Платят? Келли сонно рассмеялся. Я-то думал, что-то серьёзное. Учтивость швеи зависит от щедрости клиента и исчезает так же быстро, как и денежки в её переднике. То же касается любого лавочника и торговца.
Как же, щедрости. Ни в жизнь не поверю. Да и ты не поверил бы, если б видел рожи, с которыми они ходят. Выглядят так, словно по нескольку раз на дню отказывают в помощи бездомным деткам.
Одёжка порой живёт не дольше любви бордельных девиц. Так что неудивительно. Я как-то пробовал расставлять силки на кроликов. Ничего путного из этого не вышло, только рубаху подрал о ветки.
Вот только бордельные девицы не кролики, а брюки не силки.
Неужто? Как по мне, сравнение весьма точное.
Генри осушил кружку долгим глотком и поднялся.
Пойдём-ка. Чего говорить лучше сам убедишься.
3
Келли в любом случае не хотелось возвращаться домой. Как и всю последнюю неделю. До того как начались кошмары, он обожал своё жилище, но со временем жуткие сны так взбудоражили его рассудок, что от былого ощущения комфорта не осталось и следа. Окрестности всё чаще напоминали ему одинокий пустырь. А его собственный домик, уютный, радушный к своему хозяину, больше не казался таким уж безопасным. Вокруг него росли редкие кустики нежной травы, но случалось так, что вместо неё Келли виделись тёмно-зелёные листья сныти, когда он курил трубку, сидя на пороге. Они разрастались, заполоняли округу. Почему-то сорняк вызывал у него неприязнь, хотя стоило приглядеться, как дурман рассеивался. Но он больше не мог убедить себя, что ему всего лишь привиделось.
Погода была пасмурная и промозглая. Безлюдная дорога, уходящая вглубь городка, напоминала ту, что вела на пустырь. Такая же пыльная, усыпанная мелкими камушками. Они скрежетали, когда Келли наступал на них, плетясь следом за приятелем к швейной лавке. Ему было по большому счёту плевать, куда идти. Глаза слипались, он кутался в курточку, но слабый озноб не приводил в чувство. Холодное утро не могло развеять тревогу. Туман сгущался, но Келли всё одно брёл бы, уставившись себе под ноги, будь он хоть в кромешной темноте. Он вслушивался в гадкое рычание, пронизывающее разум. Не удавалось сосредоточиться на чём-то другом.
В лавке пахло свежими тканями. Приятный свет, излучаемый настольным фонарём, подействовал на Келли благотворным образом. Сон слегка отступил, а оставшаяся сонливость сделалась весьма выносимой. Генри строил из себя придирчивого покупателя, в чём не наблюдалось особенного смысла лишь эмоции. Он с жалко-важным видом рассматривал льняные обрезки на многочисленных столиках, расставленных тут и там. Прелестная Синтисса, тридцатилетняя кареглазая швея, в свою очередь, оценивала, как издали смотрится его жилетец, который она недавно сшила. В её взгляде Келли прочитал, что она довольна проделанной работой и от торжествующей ухмылки её отделяет только холодное выражение лица одного из посетителей, так хорошо ей знакомого.
Швейные дела, я смотрю, не в упадке, выдал Генри металлически монотонно. Ну ещё бы. Столько благодраных благодарных клиентов.
Перестань, Генри, робко проговорила Синтисса, заметно погрустнев. Ты прекрасно знаешь
Что-то в последнее время я всё чаще это слышу. Только вот при этом мне ничего не известно.
Дверь отворилась, и, помедлив на пороге, в лавку вошёл мужчина лет сорока, одетый в неприятно тусклую чёрную рясу, всю в складках и потёртостях. Бледное бритое лицо, покрытое прыщами и мелкими язвочками, светло-серые близко посаженные глаза создавали не лучшее впечатление. Он держал в руке деревянный посох в собственный рост, обитый железными заклёпками.
Генри потянул Келли в сторону.
Один их этих прохиндеев, я говорил, шепнул он украдкой. Смотри, смотри, какой учтивой она сделается.
Келли не заметил, чтобы Синтисса хоть сколько-нибудь изменилась в лице. Впрочем, он следил вовсе не за ней. Чувство тревоги посетило его. Может, сказывался отвратный цвет рясы, темнеющей перед глазами. Незнакомец подошёл к прилавку вплотную.
Приветствую вас, милая девушка, послышался его тихий голос, заставив Генри возмущённо распыхтеться. Я заходил к вам. Вчера вечером, вы помните?
Уже и не таится, стервец, проскрежетал зубами Генри. Незнакомец, по-видимому, не услышал, потому как продолжал так же спокойно, лишь секунду помедлив.
Вы сказали, что того человека недавно видели в городе, он опёрся костлявыми пальцами о прилавок. Синтисса нервно вздёрнула краешек губ и отступила.
Да, ответила она, суетливо разглаживая передник. Так и сказала.
К сожалению, я не нашёл его ни в городе, ни в окрестностях. Как ни искал. Поверьте, я и глаз не сомкнул за всю ночь.
Слыхал? Генри подтолкнул Келли локтем. Не у тебя одного кошмары. Хотя ему-то, уродцу, поделом.
Помочь ничем другим не могу, Синтисса старалась говорить как можно учтивее, несмотря на явное опасение в её голоске. Если только вас не интересует юбка или иная вещица для вашей супружницы или, может быть, возлюбленной.
О-о, нет, незнакомец усмехнулся. Моя возлюбленная сдержанна в подобных вопросах. До свидания.
Он развернулся и вышел из лавки, до последнего глядя перед собой.
Вот как, значит, тоненько и медленно произнёс Генри, направившись к прилавку, как только дверь затворилась. Значит, уже вот как.
Синтисса приблизилась.
Генри проговорила она увещевательно. Неужели ты не видишь, что он заходил по делу?
По делу? Какие у вас могут быть дела? Какие дела могут быть у швеи и такого проходимца?
Келли посудил, что оставить их наедине будет наиразумнейшим выходом. Потому он вышмыгнул за дверь, и никто не заметил этого.
4
Небо кое-как посветлело, хотя всё равно оставалось мрачным и серым. Келли почувствовал невыносимое желание свалиться с ног и засопеть. Неподалёку, почти вплотную к стене рыбацкой лачужки, шёл рослый человек. Что-то в нём показалось Келли смутно знакомым. Он не ожидал увидеть кого-то так рано. Незнакомец двигался бесшумно, словно призрак. И сам он был как будто прозрачным. Келли тряхнул головой, но ничего не изменилось. Он не знал, спит он или бодрствует, всё вокруг сделалось очень похожим на сон. Ему не хотелось думать о том, чем этот сон обернётся. «Если это не взаправду, надо поскорее проснуться. А если я не сплю» Он ещё раз поглядел на незнакомца, но тот уже свернул с дороги. Тем не менее у Келли пропало ощущение одиночества.
Так себе денёк начался, не правда ли? сказал кто-то, будто в подтверждение тому. Келли вздрогнул от неожиданности. На лавке возле дороги сидел знакомый мужчина в неприятно чёрной рясе и внимательно рассматривал его как диковинку. Посох стоял рядом, прислонённый к стене дома.
Вы со мной говорите? спросил Келли, остановившись.
Да, с вами.
Что ж, денёк действительно выдался не из приятных.
Тем приятней наша встреча, мужчина улыбнулся, хоть Келли и не увидел в его словах ничего такого, что заслуживало бы улыбки. Да вы еле на ногах стоите. Присаживайтесь.
Келли принял предложение без заметного желания, но ему и впрямь хотелось рухнуть на землю и заснуть. Сон, казалось, ещё сильнее окутал его.
Зак, представился мужчина, вежливо кивнув. Келли сидел, уставившись перед собой, ощущая жар своего дыхания на губах и конце носа, в голове звенело.
Что? пробормотал он.
Так меня зовут.
Да-да, Келли собрался с мыслями. Рад повстречаться. Келли.
Молодость штука такая. Только рассвело, а уже на ногах. Полон сил и жизнелюбия.
Похоже, что я полон сил и жизнелюбия?
Келли недружелюбно зевнул.
В этот момент не вполне, Зак рассмеялся и похлопал его по плечу, чем ни в коей мере не облегчил его состояние. Мне совестно, но я краем уха услышал ваш разговор. В лавке.
Келли отвёл взгляд. Ему сделалось неловко.
Не принимайте близко к сердцу. Мой приятель
Нет-нет, Зак махнул рукой, по-доброму улыбнувшись. Молодость штука такая. Я ничего не имею против и говорю о другом. Я услышал, что у вас кошмары, Келли. Это так? От этого вы выглядите таким изнемогшим? Или бледность вам присуща?
Не присуща. Да, у меня бессонница. Кошмары.
И долго они у вас?
Давненько. Что, по мне не видно?
Видно, что вы устали, но не берусь сказать, бессонница тому виной или нет. След кошмаров может быть разным. Они не всегда оказывают плохое воздействие и далеко не на всех, в этом уж не сомневайтесь.
Зак опять улыбнулся, и в его улыбке проглядывалось неприкрытое удовольствие, не пойми чем вызванное.
Во всяком случае, след моих кошмаров самая что ни на есть беспробудная бессонница, как бы это ни звучало. И у меня язык не повернётся назвать это хорошим воздействием.
Что ж, вероятно, вы просто неправильно трактуете свои сновидения. Вернее, ваш разум неправильно их трактует. Вам повезло, что мы встретились. Я, знаете ли, могу помочь вам избавиться от кошмаров. Если только Зак помедлил. Если только вы захотите от них избавиться.
То есть вы лекарь?
Лекарь? Зак издал нескромный смешок. Нет-нет. Я несу успокоение гневливым и радость тем, кто печалится.
Келли пожал плечами.
Тоже в каком-то смысле лекарство.
Есть различие. Я не намерен исцелять то, что не требует исцеления. Кошмары не всегда являются тем, чем кажутся. Люди слишком боятся их, чтобы понять это. Вот вы, допустим, боитесь заснуть. А почему? Потому что во сне вы не способны управлять собой. Вы страшитесь не кошмара, Келли. Вы страшитесь того, что вы в нём беспомощны. Кошмар это и есть беспомощность. Всё, что вам остаётся смотреть. Будто всё происходит само собой, а вы заперты в собственном теле. А ведь оно такое хрупкое
Кто же вы тогда, если не лекарь?
Благожелательный друг.
Разве друзья не все благожелательные?
О, дорогой Келли, далеко не все.
Что же, вы намерены помочь мне? Или это так, болтовня?
Помочь? Помочь, помочь, Зак словно пробовал словечко, как деликатес. Что ж, можно и помочь.
Он встал с лавочки.
Вы же не лекарь, Келли в сомнении глянул на него. А быть благожелательным ещё не значит вершить благо.
Действительно, я не лекарь, но я знаю толк в кошмарах. Или в том, чем они являются, Зак призадумался. В любом случае это совершенно неважно. Никакой целитель вам тут не поспособствует. А я могу попытаться. Но
Что «но»?
Всякая услуга жаждет взаимности.
Зак опёрся на посох, будто немощный, хоть и выглядел достаточно крепким, чтобы обойтись своими ногами. Келли поднялся с лавки, чувствуя, что ему сейчас этот посох нужнее.
И ваша, я полагаю?
Да, Келли. Вы, верно, слышали В лавке. Я разыскиваю одного человека. С виду он похож на простолюдина, но говор у него изысканный. Потому в темноте вы приняли бы его за знатную персону, а при свете подивились бы его исхудалой одёжке.
Удачное описание. Зачем он вам? На моём опыте люди, которые не находятся быстро, не хотят, чтобы их нашли.
Этот человек заблудился во мраке, к моему прискорбию. Я хочу вывести его на свет. Но кто захочет покидать сладостную тень? Она не режет глаза, сглаживает шероховатости Мои цели весьма здравые, если вы об этом. А вот за его не поручусь. Так что, Келли, настоятельно рекомендую, если встретите его, не подавайте виду, что узнали. Я пробуду в городе какое-то время. Вы найдёте меня на постоялом дворе за городом. Он там один Постоялый двор.
Келли недоверчиво нахмурил брови.
Если всего-то и нужно, что гулять да посматривать, отчего сами не можете?
Я, боюсь, не сойду за здешнего. Вы понимаете. А этот человек предусмотрителен. К вам он приглядываться не будет. Вы самый что ни на есть здешний. И ещё Вторично предупреждаю. Он не должен знать, что кому-то известно о нём больше, чем он того хочет. Жалость и милосердие ему несвойственны. У него есть оружие, и он не погнушается им. Но в этом и некое упущение его легко будет узнать издали.
В город нередко захаживают всякие странники, и клинки на их поясах имеются. Мы живём в опасной близости с Дерваром. Никому не охота забрести в потёмках в Бескоролевство без шанса на выживание. А острый меч, как вы знаете, эти шансы увеличивает.
Нет-нет, я говорю не о мече, Келли. Этот человек носит арбалет.
5
Келли ещё долго сидел на лавке, в недоумении поглядывая себе под ноги, прислушиваясь к собственным мыслям. Время тянулось незаметно, а он сидел и сидел, думал и думал, позабыв про сон. «Это какая-то ерунда. Простое совпадение. Видимо, я уже видел этого типа где-то в городе. Наверно, он насторожил меня вот и приснился. Всё равно несуразно».
На улицах начали появляться первые горожане, но Келли не реагировал на их подозрительные взгляды. И впрямь чудно он расселся, только вот это его нисколько не заботило. Наконец чувство голода пересилило смятение. Живот принялся урчать громче, чем следовало. Келли не завтракал, а возможно, и не ужинал вчерашним вечером. Он плохо помнил. С наступлением сумерек голова переставала соображать о чём-то, кроме грядущих кошмаров.
В трактире, где Генри любил проводить долгие и ревностные бдения, сделалось поживее, но не слишком, чтобы это заметить. Келли уселся в углу рядом со знакомой кошкой, вылизывающей спину. Она встретила его вялым движением головы и снова принялась вылизываться. Хозяйка, очевидно, обрадованная тем, что на этот раз никто не будет хаять её эль зазря, подбежала почти немедленно. Келли заказал себе кружку вместе с кувшином и, опершись спиной о стену, стал разглядывать хмельных пьянчужек. Угрюмые покрасневшие рожи не вызывали ровным счётом никакого любопытства. Ни оружия, ни благородной речи, ничего такого.
Выглядишь, скажу я тебе, скверновато. Уж мне можешь поверить. Старина Кайлэк в таких вещах мудрец помудрее всяких иных.
Келли поднял глаза. На лавке напротив хитровато скалился небритый худощавый мужичок с грязной физиономией. Лысоватый, кривозубый, в затасканном охотничьем жилете поверх серой рубахи с застарелыми пятнами. В руке держал кружку с вином, в которой недоставало от силы нескольких нещедрых глотков.
А вас это беспокоит, уточнил Келли, устало вскинув брови, не отнимая взгляд от влажной, нетщательно протёртой столешницы.
Ну ещё бы, Кайлэк наклонился так, чтобы попасть в его поле зрения. Жалко глядеть, приятель. Когда в последний разок тебе довелось всхрапнуть?
Этой ночью.
А не приснилось это тебе? Смахиваешь на того, кто не спал с недельку. Так, не сомневайся, и смотришься. Ты не подумай. Я не попрошайка. На угощение не напрашиваюсь, только на компанию.
Я не лучший собеседник.
Кайлэк невозмутимо скривил губы.
А я не искал собеседника. Я искал компанию. В последнее время тут как-то неуютно. Чужаки разные захаживают. И не самые прелестные. Взять хоть того разряженного увальня, Кайлэк кивком указал себе за спину. За длинным одиноким столом рядом с дверью сидел вельможного вида мужчина с убранными назад тёмными волосами. Одетый в куртку из зелёного бархата с латунными застёжками и шёлковые штаны, заправленные в сапоги из варёной кожи, достающие до колена. Рядом с ним лежал меч в ножнах. Знатный выродок. Загляденье. Хотя его послушать, так выпал из брюха самой распоследней служанки. Наверняка спёр этот нарядец у какого-нибудь бродячего торгаша или огрел чем-нибудь предварительно. Да и потом. Все знатные с ранних лет научены говорить, как подобает. А этого наставлял разве что канавный пёс.
Закончив вылизываться, кошка перебралась поближе к следующему потенциальному чесателю за ухом. Кайлэк без зазрения совести приласкал её, не забыв и про себя вино поглотило всё его внимание. «Разряженный простолюдин, задумался Келли, прихлебнув из кружки. Тот человек, как раз наоборот, говорит складно, а одет просто, подобного рода сотрудничество отнюдь не радовало, но что поделать, Зак посулил избавление от бессонницы. Слишком хорошее предложение, чтобы отказаться. И почему на ум всегда приходит только дурное? Если кто-то что-то скрывает, то обязательно неладное. Если кто-то кого-то ищет значит, со злым умыслом, Келли поднял взгляд к потолку. Если бы мне приходилось таиться У всех свои повадки, характерные черты и привычки. Переиначить их все лучший способ сбить с толку. Откуда вельможе взяться в таких захолустных землях? Дервар совсем рядом. Все толстосумы обходят его стороной. Здесь и купцов-то настоящих не бывает. Так, продают всякое. Что найдут на большаке, тем и торгуют. А этот разоделся. И говорит, как простолюдин. А клинок Тоже притворство?»