В постсоветской России культурноориентированный подход к консультированию в последние десятилетия обсуждается (в частности, он обосновывается в работах Х. и Н. Пезешкиана), но с нашей точки зрения недостаточно. Религиозно-ориентированный подход в православной парадигме реализуется в работах Братуся Б. С., Василюка Ф. Е., Слободчикова В. И.; учет этно-религиозной специфики в консультировании положен в основу работы Ассоциации психологической помощи мусульманам, созданной в 2017 году в России, и реализуется в ее практических и теоретических разработках [11, 12, 13, 14, 15].
Таким образом, мультикультурный подход достаточно активно развивается в России и мире, однако в отечественной литературе пока недостаточно описаны основные принципы и подходы психологической работы с представителями различных этнорелигиозных групп.
В связи с этим анализ конкретного кейса представляется весьма актуальным.
Случай из практики
В психологический центр Республики Ингушетия обратилась 17-летняя девушка по имени Дали, учащаяся 11 класса. Психолог-консультант начала свою работу с клинической беседы и диагностики, в ходе которой обнаружилось, что у Дали есть обида на мать за то, что она не одобряла ее общения с отцом. Когда Дали исполнилось 7 лет, мама ушла вместе с ней от супруга. В настоящее время отцу Дали 64 года, он всю жизнь страдает от алкоголизма, у него сахарный диабет. Мужчина не женился после развода, проживает с сестрой и братом.
Два года назад девушка начала общаться с отцом. «Когда я езжу к папиным родственникам, мамина родня недовольна. Они ругают маму за то, что я так сильно привязалась к ним, говорит Дали. Мне хорошо с ними. Я не хочу, чтобы их называли чужими людьми и ограничивали меня в общении.
В детстве сверстники упрекали меня за то, что у меня нет отца. Я всю жизнь мечтала о брате, а один из папиных племянников мне как старший брат. Папу мне очень жалко. Я хочу обнять его и сказать: Я тебя долго ждала, почему тебя не было? У меня есть видео, где я сижу у папы на коленях. Я плачу каждый раз, когда смотрю его. Мне всегда очень сильно не хватало отцовской любви. Это старались компенсировать все: мамины братья, дедушка, другие родственники, но это не то, отцовская любовь это что-то другое».
В ходе беседы выяснилось, что Дали хочет стать наркологом, чтобы помочь своему отцу избавиться от алкогольной зависимости. На одной из сессий девушка призналась, что много раз в минуты отчаяния ей приходила мысль свести счеты с жизнью.
Диагностика и клиническая беседа показали, что у Дали нарушенные взаимоотношения с матерью и ее родственниками (бабушкой по линии матери и сестрами матери), перфекционизм в отношении учебы, страх перед экзаменами (ЕГЭ), боязнь не оправдать надежды матери, потребность в эмоциональной поддержке отца и двоюродного брата.
На консультацию к психологу была приглашена мать Дали. В ходе работы с ней выяснилось, что у нее сложные взаимоотношения с родственниками, которые предупреждали ее о том, что все ее усилия по воспитанию дочери окажутся напрасными, осуждали за демократические принципы воспитания девочки и пророчили жалкое и одинокое существование на склоне лет в связи с уходом единственного ребенка (которому она посвятила жизнь) к отцу. Диагностика выявила у матери Дали перфекционизм, обиду на мужа, страх потерять дочь, повышенную тревожность.
Общий психологический подход к консультированию связан с осознанием роли отца в судьбе дочери. Этой теме посвящено большое число психологических работ, в которых подчеркивается значение отношений дочери с отцом и их влияние на психологическое благополучие. «Самое важное моральное и юридическое правило относительно психологического положения отцовства в том, что ни один ребенок не должен приходить в этот мир без мужчины, принимающего на себя социальную роль отца, воспитателя и защитника, мужчины-посредника между ребенком и окружающим миром. Это сводится к универсальному социальному закону, именуемому принципом законнорождённости, и неизменным остается правило: для полноты социального статуса ребенку необходим отец, точно так же, как и мать» [16, С. 14].
Очевидно, что развод родителей является травмой для ребенка любого возраста. И сколько бы ни прошло лет, человек будет считать это событие одним из худших воспоминаний детства. Последствия безотцовщины в наше время достигли масштабов эпидемии, а многие психологические кризисы у детей и подростков напрямую связаны с отсутствием отца. Дочери, выросшие без отца, рано начинают интересоваться мужчинами старшего возраста. Зачастую им кажется, что эти люди смогут найти выход из любой сложной ситуации. Однако такая встреча подмена смыслов. Отец, которого девушка не видела, может явиться ей в чужом мужчине, который не только станет партнером, но и заменит долго отсутствовавшего родителя. К тому же, для дочери, не имеющей представления о полноценной семье, такие отношения могут привести к непредсказуемой развязке.
О детской травме, полученной дочерью в отношениях с отцом, писала юнгианский психоаналитик Л. Ш. Леонард, предлагая методы работы с такой травмой, поскольку именно от отцовско-дочерних отношений зависят благополучие женщины, ее социальная успешность, личностный и профессиональный рост, проявления ее сексуальности, формирование позитивных отношений с мужчинами. « Женщине, имеющей эмоциональную травму, очень важно осознать невыполненное обещание своего отца и то, как отсутствие отношений с отцом повлияло на ее жизнь. Дочери необходимо восстановить утерянные отношения с отцом, чтобы создать у себя внутри его положительный образ, который поможет ей ощутить силу и ориентацию в жизни, признать позитивную сторону маскулинности во внешнем и внутреннем мире и воздать ей должное» [17, С. 18]. Если отношения с отцом были нарушены, то женщине необходимо осознать, понять и принять свою травму. Только вслед за этим наступит психологическое исцеление.
По мнению Л. Ш. Леонард, родительско-дочерняя травма является ключевой проблемой для большинства современных женщин. Вытеснение травмы происходит путем осуждения отца, а также и всех остальных мужчин. Однако отсутствие большой внутренней работы предполагает отсутствие ответственности у женщины за изменение своего жизненного сценария, во-первых, посредством осуждения мужчин, во-вторых, приспособлением к ним.
Самая главная задача современной женщины, как отмечает автор, заключается в познании себя, которое может привести женщину к диалогу со своей собственной историей, с разными составляющими своего индивидуального, культурного и духовного развития. Автор выделяет целый ряд важнейших контекстов, связанных с ролью отца:
Отец является первой маскулинной фигурой в жизни дочери. Оговоримся, что в коллективистских культурах маскулинные фигуры это также многочисленные родственники мужского пола, принимающие участие в жизни девочки. Однако роль отца действительно неоспорима.
Через отца у девочки формируется восприятие иной гендерной идентичности, а в конечном счете и собственной феминности.
Модели «авторитета, ответственности, умения принимать решения, объективности, порядка и дисциплины» [17, C. 30] создает для девочки отец.
Во взрослой жизни дети пытаются избавиться от проблем, связанных с отсутствием отца. В связи с этим они часто подчеркивают интеллектуальную и эмоциональную незрелость других, их ущербность, акцентируют деструктивные черты своего супруга, а также коллег, педагогов, друзей. По мнению Дж. Шаллера, компенсация проблем в отношениях с отцом имеет серьезные последствия в будущем, среди которых могут быть асоциальное и аддиктивное поведение. «Пустоту можно пытаться заполнить изнурительными физическими упражнениями или порочными сексуальными практиками. Люди безжалостно разрушают самих себя, потому что им кажется, что так можно добиться ощущения собственной ценности, самоуважения, то есть того, чего их отцы так им и не дали» [18, С. 15].
Нередко человек во взрослом возрасте не в состоянии понять, что часть его психологических проблем связана с взаимоотношениями с отцом. При этом неприятные воспоминания вытесняются, если они были слишком травматичными. О. С. Прилепских пишет, что «позитивные взаимоотношения с отцом формируют стратегию поиска будущего супруга, относящегося к типу отца.
Сходную стратегию выбора будущего супруга обнаруживают девушки, которые позитивно оценивают директивные формы поведения отца (уверенность в себе, коррекция и контроль за соблюдением девушками социальных норм и традиций семьи)» [16, С. 7]. Если в процессе общения и взаимодействия с отцом преобладают дистанция и автономность (эмоциональная невключенность отца в проблемы семьи и детей, бесстрастность, игнорирование потребностей и запросов родных и близких, отсутствие теплоты и открытости отношений между отцом и дочерью и др.), то девушки предпочитают стратегию избегания мужчин по типу отца [16].
Детские проблемы могут быть связаны с невозможностью обратиться к отцу, путь к которому лежит через мать, через их отношения [19, С. 83]. Именно поэтому в случае развода плохие отношения отца и матери непосредственно влияют на восприятие ребенком родителей и формирование детско-родительских отношений. Английские ученые сформулировали такое определение феномена отцовства: «Роль отца сложна и охватывает множество важных ролей, таких как опекун, работник, кормилец, домашний менеджер и т. д. На каждую из этих ролей влияют общественные и культурные ожидания, и в конечном итоге они проявляются в представлении отца о себе в этой роли. Отец должен также адаптировать и точно настроить эту концепцию на конкретные потребности и личность каждого ребенка» [20, C. 56]. Культурная специфика детско-родительских отношений связана с тем, что в коллективистских культурах в расширенной семье эти роли раньше распределялись между различными родственниками. Так, этнограф З. И. Хасбулатова отмечает, что основным залогом успешного воспитания в традиционной чеченской культуре была большая неразделенная семья. «В такой семье существовали разные стили и методы воспитания. Одни воспитывали преимущественно словом, увещеванием (бабушки, дедушки), другие примером (родители), третьи прибегая к жестким мерам (дяди), четвертые к методам принуждения и т. п.» [21, С. 114]. Однако в настоящее время в условиях распространённости нуклеарных семей все эти роли концентрируются в родителях.
Отсутствие в семье отца нарушает здоровую дистанцию между матерью и ребенком, и дети неосознанно испытывают сильнейшую эмоциональную привязанность к матери. Образно это описывает Дж. Шаллер: «Представьте себе треугольник, сделанный из веревки. Родители два угла, а третий угол ребенок. Что получится, если взять и потянуть за угол, изображающий отца? Углы, изображающие мать и ребенка, окажутся притянуты друг к другу» [18, С. 19]. Следствием этого становится смещение ролей, нарушение процесса формирования личности ребенка, его сепарации и самодостаточности; сын становится так называемым «эмоциональным супругом» матери.
Однако роль и значение отца обретают особые смыслы в каждой конкретной этнической и религиозной культуре. Обратимся к анализу культурно-специфических аспектов, которые были задействованы в ходе консультирования Дали и ее матери.
Консультирование в культурном контексте клиента
В ходе клинической беседы и диагностики проявилась достаточно высокая религиозность Дали. Девушка пришла на консультацию, одетая в соответствии с требованиями религии (в хиджабе), говорила о значении ислама в ее жизни. В частности, она рассказала, что не хочет ехать учиться в центральные города России, так как считает, что в учебном заведении за пределами Республики Ингушетия ей не разрешат соблюдать религиозные нормы в одежде.
Однако консультант обратила внимание, что при обсуждении роли и значения отца в жизни Дали девушка часто обращалась к традиционной роли отца в ингушской культуре. Поэтому психологическая работа проходила с использованием этнокультурного контекста. Как известно, статус отца на Кавказе, в том числе в Ингушетии, чрезвычайно высок. Отец на Кавказе это человек, принимающий ключевые решения в жизни ребенка: при выборе профессии, трудоустройстве, создании семьи. И если он не принимает участия в решении вышеперечисленных вопросов, то его поведение относится к социально неодобряемому, порицается обществом, а общественное мнение важнейший регулятор поведения в коллективистской культуре.
Согласно ингушским этнографическим материалам, женщина всегда остается носителем репутации и истории той семьи, в которой она родилась и воспитывалась. Ингушская женщина никогда не теряет принадлежности к отцовскому роду. «Она представительница отцовского рода в доме своего мужа», пишет Муса Яндиев в своей монографии «Древние общественно-политические институты народов Северного Кавказа» [22, С. 23]. Ее всегда считают дочерью и сестрой рода (йоI-йиша инг.). Как и у многих других народов Северного Кавказа, у ингушей продолжение рода идет по отцовской линии. На церемонии сватовства дочери решающее слово всегда остается за отцом, т. е. только он дает благословение на брак, даже если супруги, родители дочери, разведены. И только после его окончательного согласия начинается подготовка к свадьбе, хотя «сторону невесты» от имени отца «могли представлять кто-нибудь из уважаемых родственников или других доверенных лиц» [23, С. 27]. В ингушском обществе девушка в основном выходит замуж из отцовского дома, даже если ее родители разведены и она жила с матерью. Это связано с тем, что, во-первых, она представитель рода отца и не может выходить замуж из чужого дома. Во-вторых, от этого зависит статус невесты перед новыми родственниками.
Во время сватовства дочери особым проявлением заботы со стороны отца было знакомство с историей жизни семьи жениха. Бывали случаи, когда дочь была влюблена, но родители не отдавали ее замуж, потому что по своему опыту знали, что ее жизнь в этом доме не сложится, а если дочь и останется там, то ей придется жить в непростых условиях. Родители запрещали брак не для того, чтобы ограничить ее в правах, а потому что проявляли заботу о своем ребенке.
Во все времена для ингушей рождение дочери было не менее значимым событием, чем рождение сына, потому что в ингушском обществе считалось, что дочь генофонд нации, а сын защитник семьи, рода, родины и Отечества. Отец очень любит своих дочерей, хотя никогда при людях не демонстрирует свою любовь. Только в отсутствие посторонних он проявляет свои чувства. Не принято повышать голос на дочь, необходимо вести себя очень корректно и сдержанно. Посредником между отцом и дочерью всегда была мать. В народе говорят: «Есть вещи, которые жене можно сказать, а дочери нет». Отцовские наставления дочь получает через мать.
Высшей степенью проявления отцовской любви к дочери является одобрительный взгляд, интонация. Лучший родительский комплимент для нее звучит так: «Со раьза ва хьона!» / «Я доволен тобой!».
При возникновении конфликтных ситуаций в семье мужа отец или брат девушки выступает в качестве защитника. Это отражается в ингушских пословицах: «Да воацача йиIий дог ма дохаде» / «Не огорчай девушку, не имеющую отца»; «Воша воаца йиша ткъам боаца лаьча» / «Девушка без брата сокол без крыла»; «Воша воаца йиша гIийла яьгIай» / «Печальна участь девушки, не имеющей брата». Подобных этим пословиц у ингушей много. С психологической точки зрения интересно и такое ингушское выражение: «Да дунен сердал, нана дунен йIовхал» / «Отец свет мира, мать тепло мира».