«Штерру» спрятали за клубами облаков, сквозь которые живописно просвечивали острые верхушки деревьев, чтоб её случайно не протаранил другой дирижабль. Затем попрощались с Мартом и Чирре и отправились в дорогу.
Пахло сыростью, молодой листвой, лесом и слабо-слабо цветами; издали, с востока, тянуло дымком.
Одуряюще пели птицы.
Ульменгарм располагался в самом центре Туманной долины, словно яблоко на серебряном блюде у великана. От края до края почти дюжина дней пути; впрочем, всадник на резвом гурне мог бы справиться и быстрее. Здесь было ощутимо теплее, чем даже в Бере, у южных границ, а солнце даже в полдень светило точно бы через дымку: земля изобиловала не только реками, но и горячими источниками, и пар, который вечерами окутывал долину плотным одеялом, утром поднимался вверх. Здешние почвы славились плодородием и давали несколько урожаев в год, а скот, который бродил в тумане по зелёным пастбищам, давал обильный приплод и, как уверяли северяне, никогда не болел Кое-кто утверждал, что необычайными свойствами эту землю наделили духи предков, и в какой-то степени с этим можно было согласиться.
Когда-то в незапамятные времена тысячу лет назад, если не больше Туманную долину создали киморты.
Ступая по желтоватым, словно старые кости, камням тракта, Фог знай себе крутила головой по сторонам, не зная, куда смотреть в первую очередь. Её восхищало всё, но больше прочего потоки морт, которые текли вокруг подобно полноводной реке. Их направляли древние мирцитовые монолиты, спрятанные под плодородным слоем почвы, в глинисто-песчаных слоях, на глубине в три-четыре человеческих роста. Благодаря этим потокам не пересыхали многочисленные оросительные каналы, а разводящие трубы под землёй оставались целыми. Морт доставляла из недр на поверхность воду горячих источников и позволяла не истощать поля частыми урожаями, а ещё не допускала в долину опасные болезни и прожорливых жуков; говорят, что двести лет тому назад появилась какая-то новая напасть, с которой древняя защита не справилась, и пришлось обращаться за помощью к кимортам.
Одним из тех кимортов Фогарта знала это наверняка был Алаойш Та-ци. Другим его наставница.
С тех пор, по счастью, хвори продолжали обходить окрестности Ульменгарма стороной. Но сама Туманная долина с каждым десятилетием всё больше приходила в упадок меньше засеивали земель, да и стада были не такими тучными, как в стародавние времена. Говорят, что теперь попросту не требовалось кормить столько народа: жизнь сосредоточилась в нескольких крупных городах, а прочие оказались позаброшенными. Что же до деревень, то там обитатели сами себя обеспечивали, возделывая окрестные поля не такие богатые, конечно, но всё же их было достаточно.
Разглядывая вдали, за пеленой, белёсые остовы старых каменных домов и башен, Фогарта как никогда жалела о том, что прежде мало интересовалась историей и стеснялась расспрашивать учителя о прошлом, больше налегая на учёбу В итоге искусством управляться с морт она всё же овладела сама, а вот рассказывать ей старые сказки было уже некому.
Сердце точно осколок кольнул.
Да-а, раздался вздох совсем рядом. Вот делали же раньше на века.
Говорил Сэрим; проследив за его взглядом, Фог увидела впереди мост, перекинутый через канал ажурную арку из серого ноздреватого камня, одновременно и воздушную, и основательную. Красиво но обычно, в общем-то, не сравнить с Шимрой, где встречались мосты из хрусталя, из живой лозы и даже из чистого света.
Да, растерянно согласилась она, думая совсем о другом о том, что прежде киморты не боялись менять сам мир вокруг, делая его более удобным и безопасным, а теперь в основном занимались починкой вещей для богатых вельмож и всякими безделушками. Раньше делали Ой, посмотри-ка! Это не городские ворота впереди?
Вообще ей уже довелось сегодня их увидеть, пока Сэрим и Сидше объяснялись со стражей на городской стене. Но мельком и слишком издали: две сторожевые башни, между которыми полагалось пролетать дирижаблям, прибывающим в город, располагались значительно правее основного входа. Тогда, с высоты, подъездная дорога и подъёмный мост через канал показались не шире портняжной ленты.
Теперь же они поражали воображение.
На главной дороге могли разъехаться без труда четыре телеги, да ещё пешим странникам бы место осталось; мост оказался сделан из необыкновенного камня, точно бы пузырчатого, хорошо укреплённого морт и изрядно облегченного. Сами же ворота вчетверо шире и вдесятеро выше обычных почти сливались по цвету с чёрными стенами, если б не узоры из серебра. Точнее даже, не узоры, а целые картины: гербы и вензеля, сцены охоты, ратные подвиги
Здесь вся история Лоргинариума, негромко произнёс Сэрим, и лицо у него сделалось странное, печальное и светлое одновременно. С давних-давних пор, когда жива была ещё память о напасти из западных пустошей, а сам Лоргинариум ещё на четыре части не разделился Вон, там, видишь, вверху женщина с мечом? Над ней ещё две луны? Это Брайна. Такие, как она, раз в тысячу лет рождаются, и их не забывают, сколько бы лет ни минуло Ну, вы полюбуйтесь на неё издали, а я, пожалуй, пойду, разведаю, что к чему.
Фог думала, что Сэрим с его изворотливостью проскочит в одно мгновение, но стражи допрашивали его долго, с четверть часа почти. Пока он выворачивал дорожную суму, показывал содержимое кошеля и оправдывался, мимо, под шумок, успел даже проехать табор кьярчи на нескольких телегах, расписанных синей и золотой краской. Стража допытывалась, нет ли у Сэрима какого-то меча и «девки на воспитании», а не обнаружив ни того ни другого, стала обыскивать его по второму разу, не поверив, что он просто странствующий музыкант. Наконец, видимо, для убедительности, Сэрим наиграл на флейте простенькую мелодию и прошёл в город; Фог, правда, этот момент пропустила отвлеклась на странное возмущение морт у ворот, исчезнувшее так же неожиданно, как оно появилось.
Вскоре с той стороны стены послышался сигнал резкая, громкая трель и следующая часть отряда направилась к воротам.
Поддельной семьёй с крикливым младенцем Садхам как раз проснулась и недвусмысленно выразила желание перекусить стражи, впрочем, не заинтересовались. Фогарту тоже никто не обыскивал, только сундук попросили открыть, на что она плечами пожала:
А толку вам туда смотреть, если я могу содержимое хоть спрятать, хоть изменить?
Один из стражников положил было руку на рукоять морт-меча, но старший в отряде быстро оттеснил его, качнув головой, и обернулся к Фогарте:
Вы уж простите его за рвение. Мы, скажу по секрету, одного опасного преступника ищем, который эстрой притворяется да по городам беззаконие чинит добавил он, чересчур близко наклонившись к Фог, так, что можно было почуять запах рыбного супа от его бороды. Вы такого не встречали?
Нет, честно ответила она. Хотела добавить, что лишь сегодня прибыла в город далеко с юга, но затем передумала: к чему это рассказывать каждому встречному? Но благодарю за предупреждение, добрый человек И скажи, чтоб друг твой показал свой морт-меч хорошему мастеру или киморту: с балансом у него что-то не то.
И, сказав это, шагнула под арку ворот, больше не оборачиваясь на стражу словно так и надо.
Приятно видеть, как робкая дева превращается в женщину, которая точно знает, чего она хочет и чего стоит, усмехнулся Сидше и, взяв её под локоть, аккуратно потянул в сторону. Пойдём-ка к торговым рядам. Сэрим и прочие наверняка уже там; да и соглядатая, которого приставила к тебе стража, сбросить со следа там будет проще.
Соглядатая? растерялась Фогарта, с трудом подавив желание оглянуться. Укажи на него, и я его хоть сейчас отважу Где он?
Самоуверенности у неё немного поубавилось.
Видишь ту нищенку в коричневом покрывале? Я заметил, что начальник стражи дал ей монетку, а затем указал на нас, прежде чем вмешаться в твой спор с тем остолопом, который хотел заглянуть в сундук
От слежки они избавились в ближайшем переулке, заставив женщину свернуть в неправильную сторону, а затем двинулись к городскому рынку.
А сам Ульменгарм оказался под стать стенам, окружавшим его, и потрясающим воображение воротам сумрачный и торжественный, прекрасный и неуютный, древний и суетливый.
Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: столица процветает. Каждую площадь украшал фонтан непременно с фигyрой прекрасной девы либо ужасного чудовища, а если не фонтан так монумент в честь какой-нибудь древней битвы или поединка чести. Новые скульптуры, видимо, установленные при нынешнем лорге, выглядели зачастую нелепо, словно большие куклы с чересчур широкими плечами у мужчин и тоненькими, точно соломенные жгутики, руками у женщин. И два сюжета неизменно повторялись от раза к разу: воин грозно глядит вдаль, опершись на меч, а дева скорбит, прижав кулачки к груди. Более старые же изваяния были совсем иными стремительными, точно пойманными в движении, и словно бы невесомыми. У одной из таких статуй, изображающей лукавого купца за подсчётом монет, Фогарта даже остановилась.
Что-то особенное? заинтересовался Сидше, проследив за её взглядом. Обошёл каменного купца по кругу; подобрав полы хисты, присел на корточки у памятной таблички, вглядываясь в символы; цокнул языком. Здесь написано: «Сей скупец в голодный год отворил амбары и спас людей; обратись к его духу, и он одарит тебя золотом». Что думаешь? Он и вправду помогает людям разбогатеть?
«Думаю, что ты гораздо лучше знаешь наречие лорги, чем делаешь вид».
Почему бы и нет? Золото в сундуке у него настоящее, а на дне ещё и самоцветов целая куча Так что настойчивому просителю, который догадается разбить каменную крышку сундука, можно будет не страшиться бедности, улыбнулась Фог. И снова повернулась к статуе, надвинув окулюс со лба на глаза. О, так и знала, не показалось! Я не первый киморт, который заметил клад. Тут с полсотни записей на боку, сделанных морт Только вот самой свежей лет пятьдесят, не меньше, добавила она, посерьёзнев. Получается, что с тех пор ни один киморт сюда не заходил?
Или не заходил ни один киморт, любящий хорошую шутку, задумчиво добавил Сидше и качнул головой. Даже и не знаю, что хуже.
Фогарта улыбнулась в ответ, но в груди всё тревожно сжалось.
Спасённые из рабства близнецы мало что могли рассказать о делах кимортов на севере после обучения они почти сразу отправились в путешествие. Онор припомнила, что друзей-погодок у них с братом не водилось. Сперва, когда их только привели в Хродду, в школе вообще было, кроме них, только два ученика, точнее, ученицы: одна девочка почти уже взрослая, а вторая помладше, лет двенадцати-тринадцати. К концу обучения детей стало больше почти полтора десятка, и двадцать взрослых кимортов едва с ними справлялись.
«Если б не терпение наставника Телора, который почти все уроки брал на себя, то прочие учителя, пожалуй, сбежали бы в леса и подались бы в отшельники», добавил тогда Лиура.
Собственно, школу в Хродде и открыл Телор не самый могущественный киморт севера, но точно самый влиятельный. Фог сперва решила, что остальные обучают по старинке: берут ученика к себе в дом и заботятся о нём, как о собственном ребёнке, пока тот не повзрослеет и не получит от цеха собственный отличительный знак. Но сейчас задумалась: а были ли они, другие ученики?
До сих пор, от самых южных границ, им не встретилось ни одного.
А ведь морт-оружия вокруг хватало. У стражи, у дружинников, даже в охране у обычных купцов, ожидающих в очереди у ворот Столько колдовских клинков не производил даже цех в Шимре; низкое качество самоцветов и мирцитовых вставок в рукояти в сочетании с грубой работой вообще наводило на недобрые мысли.
«Лиуру заставляли делать камни-заготовки, размышляла Фогарта на ходу, вспоминая горы мутноватых аметистов, топазов и разноцветного кварца на низком столе в подземелье у Радхаба. И среди гостей работорговца был один купец с севера Зря я его не расспросила тогда».
Но сокрушаться об этом было уже поздно.
Торговые ряды появились внезапно, словно из засады выпрыгнули. Фог в переулке наступила на подгнившую шкурку от ригмы, поскользнулась и, неловко взмахнув руками, выскочила на открытое пространство.
Сундук выплыл следом, плавно и степенно.
«Ну вот, огорчилась она, когда взгляды зевак сосредоточились на ней. Даже короб из дерева, обитый железом, грациозней меня».
Но тут Сидше бережно взял её под локоть и шепнул, склонившись к уху:
Идём-ка левее, я слышу флейту Сэрима. Хочешь пирожок в виде рыбки на палочке? Говорят, там внутри сладкая начинка из лесных кореньев, орехов и дикого мёда.
Хочу, откликнулась Фог, не рассуждая, и какие-то там осуждающие и любопытные взгляды тут же стали совершенно неважны. А он вкусный? А ты пробовал? Откуда знаешь?
Тебе понравится, пообещал Сидше с улыбкой, остальные вопросы оставив без ответа. И посмотри ещё вот на эти коржики, которые пекут на цветочной воде
Среди торговых рядов он маневрировал с изяществом и непринуждённостью, выдающими давнюю привычку. Впрочем, рынки везде были одинаковыми. Те же прилавки; товары, разложенные так, чтоб выставить напоказ достоинства и скрыть недостатки; те же монеты, переходящие из рук в руки, сделки удачные и не очень, обман, лесть, деловитые покупатели и досужие зеваки Разве что на юге одевались иначе и торговались охотнее, да и купцы были куда любезнее, зазывая прохожих к себе.
А ещё на севере не было рабов.
Проходя мимо угла, где торговали мелкой скотиной, домашней птицей и гурнами, Фог не могла не отметить, что эти клетки чище, просторней и светлей чем те, что в пустыне предназначались для людей.
Найди остальных, вздохнула она, резко отворачиваясь от закутка, где маленький, трогательный детёныш гурна на ломких длинных ногах с опаской отщипывал понемногу от вязанки свежей травы. Рядом с ним стояло ведро, полное чистой воды, а пол был тщательно выметен. Я я пока загляну кое-куда, спрошу у мастеров, откуда им доставляют камни-заготовки для морт-мечей.
Недоеденный пирожок-рыбку она убрала в мешочек на поясе аппетит резко пропал.
Чтобы попасть в соседний ряд, пришлось обойти почти половину площади. Устав продираться через толпу, Фогарта взобралась на сундук и дальше полетела так. По пути остановилась сперва у одного прилавка прикупить мешочек пряностей из Ишмирата, затем задержалась у торговки-разносчицы ради гребня из ароматного тёмного дерева. Торговка кьярчи, судя по чёрным волосам, сильно подведённым глазам и ярким одеждам с обильной вышивкой так нахваливала свой товар, что Фог схватила ещё один гребень, для Онор, и лишь потом сообразила, что волосы у той слишком коротки.
«Отдам Сидше, решила она, сосредоточенно разглядывая покупку. По краю гребня вилась искусная резьба, залитая красным лаком. Интересно, понравится ему? Цвет подходящий А что, если ему алую хисту подарить? Возьмёт или нет?»
Мысль отчего-то будоражила.
Уже сворачивая с площади, краем глаза Фог заметила в толпе лицо будто бы знакомое и чужое одновременно. Белая рубаха с синим узором, длинные светлые волосы Сердце ёкнуло. Но в тот же миг зарыдала флейта где-то далеко, и откликнулась тревожным звоном семиструнка, и всё замельтешило, задвигалось, беспрестанно меняясь, а потом наваждение исчезло так же резко, как появилось.