А пока наливаю себе полную кружку и прямо в рот сыплю «ва-ва», запиваю. Они со вкусом злаковых подушечек, которые мы с Лёлей уничтожаем, наверное, килограммами. Еще два подхода и я сыта. Можно начинать этот день.
Аndiamo in piscina!24 Руби зовет меня уже с улицы.
Выхожу на террасу. Она машет «пока-пока», но я-то знаю, что значит это абсолютно обратное «иди сюда». Не знаю, какая итальянская муха меня укусила, но я машу ей в ответ, словно не понимаю этого жеста. Но она не уходит, а тычет пальцем на свою плетеную сумку. Помня про свое protestare кричу ей:
Да-да, пока! Счастливого пути! хотя могу запросто сказать это по-итальянски, но решаю сыграть с Руби в непонималки.
Она не сдается и поднимается по лестнице. Еле сдерживаю смех, когда она берет меня за руку и тащит вниз. А я тащусь от ее упорства и веры в то, что сила на мне сработает. Руби ниже меня на две головы, но мое упрямство добавляет ей богатырской силушки и молодит лет на двадцать.
Ее, piscina25, она показывает пальцем на перекресток.
Бассейн? А вот и первая галочка в моем списке этим итальянским летом.
Ааа, бассейн, еле сдерживаю хохот я. Рюзкак, купальнико, сейчас вернусь. И убегаю наверх собираться в пишину.
Тело длиннющее, голова малюсенька, точно палочник. Кривлюсь своему отражению в круглом зеркале на перекрестке. Руби уже перешла дорогу, она как маленький тракторок делает свою работу и не отвлекается на чудеса отражений. Дорожка идет вдоль каменного забора, он высокий и разноцветный. Над ним и до самой верхушки холма сетка. Она должна защитить от падающих камней, если что. Идти под ней жутковато, и я машинально вжимаю голову в плечи и даже на шаг перегоняю Руби. Скоро забор врезается в здание. Откуда здесь взялось место для него непонятно. Словно бы холм отодвинулся назад, уступив место человеческой нужде в жилье, магазинах и кафе «ДельПарко». Руби поднимает руку и здоровается с кем-то внутри. Она не сбавляет темп и этот кто-то успевает увидеть только наши спины.
А stasera!26 кричит Руби, не оборачиваясь.
На другой стороне улицы открытая терраса кафе. Не знаю, чем эти дяденьки занимались до, но сейчас они смотрят на нас через свои солнечные очки под поседевшими бровями. Я всем любопытна. У меня начинает все чесаться, внимание чужих людей как клещ, ползающий туда-сюда по коже и подгрызающий ее там и тут. Сигналит машина. Руби снова поднимает руку. Мы проходим магазин и, кажется, идем прочь из города, потому что я вижу указатель с зачеркнутым «Razzuolo» на желтом фоне, до него шагов пятьдесят. Руби берет меня за руку, замедляется и, наконец, мы останавливаемся. Стоим молча под высокой туей. Кажется, что мы шли сюда сто лет и мой завтрак весь истратился. В животе голодно и неопределенно.
Kat! Макс появился, кажется, из ниоткуда и теперь шагает навстречу.
Ciao, говорит Руби нам обоим и своей тракторской походкой уходит, не выслушав максового оправдания.
We go there27, Макс легонько подталкивает меня к турникету.
У бассейна нету крыши, вход и выход прямо на дорогу, от которой его отделяет два шага и ограждение. Опасное сочетание. Никогда не видела такого бассейна вот так запросто, без крыши и стен, словно это картинка в книжке, развернувшаяся посреди городка. Мусорки похожи на почтовые ящики, они белые и почти с меня высотой. Шезлонги, качели, зонты, души, магазинчик, синий прямоугольник воды посреди и люди, люди, дети миниатюрка пляжа, вжатая в зеленые холмы.
Макс ведет меня туда под обещание, что там будут «all my friends28». Перед входом будочка, Макс болтает с тетенькой в окошке. Я пытаюсь высмотреть Митьку.
Come on! Макс уже стоит у турникета, на табло которого горит зеленая стрелка.
Катя! Катя идет! митькиным голосом кричит кто-то с той стороны турникета.
Вытягиваюсь на цыпочках, но не знаю куда смотреть голос испарился, а кричащий так и не появился. Проскальзываю через турникет, туда, где знают мое имя, пусть и прежнее.
Люди лежат прямо на плитке, розовые кусты растут из крошечных кусочков земли, размером с мою ладонь. Справа живая изгородь, слева теннисные корты за сетчатым забором. В бассейн четыре входа через ванночки с теплой водой и души. Сам бассейн полосатый, как я люблю, и сине-голубой. Мы с ним похожи, потому что я тоже буду в голубом и переливаться.
Плавать я ну просто очень люблю, но пока присматриваюсь: дно кажется совсем близко, но я знаю, что это иллюзия. Сколько раз попадалась на том, что в поисках дна на речке уходила под воду с головой, так и не найдя его. Нет уж, басик, ты меня не проведешь, думаю я, сначала разведка, и желательно не мной.
Ставлю рюкзак под свободный зонт, распускаю волосы. Босый Макс босый догоняет меня.
Here you are, говорит он и протягивает мне карточку в цифрой десять, with this card you can come here nine more times29.
Спасибо.
What do you feel about it?30
I feel good, отвечаю я словами из песни.
Can you swim?31
Своевременный вопрос, Макс!
Why didn't you ask before?32
Pardon?33
I can, yes I can, говорю я, even on the back34.
Макс хочет потрепать меня по плечу, но выходит какой-то захват. Машинально одергиваю плечо, хотя его рука теплая и мягкая.
Ups, говорит Макс и улыбается.
Обхватываю себя руками за плечи, ко мне нельзя, я в домике.
Okay, have fun35, говорит Макс и, шлепая мокрыми стопами по плитке, идет обратно к турникету.
Смотрю на карточку. Макс сказал еще девять раз. Моя любимая цифра. Значит, что мы с бассейном поладим.
Митька замечает меня раньше, чем я узнаю его. Он берет мой рюкзак и ведет к шезлонгам у изгороди. Вчерашние девочки уже там.
Оля.
Та, которая вчера была с хвостом.
Тата.
Та, что с кудрявой карешкой.
Кэт.
Вот и познакомились, завершает ритуал Митька, выпивает залпом полбанки колы и выпускает пузырьки через нос. Щелкает открывалкой и из недр второй банки вырывается шипение кокакольной кобры.
У тебя того, капает, говорю я, показывая на его лицо.
Ой, отвечает он и вытирает рыже-черные капли под носом.
Ты как кот? уточняет Тата.
Оказывается, Тата старше всех и понимает все сходу. Она улыбается прямо мне в глаза уступает мне свой шезлонг.
Как кот, да, только по-английски.
Девчонкам уже подарили купальники, мне нет. Иду в переодевалку и напяливаю лёлин старый, то есть свой прошлогодний. Лямка мне так же велика, поэтому я просто завязываю его сзади узлом как придется, чтобы застежка не сильно впивалась и шурша плавками иду обратно. Купальник обтянул мою безгрудость и неприятно впился резинкой в кожу. Нет, все-таки я выросла за этот год, а плавки нет. С купальником что-нибудь придумаю, не такой он и заношенный. Главное, что голубой и блестит.
Когда я возвращаюсь, рядом с Олькой сидит новая девочка. Я втискиваюсь между Митькой с Татой.
Похоже, ждали меня, чтобы с новенькой разом познакомиться.
Я Лена, знакомится с нами Ленка.
Митя.
Оля.
Тата.
Кэт, последней представляюсь я. Как кот.
Тата мяукает, Олька шикает, Митька снова давится колой.
Ты откуда? спрашивает Олька.
Я в доме напротив магазина живу. А так, из паселка.
Ты отдельно приехала? спрашивает Митька и протягивает ей красно-белую банку.
Автобус перипутала вчира, патом вазвращалась.
Давлю смешок, Митька фирменно лыбится. У него ровные зубы и совершенно ровный ежик. Заметно, что волосы раньше были длиннее, и на лбу теперь видна белая полоска. Что-то в Мите есть. Девочка из поселка смотрит на него слишком уж по-щенячьи и тоже улыбается в ответ. Чертовы зеркальные нейроны. Как их там приглушить? Отвернуться, подумать о другом? Не выходит. Смотрю на этих двоих и мысленно женю их. Все на свадьбе улыбаются. Мозг так просто не обманешь. Вот теперь все точно познакомились.
День прозрачного купальника
и не-последнего вранья
До сих пор в толк не возьму, как с купальником могло такое случится. Одно ясно в нем я больше в бассейне не появлюсь. А ведь я уже научилась прыгать с бортика и болтать ногами в воде так, чтобы волны на полбассейна. Но не могу же я спиной ко всем поворачиваться и ждать пока просохнет. В общем, купальник мой, оказывается просвечивается. Да так явно, что тут и Лёли не нужно, чтобы все заметили, что я выросла и обросла. Повезло, что сегодня пасмурно, и в бассейне не так много людей, и Митька не пришел. Хотя мне и тех, что есть, хватает.
Прошло всего два дня, поэтому нам, новеньким, светлокожим и иноязычным здесь слишком много внимания. Тут уж как не уворачивайся, кто-нибудь да покажет пальцем, и теперь для этого есть дополнительный повод. В воде, конечно, не заметно, потому что бассейн как и купальник голубой. Но не могу же я вечно плескаться, так и морщинками с ног до головы покрыться нечего делать. А я пока не готова стать одной сплошной волной. Митьке такие вещи не расскажешь, Тате тоже, хоть она мне сразу понравилась и домой мы ходим в одну сторону. Придется выкручиваться самой. Чтобы выжить есть хитрости: притворство, ложь, молчание. В «купальном» случае воспользуюсь вторым.
После последнего плавательного захода мне стало окончательно ясно, что купальник мой враг. Он выпячил и просветил даже больше, чем раньше. Пришлось закутаться в полотенце и сидеть под зонтом, пока остальные, стряхнув с себя хлорные капли и выкрутив волосы, понеслись кататься на качелях. «Отсидка» здесь для старых и малых, поэтому я вспоминаю медицинские термины, чтобы оправдаться болезнью в своем неснимаемом махровом коконе. Дождалась. Олька идет ко мне, придется импровизировать.
Что, замерзла?
Нет, заболела.
Давай я тебя разотру, и она показывает на своих руках и ногах, как будет выглядеть манипуляция.
Не, у меня синдром дерматитной уртикарии.
А, ну ладно, и Олька в своем супер-скрывающем-все, темно-синем с розовой полоской купальнике уходит обратно на кайфовую сторону бассейна.
Завтра мы едем в Венецию, а значит не придется переживать позор и притворяться синдромной. Щупаю плавки достаточно сухие, чтобы я могла жить дальше. Верх подсох и поплотнел, ткань снова стала голубой, блестящей и глазонепроницаемый. Наполовину выпутываюсь из полотенца и так сижу, пока Тата не говорит «пошли» и мы идем в раздевалки.
Ленка сегодня в новой кепке, она даже ценник не успела срезать.
Моя вчара улятела, фиить и все.
Да ладно! не верит Олька.
Я ее на окно повесила, а потом смотрю няма. Хозяйка сказала, што вьени фуори.
Да не могла она далеко улететь, снова вступает Олька.
Ай, я ня знаю, мне новую купили.
Как-как она сказала? переспрашиваю я.
Ф-у-о-р-и, повторяет Ленка.
Ну, пока, говорю я, хотя мой поворот еще дальше, чем татин, а мы и до него пока не дошли.
Ускоряю шаг. Мне нужно подумать, хочу все решить быстрее, потому что лето меня ждать не будет.
Руби встречает меня на террасе.
Сiao, comè la pishina?36
Нормале, отвечаю я на понятном ей сленге и забегаю в дом.
Поднимаюсь на второй этаж и выуживаю из рюкзака «виновника» моей ложной уртикарии. Открываю окно и высовываюсь из него, типа подышать, картинно смотрю вдаль. Вижу, как Руби надевает солнечные очки и откидывает спинку садового стула назад. Теперь второй этаж дома вместе с моим окном отражаются в стеклах ее очков. Подвешиваю верх купальника на ручку открытого окна (никаких узлов, только элегантный бантик), плавки выжимаю на отлив, раскладываю там же и приглаживаю.
Мой план, конечно, держится на веревочке. Но Руби все видела, я уверена. Осталось только дождаться послезавтра, и дело в кепке. Вот так, сама того не зная, Ленка научила меня «улетательному» фокусу, который должен спасти мою честь.
Снова смотрю в даль и произношу заклинание Жана-Батиста-Эманнуэля Зорга:
«Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам»37.
А фоном уже потрынькивает строчка из гороскопа про склонность к обману:
«I can't change my mold, no, no, no, no, no, no»38.
Вообще-то я честная, но пока что придется кое в чем приврать. А всего-то и нужно встать ночью и «улететь» купальник к рубиному приходу. Поэтому я ложусь спать без подушки и убираю салфетку-щиток с мигающих цифр множу неудобства. И это срабатывает. Просыпаюсь еще до рассвета, шея ругается на меня скукоженной мышцей, подушка на тумбочке скулит. Возвращаю ее обратно поспи, дорогая. А сама чапаю к окну.
Купальник высох и кажется нормальным. Но я не дам себя провести. Снимаю его с окна, заворачиваю в футболку и засовываю в карман максового халата в шкафу. Готово, как не было.
Утром Руби будит меня в дорогу.
Caterina, говорит она и стягивает с меня одеяло.
Нооо! тяну его обратно, но тут же просыпаюсь и понимаю, что уже утро и Руби тут.
Она походит к окну.
È aperto?39 она закрывает створку и двигает туда-сюда ручку.
Си, но закрывать, отвечаю я и понимаю, что сейчас или никогда мне не видать нового купальника. Вьени фуори, и я закрываю рот рукой в величайшем притворном изумлении.
Заворачиваюсь в одеяло и семеню к ней, щупаю отлив, словно и так непонятно, что он пустой.
Фиить, повторяю я ленкины звукосочетания, туда, ветер, ууу, фуори мой купальник для пишина.
Руби вскидывает руки.
Nooo! она повторяет мой клич и оглядывается на комнату. Становится на коленки и смотрит под кроватью, потом снова подходит к окну и переваливается через раму, стучит по откосу, словно купальник вернется на ее призывную дробь.
Туда, показываю Руби на деревья, которые недавно срисовывала, далеко-о-о.
И тут понимаю, что каким бы перышком не был купальник, перелететь террасу, дорогу, кусты и затеряться в деревьях он смог бы, только если бы Тор громыхнул своим молотом и вызвал смерч. Но деваться некуда, надо врать до конца.
Присаживаюсь на кровать.
Но пишина.
Ototto, Руби садится рядом и смотрит на шкаф.
Уно, говорю я, уно купальнико.
Non piangere40, трясет одеяльный кокон она, Oggi Venezia!
Точно сейчас заплачу, потому что все вышло глупо, и теперь у меня официально нет вообще никакой пляжной одежки, а в бассейн по-прежнему хочется. И, кажется, Руби не собирается бежать покупать мне новый. Придется притворяться перед девчонками и Митькой, что я не купаюсь из-за своей новой физиологии, которую Руби назвала «цикло». А перед Руби бубу строить великую нелюбительницу воды. У меня будет целая неделя, чтобы найти новый купальник или прожить остаток Италии в унынии, укоряя себя на глупость и излишнее доверие к гороскопам.
День Венеции, дорожной подруги
и первой книги
Делать нечего, надо ехать в Венецию. Надеваю белые велосипедки, которые Руби подарила мне в первый день. Одна штанина короче другой, ну да ладно, сверху белую футболку, которую, видимо, Макс носил десять лет назад обтягиваю, чтобы обязательно прикрывала попу, нечего светить несовершенным швом. И распускаю волосы, пусть левый глаз будет под челкой, и завязываю фенечку на руку. Лёля ни за что бы не разрешила а я сделала. Теперь я готова ехать. Венеция встречай меня.
Через полтора часа автобус остановился на совершенной суше без всяких каналов вокруг. Я чуть не заплакала: где же большая вода? Ирина собрала нас в кучку у дверей автобуса.
Венеция во-он там, указала она рукой куда-то в голубое небо.
И мы двинулись на него. Мы с Митькой шли рядом, ну прямо как парочка. Но что делать, если я никого больше не знаю так долго, как его. Повезло, что мы последними пристроились. Ирина дала Митьке оранжевый платок.
Ты замыкающий! крикнула она, убегая вперед.
Да, сэр. Ой, сэра. Или как там?
И завязал платок банданой на голове.
Да без разницы, она не слышит уже.
Мы подождали, пока толпа оторвется от нас и зашагали в ногу. Приятно вдруг получить совершенно своего человека за тыщи километров от наших соседних дворов. Даже рассказывать никому не хочется, что мне так свезло. А то поверят и будут меня в качестве талисмана в дворовые игры брать.