Я перевожу взгляд на нее: на ее лице неуверенности нет, только гнев и страх. Они сводные брат и сестра, но нет в мире двух более непохожих людей. Артур бледен, волосы у него цвета красного дерева, плечи широкие, а руки и ноги длинные и все еще по-юношески угловатые. Моргана же гибкая и изящная, с темными, словно безлунная ночь, волосами и кожей цвета бронзы. Общего у них только улыбки. И веснушки на щеках и носах.
Я могу остаться здесь и помогать ему издалека. Здесь от меня будет больше толка, чем при дворе, продолжает Моргана.
Я не могу произнести этого вслух, но тут я с Морганой согласна. Особенно с учетом моих видений и того, что нам с Нимуэ известно об ее отношениях с Артуром. Все начнется с них. И станет только хуже. Почему Нимуэ так настаивает? Моргана могла бы остаться здесь, подальше от бед, и была бы счастлива. Но я не настолько глупа: Нимуэ наверняка не сообщает мне обо всем, что знает. Я тоже часть этой паутины, моя судьба переплетена с их судьбами, и у Нимуэ есть свои причины молчать. Я тоже не рассказываю ей обо всех своих видениях.
И это опасно знать о том, что ждет тебя в будущем. Нимуэ рассказывала мне, как провидцы сходили с ума. Как застревали между настоящим и будущим, не в силах сделать шаг ни вперед, ни назад.
Дева, Мать и Старуха согласились бы со мной, спокойно произносит Нимуэ.
О, так они тебе и сказали, правда? рявкает Моргана.
Нимуэ поворачивается к Гвиневре и Артуру.
Что-то вы притихли. Мы обсуждаем и ваше будущее тоже. Неужели вас ничто не беспокоит?
Артур слишком сильно погружен в свои мысли, но Гвен поднимает на Нимуэ свои печальные зеленые глаза.
Я смогу заехать домой? спрашивает она.
Она прожила большую часть жизни на Авалоне, но акцент у нее все еще лионесский: она делает резкие ударения на гласных, а согласные проговаривает мягко.
Я не видела отца пятнадцать лет.
Я тоже не видела свою семью с тех пор, как прибыла на Авалон, но, в отличие от Гвиневры, даже мысль о воссоединении меня настораживает.
Ты вернешься в Лионесс, Гвиневра, обещает Нимуэ. Вашу с Артуром помолвку должны утвердить обе страны. И когда они дадут согласие, ты отправишься в Камелот. Много времени это не займет месяц. Может, два.
Гвен с явным облегчением кивает, а потом стискивает руку Артура. Но он, кажется, этого даже не замечает.
Наконец и он поднимает на Нимуэ взгляд.
Когда мы выезжаем? Голос его звучит так, словно принадлежит незнакомцу. Пусто и сломлено.
Завтра утром, до рассвета. Нимуэ обводит нас взглядом. Судя по всему, знать уже начала расставлять сети в направлении претензий на трон и главенствует там твой брат-бастард.
Она не произносит его имени, но я все равно слышу его. Мордред. Я встречалась с ним всего раз, но в будущем видела достаточно: от его имени по коже бегут мурашки, словно по ней водят холодными и темными пальцами.
Он женился на Моргаузе, и притязания на наследство его стали еще сильнее. Тут важно действовать быстро.
Моргана на упоминание сестры никак не реагирует: мысли ее скрыты за бурлящими тучами гнева.
Если ты отошлешь меня, заявляет она, я никогда тебя не прощу. Я буду ненавидеть тебя за это до самого последнего вздоха.
Слова эти жестоки, но они не задевают Нимуэ: скатываются по ней, как вода по гусиному крылу. Может, потому что она уже слышала их прежде и смирилась с их правдивостью.
Однажды ты поймешь, отвечает Нимуэ.
Но я не думаю, что она в самом деле в это верит.
Она разворачивается и оставляет нас. Дверью не хлопает, но та закрывается с обреченной уверенностью. Это люди хлопают дверьми и кричат, Нимуэ же никогда не последует таким низменным позывам.
Ты знала? налетает на меня Моргана, когда Нимуэ уходит.
Мне становится стыдно, а потом я понимаю: Моргана вовсе не думает, что Нимуэ рассказала мне первой. Голос Морганы мягок, словно она спрашивает о чем-то запретном. Она спрашивает, являлось ли мне это в видении.
Нет, признаюсь я.
Она продолжает на меня смотреть кажется, вопросы у нее не закончились. Но в конце концов Моргана кивает.
Я не могу вернуться туда, Элейн, шепчет она так, словно разговаривает только со мной.
И так оно и есть, ведь я единственная здесь понимаю, о чем именно она говорит. Гвен и Артур привыкнут к миру вне Авалона: они представительны, могут найти общий язык с кем угодно. Люди их полюбят. Но мы с Морганой мы с Морганой совсем другое дело.
Как-то в детстве отец сказал обо мне: на любителя.
Я беру ее за руку и сжимаю, но слов успокоения не нахожу. Да и что толку: ей они совсем не помогут. Она и не хочет, чтобы я врала, будто все будет хорошо.
Я буду с тобой, произношу вместо этого. И Артур тоже, и Гвен. Мы не оставим тебя одну.
Буря с ее лица не исчезает, но она сжимает мою руку в ответ.
Артур вдруг резко поднимается, и сейчас я ясно вижу, как его разрывает на части. Он выглядит потерянным.
Я не знаю, каково это: быть королем. Он качает головой.
Тебя мы тоже не оставим, заверяю его я. Мы будем рядом.
Он медленно кивает, словно пытаясь осознать мои слова. Я почти вижу, как поворачиваются механизмы в его голове словно поднимающийся у ворот мост.
Нужно сообщить об этом Лансу, вдруг произносит он. Он ведь ничего не знает. Он должен узнать.
Я ничего не отвечаю, потому что видела Ланселота в Камелоте, но, как и большинство вещей, та линия времени неясна и зависит от множества еще не принятых решений. Понятия не имею, отправится ли он с нами или прибудет туда через много лет. И какая-то ничтожная часть меня надеется на то, что Ланселот никогда не поедет в Камелот, так было бы легче. Но я точно вижу его там. Как и всех нас.
6
Через несколько дней после того, как Моргана подожгла гобелен, я спустилась из спальни и нашла ее в зале: она стояла у потухшего камина, одетая в лавандовое платье, которое облегало ее фигуру, но открывало колени и локти. И на нем, в отличие от нарядов Моргаузы, не было ни одного драгоценного камня. Скорее всего, его сшила королевская швея, но Моргана явно чувствовала себя в нем неуютно: она сжимала в руках единственное украшение, которое носила, огромный круглый черный бриллиант на простой золотой цепочке.
Ты что здесь делаешь? выпалила я прежде, чем поняла, что делаю.
К нам в башню никогда не заглядывали гости, но о ее приходе ведь должны были сообщить? Например, прислать письмо? Моргана не могла просто так появиться в нашем зале, подобно призраку.
Она подняла взгляд и заметила меня. И тут же растянула свои кроваво-красные губы в улыбке.
А тебя нелегко найти, Элейн Астолат, сообщила она вместо того, чтобы ответить на мой вопрос. Ты знала, что в королевском дворе Камелота аж шесть Элейн?
Я никогда их не считала, но вроде бы это и правда было так.
Как ты сюда попала? Я присела на бархатное кресло с высокой спинкой от него все еще пахло сладким дымом. Здесь в свой последний визит сидел отец.
Моргана опустилась в такое же кресло напротив меня, изящно скрестив лодыжки, как и подобает леди. Но потом она сгорбилась и облокотилась на подлокотник, подперев подбородок рукой.
Оказывается, очень удобно быть дочерью короля можно пройти куда только захочешь. Моргана пожала плечами. Я довольно быстро догадалась, что ты не можешь быть Элейн Старой. На Элейн Постную ты тоже мало походишь. После еще парочки предположений я поняла, что ты, должно быть, Элейн Безумная.
У меня заалели щеки, хотя я не впервые слышала это прозвище. Но Моргана произнесла это без капли злобы. И без жалости. Она приподняла бровь, заметив выражение моего лица.
Прости, я подумала, это довольно старое прозвище.
Так и есть, призналась я. Тебе рассказали, почему меня так называют?
Я до сих пор не могу понять, почему вдруг заговорила об этом. Почему открылась перед незнакомкой. Может, прозвище повлияло на меня гораздо сильнее, чем я думала. А может, я уже тогда знала, что Моргану правда не напугает. Что правда будет для нее предпочтительнее любых слухов, которыми пыталась замаскировать ее моя мать.
Я слышала разные вещи, сообщила Моргана, оценивающе меня оглядев. И каждая была еще нелепее, чем предыдущая. Но про меня ты тоже наверняка многое слышала Моргана Злая. Темная Моргана. Моргана
Моргана Фэй, продолжила я, не успев прикусить язык.
Ее глаза расширились от удивления, а потом она ухмыльнулась.
О да, последнее мне даже нравится. Лучше уже так, чем там история с монастырем.
Так это правда? спросила я.
И откуда во мне появилась эта дурацкая храбрость? Может, я от Морганы и заразилась?
А ты вправду Безумная Элейн? парировала Моргана.
Этого вопроса я и ждала.
Я вспомнила о той ночи, когда с криками бежала по коридорам. С тех пор прошли годы, но я все еще помнила холод камней под босыми ногами так, словно это случилось только вчера. Горло мое саднило от криков. И за той ночью последовали другие, в которые я просыпалась в ледяном поту, не в силах вспомнить, что мне снилось. Иногда в кошмарах я тонула.
Да, наконец произнесла я. Полагаю, что так.
Что ж, ответила Моргана и чуть выпрямилась; улыбка ее была опасной, как лезвие ножа. Я жду подробностей.
Я не рассказывала об этом никому, кроме матери. Той ночью она отвела меня обратно в комнату и подоткнула одеяло, а я пересказала ей свой сон.
Это был не первый сон, который казался чересчур реальным, но после снов о воде я помнила только ощущение. Но в ту ночь В ту ночь я запомнила каждую деталь, и все их вывалила матери, которая молча выслушала меня. К тому моменту, когда я закончила, лицо ее стало почти мертвенно-бледным, но она улыбнулась и коснулась своими ледяными губами моего лба. А потом она смерила меня самым строгим взглядом, какой я только видела в своей жизни.
Никогда не рассказывай об этом. Никому, попросила она мягким тоном, совсем не сочетающимся с выражением ее лица.
Но нужно ведь предупредить короля! сказала я, вспомнив лицо королевы, которое видела во сне, прекрасное, но бледное, с зеленоватым оттенком и алыми пятнами на щеках.
Я знала, что в тот момент она находилась в шаге от смерти. Пусть это был всего лишь сон, да, я помнила об этом, потому что проснулась и сидела в своей кровати. Но это совсем не походило на него. Видение напоминало мне кошмары о воде оно казалось невозможным воспоминанием.
И что мы ему скажем? спросила мама. Что королева заболеет? И что он тогда сделает, Элейн?
Я задумалась. Последние одиннадцать лет жизни меня убеждали в том, что честность лучшая добродетель. И вдруг моя собственная мать говорит обратное! Я не могла понять почему. Но мама ждала от меня другого ответа, и я попыталась его найти.
Он может подумать, что это моя вина? медленно произнесла я. Что это произойдет из-за меня? Что я владею магией?
Я произнесла это шепотом, словно боялась, что из теней моей спальни тут же выпрыгнут вооруженные люди и арестуют меня за одно только упоминание магии. Маме от моих слов тоже стало не по себе: она долгое время молчала, но по выражению ее лица я понимала: я была права.
В прошлом провидцам жилось очень тяжело, голос ее задрожал. Даже до войны когда другая магия была обычным делом.
Провидцы? Мне это слово было незнакомо.
Так называют тех, кто может заглянуть за завесу настоящего и увидеть будущее. Твой дар наследный. У некоторых из нас он проявляется как сильная интуиция остальным повезло меньше.
Думаю, со мной и раньше такое случалось, сказала я.
Я и не знала, что на самом деле у меня уже есть все кусочки картины, которая начала потихоньку складываться в голове. Странное чувство, словно я уже что-то видела, где-то была, кого-то встретила. Например, наша башня: когда мама впервые привела меня туда перед одним из моих дней рождения, казалось, будто я уже бывала там. А стоило увидеть мою комнату, у меня перехватило дыхание и слезы потекли сами собой кто знает почему.
Я хотела рассказать ей об этом, но она приложила к моим губам холодный палец.
Тише. В голосе ее одновременно звучали спокойствие и тревога. Элейн, послушай меня очень внимательно. Никогда об этом не говори. Никому. Даже мне. Если они узнают, что ты такое, то попытаются использовать тебя. А когда поймут, что их действия ничего не изменят, то начнут винить в этом тебя. Такое уже случалось, и я не хочу, чтобы ты это пережила. Понимаешь?
Она не убрала свой палец, и я смогла только кивнуть, хотя на самом деле не понимала. Ведь если мои видения это магия, то они не будут винить меня. Не будут использовать меня. Они просто меня убьют.
Мать мягко улыбнулась и убрала руку, а потом достала из кармана пузырек размером с мое предплечье и вложила его в мою ладонь.
Отныне делай глоток каждый вечер перед сном, и видения оставят тебя в покое. Ты будешь такой же, как все остальные девочки. Поняла?
Я не понимала, но это был бы неправильный ответ, и я снова кивнула.
Она удовлетворенно улыбнулась, а потом поднялась и направилась к двери.
Мама.
Она не обернулась, чтобы посмотреть на меня, но на мгновение остановилась.
То, что я увидела, сбудется? С королевой? Это правда?
Да, ответила мать после нескольких секунд тишины. Боюсь, что это правда. Хоть и не знаю, когда это случится и что за болезнь к ней придет.
Но разве мы не должны попытаться это изменить? Мне нравится наша королева. Я встречала ее всего пару раз, но у нее такой сладкий голос как мед! И улыбка добрая. Я не хочу, чтобы она умирала.
Мать вздохнула, все еще стоя ко мне спиной. И когда она заговорила, ее голос дрожал от слез.
Если к тебе пришло видение это значит, что уже поздно что-либо менять.
Я никогда не узнаю, лгала она мне или просто рассказывала известную ей правду. И моя мать, и ее мать, и мать ее матери все они заглушали свои видения, не пытались их использовать, или понять, или манипулировать ими. У них не было Нимуэ, которая могла объяснить им природу видений, рассказать, что некоторые из них словно высечены в камне, но другие переменчивы, как морские течения.
Впрочем, это не имело значения. В тот раз я ей поверила.
Пей лекарство, Элейн, и постарайся заснуть, велела мне мать. Утро вечера мудренее.
С тех пор прошло больше двух лет, но лучше мне так и не стало. Мама отказывалась об этом говорить и после смерти королевы. А я держала слово: никому не рассказывала о том, что видела, даже когда меня начали называть безумной. Как и просила мама, я отпивала из той бутылки каждый вечер и предупреждала ее, когда запасы заканчивались.
Я всегда слушалась маму.
А потом перестала. В тот миг, когда нарушила свое обещание и рассказала обо всем Моргане.
На Авалоне есть провидцы, сообщила Моргана, когда я закончила свой рассказ, куда более спокойным тоном, чем я даже могла предположить.
Я только что рассказала ей о моменте, который изменил всю мою жизнь, а она отреагировала так, словно мы с ней говорили о погоде. Словно это не проклятие, а просто любопытная способность.
Правда, немного. Это редкий дар, продолжила Моргана. Видения пришли к тебе вместе с первой кровью?
Вопрос застал меня врасплох, и я покраснела. А потом кивнула.
Через день или два, призналась я.
И вспомнила бледно-розовое платье, второй завтрак и боль в животе я думала, вдруг случайно съела что-то гнилое. Внутренняя сторона бедра была мокрой, но я списала все на пот. Я попросилась на выход, поднялась с места и комната взорвалась оглушительным смехом при виде красного пятна на моей юбке.
Так оно обычно и случается. С моей магией, по крайней мере, было так же. Замечала с тех пор какие-нибудь изменения? В своих видениях, в зависимости от цикла? совсем не стесняясь спросила меня Моргана.
Я пожала плечами.
Возможно? Сложно сказать. Лекарство работает, как мама и говорила, но теперь, когда ты об этом упомянула, полагаю, спится мне всегда хуже. Я думала, что только из-за боли.