Если мы доберемся до него, нам не будет дела до придуманной реликвии
А почему не заняться и тем, другим?
Я смотрю на Ашера, который, один из немногих, помалкивает.
А ты не думаешь, что Грааль можно будет склеить и использовать снова, если мы его найдем? спрашиваю я.
Он смотрит на меня настороженно:
Я не уверен, что дело в починке и повторном использовании. Как я уже говорил, я вообще не уверен, что Грааль когда-либо существовал в физической форме.
Но если его уничтожили, значит он был реальным?
Не обязательно. Даже если Грааль лишь идея, его все равно можно сломать. Посмотри, что происходит сейчас под влиянием Мидраута: все то, что мы могли думать о себе как о людях с открытым умом, уничтожено. Посмотри на происходящее в Аннуне, посмотри, как люди ведут себя по отношению к тем, кто отличается от них, и скажи, разве это невещественно, нереально?
Я думаю о тех опустошениях, что причинила единственная идея Мидраута. Она приобрела форму, она заползла, как червяк, в головы людей, и опустошила нашу землю
Значит, ты думаешь, что Грааль и был идеей мира Артура? И что сломали именно ее?
Вероятно, пожимает плечами Ашер. А может, и нет. Я лишь теоретизирую. Но надо перестать прилагать физику Итхра к тому, что возможно в Аннуне.
Я киваю:
Воображение, вот ключ, ты об этом? Ключ ко всему.
У меня внутри возникает странное чувство, словно мне пытаются сказать что-то такое, что я пока не готова услышать. Будет дорого стоить. Это Гвиневра Андраста сказала рыцарям, отправившимся на поиски. Никто больше не упомянул об этой части текста, но она многократно эхом прокатывается по моему телу, словно некое предчувствие.
Лорд Элленби вскидывает руку, призывая к тишине.
Мне понятно то, что вы все говорите, ворчливо произносит он. Предлагаю назначить группу рееви для дальнейшего изучения легенды о Граале, чтобы у нас был хоть какой-то план, если начнется худшее. А пока не займемся ли мы вопросом недостатка рыцарей?
Лорды, леди и сеньоры вокруг стола кивают в знак согласия. Потом начинается торг: скольких и куда перевести. И ясно лишь одно: население Тинтагеля теперь увеличится.
11
И вскоре команды харкеров, венеуров, аптекарей и рееви прирастают. Они словно прибывают все разом, хотя и приходят из всех других замков страны. Некоторые уже ушли в отставку, но отчаяние главных танов убедило их вернуться к исполнению долга. И единственный лоре, который не находит пополнения, это лоре рыцарей.
Не то чтобы они сами не хотели, говорит нам Найамх. Просто главные таны и капитаны рыцарей не хотят их отпускать. Они уже сами потеряли множество своих людей и боятся, что потеряют лучших из оставшихся.
Она возмущается тем, что рыцарям не дают возможности перейти в Тинтагель, но я могу понять главных танов: им уже не хватает рыцарей из-за всех смертей последних лет, недавних исчезновений и отсутствия пополнений во время Самайна[12], и они не могут позволить себе еще сильнее ослабить свои патрули.
Одно из пополнений приходит по собственной воле. И оно буквально выводит из себя Майси. Ее предшественник, мужчина по имени Бен, которому, должно быть, после отставки уже исполнилось семьдесят, но у которого до сих пор на голове встрепанные черные волосы и полное отсутствие морщин на лице, пользуется шансом вернуться. Он наслаждается тем, что постоянно дает понять, как бы он руководил харкерами, останься он на прежнем посту. Когда бы я ни проходила мимо Круглого стола, он там, болтается рядом с управляющими им харкерами и постоянно ворчит.
Конечно, здесь, пожалуй, и нет хорошей масляной замазки, чтобы заделать эти трещины бормочет он.
Это не трещины, Бен, отвечает Майси. Я уже сто раз тебе говорила, это результат воздействия Мидраута.
У тебя всегда найдутся оправдания, снисходительно улыбается Бен.
Я ловлю взгляд Майси и сочувственно качаю головой.
Оставь их в покое, дедуля, звучит знакомый напряженный голос, обращающийся к Бену.
Это Франки, рееви из Кембриджа, с которой я встречалась в прошлом году, она производит впечатление самого строгого человека из всех, кого я знаю.
Дедуля? спрашиваю я.
Тебе следует быть на крыше, со стражами, продолжает Франки, подталкивая Бена к лестнице.
Но я им нужен здесь! возражает Бен.
Совершенно не нужен. Идем, дедуля, ты мне мешаешь.
Бен ворчит, но подчиняется Франки. Я смотрю на нее во все глаза, когда он тащится вверх по ступеням на крышу замка.
Что? спрашивает она. Ничего нет необычного в том, чтобы призвать на помощь родственников.
Несмотря на первоначальные трудности притирки людей из разных общин танов, Тинтагель теперь бурлит новой энергией. У каждого имеется идея насчет того, как закрыть бреши. Ашер убежден, что мы должны начать с выяснения того, как они созданы.
Они определенно имеют какое-то отношение к Иммралу, произносит он, многозначительно глядя на Олли.
Мой брат уже какое-то время прилагает все усилия, чтобы воссоздать брешь в одной из пустых комнат башни. Единственное, что ему удалось, так это лишить пространство вокруг себя красок и заработать сильное кровотечение из носа.
Архивы, некогда пыльные и тихие, теперь заполнены рееви. Самсон, Иаза и я проводим там столько времени, сколько можем, продолжая поиски способа заново запустить мой Иммрал. Рядом с нами трудятся Ашер, Франки и Джин, на которых возложена задача поиска легенд о Граале. Обе наши группы частенько мирно сидят бок о бок за одним из длинных столов в глубине архива. То, что рядом Джин, весьма полезно для моих собственных поисков сведений об Иммрале, потому что она в свое время потратила массу времени на то же самое, когда ей казалось, что она может обладать такой силой.
Теперь мы должны разобраться вот с этим, говорит однажды ночью Иаза, показывая на стеллаж с этикеткой «Интересные таны».
Я смотрю на ряды отчетов и у меня падает сердце при мысли, что все их нужно прочесть.
И с чего же начать? спрашивает Самсон, но сам уже достает документы с полок и листает их.
Но тебе ведь на самом деле это нравится? поддразниваю его я.
Здесь есть и некоторые иммралы, говорит Иаза, пробегая пальцами по папкам. Мне только нужно вспомнить, где А потом, слишком уж небрежно, спрашивает: Как ты думаешь, не захочет ли твой брат помочь нам здесь?
Он сейчас не в лучшем состоянии, качаю я головой.
Уверена, что брат обязательно согласился бы помочь, если бы я его попросила, но он в эти дни выглядит таким усталым, что я не хочу взваливать на него лишний груз.
Иаза пожимает плечами, словно ему, в общем-то, все равно. Вскоре после того он показывает нам тонкую стопку папок, на каждой аккуратно написаны имя и дата.
Это все иммралы, которые у нас записаны, сообщает он.
Давайте их поделим, предлагает Самсон, забирая верхнюю часть папок.
Все они разные по объему: в некоторых лежат всего несколько листков, другие толстые, как том какой-нибудь энциклопедии. Я пролистываю их в поисках любых упоминаний о силе Иммрала, стараясь не отвлекаться на иные из невероятных вещей, о которых читаю. У меня есть время лишь до того, как мне придется проснуться.
И все же никто из нас не может удержаться от того, чтобы поделиться тем, что узнали из записей о некоторых необычных людях.
Здесь записи об иммрале из Аргентины, которая отказалась пользоваться своей силой, сообщает Иаза. Похоже, она была примечательной женщиной.
Она из недавних? спрашиваю я, припоминая кое-что из того, что рассказывал мне лорд Элленби.
Иаза лишь кивает в ответ, погруженный в чтение.
А вы знаете, что у некоторых фей были дети-люди? говорит Самсон, показывая нам какую-то папку. Вот эта женщина была дочерью Пака и королевы Елизаветы Первой. Можете такое представить?
Я показываю ему ту папку, которую читаю:
Вот у этого чудака был Иммрал, а кончил он тем, что отрезал себе руку и бросил ее в водопад. Я бывала у этого водопада в Итхре. Все туристические брошюры болтают о том, что он благословлен.
Можно посмотреть? спрашивает Джин, отрываясь от поисков Грааля.
Она берет у меня записи, жадно их читает, и лицо ее затуманивается.
Что? Это же просто фантастическая история, говорю я.
Да, отвечает Джин, но при этом о чем-то умалчивает.
Прежде чем мы с Самсоном успеваем на нее нажать, с дальнего конца архива до нас доносится какой-то грохот, потом резкие голоса, а потом между стеллажами появляется один из рееви:
Ферн, ты нужна.
Я вскакиваю:
Что случилось?
Там Мерлин и Нимуэ. Они хотят поговорить с тобой.
Иаза тянет к себе оставшиеся у меня папки, а я спешу за рееви к большому коридору под центральным куполом Тинтагеля. И только когда одолеваю последние ступени и проталкиваюсь сквозь танов, собравшихся там, я понимаю, почему мы должны спешить.
Нимуэ и Мерлин лежат на полу, как пустые оболочки. Нимуэ окутана грудой ткани, скрывающей ее раны и придающей ей хоть какую-то форму, но шелк вздувается и проваливается в неподходящих местах, намекая на отсутствие под ним тела. Мерлин слеп, его глаза превратились в дымные провалы. Его кожа отваливается, открывая лесенку ребер. Кисти рук и ступни ног то появляются, то исчезают. Вот они здесь а в следующее мгновение уже превратились в след инспайра. Несколько месяцев назад я исцелила Мерлина легендами. Сейчас Олли, закрыв глаза, стоит на коленях рядом с ним и Нимуэ, из носа у него течет кровь. Он пытается сделать то же самое, но на сей раз это не помогает. Кто знает, то ли потому, что он по-прежнему использует мою часть силы, то ли Мерлину и Нимуэ уже нельзя помочь.
Это она? спрашивает Мерлин голосом, похожим на слабое эхо.
Да, милорд. Ферн здесь, говорит лорд Элленби, подталкивая меня ближе.
Я опускаюсь на колени рядом с Олли и беру протянутую Мерлином руку. Она влажная и пахнет протухшим мясом. Я сопротивляюсь желанию бросить ее.
Меч, хрипит Мерлин.
Экскалибур?
Он кивает. Я смотрю на Олли: почему они решили сказать мне что-то об Экскалибуре? Я все равно сейчас ничего не могу с ним сделать, а может, и никогда не смогу. Даже с сильным Иммралом я оказалась недостаточно сильна, чтобы удержать его. Им нужен Олли.
Он найдет тебя, произносит Нимуэ сквозь шарф, ее голос искажен, словно у нее уже нет половины рта.
Она пытается сказать что-то еще, но прямо под нашими взглядами ткань, прикрывающая ее лицо, падает. Голова Нимуэ рассыпается. Тело следует за ней, и вот уже ничего нет там, где была Нимуэ, только воспоминание об инспайрах и клочки лилового шелка.
Мерлин подхватывает ее слова, хотя мы едва его слышим:
Когда ты будешь готова, он найдет тебя. Здесь, под куполом
Мерлин умирает не так элегантно. Он не тает, как Нимуэ. Он даже не рассыпается в пепел, как Андраста. Он дергается в конвульсиях, и каждый толчок ломает его кости и рвет кожу. А потом, с последней судорогой, он взрывается. Я отворачиваюсь, прикрывая лицо, и чувствую дождь теплых инспайров на щеках и шее.
Когда ты будешь готова, словно шепчет мне какой-то голос, но не в уши, а прямо в мозг. И так уходит последняя из фей.
12
Я никогда не была особой поклонницей Мерлина он несколько лет откровенно проявлял недоверие ко мне, прежде чем признал наконец, что я не инкарнация зла, но смерть его и Нимуэ действует на меня сильнее, чем я ожидала. Когда Мидраут убил Андрасту, потрясение было мгновенным. На этот раз оно вползает в меня в тихие мгновения. Странные картины словно подталкивают меня к чему-то последнее увядающее растение в саду аптекарей или то, как знамя танов трепещет над парапетами Тинтагеля, как шелковый шарф Нимуэ. В Итхре я зарисовываю их последние мгновения во всей их уродливости, словно пытаюсь выпустить воспоминания через руки.
Иногда Чарли сидит рядом со мной в студии, пока я рисую. Она не встречалась с феями, но я рассказала ей о них. Чарли хороший слушатель, хотя я не уверена, насколько это свойственно ей от природы, а насколько это просто результат того, что она понемногу приходит в себя после экспериментов ее отца. Ее взгляд иногда может стать пустым, тело напрягается, пока какие-то тени, мелькающие в ее уме, не рассеиваются.
Как-то раз она приносит мне подарок: плоскую коробочку, в которой оказываются несколько листков сусального золота.
Я подумала, ты сможешь украсить свои рисунки вот этим, предлагает она.
В первую очередь мне хочется сказать: кто она такая, чтобы советовать мне, что делать с моими рисунками. Но потом я думаю над ее предложением. Несколько золотых точек на янтарях Андрасты. Легкая полоска над облаком шарфа Нимуэ. Золото вместо серой краски для глаз Мерлина. Да, что-то в этом есть
Думаю, это поможет, только и говорю я. Спасибо.
Когда я касаюсь маленькой кистью первого золотого листка и наматываю хрупкое золото на ее волоски, я смотрю на Чарли:
А почему ты об этом подумала?
Фея Динь-Динь, отвечает она.
Ну конечно.
Чарли улыбается:
Когда ты или Лайонел рассказываете мне о феях, я всегда думаю о сказках. Моя няня читала мне «Питера Пэна»[13], когда я была маленькой. Мне нравилась мысль о том, что Венди улетает прочь от своей жизни и находит невероятный новый мир на краю горизонта.
Я продолжаю рисовать, но мы обе думаем о том, почему юной Чарли хотелось сбежать за пределы своей спальни.
В той книге были замечательные картинки, но моей любимой была та, где Динь-Динь умирает. Она лежала на руках Питера Пэна, а из ее рта вылетали крошечные золотые завитки. Это был ее последний вздох. Это было так прекрасно Я помню, что тогда я впервые поняла.
Поняла что? зачарованно спрашиваю я.
Что жизнь это лишь часть нашей истории. Может, она приходит и уходит, как это случилось с Динь-Динь но можно было бы вернуть эти золотые завитки жизни в ее тело, если бы достаточно людей поверили в фей. Но если бы такого не произошло, это все равно не было бы настоящим концом. Золото ведь не может исчезнуть? Может, мы его больше не сможем видеть, но оно останется в воздухе вокруг нас. И она все равно будет где-то здесь. Везде.
Слова Чарли задевают меня. Я пытаюсь думать о том, что Андраста, и Мерлин, и Нимуэ окружают нас всех, побуждая не прекращать усилий. Я пытаюсь думать о своем Иммрале, пока что дремлющем. Возможно, я потому и делаю все это
У нас есть начальный план, говорит однажды ночью лорд Элленби во время регулярного собрания. Нам понадобятся рыцари. Несколько добровольцев.
Мы думаем, тут есть некая схема, говорит Иаза. Мы уже несколько недель следим за прорывами между мирами, и некоторые из них возникают в одном и том же месте.
А это дает нам отправную точку, продолжает лорд Элленби. Если те подобные змеям твари появляются рядом с прорывами, то мы, зная, где возникнет очередная брешь, получим шанс поймать одну из них.
Меня охватывает страх. Я понимаю, что произойдет. Туда отправят или Самсона, или Олли. Скорее Олли, учитывая его Иммрал. А может, обоих. Внимание обратят на лучших воинов и лучший ум. И в том и в другом списке Самсон и Олли стоят в самом начале. Самсон берет меня за руку, и я с трудом заставляю себя слушать то, что говорят нам лорд Элленби и Иаза.
Пока что мы отвели рыцарей от прорывов, как только это обнаружили, на случай если так происходят похищения, говорит лорд Элленби. Но так мы, конечно, не избавимся от тех тварей. И пока не поймаем одну и не изучим ее, не узнаем, с чем столкнулись. Поэтому мы предлагаем
Ловушку, подхватывает Олли. А мы станем приманкой.
Лорд Элленби кивает, понимая, что такое не примут хорошо. Но громче всех протестуют другие лоре, не рыцари.