Она раскрыла книгу. Твердая обложка гулко стукнулась о ламинированную столешницу.
Глава первая. «Органическая химия».
Как странно здесь мой новый дом. Элис переезжала по несколько раз в год, но впервые поселилась с совершенно незнакомым человеком. Не прошло и минуты, как Рокси встретила ее на пороге, и квартира в подвале сразу стала ей домом. Теперь это ее холодильник, ее плита, ее кастрюли, ее батарея. Элис оглядела кухню, пытаясь вычислить, что за личность эта Рокси. Не стоило утруждаться Рокси унаследовала всю обстановку от предыдущих арендаторов, а большая часть их имущества была унаследована ими от тех, кто жил здесь до них, и так далее, до зари времен, когда первые одиночки начали снимать жилье в Нью-Йорке. Возможно, Рокси добавила к интерьеру кухонную лопатку, или полотенце, или магнитик на холодильник, в целом же это жилище походило на ракушку для крабов-отшельников. С того дня, как дерево выкрасили голубым цветом, здесь селились исключительно одинокие, неприкаянные люди. Квартира видела шумные вечеринки, жаркие споры, многочисленные любовные свидания, но в ней ни разу не стояла детская кроватка.
Глава первая. «Органическая химия».
Слишком тихо. Нужна музыка. И не просто музыка, а специальная подборка для учебы. Элис достала телефон. Что-нибудь из классики, только не заунывное. Точно не Брамс. Возможно, Шопен. Что-нибудь сочное, бравурное, духоподъемное. Элгар? Пожалуй. Хотя одна только классика может надоесть. Значит, нужно добавить что-нибудь энергичное, молодежное. Бодрое, но без текста, чтобы не отвлекаться. Составить плей-лист, удовлетворяющий всем требованиям, не так просто, однако Элис рьяно взялась за работу. Она надела наушники и добросовестно принялась шерстить библиотеку «айтюнс», перепрыгивая от жанра к жанру. В результате в подборку вошло семьдесят восемь песен, которые удалось сократить до приемлемых тридцати двух. Тридцать два музыкальных трека станут верными спутниками Элис при подготовке к тесту. В один прекрасный день, когда после ее имени будет гордо стоять приписка «доктор медицины», она услышит по радио одну из этих песен, вспомнит напряженное лето, проведенное здесь, в доме на Сто одиннадцатой улице, за кухонным столом рядом с голубым деревом («Останется ли оно к тому времени голубым?» подумала Элис), и удовлетворенно улыбнется, ведь она поставила себе цель и достигла ее. Эта музыка приведет к успеху.
Элис нажала кнопку «случайный выбор». Зазвучала песня Нелли «Жара здессь». За входной дверью послышался шум.
Привет, как дела?
Рокси вернулась с работы. Элис взглянула на часы, потом на учебник. Она не прочитала и страницы. «Органическая химия» по-прежнему таращилась в потолок, словно непроданная рыба. Единственный результат за сегодня тридцать две песни. В один прекрасный день, подумала Элис, она услышит по радио одну из этих песен и вспомнит, как хотела стать врачом, но позорно провалилась, ибо все, на что она способна, три часа не ходить в туалет.
Зато у Билла все было совсем по-другому. Утром перед первым занятием он прочел материалы на две недели вперед. Потрясающе! Мир добуддийской Индии! Ведическая космогония! Огненные жертвоприношения! Он выписал несколько вопросов для профессора Шимицу. На лекции ведь можно задавать вопросы? Как вообще будет проводиться обучение? Прошло много лет с тех пор, как Билл в последний раз находился в университетской аудитории.
Он собрал все, что потребуется для занятий: блокнот на спирали, коробка ручек, учебные материалы, распечатанные и скрепленные медными скобками. Все упаковал в новый рюкзак именно такой, как надо: ручной работы, из темно-зеленой ткани, с кожаными лямками и пряжками вместо молний. Причудливо винтажный, но с карманом для ноутбука. Рюкзак для промышленного магната, прикидывающегося бедным студентом.
Если в течение учебного года в фойе главного здания Колумбийского университета было не протолкнуться, то летом учащиеся входили туда неторопливой струйкой. Они поднялись на четвертый этаж пешком лифт оказался маленьким и неудобным. Билл шел впереди, держась за ореховые перила, старые, как само здание, отполированные тысячами юных потных ладоней. Поднимаясь, он поглядывал на сокурсников, розовощеких, с тощими плечами и коленками, и чувствовал себя головокружительно старым. Никто из них не замечал красоту деревянных панелей. Все они горят в лихорадке молодости, брожение в сердце, мозгах и паху не дает им покоя. Пройдут годы, прежде чем они начнут смотреть по сторонам, подумал Билл. Этим ребятам по восемнадцать-девятнадцать лет, их тела изукрашены пирсингом и татуировками. Когда-нибудь они пожалеют о сделанных татуировках, а может, к тому времени, как они повзрослеют и начнут об этом задумываться, миропорядок, в котором принято раскаиваться за причуды молодости, уже рухнет.
Билл поднялся на пятый этаж, проследовал в безупречно обустроенную аудиторию храм знаний, отделанный темным полированным дубом, и подыскал себе место в заднем ряду. Его самоуверенность слегка увяла, но как же волнительно вновь чувствовать неуверенность! Билл был богат, успешен, имел красивую жену, красивую квартиру и кучу красивых вещей, о которых эти дети, сидящие перед ним, могут лишь мечтать. И все же они превосходили его энергией, татуировками, легкостью, с которой относились ко всему. Билл оказался здесь единственным новичком. Что ж, хорошо. «Чтобы взобраться на вершину, подумал он, нужно начать с подножия. Я готов к трудностям!» Он снял колпачок с ручки. Интересно, у кого из этих молокососов на телефоне установлено «ХочуВотЭто»? Наверное, у всех.
Профессор Шимицу беседовал со студенткой, точнее, студентка с ним. А может, вовсе и не студентка. Билл пригляделся: это оказалась женщина лет тридцати, почти его ровесница. На ее плече красовались татуировки, как у их юных однокурсников. Высокая и стройная, она возвышалась над профессором и что-то ему говорила, а тот молча слушал. Билл наблюдал за их беседой, словно за спортивным матчем. Женщина взглянула в его сторону. Серые глаза незнакомки сверкнули. Профессор Шимицу что-то ответил и поднял руку, давая понять, что пора приступать к занятиям.
Он осторожно встал, подошел к кафедре, и лекция началась.
Что такое буддизм?
Час пролетел как один миг. Пока другие студенты собирали вещи и толпой выходили из аудитории, Билл приблизился к профессору Шимицу, поскольку преподаватель был самым значимым человеком в зале. Взрослые и успешные люди поступают именно так: подходишь к самому значимому человеку в помещении, пожимаешь ему руку, смотришь в глаза и тем самым даешь понять, что ты тоже значимый человек.
Профессор?
Тот поднял глаза от портфеля. Билл почувствовал, что лезть с рукопожатием будет неловко.
Просто хотел сказать: я очень рад, что записался на ваш курс.
Спасибо.
Я учусь по программе последипломного образования.
Хорошо, доброжелательно отозвался профессор. Билл смутился. Он не произвел должного впечатления. Надо произвести впечатление, Билл!
Мне понравились ваши слова про ортопраксию, произнес он. И про то, что дэвы и боги
Профессор закрыл портфель, поднес ладонь к уху. В аудитории было шумно.
Что?
Мне понравилось, что вы сказали про
Что я сказал про?..
Ортопраксию. («Орто» правильный, «праксия» деяние. Правильные деяния. Противоположность ортодоксии: «орто» правильный, «доксия» вера. Ортодоксы требуют правильной веры. Без веры им никуда. Ортопрактикам вера вообще не нужна. Индоарийцы ведического периода делали жертвоприношения и молили дэвов, чтобы те просили у богов благословения, а дэвам и богам было все равно, верят в них или нет, потому что высшая сила заключается не в дэвах или богах, а в самом ритуале. Если ритуал совершен, благословение обеспечено. Действие порождает результат). И что дэвы и боги
Дэвы и боги
Похожи на компьютер.
На сей раз Шимицу его услышал и величественно кивнул.
Ах да!
Вообще-то, я работаю в компьютерной сфере, вставил Билл.
Правда? Очень жаль. На мгновение Биллу показалось, будто профессору жаль, что он, Билл, работает в компьютерной сфере, но тот продолжил: Мне пора. Увидимся в среду.
Старик влился в поток студентов, стремящийся к выходу. Билл неуверенно огляделся и перехватил взгляд сероглазой женщины. Оказалось, у нее на плече вытатуирована роза.
Тем же вечером, освежив повязку на лице, Рокси спросила у Элис через дверь ванной:
Хочешь сходить со мной на вечеринку?
Элис не хотела. Завтра вставать в шесть утра. Не стоит испытывать терпение Либби.
Боюсь, не смогу, ответила она, однако тут же добавила: Что за вечеринка?
Рокси выглянула из ванной.
Друг соседа моего коллеги или сосед друга что-то там празднует. Какое-то достижение или майлстоун. В общем, понятия не имею, но будет весело. Боб тоже придет.
Я думала, ты уже забыла про Боба, удивилась Элис.
С чего ты взяла?
Рокси говорила совершенно без упрека, но Элис все равно смутилась.
Ты же сказала, что не можешь его загуглить.
Загуглить-то могу, заметила Рокси, я целый день этим занималась! Она провела несколько часов, исследуя биографии многочисленных Бобов Смитов, но нужный так и не нашелся ни стоматолог Боб Смит из Чикаго, ни бухгалтер Боб Смит из Плано, ни мастер по установке алюминиевого сайдинга Боб Смит из Спокана. Проведя ночь с Бобом Смитом, Рокси точно знала: это не йог Боб Смит, организующий тантрический ретрит в Биг-Суре. Она благодарила небеса, что это не сценарист Боб Смит, преподающий курс «Сценарий комедии в стиле броманс» в муниципальном колледже Санта-Моники, и была слегка разочарована, что это не инвестиционный банкир Боб Смит, владелец статридцатифутового катамарана на Кей-Бискейн (впрочем, этот Боб Смит вскоре сядет в тюрьму за инсайдерскую торговлю, так что Рокси ничего не потеряла). Кстати, твоя подруга тебе ответила?
Руди? Нет.
Плохо Мне нужна хоть одна деталь, чтобы сузить область поиска. Школа, родной город неважно. Может, сегодня мы что-нибудь выясним.
Мы?
Да, мы. Ты ведь идешь?
Я же сказала, не могу.
Рокси оторвалась от многочисленных Бобов Смитов в телефоне.
Правда?
Правда. После пропущенного гола на свидании номер один Элис не очень-то хотелось вновь стоять на воротах на свидании номер два. Впрочем, она не против снова повидаться с Бобом. Именно благодаря ему она укрепилась в решимости сдать тест. Как минимум стоит его поблагодарить. Заодно угостить выпивкой. Совершенно не в романтическом смысле. Чисто по-дружески. Если бы она случайно изменила чью-то жизнь к лучшему, ей было бы приятно об этом узнать. И лучше не эсэмэской или сообщением в фейсбуке. Такие вещи следует говорить лично.
Двадцать минут спустя они с Рокси уже сидели в такси.
Питтипэт находилась в небольшом полутемном баре на Лексингтон-авеню и одновременно на солнечной улице на «гугл стрит-вью», перед домом 1111 по Пятой авеню. Музыка и болтовня посетителей доносились до нее словно издалека. Она вдохнула теплый воздух полной грудью. Над головой раскинулось лазурно-голубое небо, неподалеку стояло вишневое дерево с ярко-розовым цветами. Какая удача, что машина службы «стрит-вью» проехала здесь именно в такой день, все выглядело именно так, как надо. У Питтипэт забурлило в животе от предвкушения, что сегодня вечером она узрит это великолепие собственными глазами.
Вернувшись из солнечного света в полумрак, она нащупала тарелочку с орешками и съела один. Тот оказался перченым пришлось запить его остатками коктейля «7&7». Питтипэт была одна. Они с Биллом договорились сперва поужинать в «Ля Трайез», однако он узнал, что вечером будет организационное собрание для студентов, и предложил встретиться на месте. Билл был большим специалистом по «встретиться на месте» постоянно в движении, вечно в поисках наиболее эффективного решения. Питтипэт эта его черта ужасно бесила.
Тем не менее она согласилась, он сказал, что очень ее любит, и теперь оставалось лишь коротать время в баре. Билл писал ей с собрания, в которое входила экскурсия по библиотеке Батлера. Боже мой! Какая библиотека! Потрясающе! Фрески! Картины! Мраморные лестницы! Портрет бывшего президента Колумбийского университета Дуайта Эйзенхауэра в парадной мантии! Ты знала, что Эйзенхауэр был президентом университета? Я нет!!! А вот главный читальный зал, весь из мрамора! Длинные деревянные столы, массивные стеллажи, зеленые лампы и какой-то латинский девиз над входом. Magna Vis Veritas что это значит? Надо загуглить. Ах да «Велика сила истины». Бог ты мой, какая глубокая мысль, правда?
Правда. Питтипэт знала, что Билл рассчитывает услышать более развернутый ответ. Ему требовалось, чтобы она разделила его энтузиазм, выразила восторженное одобрение. Он хотел, чтобы главная женщина в жизни Билла собрала мелкие детали его существования наблюдения, достижения, рюкзаки и соткала из них масштабное повествование о том, что Билл Квик добился больших успехов и все делал правильно. Иногда Билл казался Питтипэт таким, каким он был на самом деле: маленьким мальчиком, у которого умерла мама.
Ну все, уже выхожу, наконец сообщил он. Библиотека полный восторг! Она открыта до полуночи. Вот бы как-нибудь зависнуть в ней на целый вечер. Здесь так тихо, просторно и спокойно.
Хочешь остаться?
Нет, что ты. Я же еду к тебе!
Питтипэт уловила намек.
Милый, если хочешь задержаться и почитать, ничего страшного, написала она. Я уже на углу Сто одиннадцатой. Посмотрю квартиру сама. Если она действительно хороша, в следующий раз мы придем вместе.
Ты уверена?
Питтипэт отправила эмодзи с поднятым большим пальцем, и вопрос был решен. Билл повторил, что очень ее любит. Библиотека работает до полуночи; нет сомнений, он останется там, пока охранник не вытащит его из талмудических глубин какой-нибудь распечатки и не попросит уйти.
Ну и ладно. Скоро я забеременею, и Билл будет принадлежать только мне.
У Питтипэт в животе что-то шевельнулось. От коктейля остался только лед. Она сделала последний глоток, расплатилась и вышла в летнюю ночь.
Вездесущий распечатал пачку сигарет. Элис и Рокси сели в такси и отчалили в направлении Ист-Сайда. Вечеринка проходила в здании без лифта, находящемся на отрезке Третьей авеню, на котором селились преимущественно недавние выпускники университетов, создававшие Нью-Йорку репутацию веселого, молодого, шумного и несносного города. Такси остановилось напротив узкой двери рядом с прачечной самообслуживания. С третьего этажа доносилась музыка. Рокси нажала кнопку интеркома. Элис представила, как домофон наверху надрывается, стараясь докричаться до хозяина сквозь пьяный гул.
В ожидании, пока им откроют, Рокси проверила телефон.
Боб задерживается. Пишет, застрял на совещании.
Значит, у него бывают совещания, заметила Элис. Еще один факт о нем.
Точно! Хотя он написал буквально следующее: «Совещание затягивается». Это может означать все что угодно. Я тысячу раз отговаривалась тем, что совещание затягивается, хотя никакого совещания и в помине не было. Например, если на самом деле я была у доктора, долго принимала душ, меня задержала полиция в общем, в тех случаях, когда мне не хотелось говорить правду.
В заляпанном окне входной двери показался слоноподобный мужчина. Рокси и Элис переглянулись, оценив его габариты.
Вы на вечеринку Викрама? Голос у мужчины был тихий и мягкий, как папиросная бумага.
Точно, подтвердила Рокси.
Великан взглянул на повязки у нее на лице, начавшие отклеиваться на влажном воздухе, но ничего не сказал.