Она была убита, ответил я.
Вы знаете, кто это сделал?
Нет, я покачал головой, но для того, чтобы быть ее Свидетелем, я должен это узнать.
Мы сидели в чайной на площади Генерала Парджадара и пили золотистый орчор. Чай был не таким крепким, как я любил, но, с другой стороны, вкус у него был мягче, чем у моего обычного напитка, черного орчора. Пел-Тенхиор, положив в чашку несколько ложек меда, спросил:
Что вы хотите узнать об Арвенеан?
Когда вы в последний раз ее видели?
Девятого числа. Мы поспорили насчет новой оперы, которую мы сейчас ставим, и она ушла в компании одного из своих покровителей, осмера Боравы Корешара. Было примерно шесть вечера; я помню, потому что рабочие как раз начали устанавливать декорации для «Генерала Олетаджа».
Ее в последний раз видели живой незадолго до полуночи.
Пел-Тенхиор прижал уши к голове и произнес:
Как это ужасно, думать, что когда она рассерженно выскочила из театра, жить ей оставалось всего шесть часов.
Очевидно, мне необходимо побеседовать с осмером Корешаром и остальными ее покровителями. Вам известно, как их найти?
С ее покровителями?
Мне показалось, что мои слова застали его врасплох, и я удивился.
Вы же не думаете, что Он спохватился и замолчал. Нет, конечно, у вас есть причины подозревать ее покровителей.
Аристократ тоже может быть убийцей, заметил я. Но в любом случае мне нужно с ними побеседовать она могла обсуждать с ними такие вещи, о которых не стала бы говорить ни с кем из своего окружения.
Пел-Тенхиор фыркнул.
В этом вы можете быть полностью уверены. Арвенеан вела себя с покровителями совершенно иначе, чем с нами.
Их было много?
Это еще мягко сказано! Иногда мне казалось, что они с Нанаво, которая исполняет у нас главные партии сопрано, соревновались в том, кто из них сможет очаровать большее количество молодых богатых мужчин. Арвенеан не интересовали юноши без денег, несмотря на то, что многие были готовы взять ее в жены. Нет, ее устраивали только богачи, а возраст покровителя не имел значения.
Тогда что она делала в районе Джеймела после заката? выпалил я и тут же пожалел об этом.
Он вытаращил глаза.
Ее нашли в Джеймеле?
Ее нашли в Реветвералтамаре, напомнил я, но столкнули в воду с пристани в Джеймеле. Я сумел выяснить это с помощью ее воспоминаний.
Он медленно покачал головой, явно расстроенный.
Зачем она туда пошла? Прошу прощения я понимаю, что вы сами пытаетесь найти ответ на этот вопрос. Но если вы хотите поговорить с ее покровителями, приходите сегодня вечером в Оперу. Они все будут там.
Я помолчал, про себя прикидывая стоимость билета в Алую Оперу и размышляя о том, какой ущерб такая трата нанесет моему скромному бюджету. Но Пел-Тенхиор сказал:
О, не волнуйтесь насчет этого. Вы можете сидеть в моей ложе.
В вашей ложе?
Я главный режиссер Алой Оперы, объяснил он с легким шутливым поклоном. А также главный композитор. Я сижу в ложе у сцены и нагоняю страх на артистов своими замечаниями.
Но
Билеты на эти места в любом случае не продаются, продолжал он. Уверяю вас, никто не будет возражать.
Большинство эльфов и гоблинов предпочитают держаться подальше от таких, как я, осторожно произнес я.
Но почему? Не могу понять. Это же не заразно.
Некоторые, видимо, считают, что заразно.
Он выразил свое презрение к некоторым, тряхнув ушами. Серьги снова звякнули.
Не обращайте внимания на суеверных глупцов. Давайте вернемся в театр, и я скажу служащим, чтобы они вас запомнили и пропустили.
Пока мы ехали на север, Пел-Тенхиор, чтобы искупить (как он сказал) свое нелюбезное поведение по дороге в морг, развлекал меня разговорами о театре. Он рассказал о новой опере, которую сейчас ставил; опера называлась «Джелсу», и написал ее он сам.
Сюжет может показаться необычным, но мне жутко надоели оперы об императорах и полководцах. И вот мне захотелось написать о простых гражданах. О фабричных рабочих.
Это действительно необычно, согласился я.
Композитор усмехнулся.
О, видели бы вы свое лицо! Я довольно часто встречаюсь с такой реакцией, но это лишь укрепляет мою уверенность в том, что такая опера должна быть написана.
Должна?
Опера это чудесно, но композиторы и режиссеры делают одно и то же уже сотни лет. Я считаю, что мы можем делать по-другому; единственный способ это выяснить попытаться.
И поэтому вы написали оперу о фабричных рабочих.
Да! воскликнул он. И все получается как нельзя лучше. Тем более в последние несколько дней, когда не было Арвенеан, которая вечно на что-то жалуется и затевает ссоры то есть затевала ссоры. Кстати, об Арвенеан. Мне нужно найти Тоино и сказать ей, что сегодня она исполняет партию меррем Човенаран. Она будет крайне недовольна. Он вздохнул. И еще мне нужно сообщить всем о смерти Арвенеан.
Я отметил, что он даже не заикнулся об отмене представления, и спросил его почему.
Мы не можем себе этого позволить, без тени смущения ответил главный режиссер. К сожалению, выручки от продажи билетов едва хватает на наши расходы. А наш покровитель
Он поморщился.
Обсуждать с ним финансовые проблемы сущее наказание. Не думаю, что он позволит театру прогореть, но, признаюсь, я не так уж в этом уверен.
Мы вошли в фойе, и Пел-Тенхиор сразу подошел к окошку кассы и сообщил кассирам, что сегодня вечером я буду его гостем. Потом обернулся ко мне и спросил:
Вам что-нибудь еще нужно от меня, отала?
Вы знаете, где жила мин Шелсин?
Вообще-то, знаю, ответил Пел-Тенхиор. Она живет то есть жила неподалеку от меня. В районе Кемчеларна.
Кемчеларна, повторил я.
Квартал, расположенный между городской стеной и каналом, был очень модным примерно пятьсот лет назад, а сейчас там селились в основном рабочие и артисты. Я решил снять квартиру в Квартале Авиаторов, поскольку оттуда было недалеко до Ульваненси, и трамваи линии Зулничо ходили прямо до Дома князя Джайкавы, но я мог бы выбрать и Кемчеларну.
Пел-Тенхиор подумал немного и описал мне дорогу не хуже дам из картографического управления:
Это красный дом с деревянной обшивкой на каменном фундаменте, но обшивка настолько старая, что краска выгорела и стала розовой. Он находится напротив Восточной водопроводной станции, что на Северной Петуниевой улице. На остановке Джеймелтана садитесь на трамвай линии Корибано и поезжайте по улице Джеймела до площади Императора Белворсины Третьего. Потом поверните на Боярышниковую улицу и идите на восток. Пройдите по Заброшенному мосту, который когда-то соединял берега реки Кемчеларны, и вы окажетесь на перекрестке пяти улиц. Вам нужно будет пройти три квартала на юг по Северной Петуниевой улице, и вы увидите Восточную водопроводную станцию кирпичное чудовище, которое вы ни за что не пропустите.
Все понятно. Благодарю вас.
Внезапно его лицо озарила ослепительная улыбка.
Не стоит благодарности. Но сейчас прошу меня извинить, я должен найти Тоино. Увидимся вечером.
Он зашагал прочь, и я на мгновение потерял равновесие, словно до этого момента меня удерживала в вертикальном положении некая сила, исходившая от него. Нелепая идея. Я отогнал ее, вышел из театра и отправился на поиски дома мин Шелсин.
Следуя указаниям Пел-Тенхиора, я пошел на юго-восток пешком, чтобы сэкономить на трамвае. Я дошел по улице Джеймела до площади Императора Белворсины III, потом преодолел два квартала на восток по Боярышниковой улице и добрался до Заброшенного моста.
Это название ему совершенно не подходило, потому что мост вовсе не был заброшен. Вдоль него теснились лавки и дома. Многие здания, возведенные на месте реки, заключенной в подземный коллектор, имели собственные мосты: они шли от верхних этажей зданий к кованым железным перилам Заброшенного моста.
Я пересек мост, уклоняясь от лоточников и уличных акробатов, потом пошел на юг по Северной Петуниевой улице и вскоре заметил кирпичную громаду Восточной водопроводной станции, торчавшую среди двух- и трехэтажных домов, обшитых досками. Первые этажи некоторых домов занимали магазины. Я остановился на тротуаре перед водопроводной станцией. Выцветшее красное здание, расположенное напротив, в точности такое, каким его описывал Пел-Тенхиор оказалось пансионом. С перил веранды свисал зеленый с серебром флаг, оповещающий о том, что здесь имеется свободная комната. На веранде сидела пожилая эльфийская дама с гигантским лоскутным одеялом на коленях. Я не понял, кто она, хозяйка или жилица, но мне показалось, что следует начать с нее.
Дама наблюдала за моим приближением, устремив на меня проницательный взгляд блестящих выцветших глаз, и чем ближе я подходил, тем яснее становилось, насколько она стара. Подойдя к крыльцу, я обратился к ней:
Приветствую вас, даченмаро.
Это позабавило ее. Ее глаза почти исчезли среди морщин:
Приветствую вас, отала. Присядьте рядом, если не брезгуете обществом старой женщины.
Голос у нее был хриплый, но твердый, она говорила с сильным местным акцентом; так в комических операх изображают злодеев.
Разумеется, нет, сказал я и сел на предложенный стул.
Она показала мне свое одеяло. Кусочки разноцветной ткани образовывали узор, известный под названием «Возвращение Вальматы». Сейчас она занималась тем, что сшивала вместе верх, ватин и подкладку, перекрывая «Возвращение Вальматы» орнаментом «Танец Скорпиона». Такое сочетание вполне соответствовало истории о Вальмате, который вернулся с войны и отравил отца, чтобы получить контроль над родовыми поместьями. Эту балладу я слышал в Лохайсо.
Для одного лоскутного одеяла агрессии было слишком много, но я счел за благо оставить свое мнение при себе. Вместо этого я похвалил аккуратные крошечные стежки.
Она с довольным видом рассмеялась и сказала:
Когда вы проведете с иглой в руках девяносто лет, отала, ваша рука будет так же тверда.
Девяносто лет шитья это немало, даченмаро, заметил я.
Кому вы это говорите! снова засмеялась она. Но не нужно называть меня «матушкой», у меня нет детей. Меня зовут Радеан Надин.
Тара Келехар, представился я.
Что привело вас сюда, отала Келехар? Вы ищете комнату?
Нет, сказал я. Я пришел по поводу Арвенеан Шелсин.
Мы не знаем, где она, ответила мин Надин. Я так и сказала другому юнцу.
Скорее всего, это был кто-то из Оперы, возможно, даже сам Пел-Тенхиор.
Я не говорил, что ищу ее. Я ее Свидетель. Ее убили несколько дней назад.
Мы все думали, почему она не вернулась домой, мрачно посетовала мин Надин, снова употребив местоимение множественного числа. Вам следует поговорить с моей племянницей, она хозяйка пансиона. Я знаю только, что эту девушку звали Арвенеан Шелсин, что она была певицей в Алой Опере. Но вам действительно нужно поговорить с Винсу.
И она громко крикнула неожиданно твердым голосом:
Винсу!
Почти сразу же из дома вышла полная эльфийка, похожая на курицу.
Тетушка Радеан, что случилось?
Прелат пришел расспросить о мин Шелсин, сказала мин Надин, кивая в мою сторону. Они нашли ее тело.
Ее тело? О нет! И хозяйка опустилась на свободный стул, глядя на меня округлившимися синими глазами.
Мне очень жаль, сказал я. Я Тара Келехар, Свидетель Мертвых. Моя задача свидетельствовать от имени мин Шелсин.
Но что же с ней произошло? О боги меня зовут Винсу Надаран, добро пожаловать в мой дом, отала. Я расскажу вам все, что знаю, но мне не слишком много известно о мин Шелсин. Некоторые постояльцы рассказывают о себе все, но мин Шелсин была очень скрытной.
Это, так или иначе, не было для меня сюрпризом. Я сказал:
Ее нашли в Реветвералтамаре. Кто-то столкнул ее в канал.
О нет! снова простонала меррем Надаран.
Я знала, что эта девица плохо кончит, вмешалась мин Надин. Амбиции это хорошо, но она была ненасытной.
Тетя Радеан!
Ой, помолчи, Винсу. Мне девяносто семь лет. Уверена, я достаточно стара для того, чтобы мне было позволено высказывать свое мнение.
Члены некоторых местных сект считали, что о мертвых нельзя говорить дурно, но не все придерживались таких взглядов. Я сказал:
Я буду благодарен за любые подробности, и вы окажете мне неоценимую помощь, если позволите осмотреть ее комнату.
О нет, в третий раз повторила меррем Надаран, но я понял, что это относилось не ко мне.
Мин Надин вздохнула.
Я ничего не возьму, пообещал я.
О, что вы, мне такое даже в голову не пришло бы, воскликнула меррем Надаран. Да, конечно. Идите за мной.
В доме царила безукоризненная чистота; кроме того, он оказался больше, чем я думал: на каждом этаже было по восемь номеров, четыре с каждой стороны, а в задней части дома находилась лестница. Мы молча поднялись на третий этаж, и меррем Надаран подвела меня ко второй двери с торца здания. Дверь была заперта, но хозяйка достала универсальный ключ.
У меня есть правило, сказала она, пользоваться им только в крайних случаях.
Я был рад, что меня сочли крайним случаем, но подумал, что обижу ее, если скажу об этом. Вместо этого я спросил:
Вы что-нибудь знаете о мин Шелсин? У нее были родные в Амало?
Насколько мне известно, нет, но она была молчаливой, как черепаха. Меррем Надаран отперла дверь и жестом пригласила меня войти. Она разговаривала только об Опере. Мин Шелсин вот уже три года была примадонной и раздувалась от гордости, как индюк.
Небольшая комната была обставлена просто: кровать, комод, обеденный стол у окна и шаткий стул. Мебель была подержанной. Подобно многим верующим, мин Шелсин устроила на комоде нечто вроде небольшого алтаря. Здесь стояли пять миченотас, символизирующие богов, и сувенир из Святилища Ксайво, указывающий на то, что хозяйка совершила по меньшей мере одно паломничество в Амало. Алтарь был единственным, что отражало индивидуальность певицы. Так мне казалось, пока я не открыл дверь кладовки. Я едва не ослеп: здесь были алые, синие, золотые платья, юбки цвета фуксии, зеленые, ярко-желтые, пурпурные. Ткани были такими же вызывающими шелк, тафта, бархат и парча со всевозможными узорами, газ, кружева, ленты. Я отодвинул в сторону роскошные яркие платья и увидел, что помещение поворачивает направо под прямым углом. В глубине висели еще десятка два платьев, таких же разноцветных и переливающихся, как павлиньи перья.
Насколько велика эта кладовка?
Меррем Надаран на мгновение смутилась, потом широко развела руки.
Она тянется вдоль всей комнаты до стены коридора, объяснила она. Мои постояльцы очень довольны.
Вспомнив собственную каморку, я кивнул в знак согласия.
В комнате мин Шелсин не нашлось больше ничего интересного. Я поблагодарил меррем Надаран за помощь и ушел, по пути попрощавшись с мин Надин.
Мы вас еще увидим, отала? спросила она.
Скорее всего, да.
Эта перспектива не вызывала у меня энтузиазма, но я знал, что загадка кладовки не даст мне покоя.
Если вы будете часто нас навещать, сказала женщина, я сошью вам лоскутное одеяло.
Я доехал на трамвае до площади Генерала Парджадара. Послушники, дежурившие у входа в здание капитула, явно подумывали о том, чтобы не впускать меня, но потом решили не связываться. Я знал, где искать Аджанхарада, потому что уже бывал здесь, и, миновав несколько длинных темных коридоров, добрался до крошечной комнатушки, служившей ему кабинетом. Мне всегда казалось, что он вот-вот рванется из нее, как бык из тесной клетки.
Отала! приветствовал он меня. Есть новости?
Жертва оперная певица по имени Арвенеан Шелсин. Она жила в районе Кемчеларна. По-видимому, у нее нет родственников в Амало.