Не помню точно. Кормилец сказывал, семнадцатый пошёл, как меня принесли
Похоже, год прибавил Ну да не важно. Отныне нарекаю тебя Пересветом.
С какой бы стати? Ражный встрепенулся. Мне свычней Ярмил!
Вырос ты из имени своего, ровно из детской рубашки. Всюду коротко А новое даю на вырост.
Оборотень вдруг интерес потерял.
Мне всё одно, хоть горшком назови Матушка меня под иным именем помнит. Ты лучше мне ответь: откуда засапожник?
В дар достался, просто признался старец и переступил немощными ногами. В утешение. Тебе наперстным засапожником пуп резали, а меня калечили Ну, довольно, коня моего возьми себе, коль вывел, и поезжай.
На что мне конь? Вот если бы крылья дал!..
Покуда тебе и коня необъезженного хватит. Наших кобылиц отпусти и поезжай, куда хочешь.
Оборотень волчьим махом заскочил на красного жеребца, взвил его на дыбы и ускакал не дорогой лесом, оставив на кустах дерюжку.
Сергий от негодования на минуту дара речи лишился.
Не уразумел! наконец-то признался звенящим голосом. Ты почто, старче, отпустил вора? Он наши скитские ристалища прорыскал! Потешные бои зрел!.. Ежели выдаст?!
Ослаб помедлил, проговорил нехотя:
Ражных проще отпускать, нежели неволить. Позрел, что со стойлом сотворил? Дурная сила, пустой ещё отрок
Игумен не сдержал негодования:
Сказывай толком, старче! Кто такие ражные?
Старец вопроса не услышал, зато сказал с мечтательным сожалением:
Эх, как сгодится ещё сей гоноша для воинства! Коль исполином возвратится. Ты позри в Книге Нечитаной, пророчество там есть. Кто огонь небесный принесёт.
Позрю, старче Да ныне об ином речь веду! Может, вернуть его? Обловить окрестности? Покуда не ускакал далеко?
Даже и не пытайся. Нет у тебя араксов, которым поймать его по силам. Пешего едва изловили, а верхового и вовсе не достать.
Конокрад про араксов всё изведал! Всю подноготную знает! А ежели он лазутчик от татар? Или, хуже того, фрязины заслали?
Ослаб передвинул посошки, будто уйти собирался, однако мотнул бородой в сторону братии. Сергий знак понял.
Ну что таращитесь? Ступайте по местам, на послушание! прикрикнул и подтолкнул Кудреватого. А ты поди посмотри, вернёт ли коней
Иноки и послушники повалили гурьбой, унося с собой недоумение.
В Засадном полку ему место, заключил старец. Да ныне рано ещё, не изготовился. Сам прибежит, когда ощутит силу исполинскую
Игумен спросить что то вознамерился, но вдруг прикрыл уста ладонью.
Спрашивай, позволил Ослаб. Чего примолк?
Да почудилось мне, смутился тот. Ты как-то по-отечески беседовал с конокрадом
Как же с отроками-то след беседовать? По-отечески и надобно
Сергий к его уху склонился.
Не прогневайся, старче С добрым умыслом пытаю тебя. Уж не сродник ли тебе сей гоноша? Не кровными ли узами с ним повязан?
Старец ответить не успел, ибо в тот час же с вежевой рубленой башни послышался крик караульного:
Пропавшие кобылицы бегут! Одна, другая!.. Матерь божья, откуда?!
Игумен сам взбежал на башню: из белёсой молочной пелены и впрямь показались пропавшие кони. Будто из иного мира являлись: вначале из туманной дымки ткались призрачные тени и лишь под лучами встающего солнца согревались и обретали естественную плоть
Глава 2
Калик увязался за ними от кладбища, а чтоб не гнали, умышленно отставал шагов на полста, и когда Ражный останавливался, немедля шмыгал в кусты. Пришлось махнуть на него рукой и не обращать внимания.
Вороны над рощеньем кружили, вспомнила Дарья. Могильный камень увезли Всё очень плохо, Вячеслав. Разорили твою вотчину.
Ничего, теперь мы всё поправим, бодрился тот, однако испытывал сосущую пустоту в солнечном сплетении и противился желанию всё время озираться по сторонам.
Зима в родной стороне запаздывала, и если Вещерские леса тонули в снегах, то тут январь лишь чуть приморозил и припорошил землю, вода в открытой ещё реке с торосистыми заберегами отяжелела настолько, что замедлился или вовсе остановился её ток. В воздухе, в плоских росчерках графически отрисованных лесных окоёмов, во всём стылом пространстве ощущалось ожидание чего-то драматически обманчивого, призрачного, как мучительный, навязчивый сон.
На базе он снял котомку, повесил на воротный столб и встал, будто перед запретной зоной. Устроенный порядок пространства вотчины оказался разрушенным, чужие люди хозяйничали здесь, как им вздумается, причём бежали отсюда торопливо, оставив все двери нараспашку.
Так и будем стоять? поторопила Дарья.
Ражный взял её за руку и повлёк в гостиницу. Здесь тоже всюду бросались в глаза следы, оставленные незваными гостями: взломанные замки дверей, пакеты с мусором, грязные от обуви ковровые дорожки в коридорах. Кто-то вроде бы пытался навести порядок, возможно профессор, однако тут требовались генеральная уборка и ремонт.
Восстановим, сам себя попытался убедить Ражный. Хорошо, не сожгли ничего!
В нетопленом просторном помещении было холодно и неуютно, даже в номере для вип-клиентов. Поэтому он привёл Дарью в зал трофеев, усадил в кресло, укрыл сорванной со стены медвежьей шкурой и растопил камин.
Побудь пока здесь, подкатил кресло к огню. Я скоро. Только с боярином побеседую
Знаешь, я тебе так благодарна! вдруг восхищённо призналась она, глядя на разгорающееся пламя. Мне стало тепло! И вправду почувствовала: наконец-то я дома! Душа согревается
Погоди, вдохновился Ражный. Спроважу Пересвета, вычищу баню от скверны как у тебя вычистил, и поведу смывать дорожную пыль.
Мне и так хорошо, по-кошачьи жмурясь, проговорила волчица. От тебя исходит обволакивающая шелковистая пелена радости и тепла.
Если немного подождёшь, будет жарко, пообещал он, прислушиваясь к шагам в коридоре. Помнишь, как мы парились с тобой в Сиром урочище?
Никогда не забуду
Договорить ей не дал калик, нарисовавшийся в дверном сводчатом проёме. Прислонился к притолоке и чему-то хитровато улыбался, стервец.
Ражный и отгонять его не стал.
Будешь подбрасывать дрова, приказал он. Чего встал? Принеси охапку! Да ольховые бери, царские.
Вот сразу видно вотчинник! с сарказмом похвалил калик, шаркая грязными кирзовыми сапогами по ковровой дорожке. Всё у него есть: звериные шкуры, камин и даже царские дрова
Когда он удалился, Вячеслав склонился и целомудренно поцеловал Дарью в лоб.
Можешь даже подремать Я скоро!
Наклонись, попросила она. И поцелуй меня.
Ражный узрел её желание. Целовать в губы невесту, в том числе избранную и названую, можно было лишь в момент завершения Пира Радости. Это был древнейший и мудрый обычай, миг воссоединения двух начал, мужского и женского, по преданию, исполина и поленицы, когда они сливались в одно целое. Это было таинством брачных уз, когда узы или уста впервые смыкались, раз и навсегда.
Он склонился и поцеловал, но коротко, мимолётно, ибо волчица сама высвободила отвердевшие губы.
И в тот же миг взвился нетопырём.
Ну, всё, иди! улыбаясь, толкнула в грудь. Боярин ждать не любит.
Напоминание о боярине вмиг приземлило его.
Он лишил моего отца судьбы аракса, проговорил Ражный, ощущая земное притяжение. Искалечил руку
Голос Дарьи вдруг стал низким и каким-то властным, как и мгновение назад уста.
Забудь о мести. Помни, ты вернулся из Сирого не для того, чтобы посчитаться с Пересветом.
Он не имел права перешагивать порог моего родового дома. Чтобы не искушать меня местью.
Наверное, у боярина есть к тому причины, жёстко произнесла волчица.
Ответить Ражный не успел: калик принёс охапку дров, с грохотом высыпал возле камина.
Сейчас погреем невесту! Вотчинник, а топить камин не умеешь. Ну, кто же в клетку кладёт дрова? В пирамиду составлять надо. Вот так! Это же тебе не русская печь
И голой рукой стал перестраивать в камине горящие поленья.
Не лицо Дарьи, а его рука в огне почему-то и запечатлелась в сознании, как последний штрих, яркое пятно полотна
Дядька Воропай нарушил неписаный закон и переступил порог его родового дома. Да ещё вырядился в кожаное оплечье Пересвета! Правда, видно было, достал его вместе с рубахой из дорожной сумки совсем недавно, ибо алам сидел неказисто, не облегал плеч, слегка коробился от долгой лёжки в отцовском сундуке. Бойцовская рубаха вовсе оказалась мятой, и всё отдавало нафталином.
Здрав будь, боярин, сдержанно обронил Ражный и по-хозяйски сел на лавку у стола.
Пересвет, конечно, рисковал, явившись в вотчину, над которой сгустились опасные тучи пристального внимания властей, или, как ранее говорили, баскачьего призора. Однако сам факт, что дядька Воропай решился прийти сюда, тревожил и настораживал предчувствием чего-то важного и неотвратимого. Неужели калик не для красного словца болтнул про Пир Святой? Война, что ли, началась, пока в Вещерских лесах обретался? Да вроде бы на дорогах ни войсковых колонн, ни самолётов, ни бомбёжек
Доволен, вышел сухим из воды, с недоброй насмешливостью проговорил боярин. На кукушке прилетел из Сирого! С ярым сердцем
Это моя невеста, отозвался Ражный. Избранная и названая. Не я сочинял устав Сергиева воинства
Пересвет задумчиво покачал головой.
Да, писано мудро, всегда остаётся лазейка У тебя была уже невеста, наречённая. Внучка Гайдамака. А ты обездолил деву!
Я не любил Оксану.
А свою избранную и названую любишь? Только не смей мне врать!
Ражный такого оборота и подобных вопросов не ожидал и на минуту ощутил себя нашкодившим отроком. Однако оправдываться не стал, и это подвигло боярина обратиться в ворчливого старика.
Устав воинства мудрые старцы писали. Всё учли, всё предусмотрели Только вот не думали они, что потомки Ражного станут не блюсти его суть, а вертеть им как вздумается! Для своей выгоды!
Последние слова будто плетью подстегнули Ражного.
Я готов завершить Пир Радости с Дарьей!
Без любви? ястребом вцепился Пересвет. В благодарность за то, что вытащила тебя из Сирого? Не позволила на ветер поставить? И теперь жертвуешь собой? Благородный Сергиев воин!.. А ты подумал о её чувствах?
Этот разговор стал уже напоминать Ражному поединок на ристалище. И соперник был заранее в выгодном положении, ибо вынуждал только защищаться, сам, по сути, оставаясь недосягаемым и неуязвимым!
Влекомый желанием вырваться из Сирого урочища, протестуя против разделения собственного «я» на многие десятки частей, он не избирал средств и приёмов, не задавал себе вопросов, насколько они праведны. В пылу борьбы за себя не видел ничего, кроме цели. И волчью хватку сделал, вырвал у судьбы клок шкуры, чтоб победить и уйти на волю
Теперь Пересвет возил его мордой о ристалище
Ты даже не заметил, кого на самом деле любит твоя избранная и названая! Не задался вопросом, с какой стати бродяга Сыч ушёл из Дивьего урочища и забрёл в Сирое. На поединок его вызвал! Схватку учинил в священном месте. И возомнил себе, на турнире выиграл право взять кукушку! Отбил кровью и потом И не почуял, рыцарь, как сам послужил разменной монетой. В чужих отношениях
Он сделал паузу, будто торжествуя над сломленным противником, ждал сопротивления, благородно позволял вновь встать на ноги. Однако Ражный не знал, чем возразить, и оправдываться не захотел.
Боярин провоцировал его хоть на какие-нибудь действия.
Нет, для Сыча не всё так худо обошлось. Ты вовремя ему атавизм вырвал. Аракс вроде в себя пришёл.
Какой атавизм? механически спросил Вячеслав.
Титьку!.. И вместе с ней вырвал женское начало. Бродягу словно подменили!.. В Сергиевой обители некоторым инокам такие атавизмы ножом резали, без наркоза. Чтоб избавить от женственности Слыхал, наверное, омуженкам с детства прижигали правую грудь. Чтоб возбудить мужественность. Араксам, наоборот, удаляли В самом первом составе Засадного полка у половины их не было. Говорят, Ослаб лично отсекал, засапожником
На том его лирическое отступление и закончилось. Сидел неподвижно, однако почудилось, заплясал вокруг, как кулачный боец.
А тебе впору третью приживлять! Хоть бы капля женского, хоть бы намёк какой Поэтому и любить не научился! Вылезла в тебе волчья порода. Отбился от стаи, в одиночку бредёшь, вотчинник Так вот я волю Ослаба тебе привёз. Ты лишаешься вотчины, Ражный. Отныне и навсегда. Тем паче допустил её разор
Вячеслав головой потряс, сгоняя цепенящее ощущение некой крайней несправедливости.
Постой, дядька Воропай Что-то я не понимаю. Сперва старец упёк меня в Сирое, мол, ярое сердце утратил. Теперь же, напротив, узрел излишества? Переборщил с мужеством, и это любить не позволяет?
У аракса ярость ратная и любовная равновесны, с давящей назидательностью проговорил Пересвет, чуть ли не в точности повторяя отцовские слова. Ты не можешь любить Отечество своё, если не умеешь любить женщину. Не обучили тебя. Рвать шкуру с соперника наука хоть и родовая, да не хитрая. Любить научиться не просто Отпраздновал Манораму с наречённой невестой, а что ей сказал?!
Тогда я любил другую, неожиданно для себя признался и почти повинился Ражный.
Отрок! зло восхитился боярин. Несмышлёный послух! Одну, другую, третью И давно счёт ведёшь?
Она была первая!
Да тебе подставили мирскую девку! Чтоб через неё войти в твою вотчину А ты будто не узрел.
Я любил Милю, глухо подтвердил он, хотя чувствовал совершенную пустоту от упоминания её имени.
В миру и живут по мирскому праву выбора: любил, разлюбил
Так сложились обстоятельства, совсем уж неуместно заключил Ражный.
Пересвет его не услышал.
Наши предки утвердили праздник Манорамы, произнёс с мечтательным вздохом. Сколько смысла вложили, сколько мудрости Нашли способ, как возбуждать стихию чувств! К одной-единственной, наречённой. И выбирал не ты сам родители. Чтоб от брака дух воинский не расточался, напротив, укреплялся в потомстве. Иначе бы от Засадного полка давно одни воспоминания остались
Вячеслав услышал приглушённый звук автомобильного мотора на дворе, но отметил это походя, между прочим, однако боярин замолк и насторожился.
Сейчас посмотрю, Ражный привстал, кого принесло
Сиди! отрезал Пересвет. Это калик за мной машину пригнал Сиди и слушай Думаешь, у тебя одного были мирские увлечения? Мы же не давали обета безбрачия. Многие через это прошли. На то он и мир, чтоб своими радостями искушать Думаешь, я не смотрел на сторону? У меня барышня одна была, комсомолка, между прочим. Юная ещё, звала с собой послевоенную разруху восстанавливать. Я только с фронта пришёл А мне показали мою наречённую, Варвару!.. Цыплёнок щипаный, голенастая, худая, волосёнки жидкие. Уехал бы, да родитель не пустил. Вся родова сговорилась и давай мне в уши петь, как растёт и расцветает моя невеста. У меня перед глазами же недокормленный подросток военных лет. Не лежит душа
Гул машины оборвался где-то возле «шайбы» заглушили мотор.
Я подобных сказок с детства наслушался, сказал Ражный, намереваясь отвлечь боярина от воспоминаний. От Елизаветы. И мне про Оксану пели Ты лучше скажи: на сей раз мне куда собираться? Коль вотчины лишили? В вольное странствие?
Не торопись, послушай, как-то очень уж миролюбиво попросил дядька Воропай. Скажу ещё В другой раз явилась комсомолка, предложила целину поднимать. И уже повзрослела, в самом соку, манкая, глаза задорные, прижмёшь в углу, и задышала Тут срок Манорамы подходит. Решил, исполню завет отцовский, поеду, но не догоню. Зато утешу сердце родительское. Потом махну в степи вольные. Ну и поехал за охочей кобылицей А родитель не разгадал умысла, позволил самому жеребца подседлать. Ну я и выбрал самого ленивого, губа отвисла, спина прогнулась. И тут как понёс меня! Порол по ушам, плеть измочалил, губы удилами до ушей порвал. Не удержал Как увидел наречённую, вмиг и про комсомолку забыл. Вот где моя целина непаханая!.. Шесть лет жеребца докармливал, когда постарел. Не он бы, не видать мне Варвары. Всю жизнь бы локти кусал