Я всегда мечтал о религии с «открытым кодом». Не о своде мёртвых правил и догм, а о логической основе для размышлений, для свободного поиска. Чтоб любая молодая душа, ищущая приключений, могла на основе неё открыть новые векторы, направления для новых открытий. Чтоб это была религия разума, религия здравого смысла. Я назвал бы её «Теория игры» или «Философия совершенства». Или, быть может, «Религия Разума»? И пусть каждый трактует её так, как хочет. Ведь в итоге всё равно так и получается. Даже если мы причисляем себя к какой-то религии или учению, мы всё равно каждый понимаем это учение по-своему. И пусть в ней появляются новые страницы. И, кто знает, может их напишешь именно ты!
2.1. Кто Я?
Второй день моего возлежания на диване в ожидании возврата телевизора из ремонта. В руках блокнот и ручка, а внутри философское настроение.
Самым важным вопросом философии, на мой взгляд, является вопрос: «Кто я?» Это отправная точка, основа, базис, на котором выстраивается система миропонимания человека. На основе ответа на этот первичный вопрос уже смело можно задавать второй по важности вопрос: «В чём смысл моей жизни?» То есть намечать некую конечную точку пути, дойдя до которой, можно смело сказать: "Жизнь прожита не зря!"
Ответы на эти два вопроса это те самые точки «А» и «Б», между которыми можно уверенно построить путь своей жизни. И если хотя бы на один из этих вопросов ответа нет, то построение пути невозможно.
Это геометрия жизни. Чтоб провести одну определенную прямую, нужно две точки. Если точка только одна, то через неё можно провести бесконечность прямых. То есть если вы знаете, чего хотите, но не знаете, кто вы сейчас, то вы не сможете проложить к своей цели путь. Или если вы знаете, кто вы, но не знаете, в чем смысл вашей жизни, в чем её цель, то вы оказываетесь на перекрестке бесконечного числа путей, а какой из них верен не ясно.
Если точек вообще нет, то вообще не ясно, где проводить прямую. Не ясно, куда идти. И эта неясность становится причиной нашего бездействия, апатии, нежелания действовать. Либо же нам не остается ничего другого, как «идти туда, неизвестно куда» и «искать то, неизвестно что».
Когда я оканчивал школу, я знать не знал ни «кто я», ни «в чём смысл моей жизни». Я парил в пустоте. Мои одноклассники практически все знали, кто куда поступит учиться дальше. У нас за спиной был гуманитарный класс гимназии, преподаватели вложились в нас на 200%, и эти знания позволяли выбрать нам любой вуз страны. К примеру, один из моих одноклассников уехал в Германию учить немецких детей немецкому языку. Половина класса в итоге разъехалась по всему миру. Даже самый отстающий ученик переехал жить в Испанию. Я один не знал, чего хочу. Ни один из путей не привлекал меня. Единственное, что я хотел, это куда-то уехать. А куда, зачем и для чего это мне было неважно.
Но надо было что-то выбирать, поэтому моя мама поступила мудро. Она отвезла меня в Ростов, завела в здание, в каждой комнате которого сидела приемная комиссия из разных учебных заведений. Я зашёл в первую попавшуюся комнату, комиссия посмотрела мой аттестат и сказала, что я зачислен без экзаменов. Так я поступил в Рыльский колледж гражданской авиации.
Колледж располагался в Курской области, в 1000 километрах от дома, и меня это устраивало. Когда я туда приехал, оказалось, что это полувоенное учебное заведение с синей лётной формой, золотыми пуговицами с пропеллерами, курсантскими погонами, разводами, построениями и нарядами. В общем, я на 3 года попал в лайтовую армию.
Учиться в колледже после гимназии было легко. Я быстро стал одним из лучших учеников группы. Преподаватели были все как один «сдвинутые» на своих предметах, настоящие спецы своего дела. Поэтому учиться было интересно. У колледжа даже был свой собственный мини-аэродром, полигон, куда мы выезжали на практику. На полигоне царствовал преподаватель по фамилии Кайола, очень юморной персонаж. Видимо он разглядел во мне некоторые способности, поэтому нагружал меня больше, чем остальных учеников, давал дополнительные задания. А кроме этого намеренно занижал по своему предмету оценки, чтобы стимулировать мою тягу к знаниям. Это важный момент, и он в дальнейшей истории ещё сыграет свою роль.
Город Рыльск небольшой, но очень древний город, старше Москвы. До революции он был духовным центром, в нём было много церквей. К примеру, наш колледж располагался на территории бывшего мужского монастыря. Там даже остались развалины старинного собора с огромной колокольней, которая стоит и поныне. А за городом находился действующий монастырь, в котором жил знаменитый своими чудесами батюшка Ипполит. К нему съезжались больные и страждущие со всей территории бывшего Союза. И даже больные последней степенью рака, от которых отказались все врачи, находили там исцеление. Местные жители рассказывали, как во время батюшкиной молитвы, некоторые люди начинали странно себя вести, трястись, ругаться, выть как дикие звери. Говорят, что так из человека выходят бесы. Вот такое неожиданное соседство. С одной стороны самолёты, локаторы и цифровые технологии, а с другой древняя и загадочная сила христианского Православия.
Именно в этот период я стал задумываться о Боге. Как-то раз я сидел под кленом и смотрел, как падают с него семена, похожие на маленькие вертолеты, и подумал: «Откуда клен знает о законах аэродинамики?» Как дерево могло придумать такую форму семени с крылом, чтоб оно при падении отлетало как можно дальше? Ведь у дерева вроде как нет глаз, оно не может наблюдать за окружающим пространством. Выходит, есть кто-то или что-то, кто сделал это за него. Весь мир пронизан невидимыми связями. Животные, растения, насекомые живут не сами по себе, а как части одной единой системы. И за всей этой систематичностью чувствовался Разум. Великий Разум, способный охватить все мироздание. И Его величие вызывало восхищение!
Мне сейчас трудно вспомнить, как это произошло, но на третьем курсе я решил уйти в монастырь. На полном серьёзе. Собрал вещи и пошёл. Меня провожали мои друзья. У ворот монастыря нас встретил инок Иннокентий. Я сообщил о цели нашего визита. Он сказал, что батюшка сейчас в отъезде, но он проводит меня к заместителю. Затем мы прошли через территорию монастыря и вышли к огромному и пустому полю, покрытому грязью и утоптанному бесчисленным количеством следов копыт. Посреди этого поля стоял маленький одинокий домик. Вид был достоин полотен сюрреалистов.
Инок махнул в сторону домика и исчез. Когда я добрался до цели сквозь море грязи и вошел в домик, предо мной предстал стройный мужчина в чёрном монашеском одеянии, который задумчиво забивал гвозди в старую оконную раму. Он поднял голову, посмотрел на меня долгим пронзительным взглядом, как будто заглянул в самую душу, и сказал: «Тебе здесь делать нечего. Ты должен служить в миру». На этом аудиенция закончилась. Я был ошарашен. Но оказалось, что моя история, связанная с православием, только начиналась.
2.2. Благодать Божья
И дальше, как говорил Шерлок Холмс, я катился по событиям, как бильярдный шар в лузу. Хозяин дома, в котором я в то время снимал комнату вместе с несколькими однокурсниками в течение нескольких лет, по какому-то невнятному поводу попросил меня съехать. Я недолго думая стал стучаться по очереди в двери соседних домов с вопросом: не сдадут ли комнату курсанту. Не прошло и получаса, как меня приняли в одном из домов, хозяева которого, муж и жена, работали в церкви. Я поселился у них. Дальше всё как обычно: я ходил на пары, делал уроки, ужинал с хозяевами, видел, как они молятся перед едой, перед сном, и проникался к ним симпатией.
Однажды хозяин дома попросил меня отнести его жене обед в церковь. Я взял корзинку с едой и отправился к храму. Стояла прекрасная солнечная погода, по-летнему тёплая, настроение было прекрасным. Когда я подходил к храму, меня поразили его размеры. Даже странно, что в таком маленьком городке стоит такой огромный храм. Когда я вошел внутрь, то удивился еще больше. Все двери храма были распахнуты настежь, и огромные занавеси как багровые флаги колыхались на ветру. В храме не было ни души. Я стоял под огромными расписными сводами совершенно один. Что делать дальше, было не ясно.
Я прошёлся по кругу, разглядывая старые иконы с суровыми лицами православных святых. Сел на лавку у стены. Косые лучи солнца пробивались сквозь высокие окна и как будто висели в воздухе. И вдруг на меня нахлынула невероятная волна восторга. По моим щекам сами собой потекли слёзы. Они текли и текли без остановки бесконечной рекой. Я не мог понять, что со мной происходит, ведь с логической точки зрения для слёз не было никакого повода. Но моя душа ликовала. Такое чувство, что спустя невообразимо долгий промежуток времени я наконец-то вернулся домой. Я был у себя дома. Это был мой храм! Как будто в одно мгновение разделённые части меня слились в единое целое. Это было сказочное чувство. На меня снизошла Благодать!
Сбоку от себя я увидел открытую дверь и почувствовал, что мне надо туда. Думаю, вряд ли туда можно было входить простым прихожанам, но я встал и пошёл в неё. Поднялся по лестнице и оказался на балконе. Когда я подошел к перилам, передо мной предстал храм во всей своей красе. Напротив балкона сверкал золотом иконостас. Меня переполняло чувство восторга. И вдруг я почувствовал, как моё тело наполняется невероятной легкостью. Как будто кто-то отключил гравитацию. Моё тело плавно-плавно поднялось в воздух. Вся кожа покрылась мурашками. Я чувствовал воздух как воду. Мое тело зависло в невесомости примерно в полуметре над полом. Невозможно описать, что творилось в голове. Это было как во сне!
Так же плавно я опустился обратно на пол. И когда мои ноги коснулись земли, я увидел, как внизу через какую-то потайную дверь вошла Татьяна. Он вышла в центр храма и стала оглядываться по сторонам, как будто кого-то ищет. И тогда я, сам не знаю почему, сквозь слезы, задыхаясь от восторга весело крикнул: «Не ищите его среди мертвых. Ищите среди живых!» Не могу сказать почему я произнес именно эти слова, ведь я и Библию до этого не читал. Затем я бодро сбежал вниз по лестнице и подошёл к ней. Она посмотрела на моё заплаканное лицо своими добрыми глазами, положила руку на голову и сказала: «Похоже, тебе пора креститься».
2.3. Исповедь
Возможно, вы заметили, что у меня есть склонность быстро и легко принимать решения и сразу переходить к делу. Это способность двигаться в событийном потоке, как бы чувствуя «рисунок сценария», принимая все как должное, каким бы странным и необычным оно ни казалось. И эта склонность распространяется и на судьбоносные решения тоже. Фраза Татьяны, хозяйки дома, где я теперь жил, и моей будущей крёстной, не осталась долго висеть в воздухе. Я принял решение креститься. Однако прежде чем принять Крещение, любой взрослый человек должен пройти Таинство исповеди. Покаяться в своих грехах. А для меня это было очень непростым испытанием.
По моим наблюдениям, наша личность может быть весьма неоднородна. Она состоит из множества подличностей. И мы можем «перетекать» из одной личности в другую, как актёр перевоплощается из роли в роль. И эти роли ведут себя в соответствии с теми сценариями, в которых рождены. И моей «дежурной» ролью по жизни является ироничный скептик. И так уж легли кости, что именно этому товарищу предстояло готовиться к исповеди. Татьяна снабдила меня брошюрой, в которой кратко излагалась суть и порядок обряда. А также в ней был длинный список возможных грехов, в которых мне предстояло покаяться. Получив брошюру, я удалился в свою комнату и погрузился в процесс. До исповеди оставалась одна ночь.
Воспоминания событий минувшего дня еще были свежи в памяти, и им нужно было дать какое-то рациональное объяснение. А у кого его было взять? Где можно было найти человека, который бы не посчитал меня сумасшедшим. Я и сам уже начинал считать, что это все могло мне почудиться. В общем, объяснения не было, и мой ироничный скептик пожал плечами: «Ну что ж, посмотрим, что будет дальше!»
Впереди была Исповедь. Изучив список грехов, я бегло проанализировал свою личность и пришёл к выводу, что всё это не главное. Если уж говорить о грехах, то в самом корне этого ветвистого древа находилась одна единственная мысль: «Я не верю в Бога!» Казалось бы, ты только что был свидетелем чуда, почему же ты не веришь? Все просто: меня этому никто не учил. Я вырос в атмосфере социалистического материализма. Нам всегда говорили, что церковь это пережиток прошлого.
Кроме того, меня в корне не устраивали те отношения с Богом, которые предлагала церковь. И чтобы выразить суть своего недовольства я решил все свои мысли записать на бумагу. Я взял толстую тетрадь и подробно записал в ней всё, что думаю. В итоге получился объёмный рассказ, который я озаглавил «Почему я не верю в Бога». К сожалению, я не помню, где сейчас эта тетрадь, но поверьте, это было эпичное творение!
В нём я выразил все претензии к церкви в том виде, в котором она видится стороннему наблюдателю. И про лицемерие священников, проповедующих отречение, но ходящих в золоте. И про продажу свечек в храме. И про мрачность общего настроя христиан, которые постоянно ходят под гнетом вины. Одни лица святых на иконах чего стоят: ни одной улыбки! А главное, недовольство самим образом Бога, каким нам Его рисуют: холодный и суровый чуть что не так, сразу в ад! Кому это понравится?
К утру описание моего главного греха было готово. Татьяна надела белый платок в горошек, а я взял тетрадь под мышку, и мы отправились в храм. Я представлял себе Исповедь как некое собеседование, где у меня будет возможность поговорить со священником с глазу на глаз. Но когда мы пришли в церковь, всё оказалось не так. Помещение церкви было битком забито народом. На возвышенности перед иконостасом стоял один священник, и к нему на исповедь тянулась длиннющая очередь прихожан. Вариант с тетрадью казался неуместным, и я в нерешительности отошёл в уголок, оперся спиной о прилавок церковного ларька и погрузился в задумчивость.
Поток моих мыслей был прерван мягким и ироничным голосом справа от меня: «Ну и что у тебя в тетради?» Я ошарашенно повернулся. Рядом со мной стоял высокий худощавый старик. В легкой непринужденной позе он опирался локтем на прилавок. У него была короткая серебристая борода. На губах играла улыбка. Весь сверху донизу он был одет в Белоснежный костюм!
Во-первых, я до этого в жизни не видел ни одного человека в белом костюме. Во-вторых, этот белый костюм был не на молодом пижоне, а на старике. В-третьих, мы стояли не на пляже в Сан-Франциско, а в церкви в маленьком уездном Рыльске. Думаю, я бы меньше удивился, если бы увидел над своим колледжем парящий НЛО. И вдруг в моём сознании вспыхнула лампочка: «Это Бог!» Вам знакомо чувство, когда вы во сне что-то знаете потому, что это знаете? Вот это было такое же чувство. Растерянно я протянул старику тетрадь со словами: «Хотите посмотреть?» На это старик небрежно махнул рукой, мол, что я там не видал, и сказал: "Ты лучше, знаешь-ка что, становись в очередь к батюшке и скажи ему то, что лежит на сердце". И я, как во сне, пошёл и встал в очередь. А когда обернулся, старика уже не было. Дождавшись своей очереди, я подошёл к священнику и сказал, что было на сердце. Но что именно я сказал это тайна исповеди.