* * *
В моду уже начала входить spada. Она, как и всё новое до неё, пришла из Литалийской империи, вместе с литалийскими же обучателями и фехтовальными книгами. Поговаривали, что весь двор во главе с королём перешёл исключительно на это оружие. Благородные из провинций те, которые побогаче, тоже потихоньку перенимали. Дошло и до Восточных Пределов. Де Креньян уже видел несколько, а одну даже в руках подержал. Несерьёзное оружие, лёгкое. Парадное. Для красоты. И неоправданно дорогое к тому же.
Поэтому он учил сына воинскому искусству, в точности как его в своё время учил отец, отца дед, а деда прадед. Тем паче, что мода особа ветреная пришла и ушла, а полуторный меч, он незыблем. Через века прошёл. И остался. Исконное оружие Вельтов. Надёжнее не придумаешь.
Пере, а мы будем ср-р-ражаться, как настоящие р-рыцари? спрашивал Ренард, налегая на звонкую «р» и смешно размахивая своим «мечом».
Нет, сначала тебе надо запомнить базовые стойки, разучить правильные движения и освоить защиту, с улыбкой отвечал де Креньян, опираясь вместо настоящего меча на толстую палку.
Это скучно и долго. А защита она для трусов, воинственно фыркнул бутуз, и двигаюсь я уже быстро, вот смотри! Я атакую!
Ренард подбежал к отцу, широко размахнулся и рубанул сверху вниз. Де Креньян, не сходя с места, отразил удар, отчего «меч» сына улетел далеко в сторону, а сам малыш затряс отбитыми ладошками.
Ты проиграл, сказал де Креньян, коснувшись своей палкой макушки сына.
Так нечестно, заявил в ответ Ренард, обиженно надув губы, у тебя меч длиннее и легче.
Давай поменяемся, не стал спорить отец.
Давай.
Ренард с упорством дикого кабанчика атаковал снова и снова, менялся оружием, пытался хитрить, но результат оставался неизменным. «Меч» отца в конце каждой схватки касался его головы, иной раз достаточно чувствительно и обидно. Наконец мальчишка остановился, насупился и почесал ушибленную макушку.
А много там этих стоек? с неохотой спросил он, поняв, что учения не избежать.
Основных пять. И четыре вспомогательных. Есть ещё, но для начала тебе хватит и этого.
Пять и четыре Ренард задумчиво принялся загибать пальцы, потом сжал их в кулак и приободрился. А когда я всё выучу, мы будем ср-р-ражаться, как настоящие р-рыцари?
Конечно, волчонок, улыбнулся старший де Креньян, для чего тогда я тебя учу?
Ладно, показывай. Младший преисполнился решимости и подобрался.
Смотри и запоминай. Правую ногу выставь вперёд, левую чуть согни, только следи, чтобы носок смотрел в сторону, принялся объяснять отец, показывая на личном примере. Меч берёшь двумя руками, вот так, и направляешь его остриём вперёд. Эта стойка называется «Бык».
Бык? звонко расхохотался Ренард. Как Реблошон тётки Эдвиж или Эпуас дядьки Шарло?
Как оба, наверное, растерялся от неожиданного вопроса отец.
Нет, пере, так не бывает, серьёзно покачал головой начинающий мечник. Как оба? Они же разные. Реблошон, он рыжий с подпалинами, и рога у него кривые, а Эпуас белый, а рога у него во.
Мальчуган зажал «меч» между коленками и для наглядности раскинул руки, показывая, сколько это «во».
Пусть будет как Эпуас, с улыбкой согласился отец.
Ренард кивнул, довольный, что родитель внял его доводам, и старательно повторил все движения.
Хорошо, сказал де Креньян, когда убедился, что малыш понял правильно. Теперь делай короткий шаг вперёд и переноси вес на переднюю ногу. Меч опусти перед собой, чтобы клинок смотрел снизу вверх. Вот так. Эта позиция называется «Плуг».
Ренард шагнул, перенёс, опустил, но потом выпрямился и с сомнением посмотрел на отца.
Пере, почему это «Плуг»? Это же меч. А я рыцарь, а не какой-нибудь там крестьянин. Видал я, как мужики землю пашут, совсем даже не похоже, ничуточки.
А ты заметил, как они руки держат?
Ой, Ренард задумался, вспоминая, и вправду. Тогда ладно, пусть будет «плуг». Что там у нас дальше?
Дальше у нас «Глупец». Опускаешь руки, направляя клинок остриём к земле, при переходе делаешь шаг Что опять?
Де Креньян прервал объяснения, увидев, как замер и недовольно насупился ученик.
Не буду я эту стойку разучивать, пробурчал Ренард, опуская свой «меч». Плохая она. Нехорошая. И я неглупый! Я рыцарь!
А, вон ты о чём, расхохотался отец, поняв причину поведения сына. А знаешь, как настоящие рыцари говорят?
Как? навострил уши мальчонка при упоминании о «настоящих рыцарях».
Глупец не тот, кто так стоит, а тот, кто на это купился, пояснил де Креньян.
Это другое дело, тут же оттаял Ренард. Пере, а что такое «купился»?
Это я тебе в другой раз расскажу, а теперь продолжим. «Крыша». Ноги ставишь так и так, меч поднимаешь над головой и держишь прямо, вдоль земли.
Ренард разулыбался, но на этот раз промолчал связь названия стойки с кровлей дома он уловил. Но услышав следующее, не удержался и снова залился звонким смехом.
«Хвост»? Ну что ты, пере, у людей же хвостов не бывает.
Но похоже, не так ли? Отец повернулся к нему боком.
Похоже, пере.
Значит, хвост
Ренард с удовольствием тренировался каждый день, и вскоре занятия дали закономерные результаты. Подчас неожиданные.
* * *
Что это у тебя, волчонок?
Ренард стоял боком к отцу и тщательно прятал лицо. Де Креньян взял его за подбородок и развернул к себе под глазом у мальчугана красовался сочный лиловый синяк, на разбитой нижней губе запеклась кровь.
Объяснишь, что случилось?
С деревенскими подрался, нехотя ответил Ренард и виновато потупился.
Был повод?
Они сказали, что меч у меня не настоящий, а рыцари бывают только в сказках.
А ты что?
Сказал, что они дурни свинорылые.
А они? Де Креньян сделал усилие, чтобы не рассмеяться в голос.
Жакоб мне подножку поставил, а Кола двинул кулаком в глаз, расстроенно отвернулся Ренард. Напали вдвоём на одного. А так нечестно.
А ты?
А я встал и всех их палкой отлупил своим мечом то есть. И сказал, что водиться больше с ними не буду, потому что они козлы пархатые и мерзкие свинолюбы.
А где, прости, ты таких слов нахватался? осторожно полюбопытствовал отец.
Так дядька Херв научил, пастух из Фампу. Я ещё много чего такого знаю. Вот послушай Ренард набрал воздуха в грудь, чтобы поделиться с родителем знанием.
Погоди, сын, остановил его де Креньян, забудь всё, чему тебя учил дядька Херв. Это нехорошие слова, их нельзя говорить.
Как нельзя? искренне удивился тот. Дядька Херв такое постоянно говорит. И дядька Шарло, и Фирмин, и
Ренард! прикрикнул на него де Креньян.
Мальчишка притих. По имени его отец называл, только когда сердился.
Запомни, сын, ты не Фирмин и не дядька Шарло, ты де Креньян. Достойный отпрыск достойного рода. И вести себя должен как дворянин, а не как пахарь или пастух. Для тебя важна одна лишь честь. Рода, семьи, имени. Всё остальное вторично. И каждое слово, каждый поступок должен это подчёркивать. И ещё запомни на будущее, сын: ты уже почти взрослый, и отныне никто, кроме любимой женщины, не может касаться твоего лица рукой безнаказанно. Никто.
А если всё же такое случится?
Тогда ты должен вызвать обидчика на поединок.
На драку, что ль?
Почти. Только с оружием в руках, и у благородных такая драка называется дуэлью. До первой крови или даже до смерти. Уяснил?
Ренард кивнул, хотя не понял и половины из того, что сказал отец, но торжественным тоном проникся. Осознал, что эти слова очень важные, и постарался запомнить.
* * *
Тьери де Креньян отдавал сыну всё своё свободное время. И сам словно помолодел, получая от младшего всё то, что недополучил от старшего. Он бы многое отдал, чтобы Ренард родился первым, но тут уж высший порядок вещей, ничего не изменишь. Понимание, что сын скоро вырастет и покинет их с матерью, делало каждый день особенно ценным.
Де Креньян учил сына всему, что, по его мнению, должен был знать мужчина и воин: плавать, обихаживать лошадей, добывать огонь в поле или в лесу. Вместе они совершали длительные пешие переходы, которые Ренард называл боевыми походами. Отец постепенно добавлял новые занятия к уже имеющимся. К мечу добавился боевой топор, к фехтованию метательные дисциплины.
И Ренарду нравилось. Он мог часами напролёт метать в мишень острые железяки, а из речки вылезал с посиневшими губами, и ему не надоедало. Юный воин бегал, плавал, взбирался на деревья, энергии у него хватало на всё. А редкие минуты отдыха проводил в кладовой, где хранилось старое оружие и доспехи.
В восемь лет Ренарду подарили коня буланого жеребчика-двухлетку по кличке Флан. Младший де Креньян тогда целый час слова не мог вымолвить от восторга, а потом больше месяца ночевал на конюшне, и никто не смог его отговорить. Ещё бы, у мальца появился настоящий, рыцарский, скакун. Кто о таком не мечтает?
Горя тогда хватанули деревенские пастухи, которых Ренард одолевал с непрошеной помощью то свиней загонит в болотину, то коров распугает по всей округе, собирали потом всей деревней. Впрочем, никто не жаловался мальчишка же, не со зла.
В девять, когда Ренард достаточно окреп для того, чтобы натянуть тетиву, отец стал учить его стрелять из лука. Не рыцарское занятие, да и оружие для простолюдинов, но де Креньян посчитал, что лишним не будет. Когда Ренард приноровился укладывать стрелы в центр мишени, он стал пропадать в лесах и на речках охота сделалась для него любимым занятием.
Там, в лесу, и произошла встреча, давшая первую трещину в образе идеального детского мира.
Глава 3
В тот день Ренард забрался далеко в лес, почти к самым моховым болотам, где лакомились голубикой жирные глухари. Одного он уже добыл и выследил второго тот объедал ягоды с невысоких кустов. Младший де Креньян осторожно подкрался на расстояние выстрела, прицелился, натянул тетиву
За деревьями громко треснула ветка птица тяжело захлопала крыльями и улетела, а выпущенная стрела зарылась глубоко в мох.
Ренард зашипел от досады и трофей не добыл, и стрелу теперь не найти.
«Кого там нелёгкая принесла?»
Словно в ответ на его мысли, из-за деревьев появился долговязый высохший старец с морщинистой кожей, впалыми щеками и слипшейся в сосульку седой бородой. Он устало опирался на длинный посох, изогнутый сверху серпом. Второй, уже настоящий, только не такой, каким бабы пшеницу жнут, а размером поменьше, висел у старика на поясе. Его замызганный, мокрый до самых колен балахон был некогда девственно белым.
Ты здесь один, отрок? спросил старец, настороженно озираясь.
Здравствовать тебе, дедушка. Юный охотник пропустил вопрос мимо ушей и отреагировал с детской непосредственностью: Меня родители учили сначала здороваться, тебя не учили?
Ренард ничуть не испугался появления незнакомца. Привыкший ко всеобщей доброте и заботе, он даже не представлял, что с ним может случиться что-то плохое. Тем более он на своей земле хозяин, пускай и маленький. А гость всего лишь немощный старик, что он сделает?
Да, прости, признал свою оплошность старец и с низким поклоном произнёс: Здрав будь, отрок, да охранят тебя древние боги. Меня зовут Вейлир. Откроешь мне своё имя?
Ренард де Креньян. Мальчик с достоинством поклонился, как учил его отец, но потом не утерпел и спросил уже без всяких церемоний: А ты чего здесь делаешь? Заблудился?
Не то чтобы совсем заблудился, по лицу старца скользнула грустная улыбка, скорее, сбился с пути. Долго в дороге, устал, ослаб и вымок до нитки Прости, что испортил тебе охоту.
Да пустое, по-взрослому отмахнулся Ренард, Лучше давай я тебя угощу. Только сначала на сухое выберемся.
От него не укрылся измождённый вид старика и голодные взгляды, которые он кидал на добытую птицу. Да и о гостеприимстве забывать не стоило, раз уж сам назвался хозяином.
Ренард с обстоятельностью опытного охотника выбрал сухую кочку, достаточную, чтобы устроиться там с удобством, и скинул свою амуницию. Потом насобирал упавших сучьев, составил их шалашиком, выбил кресалом искру и запалил костёр. Пламя занялось, затрещали смолистые ветки, пахнуло дымком. Старик придвинулся поближе и с наслаждением протянул ладони к огню.
Вот, держи. Испей чистой водицы и хлеба нашего отведай. Симонет лучший в округе хлеб печёт. Ренард передал гостю флягу и краюху ржаной булки, которую ему всегда давала кухарка с собой. Перекуси, а я глухаря пока приготовлю.
Спасибо тебе, добрый отрок.
Старец с благодарностью принял угощение, но есть не стал с любопытством наблюдал за действиями мальчика. Когда Ренард вытащил нож и хотел было освежевать птицу, Вейлир его остановил:
Погоди, дозволь мне.
Теперь уже Ренард с интересом посмотрел на него и протянул широкий клинок и мёртвую тушку. Старик от ножа отказался. Снял с пояса свой серп, сноровисто отрубил клювастую голову и окропил землю вокруг себя каплями крови.
Водан, Доннар и Циу, примите благодарность мою и отрока Ренарда за ниспосланную добычу.
Взял отрубленную голову и бросил её в костёр. Вверх сыпанули искры, пахнуло палёными перьями.
Сейшамни Левтисикай, не откажись принять дар отрока Ренарда за удачу в охоте.
Потом вспорол брюхо обезглавленному уже глухарю, вырезал потроха и закинул влажный окровавленный ком в ближайшие кусты.
Ваша доля, иные! Дабы не гневались вы, не сердились и не строили козней юному де Креньяну.
Что они мне сделают, иные-то? насмешливо фыркнул Ренард.
Вейлир с удивлением посмотрел на него, но ничего не ответил.
Тем временем молодой де Креньян отошёл в сторонку, присел на колено и вскрыл ножом дернину. Наковыряв две пригоршни влажной глинистой земли, он забрал птицу у старца, обмазал толстым слоем прямо поверх перьев и положил тушку у костра, а сам принялся подкладывать в огонь толстые ветки.
Умелый ты не по годам, как я погляжу. Отец обучил? Слова из уст старца прозвучали похвалой.
Отец, степенно кивнул Ренард, стараясь не выказывать удовольствия.
Разговор на время утих. Старик грелся и обсыхал у костра, наслаждаясь теплом и покоем. Ренард подкармливал огонь дровами и хворостом. Когда углей накопилось достаточно, он палкой сдвинул их в сторону и вырыл в горячем ещё грунте неглубокую ямку. Положил туда птицу, чуть присыпал землёй и вернул всё обратно.
Скоро будем обедать, дедушка, потерпи немного, сообщил он Вейлиру.
Да я никуда и не тороплюсь, кивнул тот.
Когда подошло время, Ренард снова сдвинул костёр, выкатил палочкой на траву спёкшийся ком глины и расколол его ножом. Твёрдая корка отошла вместе с кожей и перьями, обнажилось печёное мясо. Местами подгорелое, местами сырое, но голод не тётка старик уплетал так, что за ушами трещало, даже без соли. Да и сам Ренард проголодался на свежем воздухе-то.
За едой беседа возобновилась.
Ты не боишься вот так, в одиночку, по лесам шастать? спросил старец, обсасывая крылышко.
А кого мне бояться, дедушка? Это же наши родовые земли, и незнакомцев, кроме вас, я доселе здесь не встречал.
Так не людей нужно бояться, отрок. Иных. Ты хоть слышал о них, недоросль?
А как же. Мне Симонет рассказывала. В лесах лесовики водятся, в полях полевые, на болотах болотники, а домовёныша я даже ловил. На молоко, в детстве, ответил Ренард таким тоном, словно он уже взрослый, а детство давным-давно минуло. Не поймал, правда. Да и сказки всё это, а молоко тогда кошка выпила.
От безобидного вроде ответа старик вдруг взбеленился. Его лицо исказилось, брови грозно сомкнулись, взгляд стал безумным.
Лесовики?! Полевые?! Кошка выпила?! вскричал он, яростно разламывая глухариную ножку. Да что ты разумеешь, глупый юнец?! О боги, куда катится этот мир?!
Глупый не глупый, а глухаря мы сейчас моего доедаем, надулся Ренард и стал собираться, буркнув себе под нос едва слышно: Спасибо бы хоть сказал, неблагодарный старик.
Прости мне, юный де Креньян, мою несдержанность, опомнился Вейлир, принимая прежний измученный вид, и спросил уже с дружелюбными интонациями: Ты и вправду ничего не знаешь об иных, древних богах и служителях их друидах?