. Возможно, это и к лучшему. Не хочу, чтобы ее насторожили совпадения.
Как твои выходные? начинаю разговор с безобидной темы. По субботам на работе сумасшедший дом. Не успеем мы открыться, как в дверь ломятся взъерошенные родители, скупая тонны игрушек и книжек с картинками, а потом просят все это красиво упаковать к марафону детских праздничных вечеринок.
Звучит ужасно, вздыхает она, а затем переводит разговор на себя. Эти выходные выдались спокойными, но впереди напряженная неделя. Я недавно приобрела права на книгу, за которой давно охотилась пришлось обойти десяток других редакторов в борьбе за нее, но пару дней назад автор устроила мне сюрприз.
Розмари делает паузу, чтобы отпить масала-кофе, и я напряженно размышляю, в чем мог заключаться этот сюрприз. Вижу, как она сглатывает.
Один из героев романа списан с реального человека, и теперь писательница хочет изменить некоторые детали, чтобы его не узнали. Розмари смотрит мне прямо в глаза, и я не отвожу взгляда, стараясь не запаниковать. Она хотела внести правки до публикации книги, но так получилось, что все хвалили ее именно за описание этого героя, так что она все тянула и тянула, роя себе яму, и вот теперь она в отчаянии
Я выравниваю дыхание.
а я стараюсь натаскать ее на ответы, потому что каждую писательницу, с которой мне доводилось работать, всегда спрашивают, насколько автобиографична ее книга. Честно говоря, это просто кошмар, мужчин почти никогда такое не спрашивают.
Ты совершенно права, это просто ужас. В моем голосе слышатся истеричные нотки. Что ты будешь делать?
Памятуя о том, как Розмари тихо и внимательно выслушивала друзей в том баре в Гованусе, ставлю на то, что она дает взвешенные советы: «Объясни еще раз, что случилось», «Ты уверена?», «Не беспокойся», «Мы все исправим». Она наверняка терпелива и добра, но в то же время непоколебима, с нужной долей профессиональной стойкости.
Я попросила ее внести правки, но если книга от этого потеряет свою мощь, то ей придется связаться с этим человеком и найти мирное решение. Тогда она сможет опубликовать оригинал книги, вздыхает Розмари. По большей части я пытаюсь сделать так, чтобы не пришлось привлекать юристов.
Звучит очень муторно, говорю я, потому что это и правда так. Даже представить себе не могу.
Знаю. Надеюсь, до этого не дойдет. Она непринужденным движением собирает волосы в идеальный хвост. Все, прекращаю жаловаться на работу. Честно. А у тебя есть что-то интересное на горизонте?
Резкая смена темы, но я готова.
Ничего особенного. В основном буду тешить мужское самолюбие. У моего парня на работе в разгаре важный проект, и он в отвратительном настроении. Так что стоит ему переступить порог, как я протягиваю ему пиво и понимающе киваю каждые несколько минут.
Розмари фыркает:
Боже, как знакомо. Чем он занимается?
Он инженер. Технарь, но не слишком близко к правде. Здесь я подготовилась. Но, честно говоря, я не особо понимаю, чем он занимается, мы не обсуждаем его работу. Только сложности или какие-то достижения.
Отлично тебя понимаю. Мой бывший занимался моделированием катастроф. Пауза. Мне казалось, он и сам всегда настороже.
Теперь он с нами, в этой комнате. Мы обе представляем одно и то же лицо: Калеб. В горле бурлит странная смесь радости, вины и нежности по отношению к нему, но почему-то и к ней. Я выбираю вину, позволяю себе ее прочувствовать разве не это самая правильная реакция?
Наверное, противоположности притягиваются, добавляет Розмари.
Я иду напролом в попытке собрать как можно больше данных. Информация мое оружие и броня.
И как вышло в твоем случае с противоположностями?
Ну, я же сказала: бывший парень. Вот и ответ. Розмари дергает туда-сюда молнию на кошельке, и на ее большом пальце остается вмятина.
Замечаю это один из нервных жестов. Я тоже предпочитаю мять что-то в руках, когда волнуюсь.
Но расстались мы не поэтому, продолжает она. Сначала все шло хорошо: знаешь это взаимное уважение, когда твой партнер хорош в чем-то, о чем ты и представления не имеешь? Я смотрела на него буквально с восхищением. Розмари уставилась куда-то за мое левое плечо. И когда-то он относился ко мне так же.
Калеб часто смотрит на меня с ласковой улыбкой или веселым изумлением. Как будто я интригую его. Это тоже своего рода восхищение?
Розмари делает еще глоток:
А чем ты занимаешь, когда не продаешь книги?
Она угадала, что это не мое основное занятие.
Я писатель. Мои щеки краснеют, но почему? Наверное, дерзко говорить об этом бывшей своего парня, которая работает с состоявшимися писателями на ежедневной основе. Будущий, уточняю.
Мы не смотрим друг другу в глаза, но я чувствую, как она оценивает меня. Можно ли распознать чей-то талант просто по внешности, по ощущениям?
Это здорово! Так ты хочешь узнать, как попасть в издательство?
О нет, ты решила, я поэтому хочу с тобой общаться? Из-за твоей работы? Не буду ее разубеждать. Это одно из самых безобидных предположений.
Розмари приподнимает бровь:
Итак, ты ищешь работу?
Меня пока все устраивает. Но наверняка в дальнейшем я захочу перемен. Издательство неплохой вариант.
«Устраивает» не равно «я счастлива».
Это верно и мудро.
А еще я пишу роман, добавляю я и смотрю на ее лицо в поисках подсказки. Правда, пока я в самом начале.
Здорово. Она улыбается, но ее улыбка не затрагивает глаз. Как знать, возможно, твоя книга однажды окажется на моем столе.
Эта мысль одновременно волнует и пугает, поэтому я резко меняю тему.
Расскажи, чем ты занималась раньше. Мне интересно, как люди строят карьеру. Порой мне кажется, что я очень отстала от ровесников.
Отстала? Она усмехается. Сколько тебе лет?
Двадцать пять, раскрываю личные подробности. Когда мы виделись в последний раз, у меня как раз был день рождения.
О, ты еще молода, торопиться некуда. И с прошедшим! Тебе стоило упомянуть об этом.
Как-то неловко говорить об этом ни с того ни с сего.
Твоя правда. Как отпраздновала?
Твой бывший пригласил меня на ужин.
Я наконец-то могу дать ему новое имя.
Пировали в мексиканском ресторане с моим парнем, Лакланом.
Это имя пришло мне на ум за долю секунды: когда я была в Мельбурне, то знала не менее четырех Лакланов. Если Розмари подумает, что я встречаюсь с австралийцем, то у нас как будто будет кое-что общее: опыт отношений с парнями с акцентом стран Содружества наций и легкими, но заметными культурными различиями.
Прекрасный выбор кухни, говорит Розмари, поставив кофе на стол. Так вот, возвращаясь к твоему вопросу, меньше двух лет назад я работала личной помощницей, и у меня заняло целую вечность, чтобы пробиться: я семь месяцев провела без работы, и это было ужасно. У меня тогда были отношения на расстоянии, так что меня часто подмывало все бросить и переехать туда
Откуда был твой бывший? перебиваю ее, не в силах сдержаться: адреналин зашкаливает.
Из Уэльса, но в то время учился в магистратуре в Лондоне.
Местный акцент такой сексуальный, очень громко заявляю я.
Полностью согласна! Значит, ты бывала в Лондоне?
Мне было десять, когда бабушка взяла меня с собой в Лондон: слишком рано, чтобы понимать, какой акцент звучит сексуально. Это была моя первая поездка за границу, только что вышла пятая книга про Гарри Поттера, и на каждом автобусе города красовалась надпись «Гип-гип, Гарри», так что большую часть путешествия я провела за книгой, пока мы отстаивали длинные очереди в Вестминстерское аббатство, Букингемский дворец и Тауэр. На все остальное я обращала мало внимания и теперь жалею об этом.
Рассказываю Розмари про бабушку, автобусы, смену караула.
Я бы хотела побывать там во взрослом возрасте, добавляю я. Пройтись по пабам.
Какие милые воспоминания, судя по всему, у тебя мировая бабушка. Она снова делает глоток. В следующий раз тебе обязательно надо посмотреть не только Лондон. Конечно, я предвзята, но рекомендую Уэльс и Шотландию. Там так красиво.
Стук сердца отдается в животе и горле. Розмари так свободно говорит о родине Калеба. Это потому, что она пережила их разрыв и не испытывает ни горечи, ни сожалений? Или все как раз наоборот?
Ты бывала в Австралии? Я училась там, и Лаклан оттуда. Для меня это самый сексуальный акцент.
Еще нет, это так далеко, но однажды надеюсь съездить. Что привело его сюда?
Работа и девушка, такая прямота предназначена привлечь и удержать ее внимание.
Как обычно, смеется она. Я так понимаю, эта девушка ты?
Нет, другая, импровизирую я. Это было до того, как мы познакомились.
Повисает долгая тишина, и я откашливаюсь.
Кстати, я рада, что мы сейчас здесь. С тех пор как я вернулась домой, то общалась только со старыми друзьями, не желая расширять круг знакомств.
Я не могу быть просто отчаянной искательницей работы, или странненькой девушкой, которая заводит знакомства в уборной бара, или, боже упаси, писателем, беззастенчиво пытающимся добиться продажи своей книги. Я должна быть спокойной, приветливой, интересной и открытой для дружбы, которая проистекает из совершенно естественного стремления к саморазвитию и переменам. Однако, кроме того, я сказала правду. Здорово пообщаться с кем-то новым. (Без учета контекста.)