Сегодняшнее отмщение однокурсников явно оказалось сладким если судить по веренице муравьев, поднимавшихся по ножке стула. Первин с трудом разбирала, что говорит профессор Адакар: сидела и смотрела прямо перед собой. И в голове у нее слова, которые он писал на доске, что-то там о праве на судебное разбирательство замещались проклятыми словами, которые один из студентов на первой неделе прошипел ей в ухо:
Ты не имеешь права здесь находиться! Всем нам будущее испортишь.
Он обозвал ее строптивой интриганкой. Как будто это она пыталась превратить чью-то жизнь в ад, а не эти несчастные паршивцы.
Тамариндовый чатни, произнесла Гюльназ, морща нос над шелковым сари, который держала сантиметрах в десяти от носа. Эти свиньи, похоже, притащили его из столовой в своей общаге.
Точно тамариндовый? Первин, в блузке и нижней юбке, стояла в дамском салоне школы. Во время перерывов студенткам полагалось находиться только здесь. Гюльназ Банкер и Хема Патель дружно взялись за ее сари и с помощью мыла и воды, принесенных из уборной, бились с пятнами не на жизнь, а на смерть.
Хема бросила на Первин сочувственный взгляд.
Мы вот всё думаем: чего бы тебе, как и нам, не заняться литературой? Нас все-таки четыре девушки в одной группе. Мужчины ни одну не рискуют обидеть, зная, что на ее защиту встанут все остальные.
Я не могу сменить специализацию. Отец хочет, чтобы я стала первой женщиной-поверенным в Бомбее.
Гюльназ, учившаяся на курс старше, но сохранившая прелесть розового бутона и миниатюрность форм, что делало ее на вид моложе, заговорила мягким голосом:
Первин, ты же у нас решительная. Может, ответишь им, как они того заслужили? Наверняка же ты мечтаешь настучать им по их дурным головам, как настучала в школе Эстер Ваче.
Это было восемь лет назад, и она насыпала песка мне в тарелку! Первин раздосадовало, что Гюльназ об этом помнит. Я из такого уже выросла. Стараюсь по мере возможности смотреть в тетрадку, хотя преподавателю в результате кажется, что я его не слушаю. А все остальные смеются и это так ужасно!
Первин почувствовала, как по щеке скатывается незваная слезинка.
Бедняжечка! Голос у Гюльназ был встревоженный. Не плачь. Сари почти как новенькое. Сейчас повесим у окна на просушку.
Первин протянула к сари руку.
Лекция по индийскому законодательству начинается через двадцать минут. Так что сушить некогда.
Сколько манго ни торопи, они быстрее не созреют, заметила Хема. Сядь и подыши поглубже.
От их заботы Первин только сильнее разнервничалась.
Если не пойду на лекцию, пропущу проверочную.
Потом напишешь, отрезала Гюльназ. Все лучше, чем публичный позор.
Первин вырвала у подруг сари.
А как я объясню преподавателю свое отсутствие? Пятно на одежде? Он решит, я типичная безмозглая девица!
Пятно-то мокрое. Кто-то может подумать
Гюльназ умолкла. Она тоже была из парсов и выросла в очень строгих понятиях о гигиене.
Шелк быстрее высохнет снаружи, на солнце, чем в этой сырой дырище. А еще я придумала, как я его надену!
Парвин объяснила, что, если надеть сари, как это делают индуисты, свесив паллу вдоль спины, пятна будет не видно. Арадхана, индуистка, сидевшая за книгами у одного из столов, тут же поспешила на помощь.
Первин вышла во двор Эльфинстона, по бокам от нее шли Гюльназ и Хема.
Глядите-ка! Гюльназ указала пальцем. Эстер Вача сидит с мужчиной!
Проследив за возмущенным взглядом подруги, Первин увидела чугунную скамью, на которой сидела и хохотала ее бывшая школьная врагиня. Рядом с ней пристроился молодой человек, хорошо одетый, явно парс; на лоб ему ниспадали густые черные кудри. У спутника Эстер был притягательный профиль с орлиным носом, глядя на который Первин вспомнила портреты древней персидской знати.
Он не из здешних студентов. Кто бы это мог быть? с любопытством спросила Хема.
Первин каких только студентов не навидалась в колледже, но такого красавчика среди них не было.
Я его раньше никогда не видела. На вид настоящий денди.
Это мне без разницы. А вот за то, чтобы у детей моих были такие кудри, я бы полжизни отдала, высказалась Гюльназ.
Вечно ты о замужестве! укорила ее Первин, а Хема схватила их обеих за руки и повела к скамье.
Добрый день, Эстер, поздоровалась Хема. Первин хочет знать, как зовут твоего особенного друга.
Эстер с высокомерием улыбнулась.
Хорош, правда? Мой двоюродный брат, приехал погостить из Калькутты. Мистер Сайрус Содавалла.
Польщен, произнес молодой человек с легким поклоном. Окинул взглядом всех трех, остановился на Первин. Ведь представляться положено обеим сторонам, верно?
Мисс Первин Мистри, первая женщина студентка Государственной юридической школы. Моя троюродная сестра, с деланой улыбкой произнесла Эстер. Мисс Гюльназ Банкер и мисс Хема Патель изучают литературу.
Я по имени поняла, что вы шипучий, пошутила Хема, и Первин невольно скривилась.
Сайрус Содавалла улыбнулся, продемонстрировав безупречные зубы.
Когда мой дед приехал из Персии, он поначалу продавал шипучку в бутылках. Англичане проводили перепись, решили дать ему фамилию, так все и получилось. Содавалла торговец содовой.
Первин отметила, что выговор у него особый видимо, калькуттский.
Моему дедушке тогда же дали фамилию, проворковала Гюльназ. Вот теперь я и живи под этой скучной «Банкер».
Мисс Мистри, а вы тоже из парсов? спросил Сайрус, внимательно вглядываясь в то, как на Первин надето сари. У остальных головы были покрыты, длинный лоскут обернут вокруг торса и изящно подоткнут на талии; у нее все было иначе.
Первин вспыхнула.
Да. Я просто сари ношу по-другому.
Вот ведь незадача, что вам всем уже по девятнадцать лет, ехидным тоном произнесла Эстер. Сайрус приехал выбирать себе невесту, а в его семье ни на кого старше восемнадцати и смотреть не будут.
Потому что вы тоже очень молоды, мистер Содавалла? саркастически осведомилась Первин. У двоюродного брата Эстер на щеках и шее пробивалась легкая щетина.
Сайрус обиженно глянул на Первин.
Мне через месяц исполнится двадцать восемь.
Хе-хе. Староваты вы для жениха! не отстала от Первин Хема. Я ни за кого старше двадцати трех не пойду.
Я припозднился по одной причине: семейный бизнес. Но оно того стоило. В ближайшее время калькуттские Содавалла будут разливать весь виски в Бенгалии и Ориссе. Кстати, у меня есть образец. Он похлопал по выпуклости в нагрудном кармане.
Гюльназ так и ахнула.
Это надо же ходить по территории колледжа с фляжкой!
Первин едва не рассмеялась: Сайрус совсем не походил на напыщенных хлыщей с юридического факультета. Но откровенно флиртовать ей не хотелось. Поэтому она сдержанно улыбнулась и сказала:
Нет у меня времени на светские беседы. Счастливого вам пребывания в Бомбее и желаю удачи в поисках жены!
Невоспитанно вот так вот взять и уйти! рявкнула Хема, как только они двинулись дальше.
У меня проверочная по индийскому законодательству, напомнила Первин.
Но ты идешь в обратную сторону от своего факультета, заметила Гюльназ. Тебе разве не вон туда?
Да чтоб его! Простите! Мне надо бежать. Спеша отойти подальше от Сайруса и Эстер, Первин пропустила нужную дверь.
Войдя внутрь, она приостановилась в полумраке, глянула в лестничный проем. Вокруг ни одного студента, значит, она опоздала второй раз за день. Она торопливо зашагала вверх по лестнице, почувствовала, как край сари соскользнул с плеча в сгиб локтя. Она закинула паллу на место и тут поняла, что ткань постепенно сползает с бедер.
У самых дверей аудитории она поставила на пол тяжелую сумку и стала поправлять незнакомые складки сари. По-хорошему нужно было снять его полностью и начать сначала, но до дамского салона было слишком далеко. Первин сосредоточенно подкалывала складки на талии и тут услышала, как мистер Джоши говорит что-то про проверочную. Первин бросила прихорашиваться, открыла дверь несколько студентов обернулись на скрип. Всё те же, кто был с нею и на предыдущем занятии. Приподнятые брови, ухмылки, гримасы, а хуже всего замечание преподавателя.
Какое счастье, что вы к нам присоединились, мисс Мистри. Голос мистера Джоши так и сочился сарказмом.
Первин пробормотала извинение и, опустив глаза в пол, поспешила на свое место. Это была другая аудитория, стул ее оказался чистым. На столе лежал листок бумаги с шестью вопросами, размноженными на мимеографе.
Сидевшие рядом студенты заправляли ручки-самописки и начинали отвечать на вопросы и тут к Первин подошел мистер Джоши.
Вы опоздали, так что, полагаю, вы не имеете права писать проверочную.
От слов «имеете право» она скрипнула зубами. Будучи дочерью Джамшеджи Мистри, она якобы имела право изучать юриспруденцию, хотя дипломы юристов женщинам пока еще не выдавали.
Все работают, а вы нет. Вы не потрудились принести перо? Не дожидаясь ответа, мистер Джоши громко спросил: Полагаю, ни у кого нет запасного пера?
В нем нет необходимости, сэр! Ручку и карандаши Первин держала в вышитом шелковом пенальчике, который носила в сумке. Она опустила руку, подняла тяжелую сумку на стол. Вытащила пенальчик и, к своему удивлению, обнаружила, что ручки в нем нет. А вот по сумке расплывалось черное пятно. Видимо, ручка выпала и протекла. Если сейчас ее достать, только сильнее перепачкаешься. А писать проверочные карандашом мистер Джоши не разрешал.
Мистер Джоши ушел обратно за кафедру, а Первин осталась сидеть с несчастным видом, глядя на листок, заполнять который ей было нечем.
Через сорок минут листок уже не был пустым. На нем появились разводы от слез, падавших часто и тяжко. Когда сидевшие слева от Первин студенты начали передавать к проходу выполненные задания, Первин не стала вкладывать свой листок в пачку. Она осталась сидеть на месте, игнорируя раздраженные замечания мужчин, которым при выходе приходилось протискиваться мимо нее.
И вот она осталась одна в аудитории. Она специально ждала этого момента не хотела, чтобы видели, как она собирает вещи.
Вы что это делаете? внезапно долетел до нее голос мистера Джоши.
Простите? Первин подняла глаза и, к своему удивлению, увидела, что преподаватель никуда не ушел.
Вы положили листок с вопросами в сумку точно, я сам видел.
Первин вытащила мокрую, слегка помятую бумажку.
Вот он. У меня ручка сломалась, я ничего не смогла написать.
А почему вы положили листок в сумку?
Первин ответила правду:
Мне стыдно было его сдавать. Все бы увидели.
Преподаватель прищурился.
Кража экзаменационных вопросов это нарушение кодекса чести. Я вынужден буду об этом доложить.
Шепот за спиной дал ей понять, что аудитория опустела не полностью.
Простите, но я ничего не собиралась делать с заданием. Я же сказала
Если вы были готовы к проверочной, вам нашлось бы перо. Вы от него отказались. Мистер Джоши повысил голос: Что за игру вы нынче затеяли или всё, что вы здесь делаете, игра?
Взяв себя в руки, Первин ответила:
Это не игра, сэр. Всего лишь ошибка.
Преподаватель выпрямился, лицо его покраснело:
Я уже говорил декану, что зачислить женщину на факультет юриспруденции ошибка. И повторю то же самое, но уже аргументированно, когда буду писать докладную о нарушении кодекса чести.
Первин похолодела.
Нарушение кодекса чести? Но я ничего не сделала.
Вы преднамеренно украли листок с заданием я убежден, что вы собирались написать ответы дома, возможно, с помощью своего отца.
Тут Первин рассвирепела.
Я не стану отвечать на обвинения, которые ни на чем не основаны.
Преподаватель склонил голову набок и вгляделся в нее с холодной улыбкой.
Вы, видимо, считаете, что в силу высокого положения стоите над университетскими законами. В силу каких причин, мисс Мистри?
Первин встала со стула и дрожащим голосом произнесла:
Я не стану отвечать на ваши обвинения, поскольку прекращаю учебу.
Слова сорвались с губ но она сама не могла в них поверить. Что она натворила? Ей полагалось бы извиняться и дальше. Однако по грозному выражению лица мистера Джоши она заранее поняла, чем кончится дело. Он заручится содействием мистера Адакара и других преподавателей и не даст ей избежать наказания.
Мистер Джоши явно опешил. Помолчав, добавил:
Прекратить учебу можно, только пройдя формальную процедуру. Но прежде будет рассмотрено мое обвинение. Администрация, услышав мой доклад, решит, следует ли созвать заседание
У вас в голове мозги или опилки? Оскорбительная фраза слетела с губ прежде, чем она собралась с мыслями. Я ухожу!
Она спускалась по лестнице будто плыла в потоке. Как там это называется? А, вот: умирающий цепляется за морскую пену. Подобно этому неведомому умирающему, она точно попала в мягкое прохладное облако, которое уносило ее прочь от разъяренного, отчаянно жестикулирующего мистера Джоши. Да, морская пена вселяет чувство защищенности, но Первин все равно суждено утонуть.
Первин вышла из здания и направилась прямиком к урне. Осторожно вытащила из ворота блузки носовой платок, накрыла им ладонь, выудила из сумки протекший перламутровый «Паркер», который мама подарила ей после поступления на юридический факультет. Толку в этом «Паркере» никакого. И тут Первин заколебалась. Выбросить перо значит отправить в мусор материнскую щедрость и надежды. Первин покрепче обернула «Паркер» платком и положила обратно в сумку.
Мисс Мистри, это вы? осведомился приятный мужской голос.
Первин, вздрогнув, обернулась и увидела, что двоюродный брат Эстер сидит на той же скамейке, что и раньше, рядом с фонтаном.
Еще раз добрый день. Сайрус Содавалла приветственно поднял руку. Эстер меня бросила, предпочтя Чосера.
Прикрывая спадающее сари сумкой, Первин кивнула.
Кем чо.
Сайрус ответил, перейдя на гуджарати:
Садитесь. У вас лицо человека, напившегося дешевого масла.
Первин поняла, что действительно едва стоит на ногах. Она опустилась на скамейку, внимательно проследив, чтобы между ними остался добрый метр расстояния.
Ваш виски мне не нужен, упреждающе объявила она.
Сайрус коротко рассмеялся.
Эстер мне уже дала понять, что шутка не самая удачная. Простите.
Первин чувствовала, что слабость отступает.
Я вас прощаю.
Вы все равно выглядите неживой, произнес Сайрус, серьезно на нее глядя.
Выпью чашку чая все станет хорошо.
И вам обязательно нужно что-то съесть. Просветлев лицом, он добавил: Родители Эстер показали мне отличную пекарню в нескольких улицах отсюда. Называется «Яздани».
Первин не могла не подивиться, что гость из другого города знает про ее любимое кафе-пекарню. При этом понимала она и другое: приличная девушка не должна никуда ходить с молодым человеком без сопровождения старших.
У меня нет никаких причин покидать кампус, мистер Содавалла. Чаю я могу выпить в дамском салоне.
Но меня-то туда не пустят! А я, если честно, очень давно не ел.
Кончики его рта поползли вниз, очень трогательно, как у маленького мальчика. Да и самой Первин после случившегося хотелось как можно быстрее уйти с кампуса. Может, тот факт, что отец ее знаком с владельцем «Яздани», равносилен тому, что она в сопровождении? Первин медленно произнесла:
Пекарня совсем рядом с нашей семейной конторой. Я могу туда с вами зайти по дороге.
Запах сладостей Первин и Сайрус ощутили за полквартала. Сайрус вздохнул.
Просто обожаю булочки с кардамоном.
Какие именно булочки с кардамоном? уточнила Первин.
Мити-папди[15]. А бывают еще и другие? поддразнил он ее.
Первин изумилась его невежеству.
Вы же не знаете, чем здесь пахнет: мава[16] или дахитанами, в которые кладут кардамон и шафран. Пойдемте разберемся.
Аромат выпечки придал Первин сил. После порции сахара и пряностей проще будет вынести то, что ждет потом.
Войдя в облицованное черной и белой плиткой кафе, Сайрус с довольным видом огляделся и втянул носом воздух. Время было не самое бойкое, и все же почти половина столов оказалась занята: за ними сидели индусы, парсы и мусульмане в традиционной и европейской одежде. Первин заметила лишь одного отцовского коллегу, который мог знать ее в лицо, но тот, похоже, был занят деловой беседой.