Кто начал стрелять? спросил я. Станция в руинах.
Мы начали, нехотя признался Пит. Те все больше переговорами пытались вопрос решить, но было как-то странно. Они как будто чего-то ждали. Мы и не выдержали. Бои в узких коридорах. Захват уровня за уровнем. Они сначала не сильно сопротивлялись. Старались нас не убивать, только ранить, но хрен им. Когда мы поняли, что они наши тела захватывают и что-то с ними делают, после чего ты уже не ты, мы сами себя убивать стали в критической ситуации. Вот тогда они озверели. Видимо, решили, что потери допустимы. В общем, мы тут еще с парой отрядов по ходу боевых действий объединились и организовали сопротивление. Взрывали все, что попадалось. Кто-то из ребят заметил, что лучше всего охраняются установки МРТ, так мы почти все медцентры уничтожили. Диверсионной деятельности нас учили, в общем, знания пригодились.
Какой сейчас расклад сил? спросил Дэн, наконец вступив в разговор.
Нас около восьми тысяч осталось. Их, я полагаю, чуть больше миллиона. Но мы забаррикадировались здесь, хрен выкуришь, чуть горделиво ответил Пит.
Ого, вы сколько народу положили?!
Ну, непосредственно мы немного. Тут скорее обстоятельства вмешались. Когда мы устраивали диверсии в медцентрах, несколько раз неудачно детонировали запасы кислорода. Пару раз военные склады взорвались. В общем, основные потери людей случились, когда на шести уровнях вынесло внешнюю обшивку станции. Разгерметизация случилась. Пока разобрались, что к чему, в космос несколько десятков тысяч человек выкинуло. И еще около миллиона задохнулись, в панике не успев найти костюмы жизнеобеспечения. Потом переборками место разгерметизации отсекли, но потери были уже огромные.
А что с планетой? спросил я.
А что с ней? удивился Пит.
Данные по атмосфере пришли?
Не знаю, пожал плечами тощий военный. А это вообще важно?
Возможно, неуверенно ответил я, понимая, что сейчас не время для таких вопросов. А с планеты своим не помогали?
А кто должен был и кому помогать? удивился Пит.
Я вдруг понял, что они весьма поверхностно представляют происходящее. Взглянул на Дэна, а тот в упор смотрел на меня уже некоторое время. Видимо, принимать решения тут предстояло мне. И лучше иметь восемь тысяч сторонников на «Ковчеге», чем восемь тысяч ничего не понимающих бойцов, готовых защищаться от любой опасности. Мне же было нужно кое-что другое. И для реализации моих планов требовались переговоры с захватчиками. А значит, придется рассказать все или почти все о происходящем.
Пит, кто руководит вашими партизанскими отрядами?
Кажется, парень немного обиделся на «партизанские», но все же ответил:
У нас есть штаб. Туда входят двенадцать командиров отрядов. Верховного главнокомандующего нет. Стратегические решения принимаем голосованием. Тактические остаются за командиром на поле боя.
Я правильно понял, что ты один из двенадцати?
Так и есть, ответил Пит.
Сможешь собрать штаб? Хочу поделиться с вами информацией и рассказать, что происходит.
Ты знаешь, что именно случилось?
К сожалению или к счастью, да. Знаю.
Парень задумался. То ли решая, верить ли мне, то ли придумывая, как собрать всех, оставив без тактического управления восемь тысяч бойцов. Наконец он принял решение:
Смогу собрать всех через два часа. Вас проводят в штаб, там и встретимся.
Хорошо, согласился я и направился за парнем, жестом пригласившем нас следовать за ним.
Когда Дэн проходил мимо Пита, тот хлопнул его по плечу и тихо произнес:
Извини, Дэнни, я ее не уберег.
Дэн молча сбросил руку с плеча, гневно взглянув в лицо Питу. Видимо, им еще предстоял разговор на эту тему. Я не мог осуждать Дэна за его агрессию, хотя об отношениях этих троих только догадывался.
Все собрались лишь спустя три часа. В маленькой комнате с низкими потолками было тяжело дышать. Кроме двенадцати человек здесь присутствовали я с Дэном и еще трое гражданских, представителей группы инженеров и рабочих. Я был только «за»: в моих интересах, чтобы правду о происходящем знали все, кто так или иначе оказывал сопротивление.
Мне было сложно решить, с чего начать и о чем говорить в первую очередь. Кое-как собрав разбегающиеся мысли воедино, я понял, что должен сказать, и попросил тишины.
Странно, но только что вокруг был шум и гомон, а теперь вмиг стало тихо. Меня готовы были слушать. Люди устали жить в неведении.
Я говорил около двух часов и рассказал все, что знал. Мне задавали вопросы, но очень тактично, не перебивали. Умолчал только о том, что во мне находится не пришелец и я имею некоторые расширенные возможности. Все остальное стало известно присутствующим в полной мере. Рассказал и про Вику. Про то, для чего я здесь. Меня выслушали, но не все поддержали. Слишком много их знакомых и друзей погибло на станции. Далеко не все готовы были идти на переговоры с захватчиками, потому что не было понятно главного: как все вернуть? Как сделать так, чтобы люди, оказавшиеся поглощенными, снова стали теми, кем были до этого? У меня не оказалось ответов на эти вопросы. Я вдруг осознал, какими эгоистичными соображениями руководствуюсь. Для меня было важнее сохранить своих друзей и любимых, чем придумать, как вернуть человечество.
Я понял, что после того, как рассказал, чего хочу от пришельцев, от меня ждут большего. Многие решили, что если я смогу вернуть Вику, то и у всех остальных есть возможность стать прежними. А в этом я совсем не был уверен. Более того, я об этом даже не думал. Видимо, снова пришло время серьезного разговора с тем, кто был внутри меня. И на этот раз предстояло расставить все точки над i.
Правда была одна проблема. Мой постоялец никак себя не проявлял с момента высадки на «Ковчеге». Как только я уединился в санузле, попросив необходимый мне пятиминутный перерыв, я обратился к нему напрямую, надеясь на мгновенный ответ, но его не последовало. Тот, кто был внутри, молчал, предоставив мне возможность все решать самому.
Немного поразмыслив, я решил уклониться от прямого ответа, и когда прозвучал вопрос, был готов дать на него расплывчатый ответ, что постараюсь сделать все возможное. Это не было ложью, я действительно собирался это сделать, но моя отмазка многим не понравилась, и в итоге финал собрания получился очень скомканным и напряженным. Люди расходились, получив информацию, но с полным непониманием, что с ней делать.
Как только в комнате остались мы с Дэном и Пит, мой товарищ подошел и сочувственно похлопал по плечу.
Да, Марк, до хорошего оратора тебе еще далеко, произнес он.
Ну, а что было делать? Я не мог им пообещать, что могу всех вернуть, но и сказать обратное будет неправильно, ведь я ничего не знаю наверняка.
Я понимаю, сочувственно сказал Дэн, но и ты должен их понять.
Так и понимаю! воскликнул я. У всех нас кто-то умер или был поглощен. Многие с момента Катастрофы с этим не смирились.
Это все так, но вот помощи нам теперь ждать неоткуда. Не воодушевил ты их. Но я тебя не виню. Я бы и сам не смог. Вопрос в том, как нам быть дальше?
Пойдем искать поглощенных. Мне нужно поговорить с кем-то из руководства. Наверняка ими кто-то руководит.
Главное, чтобы нас по пути не пристрелили, грустно усмехнулся Дэн. Солдаты ребята простые. Если ты не с нами, то ты против нас.
Это не так, но прекрасно понимаю, о чем ты, грустно сказал я и задумался.
Пит, стоящий рядом, хмыкнул, стараясь обратить на себя внимание.
Эй, ораторы хреновы! Я, кажется, знаю, кто нам может помочь.
Ну? нетерпеливо произнес я.
Кэти, коротко ответил Пит. Я знаю, как до нее добраться.
Краем глаза я видел, как Дэн, ходивший из угла в угол, замер на одном месте.
Дэн, ты уж извини за все, как-то издалека начал Пит. Кэти сейчас с захватчиками, и со мной она будет говорить только посредством винтовки, но у тебя, может быть, есть шанс. Когда все только завертелось, я имею в виду стрельбу и разборки, она предложила мне перейти к ним. Сказала, что помнит свои чувства ко мне, и хотела бы видеть рядом. Я, конечно, отказался, но не исключено, она помнит и то, что любила тебя.
Дэн едва заметно хмыкнул и хотел что-то сказать, но Пит перебил его:
Поверь, она тебя очень любила. Я это точно знаю.
И ты думаешь, что старые чувства заставят ее говорить со мной? удивился Дэн.
Возможно. Кажется, она осталась весьма сентиментальной даже после поглощения.
Когда и где можем встретиться? коротко спросил Дэн.
Я видел, что он сильно нервничает, но старается этого не показывать. Хотя если уж я это заметил, то его друг и подавно видел, что происходит с парнем. Пит долго смотрел на товарища. Я уж, было, посчитал, что он передумал приводить свой план в действие, но он, словно опомнившись, произнес:
Я все устрою. Завтра.
Глава 24
Для ночлега нам с Дэном выделили по комнате, точно такой же, какая была у меня в первый прилет на «Ковчег». Как будто не покидал станцию. В голове все еще был сумбур, и в какой-то момент мне даже захотелось, чтобы все оказалось иначе. Чтобы я был здесь первый раз, чтобы мне предстояло проснуться завтра и пойти заниматься опросом мелких лавочников, собирать информацию, записывать данные для Дилана Страуда. Чтобы не было моего побега с подрывом медцентра, и чтобы Вика была жива. Обязательно была жива!
Но вытянувшись на кровати, тут же подстроившейся под мое тело, я осознал, что все это уже случилось. Пути назад нет, как нет простых решений. Впереди только неизвестность и попытки добиться своего. Сделать все, чтобы спасти свою любимую, не обращая внимания ни на какие трудности. Найти захватчиков и узнать нужную мне информацию. Не скажут, значит, вытрясти ее из них. Выпотрошить их мозги, но найти крупицу нужной мне надежды. Я не представлял, что буду делать, если у меня не получится.
Казалось, что я не смогу заснуть, так и буду валяться на кровати, прокручивая в памяти все события последних дней. Не желая их вспоминать, но и не имея способности забыть. Я боялся, что загоню сам себя в глубокую пропасть тоски и отчаяния, но все оказалось проще. Кровать подо мной настроилась, предоставив телу максимум возможностей для расслабления, и мозг, приняв эту подачку физиологии, отключил сознание. Снов не было.
Утром меня разбудил Дэн.
Марк! крикнул он через дверь. Вставай! Нам пора выдвигаться.
Я нехотя поднялся с кровати, подошел и открыл дверь. Парень выглядел посвежевшим и отдохнувшим. Кажется, скорая встреча с его старой знакомой сделала его суетливым и деятельным. Было заметно, что он нервничает, но старается скрыть это за ширмой веселости.
Заходи, пригласил я Дэна и отошел в сторону.
Он вошел, улыбаясь во весь рот. Странно, но то, что девушка, которая его бросила, сейчас не была собой, похоже, Дэна совсем не смущало. В какой-то момент мне показалось, что будь у него возможность купить цветы на «Ковчеге», он непременно бы это сделал.
С тобой все в порядке? на всякий случай спросил я.
Конечно! весело и беззаботно ответил мой товарищ.
Что-то не похоже, буркнул я себе под нос, но Дэн это услышал.
Марк, я понимаю, о чем ты думаешь, что там не она, что это не то время и место, но я любил ее. Был к ней привязан так сильно, что когда она меня бросила и ушла к Питу, был готов расстаться с жизнью. Я до сих пор помню каждый сантиметр ее тела. Закрываю глаза и вижу ее обнаженную грудь, Дэн прикрыл веки и улыбнулся. Говорят, пока мужчина помнит, как выглядит грудь его бывшей, он все еще влюблен в нее.
Он хрипло рассмеялся и закашлялся. Запрокинул голову и зачем-то постучал себя по груди сжатым кулаком. Затем замер и посмотрел на меня изменившимся взглядом:
Да, я ее помню! И хочу снова увидеть это тело, пусть и без души Кэти. Увидеть и отомстить! Хочу посмотреть на нее сейчас, какой она стала. Уверен, в ней ничего не изменилось, у нее и раньше не было души!
Дэн, как можно спокойнее произнес я. Я понимаю твою боль, но сейчас действительно не время. Ты можешь свести на нет все возможности переговоров. Я не могу позволить тебе сделать это.
Извини, Марк, я разошелся. Не стану я ничего делать. Кэти и так получила свое, оказавшись поглощенной. И Пита я зря задирал, было видно, что Дэн успокоился. В его глазах потух тот яростный огонь, который я увидел при словах о мести. Я его не простил, но не его вина, что так все вышло. Никто не знает, что я пережил и что чувствовал тогда, но это только моя проблема. Ни ты, ни Вика тут точно ни при чем.
Подойдя ближе, я похлопал Дэна по плечу.
Я верю, что ты сможешь себя контролировать при встрече. Давай не будем портить то, чего у нас еще даже нет.
Хорошо, согласился парень и протянул мне ладонь. Доверяешь?
Доверяю, согласился я и пожал ему руку.
Пит вел нас узкими, заваленными всяким барахлом коридорами. Мы давно свернули с центральных проходов куда-то вглубь технических помещений. Я почти сразу потерял ориентацию и не слишком хорошо понимал, где нахожусь. Как сказал наш провожатый, большинство коридоров были забаррикадированы на случай возможной атаки, но осталось несколько мелких лазеек, если вдруг самим участникам сопротивления понадобится выйти в «большой мир». Все проходы тщательно охранялись круглосуточно, но захватчики не стремились прорваться внутрь отгороженных помещений. Как я понял, последние несколько дней контактов вообще не было. Пока для меня оставалось загадкой, как Пит собирается устроить нам встречу. Но на все вопросы он только невнятно мычал или загадочно улыбался.
Из оружия у нас были только два пистолета и короткоствольный автомат. Пит настоял, чтобы мы не брали винтовки, якобы с ними не пройдем. Дэн пытался возражать, но Пит был непреклонен.
Коридоры все больше и больше сужались и стали похожими на технические проходы. На стенах виднелись следы пожара, а в воздухе висел неистребимый запах гари. Кое-где мне приходилось протискиваться боком. Я старался втянуть все, что можно, лишь бы не вымазаться в черных разводах горелой изоляции на стенах.
Вдруг за очередным поворотом я услышал голоса. Мы с Дэном приостановились одновременно, но Пит улыбнулся и сказал, что там свои. Выйдя из прохода шириной не большее полуметра, мы оказались в тесной комнатушке, заваленной катушками проводов, пустыми пластиковыми бутылками и засаленной бумагой. Откуда тут все это взялось, я не имел ни малейшего представления, пока не увидел двоих людей в военной форме. Они сидели на поставленном на торец воздуховоде, накрытом металлической крышкой, и пили мутную жидкость из прозрачной пластиковой бутылки.
Увидев нас, караульные подскочили, опрокинув импровизированный стул, но успели ловко его подхватить у самого пола, не издав при этом ни единого звука. В руках одного из них возник короткоствольный автомат, такой же, как взял с собой наш провожатый. Секундная пауза и нас узнали. Точнее, узнали Пита. Лица и позы стали расслабленными, а ствол автомата сразу опустился.
Мы ждали тебя позже, сказал один из караульных.
Быстро дошли, коротко бросил Пит. Она там?
А то-о, протянул тот, что был с автоматом, и как-то странно скривил рот в улыбке.
Пит коротко кивнул и поманил нас за собой. В дальнем конце комнаты была приставлена к стене металлическая лесенка или половина стремянки в полумраке закутка было не разобрать. Верхняя ее часть уходила в отверстие вентиляционного воздуховода. Люк, снятый с петель, лежал рядом на полу.
Пожалуй, пойду первым, произнес Пит и стал карабкаться по лестнице.
Следом пошел я, за мной Дэн.
Вентканал оказался ненамного меньше тех проходов, через которые мы добирались сюда. Стоять в нем, конечно, невозможно, но ползти, встав на четвереньки, было вполне комфортно. Перед собой я видел задницу Пита, обтянутую форменными штанами цвета хаки. Я слышал, как он тихо ругался, когда автомат выскальзывал и задевал стволом о стенки, издавая скрежет. Теперь стало ясно, почему нам не стоило брать с собой винтовки.