Садитесь, Таисия Ивановна.
Два места рядом с четой Тутышкиных наверняка были оставлены для кого-то другого. И вообще отодвигать стулья положено лакеям. Однако Ржевский решил взять судьбу в свои руки, а если окажется, что занял чужие места, ни за что не пересаживаться!
Вот к столу подошёл лакей, который вёл за собой пожилую пару. Значит, для этой пары предназначались стулья рядом с Тутышкиными, но Ржевский скорчил такую зверскую рожу и так выразительно посмотрел на лакея, что тот в страхе отступил на шаг, сказав паре:
Простите-с, нам не сюда.
Тем временем Софья Тутышкина успела заметить Ржевского, а поручик сделал вид, что её не замечает. Хотел понаблюдать, огорчится ли она из-за невнимания.
Тасенька, уже усевшаяся за стол и устроившая на коленях салфетку, повернулась в сторону Софьи значит, тоже заметила, но ничего ей не сказала и вместо этого обратилась к поручику, судя по всему привыкнув, что он первым не заговаривает:
Поручик, вы ведь были в Париже?
Конечно, был-с, ответил тот.
Тогда, думаю, вы оцените: сегодня все блюда по парижским рецептам.
Ржевский молча разглядывал стол, где уже стояли кушанья. К примеру, холодная курица под толстым слоем прозрачного желе, украшенная веточками ароматных трав и больше похожая на пирог странной формы, нежели на птицу. А вон тарталетки в виде корзинок с ручками, наполненные салатом из картошки, моркови, гороха, маринованного огурца и ещё чего-то. Или вот тарталетки-лодочки с креветочным мясом в соусе; наверху каждой воткнута зубочистка с бумажкой, будто парус.
На соседнем блюде видны корытца из картошки, тоже с креветками. Корытца расставлены вокруг дерева, у которого ствол из ананасовых колец, а ветки из петрушки. И сверху долька лимона воткнута. Видать, это солнце заходит.
Тасенька, взяв в руки лист отпечатанного меню, забормотала что-то наверное, по-французски. А затем сказала уже по-русски, указывая пальчиком:
«Фаршированная курица под соусом Бель Вю», «Корзиночки с салатом», «Кораблики с креветками», «Картофельные лодочки с креветками».
Что-то вы странное читаете, Таисия Ивановна, сказал Ржевский. Где же тут лодочки, если это корытца?
Здесь так написано, ответила Тасенька, но не совсем твёрдо. Уверенный тон Ржевского её смутил.
Да мало ли, что за вздор пишут! сказал поручик. Я после двух лет в деревне могу отличить лодку от корыта.
Не смущайтесь, Таисия Ивановна, вдруг донёсся откуда-то слева мужской голос. Он никогда не верит в то, что написано. Я недавно пытался сказать господину поручику, как именно у Карамзина написано про братьев Рюрика, а господин поручик рассердился да как начал кричать. И меня напугал, и супругу мою!
Ну, конечно же, это говорил муж Софьи! Ржевский оглянулся на него, но промолчал.
Поручик, а вы сами французский язык знаете? продолжал ехидничать Тутышкин. Можете посмотреть, правильно ли Таисия Ивановна перевела меню?
Ржевский, подавив в себе желание подойти к Тутышкину и приложить физиономией об стол, произнёс с нарочитым спокойствием:
Нет-с. Я французского языка не знаю. И полагаю это знание излишним.
А как же вы в Париже с местными жителями объяснялись? робко спросила Тасенька.
А они меня и по-русски понимали, всё так же с нарочитым спокойствием отвечал Ржевский.
Как это? не отставал ехидный Тутышкин.
Да просто! ответил поручик. Вот, к примеру, захожу я в парижский ресторан. Хозяин сразу ко мне. Ох, говорит, гусар рус, гусар рус, сильвупле. За стол, в общем, приглашает. Ну, я сажусь; он меню открывает, пальцем туда тычет, лопочет что-то. С вином кое-как разобрались, а вот с закуской Ни черта не понимаю, а понимаю только то, что он мне чего-то предлагает. Ну, я плюнул и говорю: «Валяй, неси, но только пулей, а то жрать охота». Так он всё понял! Не прошло и минуты, как мне несут вот такую же курицу, Ржевский небрежно кивнул в сторону курицы в желе. И зачем тогда язык учить? Я и в других парижских ресторанах по-русски изъяснялся, а если там одни дураки, то я им «валяй», «пулей» и сразу все понимали.
Тасенька вдруг совсем смутилась. В ней явно шла внутренняя борьба чего-то с чем-то, и одно из них в итоге победило, потому что Тасенька дрогнувшим голосом произнесла:
Поручик, «воляй» это по-французски «птица» как вид пищи, то есть не рыба и не мясо. А «пуле» это по-французски «курица».
Теперь настала пора Ржевскому смутиться, но он почти сразу нашёлся:
Получается, французский я всё-таки знаю? Ну, ладно. Знаю, так знаю. Давайте-ка лучше выпьем и закусим.
* * *
Опытный участник баталий всегда видит поле боя целиком, поэтому поручик заметил, что пока он беседовал с Тасенькой и Тутышкиным, Софья успела положить в тарелки себе и мужу различные деликатесы. Значит, рассказ о парижских ресторанах совсем не занимал её. Или она обиделась на показное невнимание Ржевского, поэтому сама притворилась безразличной и весьма занятой заботами о благоверном.
Как раз в то время, когда Ржевский предложил приняться за еду, Софья солила «Кораблики с креветками» в мужниной тарелке трясла над ними серебряной солонкой. Посолила изрядно, а затем хотела поставить солонку на стол, но поручик был уже наготове.
Во время банкета и дамам, и кавалерам полагалось снять перчатки, и это открывало большие возможности для наступления! Ещё тогда, когда прелестные пальчики оставались сомкнутыми вокруг солонки, Ржевский протянул руку и будто нечаянно коснулся их:
Ах, простите, Софья Петровна, тоже хотел воспользоваться.
Красавица-брюнетка посмотрела с подозрением:
А что вы собрались солить, Александр Аполлонович?
Только теперь Ржевский сообразил, что допустил промашку его тарелка была пока пуста.
Да, мне тоже любопытно, Александр Аполлонович, сразу встрепенулся Тутышкин, который уже успел отпилить корму от одного из корабликов и наколоть на вилку, но так и не донёс до рта. Можно подумать, вы пытаетесь ухаживать за моей женой!
Воцарилось тягостное молчание. Наступление вдруг обернулось контратакой противника. Следовало что-то предпринять. Поручик напряжённо соображал, но не прошло и полминуты, как он лучезарно улыбнулся:
О! Да это у меня давняя привычка. Уж сколько лет прошло, а всё никак не могу отучиться.
Привычка ухаживать за чужими жёнами? Тутышкин аж побагровел и, казалось, был готов вызвать Ржевского на дуэль.
Нет, вы не поняли, ответил Ржевский. Привычка касается употребления соли. В походах часто бывает, что есть приходится не за столом с тарелкой и приборами, а держать кусок пищи прямо в руках. Например, печёный в золе картофель. В декабре двенадцатого года я, знаете ли, часто такое едал. И в подобных случаях весьма неудобно сыпать соль на пищу, потому что значительная часть сыпется мимо. Гораздо удобнее опускать пищу в соль самый краешек.
Лицо Тутышкина, ещё некоторое время остававшееся багровым, постепенно вернуло себе первоначальный цвет, а Софья успела тихо вздохнуть.
Вот я и хотел по старой привычке, продолжал Ржевский, насыпать на тарелку горочку соли, а после опустить в неё ну, к примеру, вот этот помидор! В следующее мгновение он схватил вилку и наколол на неё одну из долек помидора, украшавших курицу в желе.
Очаровательный рассказ! воскликнула Софья, так что муж в очередной раз встрепенулся, но теперь смотрел с подозрением на неё, а не на поручика.
Так вы позволите? спросил Ржевский, снова будто случайно касаясь пальцев дамы, которые так и не выпустили солонку.
Софья, кажется, ничего не слышала и не почувствовала, однако воззрилась на поручика с таким восхищением, что Тутышкин снова начал багроветь, а сам поручик теряться в догадках: «Неужели, одно прикосновение так подействовало?»
Очаровательный рассказ, повторила Софья, поэтому я возьму эту солонку с собой в память о нашей сегодняшней встрече, Александр Аполлонович. Она открыла ридикюль и спрятала туда трофей прежде, чем кто-либо успел что-то возразить.
Ржевский по-прежнему не мог поверить своему счастью, понимая, что поступок дамы весьма смел. И не только потому, что всё это совершалось на глазах у мужа. Ведь, в самом деле, нужна известная смелость, чтобы забирать на память столовое серебро солонка-то серебряная. Такое и воровством могут счесть.
По счастью, другие гости, увлечённые едой и разговорами, не обращали на происходящее никакого внимания. Рассказать губернатору о серебряном предмете, взятом «на память», могла разве что Тасенька.
Ржевский посмотрел в её сторону и, кажется, впервые за весь вечер заметил, что у этого существа есть глаза, потому что глаза эти стали круглыми, как у рыбы, а губы шевелились так, словно эта рыба задыхается.
Что с вами, Тасенька? вырвалось у поручика, а в следующее мгновение та громко закашлялась, согнувшись пополам.
Ржевский вскочил, не зная, как помочь. Плеснул воды в бокал из стоявшего на столе графина, подал ей:
Промочите горло, полегчает.
Однако Тасенька, продолжая натужно кашлять, не могла сделать ни глотка.
Может, по спине постучать?
Девица едва заметно кивнула.
Ржевский с силой хлопнул её по спине ладонью, отчего Тасенька согнулась ещё сильнее.
Да что же вы делаете, Александр Аполлонович! воскликнула Софья, тоже вскочив. Доктора сюда надо. Врача!
Врача! заорал Ржевский на весь зал.
Даме плохо! подхватил Тутышкин, вскочивший вслед за женой. Врача!
Однако Тасенька уже перестала кашлять, взяла со стола бокал с водой, недавно предложенный поручиком, и сделала несколько глотков.
Не надо врача, наконец проговорила она, хоть и хрипловато. Всё хорошо. Когда Александр Аполлонович меня по спине хлопнул, мне сразу стало лучше.
А что же с вами было? спросил Тутышкин.
Может, это чахотка? спросил Ржевский на всякий случай.
Нет у меня никакой чахотки, уже обычным голосом ответила Тасенька. Я корзиночкой с салатом подавилась. Откусила у неё ручку, хотела разжевать и случайно проглотила.
Тем временем к ним подошёл пожилой лысоватый господин в тёмно-сером фраке. Поправив на носу пенсне, он деловито произнёс:
Я доктор. Кому плохо? Вам, барышня? он посмотрел на Тасеньку. Кажется, она единственная из всех присутствующих продолжала сидеть, а остальные гости за столом вскочили, чтобы лучше видеть происходящее.
Нет, мне уже хорошо, твёрдо произнесла Тасенька, сделав ещё один глоток из бокала и чуть кашлянув, чтобы прочистить горло.
Господин в пенсне взял со стола ложечку, и велел:
Барышня, откройте рот пошире и скажите «а».
Зачем? Тасенька нахмурилась.
Доктор присел рядом на стул, где недавно сидел Ржевский.
Посмотрю, не простужены ли вы. А то зима на дворе, а вы одеты совсем по-летнему. В моей практике такое часто случается, что приходится лечить барышень, которые простудились на балу. Все эти открытые плечи и тонкие шелка это, конечно, хорошо для некоторых дел, но для здоровья не полезно, когда на дворе декабрь, а в зале сквозняки.
Я не простужена, уверенно произнесла Тасенька.
Вот и посмотрим. Скажите «а».
Тасенька подчинилась, а врач придавил ей язык ложечкой и принялся смотреть:
Правее повернитесь. На свет.
Эту процедуру прервал губернатор, который, протиснувшись через толпу, участливо спросил:
Тасенька, дитя моё, что случилось?
Та попыталась ответить, но ей мешала ложка во рту, давившая на язык.
Господин доктор, прервитесь на минуту, дайте мне поговорить с племянницей, недовольно произнёс губернатор, а Тасенька, освободившись от ложки, затараторила:
Дядюшка, всё хорошо. Я подавилась тарталеткой, а Александр Аполлонович, она выразительно посмотрела на поручика, мне очень помог. По спине хлопнул, и мне сразу стало лучше.
Все повернулись в сторону Ржевского, и даже Тасенька, продолжая говорить, больше смотрела на него, чем на дядю:
А после того, как я по совету Александра Аполлоновича выпила воды, то всё совсем прошло. Спасибо вам, она кивнула поручику, вы мой спаситель.
Губернатор в то же мгновение подступил к Ржевскому, схватил за плечи и чуть встряхнул:
Дорогой мой друг, благодарю от всей души! Признаюсь, моя супруга сомневалась, что Тасеньку можно вам доверить даже на балу, но я всегда знал, что моя племянница с вами в надёжных руках.
«Со мной? насторожился Ржевский. В надёжных руках?» Кажется, он был бы менее смущён, если бы все гости, которые сейчас смотрели на него, застали его в спальне губернаторши со спущенными штанами. Губернаторша, как её ни крути, уже замужем, так что жениться не пришлось бы, а вот Тасенька
Воображаемый свадебный венец над головой всё больше приобретал тяжесть настоящего.
«Фортунушка, милая, имей сострадание, мысленно взмолился Ржевский. Что же ты творишь?» И Фортуна услышала, потому что доктор нарочито громко произнёс:
Я бы хотел обследовать барышню более тщательно. Есть подозрение на простуду.
Тасенька упиралась:
Дядюшка, сказала она, это ни к чему.
А если завтра вам, барышня, станет хуже? настаивал доктор.
Князь Всеволожский наконец-то отпустил Ржевского и встревожено спросил:
А такое возможно?
Всякое возможно, ответил врач, поэтому я бы попросил отвести барышню в комнаты, где можно было бы без помех послушать дыхание и померить пульс.
Пойдём, Тасенька, сказала появившаяся из толпы губернаторша, взяла мужнину племянницу за руку и потянула за собой, а мужу бросила через плечо: Николя, ни о чём не беспокойся. Развлекай гостей.
В самом деле, господа, засуетился Всеволожский. Что мы так переполошились! Прошу садиться. Банкет продолжается.
Врач ушёл вслед за пациенткой, загремели стулья, гости стали усаживаться А Ржевский лишь тогда, когда снова оказался за столом бок о бок с Софьей, понял, как хорошо Фортуна всё устроила. Назойливой девицы Тасеньки больше не было рядом, а прекрасная дама, за которой так хотелось ухаживать, вот она. И муж не помеха, потому что перестал обращать на поручика внимание.
Перемена блюд? Уже? недовольно бормотал Тутышкин. Софья, вообрази: я эти кораблики даже не попробовал, а их уже унесли!
* * *
Поручик Ржевский увлечённо ухаживал за Софьей: подкладывал угощение и делал намёки.
Позвольте снова за вами поухаживать.
В каком смысле «поухаживать»? заинтересованно спросила дама.
Положу вам кусок вот этого пирога.
Ах, вот вы о чём, кокетливо улыбнулась она. Да, поухаживайте.
В общем, осада шла успешно, крепость подавала знаки, что готова сдаться, а Тутышкин, который должен был мешать осаде, на своих позициях бездействовал.
Однако военное счастье переменчиво, как и всякое другое. К позициям Ржевского приблизились войска, не имеющие опознавательных знаков. На стул, оставшийся пустым после ухода Тасеньки, уселся подозрительный тип усатый брюнет в тёмно-синем фраке.
«Штатский, но выправка как будто военная, подумал Ржевский. И усы почти гусарские. Неужели соперник?»
Подозрения только укрепились, когда этот фрачник, чуть наклонившись вперёд, чтобы его было лучше видно соседям по столу, произнёс, обращаясь к Тутышкину:
А вот и снова я, Фёдор Иванович. Позволите посидеть немного с вами и вашей супругой?
Тот, занятый жеванием, молча кивнул в ответ.
Софья Петровна, как вы здесь? Не скучаете? с возмутительной небрежностью осведомился фрачник.
Нет, Сергей Сергеевич, ответила Софья и улыбнулась так же благосклонно, как недавно улыбалась Ржевскому. Но я рада, что вы, как истинный рыцарь, явились сюда, чтобы спасти меня от скуки, пусть даже мнимой.
Имя Сергей могло быть ключом к разгадке личности возможного противника. «Не тот ли это Сергей Бенский, с которым она скоро должна танцевать котильон?» спросил себя поручик и начал выискивать взглядом, что бы такое «нечаянно» смахнуть на колени наглецу, чтобы к началу котильона не сумел отчиститься. Однако перед атакой следовало всё-таки удостовериться, что противник тот самый.