Я не стал её расстраивать, хотя сердце мне подсказывало, что так просто папаша не сдастся.
***
Стип Брэндон, увидев нас с Линой, разинул рот и выпучил глаза. Понятное дело он и меня-то одного не ожидал увидеть в школе. А уж вдвоём с Линой и тем более. Краем глаза я заметил, как он отозвал в сторону Маколея и принялся ему что-то втолковывать. Маколей отчаянно мотал чернявой головой. Стип, видно, рассердился. Схватил Маколея за шиворот, и давай трясти. У того даже позвонки друг о друга застучали я сам слышал.
Мне это сразу не понравилось больно уж злобно Стип на меня косился. Я подошёл к ним.
Отстань от парнишки, Стип!
Рыжий нехотя отпустил Маколея. Тот сразу нырнул в класс. Стип набычился:
Иди, куда шёл, Ал! Не лезь не в своё дело.
Но сегодня испортить мне настроение было не так-то просто.
Извини, что стащил у тебя книгу, Стип. Сам понимаешь не было у меня другого выхода. Сильно тебе влетело?
Видно, Стип не привык, чтобы перед ним извинялись. Он только буркнул:
Не твоё дело!
И отвернулся.
Меня и Лину, как самых рослых, посадили на заднюю парту. Первым уроком снова было чтение. Я так понял, это для того, чтобы мы не измазали чернильными пальцами книги. И тут Интен снова учудил.
Ал, сказал он, возьми книгу и выйди ко мне. Читай на восьмой странице. Внимание! Все хором повторяем за Алом.
«Страшно остаться без мечты. У кого нет мечты тот не видит дальше своего носа. Он живёт сегодняшней выгодой, не думая о завтрашнем счастье. Если бы не мечта наши предки никогда не долетели бы до Местрии».
Читал я уверенно, хоть и медленно. Сбился только на слове «сегодняшней», но Интен меня поправил. Все повторяли за мной и Лина, и Маколей. Только Стип, сидевший впереди Лины, шевелил губами, но не издавал ни звука.
А по оконным стёклам мерно стучал дождь.
Потом мы писали палочки. Я хоть и пробовал раньше, да, видать, изрядно подзабыл, как это делается. Палочки у меня упорно выходили разной длины и валились то вправо, то влево. Да ещё на стол умудрился капнуть чернилами, пришлось оттирать его рукавом.
А вот у Лины палочки получались ровные, тоненькие и аккуратные. Как будто она всю жизнь их рисовала. И как ей это удаётся? Интен подошёл и похвалил её, а на мои художества только головой покачал.
К перемене дождь закончился. Ветер постепенно разгонял тучи. Кое-где уже проглядывало чистое небо. Мы с удовольствием высыпали на улицу.
Ребята опять затеяли играть в мяч. Закатав штанины, они носились по мокрой поляне. Звали и меня, но я отказался усталость брала своё. Лина возилась с девчонками и сразу с ними подружилась.
Тут я и заметил, что Стип Брэндон куда-то смылся.
Ни на арифметике, ни на истории его не было. Интен то ли не обратил на это внимания, то ли не подал виду. А вот я крепко призадумался. С чего бы это Стипу пропадать посреди уроков? А потом я вспомнил, как он требовал что-то от Маколея, и в голове всё сложилось.
На истории Интен рассказывал про Чёрные времена. Так называлась война между правительством и фермерами, которая произошла сто семьдесят лет тому назад. К тому моменту фермеры окрепли и стали опорой жизни на Местрии. А правительство, образованное сразу после высадки, продолжало тянуть с них соки. Вот фермеры и взбунтовались.
Было несколько стычек, в них погибло больше двух тысяч человек. В конце концов, фермеры победили. С тех пор правительства на Местрии нет. Все важные вопросы решаются на собраниях фермеров и цеховых старост. Да только собрание давно уже не собиралось незачем. Жизнь идёт своим чередом.
Когда уроки закончились, я отозвал Лину в сторону.
Пойдём домой через лес, а не по дороге.
И тут Лина опять меня удивила.
Это из-за Стипа, да? спросила она. Думаешь, он побежал за братьями?
И как у меня хватило ума считать её дурой? Да отсохни мой язык после этого!
Я кивнул.
Давай уйдём первыми, предложила Лина, и обгоним остальных. Брэндоны ничего не заподозрят, а мы проскочим мимо них.
Так мы и сделали. Я хотел подкрасться к дороге и посмотреть не ошибся ли я. Но Лина была против.
Это неразумно, Ал, твёрдо сказала она. Ведь ты не знаешь, где они караулят, и можешь сам попасться. Что я буду делать в лесу одна, если тебя поймают?
«Неразумно», ишь! И откуда только она такие слова знает?
А главное, не поспоришь.
***
Мы не спеша брели по мокрому лесу. Ветер слегка раскачивал макушки сосен. С деревьев падали крупные холодные капли. Иногда они попадали за шиворот, заставляя ёжиться от холода. В низинах утробно урчали квакши. Одинокая ворона, увидев нас, хрипло раскричалась на весь лес. Некоторое время она следила за нами, перелетая с ветки на ветку, потом отстала.
Мы болтали об учёбе и семейных делах, об Интене и моём папаше. Находили общие темы, словно осторожно прощупывали, проверяли друг друга. И по молчаливому соглашению не вспоминали разговор у моста. Очень уж он вышел откровенным, преждевременным.
Я рассказывал Лине, как оставил папашу на крыше овина с бутылкой настойки, а сам ловил её короткие, искоса, взгляды. Она смотрела на меня и одновременно вглубь себя, как будто пыталась в чём-то разобраться. И улыбалась краешком посиневших от холода губ то ли мне, то ли своим мыслям.
В конце концов, мы сделали порядочный крюк, перешли журчащую речку по узкой мельничной плотине и вышли к посёлку недалеко от нашей фермы. Стемнело. Зеленоватый свет Идры пробивался сквозь мутные облака. Я предложил Лине зайти к нам обсушиться, но она покачала головой.
Давай завтра, Ал. Сегодня не хочется. Да и мама будет беспокоиться, что меня долго нет.
Тогда я пошёл её провожать. Мы всё так же не спеша добрели до фермы Петера и Ирги. В окне кухни уютно горел огонёк. Мелькнула неясная тень, на мгновение перекрыв свет.
Мы остановились возле калитки, и я поцеловал Лину. Это вышло как-то само собой. Она закрыла глаза, прижалась ко мне. Я почувствовал, как она дрожит, осторожно обнял её, и мы снова поцеловались.
Глава 6
Я сидел дома у дядьки Томаша и смотрел, как тёти Джуди неторопливо разминает глину. Сначала она расплющила её в блин на мокром столе, потом собрала в плотный комок. Покатала его в ладонях и с силой шмякнула о стол. Снова расплющила и опять собрала.
Шмяк!
С глиной торопиться нельзя, сказала она, если в ней останутся пузырьки воздуха, горшок лопнет при обжиге. А то и во время готовки. Прежде, чем лепить ты вымеси глину, как следует, не жалей времени. Чем лучше вымесишь тем мягче глина, и лепить из неё проще.
Шмяк!
Так и с людьми, тётя Джуди чуть заметно улыбнулась. Не жалей для них времени, они и станут мягче.
Шмяк!
Конечно, бывает и глина негодная. Возишься с ней, возишься, а толку нет. Тут уж надо чутьё иметь.
Шмяк!
И с собой то же самое. Себя вылепить много терпения нужно. Не один день промучаешься, а то и не один год.
Шмяк!
Тётя Джуди перенесла глиняный комок со стола на гончарный круг. Обжала его ладонями. Села на скамеечку и осторожно нажала на педаль. Круг начал медленно вращаться.
Глина должна быть в самой середине круга. Чтобы ни вправо, ни влево не шелохнулась.
Она смочила руки в воде и принялась поправлять глину, прижимая её к подставке. Вытянула вверх глиняный конус. Потом прижала сверху ладонью.
Так несколько раз, она снова смочила руки и опять принялась вытягивать конус. Мутные брызги разлетелись веером, попали на кожаный фартук тёти Джуди.
Глина крепче пристанет к кругу, и последние пузырьки воздуха уйдут. На педаль дави равномерно, и не слишком быстро. Руки всё время должны быть мокрые, тогда глина не будет к ним липнуть.
Тётя Джуди, а где вы берёте столько глины? спросил я, обводя взглядом полки, занимавшие все стены мастерской от пола до потолка. На полках стояли чашки, тарелки, вазы, кувшины, горшки. Некоторые были природного рыже-коричневого цвета, другие покрыты разноцветной глазурью, или орнаментом.
Копаю возле реки и вожу тачкой. Раньше Томаш помогал, а теперь приходится справляться самой.
Хотите, я буду привозить вам глину? Хоть каждый день мне не трудно! Вы только покажите какую копать.
Тётя Джуди рассмеялась.
Глину копать тоже надо уметь, этому не сразу научишься. Чтобы без камушков была, без земли, без песка чистая. Глина она словно жена, Ал. Выберешь подходящую крепкая семья будет, все невзгоды переживёт. Ну, а если ошибёшься развалится, как негодный горшок.
Снова подняв конус, тётя Джуди воткнула в его вершину пальцы левой руки. Получилось углубление. Тётя Джуди стала осторожно расширять его, придерживая стенки правой рукой. Раз за разом она терпеливо разглаживала чуткими пальцами стенки горшка, поднимала их вверх. Стенки становились всё тоньше, а горшок всё шире.
Смоченным в воде металлическим скребком она придала горшку бочкообразную форму. Кончиками пальцев выровняла толстый валик глины, который охватывал горловину горшка, сделала его тоненьким и изящным.
Обильно смочив руки, тётя Джуди напоследок быстро провела ладонями по выпуклым глиняным бокам. Бока стали гладкими и заблестели.
Тётя Джуди натянула в руках тонкую проволоку и отделила ей горшок от круга. Остановила вращение. Сняла горшок и быстро переставила его на стол, на тонкую деревянную подставку.
Ну, вот. Теперь пусть сохнет.
Тётя Джуди, а можно мне попробовать? спросил я.
Конечно, Ал. Пробуй, сколько влезет. Из неудавшегося горшка всегда можно обратно сделать глиняный ком.
Я выбрал комок глины поменьше, уселся на отполированную деревянную скамейку и поставил ногу на педаль.
Не так быстро, Ал. И не забывай всё время смачивать руки.
Это оказалось тяжелее, чем выглядело со стороны. Вязкая глина сопротивлялась, не хотела поддаваться. Я почувствовал, как на лбу выступили капельки пота.
Не дави так сильно. Видишь стенка начала заваливаться. Выровняй её и начни сначала. Терпение, Ал! Терпение и настойчивость.
Я полностью сосредоточился на горшке, стараясь больше ни о чём не думать. Монотонное вращение круга завораживало. Я окунал пальцы в воду и разглаживал, тянул непослушную глину. Вновь окунал и снова гладил.
Очень хорошо, Ал. Стенки немного толстоваты, но тем прочнее будет горшок. В нём можно приготовить отличное жаркое!
Я отпустил педаль. Некоторое время круг продолжал вращаться. Этому способствовал тяжёлый деревянный маховик на нижнем конце вала. Наконец, вращение прекратилось.
А теперь отдели горшок от круга. Натяни проволоку, словно струну, и тащи на себя. Хорошо! Осторожно возьми горшок за нижнюю часть стенок и переставь на подставку. Вот, отлично! За пару дней он высохнет, и можно будет обжигать.
Я вымыл руки, выпачканные глиной, и тётя Джуди протянула мне полотенце.
Ну как, понравилось?
Я только головой кивнул. Ещё бы! Это не кормушку для свиней мастерить под недовольные папашины окрики.
Из тебя получился бы неплохой помощник, Ал. Запасной круг у меня есть. Я бы и завтра прислала Томаша за тобой, да боюсь, отец тебя не отпустит.
Да уж! Он и сегодня-то едва согласился.
Не переживай, что-нибудь придумаем. Что ж, за хорошую работу полагается хорошая плата. Пойдём, я накормлю тебя обедом. А потом беги в свою школу!
Накормили они меня так, что я и бежать не мог. Плёлся нога за ногу, поглаживая туго набитый живот. Про жаркое-то тётя Джуди не просто так говорила. Положила мне полную тарелку. И это после миски травяного супа на мясном бульоне! А потом ещё был ягодный компот и пироги с начинкой из солёного козьего сыра. Ну, как тут откажешься?
Последний кусок пирога тётя Джуди завернула мне с собой. Я стал было отказываться неудобно объедать хозяев. А тётя Джуди негромко, чтобы не услышал дядька Томаш, сказала мне:
Я так благодарна тебе, мальчик. Томаш два дня только о том и говорит, как ты ему помог. Для него сейчас поддержка и человеческое тепло важнее всего. Ведь вчера он, как пришел домой ни капли не выпил. Все дела по ферме переделал, хоть и валился с ног. И сегодня с утра за работой.
Тут на глаза тёти Джуди навернулись слёзы, и она поспешно смахнула их рукой.
***
Конечно, папаша не за здорово живёшь отпустил меня к дядьке Томашу. С раннего утра он уже приготовил для меня две корзины и собирался снова отослать в виноградник. Но тут во дворе хлопнула калитка. Папаша вышел на крыльцо, поглядеть кто там. Ну, и я за ним увязался.
Возле крыльца стоял дядька Томаш.
Здравствуй, Юлий! сказал он, увидев отца.
Привет, Томаш! недовольно пробурчал отец. Что-то ты раненько солнце только взошло. Неужели, так невтерпёж? Мы уже позавтракали, и Ани убрала со стола. Но я сейчас вынесу тебе рюмку и что-нибудь закусить.
Стоя позади отца, я видел, как правая рука дядьки Томаша сжалась в кулак, а глаза прищурились. Он помолчал, глядя себе под ноги.
Спасибо, Юлий! Ты хороший друг и всегда выручаешь меня. Скажи, не мог бы ты сегодня отпустить со мной Ала?
Лицо папаши удивлённо вытянулось.
Зачем тебе Ал, Томаш? Собутыльник из него по малолетству никудышный, да я и не разрешу ему пить, отец рассмеялся, довольный своей шуткой. Теперь уже удивился я папаша редко смеётся.
У меня ветром забор повалило, а один я никак не управлюсь. Надо, чтобы кто-нибудь подносил и держал доски. Работа несложная, вот я и подумал, что Ал с ней управится.
Что, так много работы? поинтересовался отец.
Если Ал поможет, то до вечера управимся, вздохнул дядька Томаш.
Глаза отца заблестели.
До вечера? Ну, хорошо, Томаш! Как не помочь другу. Забирай мальчишку, пусть поработает. А может, всё-таки, выпьешь?
Спасибо, Юлий, в другой раз. Джуди очень просила непременно починить забор.
Отец довольно хмыкнул и повернулся ко мне.
Слыхал? Собирайся, и дуй к дядьке Томашу, поможешь ему!
Но, па, попытался возразить я. Мне же после обеда надо в школу!
Отец довольно заулыбался:
А ты не ленись, постарайся управиться побыстрее!
Он снова повернулся к Томашу:
Инструмент у тебя найдётся? А то могу одолжить.
Дядька Томаш махнул рукой.
Спасибо, Юлий, не надо. Инструменты есть, только пилу надо наточить, как следует. Я давно собирался, да всё некогда было.
Ничего, Ал её живо наточит. А то и тупой поработает ему не привыкать.
К этому моменту я уже искренне ненавидел дядьку Томаша. Вот и делай людям добро они мигом на шею сядут! Зачем только я помогал ему собирать улиток? Пусть бы валялся себе в поле, никудышный пьянчужка! Ну, ничего! Если станет сильно донимать сбегу, и всего делов. Небось, с одной ногой не догонит. А к вечеру наверняка наклюкается и даже не вспомнит про меня.
Успокоив себя такими мыслями, я сходил в сарай за напильником, захватил сумку с тетрадками и отправился вслед за дядькой Томашом. Он, хоть и прихрамывал, но шагал бодро. Я догнал его только на улице.
Дядька Томаш искоса взглянул на меня и хитро улыбнулся.
Что, Ал, злишься на старого пьяницу?
Нет, буркнул я, даже не притворяясь, что говорю правду.
Ничего! Посиди дома с Джуди, передохни. Твой отец совсем тебя заездил. А забор я и сам поправлю. Думаешь я не видел, как ты вчера надрывался с этими корзинами? Твой папаша совесть потерял, вот что я скажу.
Я только рот разинул. Ничего себе! Получается, дядька Томаш решил выручить меня от папаши.
Спасибо, дядька Томаш! с чувством сказал я.
Тебе спасибо, мальчик, отозвался он, бодро стуча деревяшкой по пыльной дороге. Люди должны помогать друг другу.
Расскажи, Ал чем вы занимаетесь в школе? спросил меня дядька Томаш.
Мы остановились возле церкви, чтобы дать немного передохнуть его культе.
Учимся читать и писать. Но пока только палочки. Скоро и до букв доберёмся.
Дядька Томаш покачал головой.
Всё, как в прежние времена. Я ведь тоже когда-то учился в школе у старого Орелла. И книги читать очень любил. А как закончил учёбу так больше ни одной книги не прочитал. Не до того стало. На ферме работы всегда много, да ещё мы с Джуди поженились. И ребёночек должен был родиться.