Молодого человека у нее никогда не было, хотя в старшей школе и потом в колледже ей нравились парни, но они как-то не обращали на нее особого внимания и не стремились завладеть вниманием девушки. Одевалась она скромно, ярким макияжем не злоупотребляла. Возможно, поэтому, в свой день рождения она и загадала вдруг столь нелогичное желание, проглатывая крошечный вишневый лепесток.
Первое время, пользуясь тем, что она якобы «потеряла память», девушка расспрашивала служанку и мать о «своей» прошлой жизни, и те охотно рассказывали е й о том, какой она была раньше.
Так, однажды девушка с удивлением обнаружила, что она была на целых четыре года старше настоящей дочери семьи Ли, и удивилась, как же никто из родителей не заподозрил этой разницы между ними. Хотя, конечно, девушка выглядела очень молодо, но все-таки и не на двадцать лет. И первое время с замиранием сердца всё ждала, что вот-вот её раскроют и обвинят в бессовестном обмане многочисленных обитателей большого дома. Но пока что время шло, а этого так и не случилось.
Девушка полюбила младшую сестренку, непоседливую Джин Мо, с удовольствием разговаривала с ней, рассказывала девочке сказки, которые помнила из своего детства сказки, которые на ночь ей рассказывали дедушка и бабушка.
И она так же однажды рассказала сказку на ночь Джин Мо, и потом девочка уже каждый вечер не ложилась спать без историй старшей сестры. Госпожа Ли Сон Хи, супруга Его Сиятельства, ворчала, что Сэ Ён совсем избалует младшую сестру, но Хан Бёль эти ежевечерние посиделки с девочкой доставляли удовольствие, ничуть не меньшее, чем Джин Мо. И увидев это, мать просто махнула на это рукой.
Первое время Хан Бёль вспоминала дедушку и украдкой проливала слёзы, думая, как он теперь там без нее. Скучала по веселой болтушке Мин А и размышляла, что же подумала подруга, так и не дождавшись ушедшей за кофе именинницы.
Переживала о своем телефоне и сумочке, безвременно почивших на дне неизвестного ручья в парке дворца. И только молилась о том, чтобы никто в прошлом не обнаружил этих «приветов из будущего».
А еще страшно скучала по своему каягыму.
Привыкшая практически каждый день играть на инструменте, девушка испытывала почти физические муки от невозможности прикоснуться к струнам. Но пока не видела возможности для себя завести разговор с матерью о том, можно ли будет найти инструмент для нее.
Вряд ли девочку из богатого аристократического рода обучали игре на этом инструменте. Из исторических дорам Хан Бёль помнила, что раньше на подобных инструментах играли кисэн (куртизанки).
А потом возникла еще одна проблема. Оказывается, настоящая дочь советника всегда прекрасно рисовала. Хан Бёль же никогда не держала в руках кисти. И когда однажды мать завела с ней разговор о том, почему ее дочь перестала рисовать, девушка сначала растерялась, не зная, что ответить, а потом снова отговорилась «потерей памяти». В глазах матери мелькнула какая-то искорка, но она ничего не сказала, промолчала, как обычно бывало, когда Хан Бёль говорила, что ничего не помнит.
А Кён Ха, одевая ее, каждый раз удивлялась, как выросла ее госпожа. Пока, наконец, девушка не сказала, что, возможно, служанке это только кажется, потому что она долго не видела свою барышню. На что та только с сомнением покачала головой.
Были в поведении Хан Бёль и другие, мелкие и на первый взгляд незаметные промахи она ведь не знала тонкостей дворянского этикета, того, как нужно обращаться со слугами, и держалась со служанкой на равных, что на первых порах приводило ту буквально в ступор. Она поясняла своей госпоже, что так не следует делать или поступать, а когда Хан Бёль спрашивала почему, отвечала, что барышня не должна вот так, запросто, общаться с ней, ведь она простолюдинка, а молодая госпожа девушка голубых кровей, «белая кость».
Потом они все-таки договорились, что наедине будут обходиться без всех этих премудростей.
Постепенно мать разрешила старшей дочери покидать двор и выходить в город, в сопровождении служанки.
И однажды, прогуливаясь в сопровождении неизменной Кён Ха по оживленным улочкам Ханяна, заполненным нарядной пестрой толпой горожан, заглядывающих в многочисленные лавочки торговцев, Хан Бёль остановилась у прилавка с красивыми заколками, шпильками для женских причесок и чудесными норигэ украшениями для лент юбки чхима. Тут же, в сторонке лежали и яркие ленты, которыми украшались косы незамужних девушек. Девушки надолго застыли у прилавка торговца, который, опытным взглядов выцепив богатую аристократку с деньгами, начал предлагать ей то одно, то другое украшение.
И когда, остановившись, наконец, на красивых парных заколках, которые были предназначены для того, чтобы удерживать волосы молодых девушек на висках, и на чудесной алой шелковой ленте, Хан Бёль достала кошелек-мешочек с монетами, чтобы расплатиться, он был безжалостно выхвачен у нее из рук каким-то мальчишкой-оборванцем, который тут же унесся вдоль по улице. Все понявшая в тот же миг Кён Ха пронзительно закричала:
Воришка! Держи вора! Украл кошелек!
В то время как ее госпожа растерянно стояла у прилавка и только хлопала глазами, не в силах осознать, что стала жертвой обычного городского воришки.
Люди вокруг загомонили, заволновались, по толпе прокатилась какая-то волна, а потом появились люди в форме королевских гвардейцев. Кён Ха опять закричала:
Вор! Украл деньги у моей госпожи!
Гвардейцы приблизились, таща за собой маленького оборванца, и Хан Бёль вдруг с удивлением узнала в мужчине, шедшем впереди, того, кто уже спас ее однажды капитана Ким Тэ У. Он шел, держа в руке ее кошелек, и, подойдя, поднял в удивлении темные брови. На лице его мелькнуло узнавание, и вслед за этим низкий бархатный голос спросил:
Барышня Ли?! Агаши! Это вы?!
Здравствуйте, капитан! Да, вы правы! О! Спасибо! Мой кошелек! и она улыбнулась, ловко забирая бархатный расшитый мешочек из его пальцев.
По губам его скользнула легкая улыбка:
В следующий раз будьте осторожны! На улицах много воришек! и уже другим, более строгим голосом обратился к своим подчиненным:
Уведите его в тюрьму!
В тюрьму?! Но это же ребенок! вскричала она.
Уголок рта его дернулся:
Это преступник, госпожа! Этот ребенок, как вы сказали, ограбил бы еще не один десяток добропорядочных горожан, если бы мы его не поймали. Ведите! повысил он голос. Солдаты потащили мальчишку дальше по улице, а мужчина приостановился.
Расстроенная Хан Бёль смотрела вслед стражникам, а служанка, увидев ее лицо, поджала губы:
Барышня Сэ Ён, не стоит его жалеть!
Но все равно, Кён Ха! Это же просто маленький мальчик
Агаши, вы странно рассуждаете! снова сказал Тэ У. Вместо того, чтобы пожалеть себя, вы переживаете о маленьком негодяе
Хан Бёль перевела взгляд на него и опять поразилась тому, насколько красив этот человек, насколько идеально его лицо. А осознав, о чем думает, снова вспыхнула малиновым румянцем. И опустила голову, пряча от него лицо, но, похоже, напрасно он уже все заметил: и ее смущение, и то, как она покраснела, потому что едва заметно усмехнулся и сказал негромко:
Как вы поживаете, барышня Ли? Как ваши колени?
«О нет!» воскликнула про себя девушка, а вслух произнесла:
Спасибо, со мной все хорошо!
Вы чудесно выглядите сегодня! вдруг сказал он. И у нее нечаянно вырвалось:
А в тот раз, значит, выглядела плохо?
Какой «тот раз» оба прекрасно поняли. И он широко улыбнулся («А-а-а-а!!!» мысленно закричала девушка, настолько прекрасна была эта улыбка) и лукаво сказал:
Вовсе нет! Вы и в прошлый раз были очень красивы!
А Хан Бёль опять вспыхнула, вспомнив, как он нес ее на руках легко, словно пушинку и, сгорая от неловкости, пробормотала:
Кён Ха! Нам уже пора!
Госпожа! А как же покупки?! поняв, что покупательница уходил, вклинился в разговор лавочник.
Э-э-э Спасибо, в другой раз, и она полетела по улице, прочь от этого смущающего ее мужчины.
Служанка только развела руками, поклонилась капитану и поспешила за своей барышней. Обе уже не видели, как капитан спросил у лавочника, что хотела приобрести молодая госпожа, и когда тот указал, попросил завернуть ему это все, и еще вон то красивое норигэ, и, расплатившись, забрал сверток и, чему-то улыбаясь, пошел по улице.
Лавочник долго смотрел ему вслед и качал головой: похоже, на его глазах зарождалась еще одна история чьей-то любви.
2.3
В Кёнбоккуне, наверное, только глухой не слышал, что у советника Ли нашлась пропавшая несколько месяцев назад дочь, девица на выданье. Так что в дом семьи Ли внезапно зачастили дамы дворянского сословия, у которых были холостые сыновья.
Когда на вопрос барышни, всегда ли так было раньше, что к матушке каждый день наведывались гостьи и подолгу сидели в общих покоях, распивая драгоценные чаи, простодушная Кён Ха ответила, что нет, раньше такого не было. Но ведь и молодой госпожи тоже раньше не было дома.
А при чем тут это? не поняла девушка.
Служанка прыснула в кулачок и тут же, посерьезнев, ответила:
Барышня Сэ Ён, все эти женщины из богатых семей. И у всех них есть сыновья А вы, барышня, у нас девушка на выданье.
Это что Матушка говорит с ними о том, чтобы меня Чтобы я заволновалась Хан Бёль.
Госпожа, каждая семья будет рада породниться с нашим господином, вашим батюшкой, ответила служанка, с какой-то печалью глядя на девушку. Но почему вы так это воспринимаете? Раньше вы мечтали выйти замуж за какого-нибудь богатого дворянина
Я об этом мечтала?! округлила и без того большие глаза Хан Бёль. О нет! и она схватилась за голову.
Кён Ха в недоумении смотрела на нее, хлопая глазами, а потом тихо сказала:
Барышня, вы очень сильно изменились Хан Бёль замерла, а служанка продолжала. После возвращения стали как будто старше, что ли? И привычки ваши изменились
Нет, что ты, Кён Ха! горячо воскликнула она. Тебе просто так кажется!
Тогда почему вы больше не рисуете, барышня?.. отведя взгляд в сторону, продолжила девушка, неосознанно теребя пальцами юбку.
Я не помню, покачала головой Хан Бёль. Мне кажется, что я разучилась
Госпожа моя, что же за ужасы вы должны были пережить, коли забыли всё, что знали и умели раньше?.. в голосе служанки сквозило неприкрытое сочувствие.
Тогда помоги мне вспомнить всё, Кён Ха, глядя ей в глаза, тихо попросила девушка.
И служанка только низко поклонилась, не произнеся ни слова.
2.4
Однажды матушка долго и тщательно принаряжалась и велела так же тщательно одеться старшей дочери. А на вопрос той, для чего это нужно, ответила, что Ее Величество Королева Конхе пожелала взглянуть на чудом нашедшуюся дочь советника Ли.
Хан Бёль моментально бросило в нервную дрожь. Одно дело притворяться перед родственниками, что она их дочь, но совсем другое предстать перед правительницей страны и лгать ей. Девушка и сама прекрасно понимала, чем это чревато для нее в случае, если ее обман раскроется.
А что, если настоящая дочь советника в один из дней снова появится в доме?! Как Хан Бёль объяснит всем кто она и почему выдает себя за другую?! О-о-о-о! Хан Бёль сначала побледнела, потом покраснела, потом опять покрылась смертельной бледностью, после чего супруга советника, заметив странное состояние дочери, не на шутку переполошилась и начала спрашивать, все ли в порядке с ее девочкой.
Матушка, я мне страшно появляться во дворце!
Но отчего, дорогая? Пару раз ты уже была там!
Я была во дворце?!
Конечно, тогда ты была совсем еще крошкой. Их Величества устраивали большой прием в честь дня рождения своего сына, Его Высочества наследного принца Чинсон-тэгуна Тогда многие именитые семьи получили приглашение на праздник и пришли со своими детьми. Его Величество еще изволил пошутить, что заодно и на своих юных подданных посмотрит
Омони, но я не знаю, как вести себя с королевой!
Конечно, знаешь, дитя мое! Мы с детства с тобой разговаривали о дворцовом этикете.
Но я Матушка, я же всё забыла в отчаянии пробормотала девушка. Я боюсь, что поведу себя как-нибудь не так или сделаю что-нибудь не то и навлеку на нашу семью гнев королевы.
Она и впрямь боялась сейчас, что одно неосторожное слово, один неправильный жест или недостаточно почтительный поклон могут повредить людям, которые так доверчиво назвали ее своей дочерью и подарили свою любовь и заботу.
Ласковые руки госпожи советницы обняли ее, поглаживая по спине, и Хан Бёль приникла к груди женщины. А та все так же мягко сказала:
Не бойся, доченька, твоя мать будет рядом с тобой Ничего не бойся! и тут же более строгим голосом обратилась к стоящей в сторонке Кён Ха:
Позаботься о том, чтобы твоя госпожа выглядела безупречно!
Слушаюсь, госпожа! низко поклонилась молодая служанка и отправилась к двери покоев.
Иди, Сэ Ён! И не задерживайся! Мы не смеем допустить, чтобы Её Величество ждала нас.
Девушка склонила голову и послушно поспешила вслед за Кён Ха. В назначенное время она была полностью готова, и когда две женщины вышли за ворота, там их уже ждали закрытые паланкины, возле каждого из которых стояли по четверо крепких мужчин носильщики.
Хан Бёль неловко забралась внутрь, придерживаемая служанкой, и та опустила дверцу паланкина, поднятую до этого вверх. Внутри было тесно и при движении носилок ее раскачивало из стороны в сторону. У Хан Бёль с вестибулярным аппаратом, конечно, все было в порядке, но ехать в «транспорте», в котором ее мотало туда-сюда то еще удовольствие!
Хорошо, что это не заняло много времени. Оказывается, Кён Ха и служанка матушки шли все это время за их носилками и, когда они прибыли к воротам дворца Кёнбоккун, открыли им дверцы паланкинов и помогли выйти наружу.
Девушка оправила подол ханбока и огляделась. Её Светлость придирчиво оглядела дочь и, похоже, осталась довольна.
Женщины направились к воротам, у арки которых по-прежнему стояли вооруженные гвардейцы. Негромким, ровным голосом госпожа Сон Хи пояснила, что их пригласила сама Её Величество Королева. Тогда один из офицеров высоченный богатырь, почти на две головы выше Хан Бёль вызвался проводить дам к королевскому распорядителю. И вскоре невысокий пожилой мужчина, поклонившись, пригласил женщин следовать за ним, подтвердив, что королева, действительно ждет их но не в своих покоях, а в королевском парке, где она изволит прогуливаться в данный момент. И повел их по песчаным дорожкам парка.
Девушка, стараясь не отстать от матушки, успевала с любопытством смотреть по сторонам.
В парке и в этот день было много людей так же, как в день ее рождения. Только эти люди были высокородными господами и придворными, служившими королевской семье. Распорядитель вел их куда-то вглубь парка, и вскоре они поравнялись с большой компанией, состоящей из нарядно одетых мужчин и женщин.
Супруга советника и распорядитель (это уже потом, позже, Хан Бёль узнала, что его должность занимал главный королевский евнух) остановились и склонились в низком, почтительном поклоне, и девушка поспешила последовать их примеру.
В центре процессии неторопливо вышагивала статная, красивая женщина средних лет в королевском одеянии, с парадной прической, украшенной драгоценными шпильками, удерживающими толстую накладную косу. Ее чогори было длинным, с удлиненной передней частью, позволяющей скрыть кисти рук. Плотная шелковая ткань, шитая золотыми нитями, сверкала на солнце.
Пышная юбка-чхима подметала подолом дорожку. Увидев троицу, застывшую в поклоне, королева остановилась по левую руку от нее так же остановилась молодая девушка, невеста наследного принца.