Спасибо, но мне пора домой, отозвалась Лема.
Может, все-таки зайдешь? настаивала Лоли. Попьем чаю с медом, а потом я провожу тебя.
Пойдем, вторила ей Пачи, увлекая подругу за руку в сторону калитки. Может, и Заам скоро вернется?!
Тем более мне лучше уйти, сказала Лема, высвобождая свою руку, бросив на Пачи сердитый взгляд. Пачи обиженно опустила глаза.
Завтра увидимся, попыталась сгладить ситуацию Лема и посмотрела на Пачи. Затем, обернувшись к Лоли, добавила: Хорошего дня и еще раз спасибо за приглашение.
Долгих лет тебе жизни! ответила Лоли.
Слегка приобняв милую женщину, а потом и Пачи, Лема, таким образом, попрощавшись в ними, как и положено близким людям, поспешила домой. Постояв еще недолго, провожая Лему взглядами, мать и дочь, пройдя через калитку и двор, вошли в дом. Пачи, выказывая уважение, пропускала мать вперед, но та настаивала, чтобы дочь прошла первой. Пачи, чувствуя неладное, терялась в догадках: что это: проявление заботы или мать сердита на нее? Ведь младшим полагалось всюду пропускать старших, даже сидеть в присутствии старших было недопустимо без особого на то разрешения. Не тратя времени на размышления, Пачи молча повиновалась. Она разулась, поставила кувшин на глиняный пол и посмотрела на Лоли. Мать подошла к ней и, приподняв ее голову, взявшись за подбородок, глядя прямо в глаза произнесла:
Не знаю, где ты была и чем занималась, но, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Ты уже не маленькая и должна понимать, что за все в этой жизни нужно нести ответственность. Я тебе доверяю и знаю, что на плохое ты не способна. Но впредь учти: прежде чем что-то сделать, подумай о последствиях. Ты меня поняла?
Пачи опустила голову.
Ты меня поняла? выделяя каждое слово, повторила Лоли свой вопрос. Пачи кивнула головой.
А теперь накрой на стол и позови отца. Я выйду во двор, встречу Заама, добавила Лоли и закрыла за собой дверь. Пачи выдохнула с облегчением, заправляя волосы под платок.
А Батал меж тем не терял времени даром. В поисках благовидного предлога, чтобы появиться на свадьбе вместе с Идрисом, недолго думая, он решил обратиться за помощью к Куло. Тот по счастливому стечению обстоятельств жил по соседству с людьми, во дворе у которых была назначена свадьба. От него Батал узнал, кто они и их ближайшие родственники и что в воскресенье они выдают замуж свою единственную дочь.
Мне с другом очень нужно быть на этой свадьбе, обращаясь к Куло, сказал Батал, ты сделаешь для меня большое дело, если поможешь туда попасть.
А почему тебе это так необходимо? спросил Куло.
Я ищу одного человека, Батал сделал паузу, слегка замешкавшись, вернее, девушку, и я думаю, что она будет на этой свадьбе.
Все понятно, недвусмысленно выразился Куло, пристально посмотрев на Батала. Надеюсь, намерения твои чисты?
Можешь не сомневаться, заверил его Батал, даю тебе свое слово, и он положил руку на грудь.
А друга в помощники берешь? поинтересовался Куло
В таких делах без помощи не обойтись, ответил Батал. Куло внимательно посмотрел на Батала.
Так и быть, поручусь за вас, представлю своими друзьями. Надеюсь, я не пожалею об этом? ответил он.
Я ведь дал тебе свое слово, повторил Батал.
Куло немного задумался, а затем, протянув Баталу руку, сказал:
Хорошо, встретимся утром в воскресенье у моего дома, только не задерживайтесь.
Батал, одобрительно кивнув головой, протянул ему руку, и они скрепили договор рукопожатием. Расчет был верен. Ингуши народ гостеприимный, отзывчивый и приветливый. Доброму соседу рады не меньше, чем близкому родственнику. Куло мог запросто по-соседски войти во двор к любому из своих односельчан, лишь назвав свое имя. И Батал не постеснялся попросить его об одолжении, ведь Куло был еще молод лет двадцати пяти, не более. И кто знает, был бы он постарше, хватило бы у Батала решимости обратиться к нему за помощью в таком деликатном деле? Навряд ли
Батал вернулся домой взволнованным, предвкушая завтрашнюю встречу. Он почему-то был уверен, что она состоится, и даже не хотел допускать мысли об обратном. Юноша рассуждал логически: Пачи пришла на «Белхи» значит, придет и на свадьбу, если только не случится что-то непредвиденное, но об этом он не желал и думать.
Еще у ворот Батал заметил хрупкую фигуру матери и, спрыгнув с коня, быстрым шагом направился ей навстречу. Мать почувствовала его волнение, когда он, поздоровавшись, обнял ее, приложившись щекой к покрытой плотным платком голове.
Как ты, мам? У нас все в порядке? на ходу спросил он и вошел в дом.
У нас все хорошо, спокойно ответила она. А ты где был, чем занимался? спросила она, следуя за сыном.
Да вот помощницу тебе искал, шутя ответил Батал, не решаясь поднять на мать глаз. Она подошла поближе, обтирая руки о длинное серое хлопковое платье.
Мне? Помощницу? Да я и так справляюсь! не понимая, о чем это сын говорит, переспросила мать.
Присядь, мам, а я тебе все объясню. Батал взял ее за плечи и подвел к скамье. Мать пронзительно посмотрела на сына, прищуривая серебристо-серые глаза.
Ты что, жениться собрался? не веря своим собственным словам, спросила она, присаживаясь.
А что, ты против? заглянув ей в глаза спросил Батал. Ты ведь сама недавно говорила мне об этом. Мать только покачала головой, приложив руку к щеке.
Я и не знала, что у меня такой послушный сын! заметила она. Помощницу он искал, а может, все-таки жену себе?!
Батал виновато поднял брови.
И что, нашел?
Батал только было хотел рассказать матери обо всем, что произошло за последние несколько дней, о том, как встретил девушку красивую, умную, смелую, о том, как отчаянно искал ее, думал, что потерял, а затем неожиданно нашел и теперь так близок к цели, но его остановил голос отца, доносившийся со двора.
Ажи́, кричал мужчина, обращаясь к своей жене, наш сын вернулся домой?
Мать встрепенулась, поднялась со скамьи и пошла ему навстречу.
Вернулся, ответила она, увидев мужа. А чего ты кричишь, Берд?
Чтобы ты меня услышала, удивленно ответил он.
Батал вышел на порог и посмотрел на родителей. Время не пощадило их. Суровые условия жизни в горах сделали свое дело. Он был поздним и единственным их ребенком. Отцу было за тридцать, а матери более двадцати, когда он появился на свет, такой долгожданный и желанный, и стал смыслом их нелегкой жизни. Но за последние три года, как Батал организовал свое дело занялся мясной торговлей, многое изменилось к лучшему. Рядом с родовой башней, что досталась в наследство от предков, возвели невысокую, но просторную каменную постройку из трех комнат, которую начинал сооружать еще отец, и облагородили территорию вокруг. Во дворе были небольшая конюшня, сарай с хозяйственной утварью, коровник и овчарня для домашней скотины, а еще совсем недавно Батал приобрел фаэтон16 для матери, чтобы, отправляясь далеко от дома, она не утруждала себя долгой ходьбой. Но он чаще простаивал без дела. А отец, несмотря на свою надорванную спину, все еще гарцевал верхом на гнедом жеребце, которого Батал выбирал для него с особым усердием. Что и говорить, сын, как только мог, старался облегчить и скрасить жизнь своих горячо любимых родителей. Батал подошел к отцу, обнял его коренастую фигуру и посмотрел на его испаханное морщинами лицо с выразительными темными глазами под густыми, четко очерченными бровями с прямым носом и крупными губами.
Я только что вернулся домой, па. Ты искал меня? спросил Батал.
Ты рано уехал, не предупредив. Что-то случилось? поинтересовался Берд.
Нет, па, все в порядке, ответил Батал, дело было срочное, я не успел попрощаться.
Вы, молодые, все время куда-то спешите, посетовал Берд, утирая носовым платком испарину со лба. Идрис был с тобой? спросил он, сделав небольшую паузу.
Нет, я встречаюсь с ним завтра, ответил Батал.
Что-то он давно у нас не был. Вы не в ссоре случаем?
Батал улыбнулся и покачал головой.
Скорее звезды на небе погаснут, чем мы поссоримся, ответил он, завтра вечером приеду вместе с Идрисом, спросишь у него он подтвердит мои слова.
Такой дружбой надо дорожить, сказал отец после короткого молчания, потирая подбородок. Сколько вы знакомы?
Два года, ответил Батал. Кто бы мог подумать, что случайное знакомство перерастет в крепкую дружбу!
Два года назад ты подарил мне нового жеребца тебе было шетнадцать. Ведь вы познакомились именно тогда? спросил Берд.
Да, мы познакомились, когда я выбирал тебе коня. Идрис приметил его первым, и ему он очень приглянулся. Он почти рассчитался за покупку, но, узнав, что я покупаю коня для отца, благородно уступил мне. В благодарность за его мужской поступок я пригласил Идриса в гости к нам домой.
Да-да, я помню этот день. Как горели его глаза, при виде этого жеребца, но он держался с достоинством! вспоминал Берд с восхищением.
Таков он и есть, таким он и остался, добавил Батал. Берд одобрительно закивал головой.
Ну что вы стоите у порога? вмешалась Ажи, поговорить и в доме можно.
Солнечный луч упал ей на лицо, красивые черты которого достались сыну. Она прищурила глаза и поднесла одну руку ко лбу, закрываясь от солнца, другой придерживая платок. Батал взглянул на мать: хоть и выглядела она старше своих лет, но стати своей не утратила: ровная осанка, ладная фигура, не изменившаяся с возрастом, которую не скрывало даже простое серое платье в пол. И только руки с огрубевшей кожей и выступающими венами выдавали в ней труженицу.
И правда, что мы стоим? Пойдем в дом, отозвался отец.
Пропуская Берда вперед, все трое вошли в дом.
Ажи, накорми сына с дороги и меня вместе с ним, присаживаясь к столу, сказал Берд.
Батал встал у стола, помогая матери накрыть его: куски вареного мяса, горячий бульон, кукурузные лепешки все то, что традиционно подавалось к столу.
А ты чего стоишь? Присаживайся, сказал Берд, обращаясь к сыну, указывая на треножный стул рядом с собой, я разрешаю.
Спасибо, пап, приятного тебе аппетита, но я не голоден, ответил Батал. Если вы не против, я пока пойду к себе, обращаясь к родителям, сказал он. Мам, а ты пока, пожалуйста, завари мне чай покрепче.
Может, лучше теплого молока с медом? А то вон какой заведенный, предложила Ажи.
Нет, чай, если можно, попросил юноша, подошел к матери, приобнял ее и прижался своей головой к ее, и добавь в него молока.
Или садись за стол, или иди уже по своим делам, прервал их идиллию отец, а то развели тут телячьи нежности.
Батал с улыбкой взглянул на мать и послушно удалился.
Ну что ты заладил: «Садись, садись»? Ведь знаешь же, что при тебе он не сядет, пожурила мужа рассерженная Ажи.
Я ведь разрешил, мог бы и присесть. Да, видно, сыт он чем-то более сладким, заметил Берд и продолжил свою трапезу. Ажи лишь покачала головой.
Весь день накануне свадьбы своей двоюродной сестры Либи Пачи провела в доме невесты, помогая ей подготовиться к завтрашнему событию. Нужно было красиво упаковать личные вещи невесты и подарки для самых близких членов семьи жениха. Отец Либи, Солтамак, был родным старшим братом Лоли матери Пачи. Девушки почти ровесницы были дружны с детства. И Либи, как старшая практически на два года сестра, всячески опекала Пачи. Но в эти дни Пачи стала ее главной помощницей. Присутствовали здесь и прочие близкие родственницы, но среди всех Либи выделяла Пачи за ее удивительную способность во всем видеть хорошее и смелость открыто сказать о том, о чем другие промолчат.
С удовольствием предаваясь предсвадебным хлопотам, девушки весело проводили время, и только Либи грустила, понимая, что, покинув отчий дом, она навсегда попрощается с прежней жизнью и станет неотъемлемой частью семьи своего будущего мужа. Заметив ее печальное настроение, Пачи предложила, обращаясь к девушкам:
А давайте споем?! и сама себе удивилась, она не очень-то любила это занятие. Только что-нибудь веселое, грустить нам ни к чему, заявила Пачи и посмотрела на Либи. Жаль, что Лема не смогла прийти, она у нас мастер по этой части, много разных песен знает!
И девушки дружно расхохотались, вспомнив удивительную способность Лемы распевать подходящую песню по любому поводу. Тут вошла Марет мать Либи, женщина высокого роста с нахмуренным лицом.
Чего вы так шумите? сказала она, окинув комнату сердитым взором. Полон двор людей, подумают еще недоброе!
Девушки замолчали, переглядываясь, а потом, не сговариваясь, запели:
Ой, мама, не говори его забыть! Ой, мама, не говори его оставить!
Марет, сменив выражение лица, улыбаясь, покачала головой.
Да ну вас! только и сказала она и вышла из комнаты, а девушки продолжили сборы под мелодичное пение.
Лишь поздно вечером Пачи с родными вернулась домой, и ей еще предстояло подготовить наряд к завтрашнему дню, но на это требовалось не так уж и много времени. Гораздо сильнее беспокоило чувство непонятного томления в груди, накрывшее ее вдруг, будто это ей предстояло выйти замуж, а вовсе не Либи. Успокоив себя тем, что это, скорее всего, переживания сестры, передавшиеся ей, Пачи, наконец, спокойно уснула
Чуть смеркалось, когда Батал отвел своего коня в стойло, напоил, накормил его, привел в порядок, подготовив к завтрашнему важному дню. Полночи он не сомкнул глаз. Батал очень надеялся, что завтра все-таки сможет объясниться с Пачи, сказав о своих чувствах. А потом, подбирая нужные слова, не заметил, как безмятежно уснул.
Наступил день свадьбы. Батал проснулся с первыми лучами солнца и больше уже не смог уснуть. Взволнованный, он оделся и вышел во двор. Родители еще отдыхали, и юноша решил не беспокоить их. День набирал свою силу, Батал глубоко дышал, наслаждаясь утренней прохладой, пытаясь унять накатившее волнение, но оно не отступало. Тогда юноша решил прогуляться к горной реке, протекавшей неподалеку, и освежиться ее ледяной водой. Там, у реки, среди красот окружавших его горных пейзажей, он немного успокоился. Вернувшись к себе, он переоделся. Батал выбрал белую рубаху под горло, поверх нее надел черкеску глубокого вишневого цвета, подпоясался тонким черным кожаным ремешком, закрепив на нем кинжал с серебряной рукоятью в серебряных ножнах. На ноги надел ноговицы17 из гладкой черной кожи. На голову водрузил высокую шапку-папаху из каракульчи. Довольный своим внешним видом, он вышел из дома, на ходу выпив холодного молока, заботливо оставленного пробудившейся к тому времени матерью. Подходя к конюшне, Батал увидел отца.
Доброе утро! поприветствовал он его. Берд обернулся. Как ты провел ночь? спросил Батал.
И тебе доброго утра, ответил Берд и, окинув сына оценивающим взглядом, поинтересовался: Ты куда это собрался в такую рань?
По одному очень важному делу, взволнованно ответил Батал, и, если я тебе не нужен, я поспешу.
Берд удивленно поднял брови и посмотрел на сына.
Что ж, дело ясное, заключил он, смотри только голову не потеряй, сын, будь осторожен.
Батал кивнул, в знак согласия и, не поднимая головы, замер на месте, ожидая дальнейших отцовских указаний.
Ну давай уже, иди быстрее, а то опоздаешь! сказал отец и похлопал сына по плечу, подгоняя его.
Вечером вернусь с Идрисом, как и обещал, на ходу сказал Батал. Берд закивал головой.
Хорошей тебе дороги, напутствовал отец.
Оседлав своего верного коня, Батал направился к роднику на встречу с Идрисом, где несколько минут, проведенных в ожидании, показались ему вечностью. Издали заметив друга, Батал облегченно выдохнул.
Я что, опять опоздал? виновато спросил Идрис, спешиваясь.