Ну наконец-то! Где ты только пропадал столько времени?!
Сесили пришлось помахать несколько раз перед Михаэлем ладонью, чтобы тот хотя бы заметил её и Элис. Затем парень зажмурился, как будто у него нестерпимо разболелась голова, а, когда Сесили в гневе протараторила целую речь мы думали, что ты в Темзе утопился! Хотя бы слово нам сказал, а то ведь волновались! пробормотал только: «Простите. Я не подумал».
Эй, никак не унималась Сесили и щёлкнула несколько раз пальцами, но он всё равно смотрел куда-то на лестницу и не откликался, ты слышишь нас? Мы говорим: через неделю наш зять приезжает из Америки. Ну тот, жених Маргарет. У нас тут будет грандиозный вечер, все постояльцы в гостях. Поэтому миссис Сазерленд и ездила сегодня весь день за покупками. Ты тоже приглашён. Будешь?
Что? Михаэль пару раз моргнул и только тогда осознал, что находился в гостиной комнате пансиона, где, как всегда, полно народу: старый Вудсток курил сигары у камина, мисс Стинг вязала в кресле у окна Да-да, конечно. А сейчас я пойду в свою комнату, очень устал. Поговорим позже, ладно? На чердаке сегодня ночью.
Прошло пару секунд, прежде чем вопрос наконец дошёл до Михаэля, но за это время Элис уже поймала направление его взгляда, и комок припал к её горлу, а нижняя губа задёргалась от обиды.
Мог хотя бы «спасибо» нам сказать, глухо бросила она ему в спину и запахнулась шалью до самого носа. Мы, между прочим, родных разгневали, чтобы помочь тебе.
Михаэль виновато потупился. Что-то кольнуло его в районе рёбер, когда, видя, как Элис хмурила лоб, он вспомнил ночь на чердаке пару дней назад. Именно тогда она впервые пародировала перед ним и Сесили Чарли Чаплина в сцене со слепой девушкой из «Огней большого города», помахала в воздухе импровизированной тросточкой и невидимым цилиндром, а он поверил в её актёрский талант и захохотал от её пародии так, что заболел живот. То, какой увлекающейся натурой она была, впечатляло не каждый способен на такую глубину чувств! поэтому Михаэль не сомневался: когда она повзрослеет, то обязательно добьётся успеха если не в кино, то хотя бы в театре.
В ту ночь Элис точно так же хмурилась, но не всерьёз, и он улыбался и грустил вместе с ней, когда слепая девушка не сразу узнала Маленького Бродягу после того, как прозрела. Теперь же она злилась по-настоящему, злилась на него и из-за него Но за что? И почему?
Михаэль впервые задумался о возможной причине, и она поразила его. Его лоб разгладился. Он скрылся за поворотом, чтобы перебороть противоречивые чувства: безоговорочное обаяние миссис Сазерленд, разочарованное личико девушки, которую он меньше всего на свете хотел обидеть. Сесили проводила его взглядом. Она заметила, как помрачнела сестра, и посмотрела туда же на лестницу. Догадка, которая пришла к ней, оказалась неутешительной ну, конечно же! Cherchez la femme! и она с тяжёлым вздохом заключила:
Вот же Сирена! Ещё один моряк погиб на её рифах
Ресницы Элис дрогнули, но она ничего не ответила.
Глава 5
Сесили любила семейные празднества не только потому, что обожала суету, что царила в доме перед приходом гостей, но ещё и из-за возможности испробовать свой фотоаппарат «Leica II» во всей красе. Купленный ещё до войны, её лучший друг, на свою беду, имел «немецкого производителя», из-за чего и до сих пор не сыскал расположения полковника Вудстока. Впрочем, другие члены его семейства тоже не жаловали вездесущий объектив и вздрагивали каждый раз, когда «эта маленькая коричневая коробочка» показывалась из-за угла.
Улыбочку, мама!
Щелчок прозвучал так неожиданно, что миссис Вудсток, помешивавшая тесто для будущих эклеров в миске, вздрогнула, приложив к сердцу руку. Бигуди, что она всё утро аккуратно нанизывала на каждый волос как бусинки, подпрыгнули на месте, а мистер Вудсток загоготал в голос:
Мне нужно было взять эту коробочку на фронт, Сис, всё ещё хохотал Джордж, приковыляв на трости из гостиной, и издевательски попенял жене пальцем: Что, испугалась, душенька?
Сесилия, милая, с материнской чуткостью просила дочку Элайза, поправляя пояс розового домашнего халата, убери его, пожалуйста. Ты не видишь, как я одета? У нас даже праздничный торт ещё не готов!
А вот эту я подпишу так: «Мама в ожидании зятя», ещё один щелчок не заставил себя долго ждать, после чего Сесили всё-таки подчинилась матери и медленным шагом вышла из кухни. Улыбка не сходила с её лица. Пусть родные и ворчали сейчас, через пару лет они подерутся за возможность взглянуть на себя из прошлого хоть глазком. Ведь она уже через это проходила!
Пансион и правда с самого утра стоял на ушах, а миссис Сазерленд, любезно допустившая, чтобы под её крышей устроили семейные посиделки, предоставила Вудстокам возможность безраздельно пользоваться прислугой, и даже сама хлопотала по дому. Милая, отзывчивая Полина! Разве её можно любить больше? Элайза Вудсток нашла в её лице огромную поддержку, так что теперь все от кухарки до швейцара носились по дому с цветами и подарками, украшали каждый угол ленточками и бантами, а в воздухе царил такой терпкий липкий аромат, что Сесили не расставалась с носовым платком. Даже маленькие Россини, предчувствуя праздник в доме, бегали по коридорам вместе с Бенджамином и несколько раз сбили её с ног.
А вот и моя любимая младшая сестрёнка!
Когда Элис показалась на лестничной клетке и, пропустив лакея с огромной вазой на чердак, вышла в коридор, сестра перехватила её на последней ступеньке и сделала кадр.
Сеси, прошу тебя, страдальчески вздохнула Элис, прикрывшись от объектива ладонью, но Сесили всё равно сделала пару щелчков с других ракурсов и потянула её к диванам. Перестань!
Эту я назову так: «Всю ночь меня мучили кошмары о даме в зелёном», всё ещё дразнилась Сесили, чистя плёнку от неудачных кадров, пока Элис устало закатывала глаза, или лучше просто: «Разбитое сердечко?»
Иногда ты бываешь невыносима!
Что за мешки под глазами, моя Алиса из страны Чудес? Только не говори, что плакала всю ночь из-за Мэри Поппинс, леди Совершенства?
Не из-за неё, прозвучал короткий ответ.
«И не из-за него, размышляла Сесили, щурясь и поджимая губы. Вернее, и из-за него, но и кошмары сделали своё».
Сесили улыбалась, представляя, какой её видели окружающие. «Что-то пёстрое и много шуму». «Вроде не совсем безалаберна, но всё время путается под ногами». «Ничем полезным не занимается, только сплетничает!». «Не умеет себя вести, не знает, где её место» и прочее «бла-бла», которое она с детских лет слышала от учителей и одноклассников и в которое даже верила. Чопорное, застёгнутое до последней пуговицы английское общество! Разве оно способно понять девушку, которая отказывалась жить, «как должна», и жила, «как хотела»? Элис сошла будто со страниц романа и мечтала о принце, Маргарет слыла любимицей директрисы в пансионе в Гилфорде прилежная, умная, идеально воспитанная, ну а средней море по колено!
Всем, конечно, не понравишься и даже большинству не всегда, но со временем Сесили смирилась и с этим, стала относиться к жизни с иронией и даже нашла в своём положении некоторые преимущества. Все вокруг недооценивали её это же Сесили! Ну что с неё взять? и, думая, что она ничего не понимала в этой жизни, теряли с ней бдительность. А у неё, между прочим, не только записная книжка подмышкой, но и немецкий фотоаппарат под рукой!
Элис по уши влюбилась в Штерна, а тот сох по Миссис Совершенству. Миссис Совершенство стала ещё большим совершенством с тех пор, как согласилась помочь с приёмом в честь Джереми Лоуренса, и их мать и отец теперь пели ей оды, которые доводили бедняжку Элис до слёз. Вспомнив о былой любви к уединению, сестра теперь всё чаще запиралась в комнате или ходила в кино на фильмы с Брандо, читала книги о любви и оплакивала собственную. Средневековые кошмары о леди Алисии тоже участились, и, слыша о них, мама всё чаще хмурила лоб. К врачу, правда, не спешила. А ведь раньше она каждое утро спрашивала именно Сесили, не снилось ли ей чего-нибудь, не ощущала ли она странных запахов, не видела ли вспышек света посреди дня. Ей ничего и никогда не снилось, зато снилось Элис
Между Михаэлем и Полиной пока что ничего не произошло Сесили бы знала! но щенячьи глаза немца нервировали обеих его подруг. Что ещё? Ах да: про отца он им так ничего и не рассказал. Только просил его больше не упоминать. Да они бы и не стали, слишком замотались из-за Маргарет
Так прошла целая неделя с похода в банк на Трафальгарской площади. Встречи на чердаке по ночам стали редкостью, и Сесили искренне жалела об этом. Любые разговоры с Михаэлем сейчас, конечно, сводились к Полине, но ей всё равно не хватало его рассудительного мужского взгляда на вещи и умных бесед, в которых она впечатляла его своим немецким. Как жаль: пресловутая любовь всегда забирала друзей! Скольких она уже потеряла?
И Маргарет, и Элис Все туда же. С уст Мэгги не сходило имя жениха, пока она крутилась у зеркала, меряя шляпки, свадебное платье и белую фату. Сесили наблюдала за сёстрами с иронией и лишь надеялась, что, когда придёт её время, она хотя бы сохранит здравомыслие. А если даже и не придёт, то она уж точно найдёт себе занятие!
Джереми-Джереми-Джереми.
Добрый, деятельный, богатый, современный, жаль вот только не родовитый, а на вкус Сесили вполне себе такой обыкновенный. Она видела зятя всего один раз в жизни прошлой весной в гостях у Уитманов, но уже тогда отметила его неправильный прикус очень уж любил улыбаться! и слишком большой размер ноги.
Вот и все сведения, что ей и Leica II удалось собрать за последнее время.
Убери его куда-нибудь, Сис. Вечером, когда пансион наполнился битком, а фуршетные столы ломились от вкусностей, приготовленных мастерской рукой их матери, Маргарет всё же улучила момент и настигла Сесили у книжных полок. Ты же меня позоришь.
Как обычно. Сесили щёлкнула фотоаппаратом так, что сестра ещё несколько секунд моргала, ловя звёздочки, пора бы тебе привыкнуть.
Заострённое бледное личико Маргарет порозовело, а голубые глаза, каждый размером с дикое яблоко, заметали гнев и молнии.
Иной раз Сесили очень жалела, что сестринская связь никак не налаживалась между ней и Маргарет, и в такой ответственный день поклялась себе «не портить её дня». Мэгги столько ждала жениха, пока он решал какие-то важные вопросы по бизнесу в Бостоне, и со всей ответственностью выбирала платье серое, блестящее, ниже колен, идеально сидевшее на её стройном стане, озадачилась красным лаком на ногтях, и даже тёмные волосы убрала в высокую безукоризненную бабетту а-ля Брижит Бардо. Пожалуй, на весь пансион не нашлось бы дамы краше в такой день. Мэгги, конечно, та ещё зануда, но сердце-то у неё доброе. Сколько она в своё время защищала сестёр от нападок одноклассниц в школе? Лучше Мэгги никто не умел пристыдить!
За окном, где уже опустилась ночь, проскользнула тень машины, заезжавшей во двор, и свет от фар проник сквозь белые прозрачные занавески.
Хорошо хоть перестали бегать на чердак по ночам с тем мальчишкой. Мы с мамой ужаснулись, когда узнали. Ладно другие ничего не заметили, а то вашей репутации пришёл бы конец. О, это он! Джереми!
«Мы ужаснулись, когда узнали», передразнила сестру Сесили и, убрав фотоаппарат в сумочку, снова достала его, сделала несколько щелчков сразу, а вот это название лучше всех: «Брачные игры котов!».
Джереми Лоуренса встречали с повышенным вниманием всего пансиона, которым он явно наслаждался, а его будущая свояченица честно задокументировала всё действо на верном Leica II. Вот он, зять точно герой какого-то блокбастера про американскую мечту, загорелый, улыбающийся янки в белом костюме-тройке с торчавшей из кармана бутоньеркой и таким сильным американским акцентом, что закладывало уши. Высокий, стройный, с аккуратной рыжеватой щетиной и добрыми карими глазами. Не мужчина, а мечта!
Мэгги Мей! Мэгги Мей, я прибыл! крикнул он прямо с порога, сняв с макушки солнечные очки, и расставил руки в стороны. Мэгги с визгом бросилась жениху на шею, и он закружил её над землёй. Затем перецеловал в обе щеки всех без разбора от тестя и тёщи до миссис Сазерленд, а, когда очередь дошла до Сесили, она, сославшись на фотоаппарат, «чудом соскочила с крючка». Так быстро бежала, что чуть не опрокинула круглый столик с фруктами и зефиром.
Мама убила бы её. Они же всё утро сервировали его с Эдной!
Нет-нет-нет, мистер Лоуренс. Видите? Я снимаю!
Не нужно стесняться, Сесили! подмигивал он ей по-родственному, возвращаясь к столу. Ты ведь мне как сестра.
Первый кадр: Маргарет и Джереми пьют на брудершафт у фуршетных столиков, потом мама говорит что-то зятю, прося его разрезать торт и какую-то ленточку, затем взрыв хлопушки над их головами, конфетти и джаз.
Американцы щедры как никто другой. Вы же знаете, друзья! Сверкая белоснежной голливудской улыбкой, Джереми достал несколько шершавых зелёных банкнот из кармана и раздал по одной детишкам Россини под аплодисменты и свист постояльцев. Музыку как раз сделали тише. Мне несложно быть благодетельным. Правда, душа моя?
Истина, влюблённо вздохнула Маргарет. Сесили насмешливо вскинула брови. И жених, и его невеста те ещё эгоцентрики а Джереми ещё и нарцисс! но в том, что они безгранично любили друг друга, сомневаться не приходилось.
Я для всех привёз подарки, продолжал зять, подмигивая тестю и его семье. Да-да, мистер Вудсток. Портсигар вёз из самого Каира Вам точно понравится. Сесили, дорогая, выключи камеру Мы же все свои. Кстати, где пропадает малышка Элис?
Сесили, поджав губы, запаковала фотоаппарат этот янки и её сестра точно нашли друг друга! встала у стены, и, пока Лоуренс бегал за подарками к новенькому блестящему Форду
Правда, а где твоя сестра? спросил Михаэль, неожиданно появившись за её спиной, и, когда она ничего не ответила, удивлённо добавил: Сис, чего молчишь? На тебя не похоже.
А то не знаешь, пожала она плечами и всё же освободила для него место рядом с собой у стены. Опять в прятки со всеми играет. Из-за тебя, между прочим.
Из-за меня? удивлённо заморгал немец.
Сесили фыркнула, но предпочла отмолчаться. Элис очень разозлится, если узнает, что она наговорила лишнего. Разбирались бы сами!
Будешь и дальше такими глазами смотреть на миссис Сазерленд Да-да, как сейчас! всё-таки не сдержала себя Сесили, и не только Элис перестанет с тобой общаться.
Михаэль заметно изменился в лице, а она прикусила язык. Ну вот: сейчас ей снова за всех достанется!
Нам обязательно обсуждать это здесь? спросил он сурово, играя желваками на скулах, и сжал, и разжал кулак. Мои сердечные дела вас не касаются.
«Пожалуйста! подумала Сесили, скрестила на груди руки и отвернулась. Ещё немного, и показала бы тебе язык».
И хотя оба пристыженно замолкли и недовольно косились друг на друга, Михаэль почти физически ощущал отчуждённость мисс Вудсток, и на душе у него стало гадко. Ему следовало стыдиться своей любви? Разве это ощущение, дарившее крылья за спиной, захватывавшее дыхание, не одно из самых прекрасных чувств на свете, и почему он должен выбирать между ней и дружбой? Разве это справедливо? Будто неразумный ребёнок, везде ступавший за матерью, он нашёл глазами в толпе Полину, и её образ голубое платье с белым узором, красная помада, ухоженные светлые локоны, волнами рассыпавшиеся по плечам, переполнил его сердце до краёв. Почему он до сих пор не вернулся в Германию, почему ещё сегодня днём по привычке перебирал бумажки в «Джудис и Ко», хотя это и не приносило ему никакого удовольствия?
Конечно, из-за неё.
На секунду Полина подняла взгляд с тарелок, с которых раздавала печенье гостям, сказала что-то Бенджамину, погладила его по голове, но, заметив Михаэля, приветливо улыбнулась ему и кивнула. Его сердце забилось сильнее, хотя он и понимал, что это был всего лишь жест вежливости, а о взаимности с её стороны не могло идти и речи. Пока что!.. Он ведь всегда добивался того, чего хотел. Медленно, но уверенно Она хлопотала весь вечер вокруг Вудстоков, а он думал о ней всё это время. Мысли об Элис же, наоборот, гнал, опасаясь того, как неприятно от них становилось, и вновь возвращался к окрылявшему чувству.