Не-а.
А бык был напротив у окна?
Ага.
И он с-сразу на вас бросился.
Ну да.
Упырь кивнул с выражением «что и следовало ожидать».
Но если я буду вот здесь Влад прошел через кабинет и встал к стене рядом с дверью. Тогда с-с порога заметить меня будет практически невозможно. Зато для быка я превращусь в идеальную мишень. И если он пойдет на меня в атаку, то с-стоящему в дверях будет казаться, что бык бросился на него.
В эту минуту, словно в подтверждение его слов, бык рванул веревки. Батарея скрипнула, но выдержала. Охранник инстинктивно дернулся на месте, а затем с облегчением хохотнул.
В этом есть смысл, признал Михалков.
Но куда в таком случае делся тот, на кого нападал бык? вставил Титов.
Женька закивала.
Да, он что, просто испарился в воздухе? язвительно спросила она.
Конечно нет. Вы ведь заперли дверь обычным ключом? вновь обратился к охраннику упырь.
Да.
А после этого отходили от кабинета хотя бы на минуту?
Охранник кивнул.
Конечно, я позвонил в полицию по телефону на посту, сказал он и, покраснев, добавил: Еще в нужник забежал, меня с похмелья всегда пучит Меня не было всего минут пять-десять. Потом примчались полицаи и дежурили тут до утра, покуда вы не приехали. Так что и мышь бы не проскочила.
Десять минут вполне достаточно, чтобы сбежать с места преступления, сказал Михалков.
Особенно, если у тебя есть ключ или ты позаимствовал его у с-самого хозяина кабинета, добавил упырь. Я проверил ящики с-стола в них ключа нет, хотя, может быть, он найдется под завалами. Но у преступника, если он хорошо подготовился, мог быть с-свой с-собственный ключ. Он мог с-сделать копию. Возможно, он работал вместе с-с Лиховым и мог незаметно украсть, а затем подбросить ключ обратно.
Не сговариваясь, все повернулись к секретарше, про которую уже успели позабыть. Она прижала ко рту ладонь и отрицательно помотала головой.
Я Я бы никогда Я любила Якова Ильича, он относился ко мне, как к д-дочери прошептала она.
Все равно это только домыслы, доказательств никаких, перебила ее лепетание Женька.
Она негодовала. Новенький просто хотел выставиться перед начальством, потому и придумал всю эту историю, не оставив от ее блестящей теории камня на камне. Руки Женьки сами собой сжались в кулаки.
Но как же чашки? сказал Влад.
Он умудрялся сохранять ледяное спокойствие, пока Женька кипела изнутри.
Что? не поняла она. Какие еще чашки?
Вероятно, фарфоровые, пожал плечами дем. Поглядите внимательнее, здесь осколки от двух чашек из одного с-сервиза. Вот ручка от одной чашки, он вернулся на середину кабинета и поднял с пола фарфоровую петельку. А вот от второй
Он нагнулся, чтобы поднять с пола осколок и замер.
Что там? насторожился Михалков.
Какой же я дурак пробормотал упырь.
«Понял наконец», мстительно подумала Женька.
Упырь выпрямился, держа на ладони нечто маленькое, не больше горошины. Все сгрудились вокруг него, разглядывая находку. Женька протиснулась между следователями.
В руке новенького лежала таблетка, точнее то, что от нее осталось, она оплыла по краям и стала рыхлой, как будто ее замачивали в воде. Но в центре еще можно было угадать оттиск букв. Женька присмотрелась и смогла прочесть лишь одну из них заглавную букву Д. Влад перевернул таблетку и продемонстрировал выгравированный на другой стороне рисунок ехидно ухмыляющийся в лицо озадаченным следователям смайлик с рожками.
Это еще что? спросил Титов.
Я уже видел такую в доме на кладбище, где был предыдущий с-случай озверения. Тогда я решил, что наткнулся на наркоманский схрон. Но я ошибся. Кажется, это и есть штука, которая запускает озверение, проговорил упырь. Думаю, Лихова отравили.
Глава 5. В ДУГРо
Дальнейшие события пронеслись перед глазами Влада со скоростью боинга. Пока Михалков и Титов препирались, какому отделу вести расследование, приехали специалисты из НИИ демутации. Они обездвижили Лихова из транквилизационного ружья (бык сложил буйную голову только после пятого шприц-патрона) и оттарабанили тяжелую тушу в фургон, помеченный знаком «Перевозка скота». Затем на место преступления подоспели эксперты-криминалисты. Вход в кабинет огородили желтыми лентами, и следователи засобирались в свои альма-матер.
Рад был сотрудничать.
Михалков протянул Владу руку.
И я, очень. О такой работе я всегда и мечтал, признался Влад.
Его запястье утонуло в огромной ладони следователя. Она была теплая и мягкая, как пуховая варежка.
Ты отлично справился. Я бы с тобой в разведку пошел, улыбнулся Михалков напоследок.
Следователи из УГРо тоже покинули место преступления. Титов не удостоил Влада рукопожатием, а его маленькая черноволосая помощница царапнула на прощание быстрым колючим взглядом.
Влад еще некоторое время понаблюдал, как эксперты методично разгребают завалы, упаковывая каждый осколок и клочок бумаги в пластиковые зип-пакеты. Делать на месте преступления ему было совершенно нечего. Просто не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Это было словно застрять на границе между чудесным сном и реальностью.
Влад покинул кабинет, когда эксперты стали бросать на него подозрительные взгляды. Он миновал длинный коридор с красной ковровой дорожкой и вышел в приемный холл. Это был гулкий зал с широкой парадной лестницей, ведущей на верхние этажи, диванчиками из искусственной кожи и кадками с искусственными пальмами. Дорогу к выходу преграждал турникет около поста охраны. Там сидел новый незнакомый охранник. Когда Влад проходил мимо, он спросил его имя и сделал пометку в журнале.
«Вот что следовало бы изучить, подумал Влад, но тут же себя одернул. Без тебя разберутся, работают профессионалы. А ты теперь опять просто дорожный инспектор. Смирись».
Впрочем, немедленно возвращаться на работу не было никакой необходимости Анна Анубисовна затребовала его у начальства на целый день. И Влад решил пройтись пешком.
Рядом со зданием администрации была Рябиновая аллея. Мощенные серым кирпичом дорожки тянулись вдоль деревьев. Пышные белые соцветия облаками лежали на зеленых ветках. После духоты наводненного людьми кабинета спрятаться в их тени было облегчением. Влад шел, не замечая, куда ведет дорожка. Он размышлял, стоило ли ему попросить Михалкова замолвить за него словечко перед Анной Анубисовной насчет устройства в ДУГРо. Скорее всего, над ним бы только посмеялись. Какой следователь или пусть даже оперативник без высшего образования? Но что если
От меня нужно что-то еще? вывел его из задумчивости голос.
Он прозвучал совсем рядом.
Что?
Влад огляделся и заметил на скамейке между двух молодых рябин секретаршу Лихова. Пятнистый узор на коже девушки казался игрой света и тени, которую отбрасывали листья. Как же ее звали? Влад перебрал в голове недавние события, но не смог вспомнить, чтобы кто-то обращался к ней по имени.
Кажется, допрос закончили, вот я и решила, что можно выйти подышать воздухом Нельзя было?
Секретарша шмыгнула носом, щурясь на солнце воспаленными от слез глазами. В руках она комкала бумажную салфетку.
Да нет, все в порядке. Следователи уехали, в кабинете работают криминалисты Влад, представился он, рассчитывая, что девушка тоже назовет свое имя. Так и вышло.
Милена, сказала она.
Влад присел рядом и покосился на свидетельницу. Милена даже для демутанта выглядела необычно. Один ее рост, должно быть, привлекал немало внимания сидя Влад едва доставал макушкой до ее плеча.
У меня жирафья демутация, объяснила Милена, заметив его любопытный взгляд. В нашей стране редкая, но, говорят, в Африке такая сплошь и рядом. Мой папа из Эритреи. Мы с ним очень похожи.
Круто! искренне восхитился Влад. Очень красивая демутация.
Девушка слегка улыбнулась.
Лихов тоже всегда так говорил. Он вообще считал, что любая демутация это прекрасно, и каждый дем уникален, как произведение искусства. Меня он называл инопланетянкой и никогда не сердился, если я вдруг Внезапно голос ее стал очень тонким, как комариный писк, а из глаз покатились крупные капли. Простите Никак не привыкну к мысли, что Лихов теперь такой
Он всхлипнула и прижала к носу бумажную салфетку, которая больше походила на подтаявший снежок. Влад неловко поерзал на месте. Никогда прежде ему не приходилось утешать расстроенных девушек, чей босс ночью озверел. Только и оставалось, что сидеть рядом и потеть от неловкости.
Несколько раз Милена мотала головой, пытаясь остановить поток слез, но на нее вновь накатывала волна рыданий. Наконец она смогла взять себя в руки и утерла слезы рукавом шелковой блузки.
А вы не заметили ничего странного накануне вечером? спросил Влад.
Он попытался привести девушку в чувство, задавая конкретные вопросы, не требующие сантиментов.
Милена покачала головой.
Никаких странных посетителей? Или тех, с кем Лихов говорил на повышенных тонах?
Да нет же, нет.
А каким был Лихов, когда вы расстались? Не был чем-то озабочен или опечален? продолжил Влад бомбардировку вопросами.
Милена нахмурила лоб, припоминая. Слезы быстро испарялись с нагретой солнцем кожи.
Кажется нет, наоборот. Яков Ильич был в хорошем настроении, даже напевал, пока читал утреннюю корреспонденцию. Такое с ним случалось, когда дела шли хорошо.
Похоже, стратегия Влада работала. Милена больше не пыталась повысить уровень мирового океана потоками слез. Кроме того, вдали от разрушенного кабинета и озверевшего начальника она была куда разговорчивее.
Яков Ильич был таким обаятельным, продолжила она уже без вопросов Влада. Если он был счастлив, то окружающие заряжались от него энергией, как от солнечной батареи. Он старался помогать всем, кто просил помощи. Его любили и уважали. Даже обыкновенные люди.
Она подняла глаза на Влада. Ресницы все еще были мокрыми.
Вы знали, что в тот год, когда он получил свою нынешнюю должность, ему пророчили место губернатора? спросила она. По данным социологических опросов, он лидировал почти во всех округах города.
Неужели? заинтересовался Влад.
Да-да, подтвердила она. На самом деле не всем нравится политика по сдерживанию демутантского сообщества, которую ведет нынешнее правительство. Средневековые суеверия, окружавшие демов, остались в далеком прошлом. Теперь мы можем жить наравне с людьми и приносить пользу миру. Многие это понимают. Милена склонила к Владу длинную шею и заговорила шепотом: И губернатор это знал. Ходят слухи, что он специально создал должность вице-губернатора по делам демутантов, чтобы назначить на нее Лихова и оставить себе пост.
Влад молчал, боясь спугнуть неожиданную словоохотливость свидетельницы.
Тогда это получилось. Но на предстоящих выборах все могло пойти не по плану. Представляете, Лихов мог стать первым губернатором-демутантом в истории! Но теперь она скорбно покачала головой. Думаю, исчезновение Лихова с политической арены отбросило демутантов на несколько десятилетий назад. Из всех нас именно он! Злой рок или чья-то злая воля?
Милена оглянулась, будто ожидала, что кто-то наблюдает за ними из кустов. Рядом никого не было, только вдалеке по дорожке прогуливалась женщина с коляской.
Влад никогда прежде не интересовался политикой, а выборы считал занятием для пенсионеров. Но в словах Милены было над чем задуматься. Уж не замешаны ли в озверениях городские власти?
Знаете, а ведь сегодня действительно было кое-что странное, вдруг сказала Милена. Хотя скорее всего это пустяки.
Что? насторожился Влад.
Он вдруг вспомнил, как Анна Анубисовна в их единственную встречу говорила: «На первый взгляд сущая ерунда может оказаться важной». Влад сконцентрировал все внимание и почувствовал, как из-под верхней губы сами собой вытянулись клыки.
Когда я вышла из кабинета после допроса, сказала Милена. То заметила на своем рабочем столе в приемной стикер. Яков Ильич иногда оставлял мне таким образом задания или просьбы, когда меня не было на месте. На стикерах.
Ясно, кивнул Влад. И?
Так вот, на нем было одно-единственное слово «губернатор».
Секретарша достала из кармана квадратный листок крикливо-оранжевого цвета.
Сами посмотрите. Почерк его, но буквы скачут, будто писали в спешке
Влад рассмотрел записку. Слово «губернатор» действительно было написано криво, буквы налезали одна на другую, будто вагоны поезда, сошедшего с рельсов.
Думаете, он планировал с-с ним встречу? Или встреча уже произошла минувшей ночью
Я тоже сначала так решила. Но затем вспомнила, что этого просто не могло быть. Ведь губернатор вчера вечером встречался с делегацией китайских бизнесменов. Они были на концерте в филармонии. Это легко проверить. Уверена, есть множество фотографий с мероприятия.
Но он мог зайти к Лихову до или после концерта.
Нет. Я ушла в шесть часов. Затем говорила с Лиховым по телефону в девять он был один, сказал, что задержится до ночи, но утром может опоздать. Мероприятие в филармонии начиналось как раз в девять. А окончилось в двенадцать, как раз тогда
Когда охранник услышал звуки борьбы из кабинета, закончил за нее Влад.
Точно, согласилась Милена.
Влад чуть не выругался от разочарования.
Возможно, он имел в виду что-то другое, предположила Милена. А может, пытался о чем-то предупредить
***
На следующее утро Влад проснулся в таком настроении, что лучше б и не просыпался.
Он жил в съемной квартире, которая, хоть и именовалась двухкомнатной, по сути являлась однушкой. Дальняя спальня была абсолютна не пригодна для жизни хозяева использовали ее как склад для старомодной ореховой мебели, книг, кастрюль и тюков с одеждой.
Все эти вещи некогда принадлежали прежней обитательнице квартиры ныне покойной столетней старушке. Порой Владу казалось, что она по-прежнему здесь. Даже в той комнате, которую занимал он просторной гостиной с паркетным полом и большим окном, ему удалось отвоевать для себя лишь половину шифоньера, скрипучий стол и жесткий диван с продавленной серединой. Остальные шкафы были забиты клубками с вязанием, иконами в позолоченных рамах, резными шкатулками и рядами хрустальных рюмочек.
Но хоть Влад и чувствовал себя хранителем некого странного музея, он и не думал съезжать арендная плата за захламленную квартирку была в два раза ниже рыночной, а до центра города М. можно было легко дойти пешком.
Когда будильник разразился неприятными трелями, Влад открыл глаза и уставился в потолок. Потолок был скучным побелка, несколько пятен неизвестного происхождения и старая люстра с плафонами-чашечками. Монотонное «дилинь-динь-динь, дилинь-динь-динь» резало слух, но он не находил сил дотянуться до телефона. Новый день начинался, а Владу не хотелось в нем участвовать.
Будильник замолчал, и Влад попытался провалиться обратно в сон, но ничего не вышло. Тогда он испустил печальный, леденящий душу вздох, какому бы позавидовало кентервильское привидение, и откинул одеяло.
Зачем только он ввязался в это дело, размышлял Влад. Зачем пошел на кладбище? Зачем согласился помочь Михалкову? Раньше ему казалось, что его жизнь вполне сносная. Но вчерашний день показал, как далек он от своей мечты.
Что ему предстоит? Выписывать штрафы, составлять протоколы, патрулировать улицы И так всю-всю жизнь. Синяя форма, висевшая рядом на стуле, выглядела чем-то инородным. Надеть ее сейчас казалось просто немыслимым испытанием. Но что было делать? Опять попробовать поступить в институт, стать студентом и возвратиться к отцу и матери?