Истории города Онса - Выборнова Кристина 5 стр.


 И очень правильно,  ласково согласился Нараск, поглаживая меня по плечу.  Если что, я бы ее, честное слово, убил.

 Ой, не надо!  я взглянула на него с испугом и попыталась вырваться.  Это что, опять не ты?!

 Я, я,  муж взял меня за руки, и я немного успокоилась.  Ты просто еще с этой стороны меня не видела, Ятенька. Ничего ведь такого не происходило.

 И правильно он говорит, я бы ее тоже прибила!  немирно согласилась Риган.  Мы думали, что вы тут уже все

 А как вы нас нашли-то?  вдруг вспомнила я свой вопрос. Подруга отозвалась, кивнув на моего мужа:

 А Нараск сказал, что у него было что-то вроде видения, в котором ты выбежала из метро и сказала, что вас держит в плену полутуристка Я его как раз по дороге к метро встретила и с ним увязалась,  только за топором зашла. Он сначала даже не хотел меня брать.

 Я бы справился и один,  сказал Нараск.

 С пустыми-то руками?

 Ничего страшного, я знаю, как обращаться с полутуристами. Я их видел много.

 В Мантиле?  спросила я расслабленно. Он, чуть помедлив, кивнул:

 Да, там тоже.

 А я, главное, ничего не помню,  расстроенно вступил в нашу беседу Иваныч.  Помню только, был в каком-то сером зимнем городе, болтал там с кем-то, а потом просто в квартире сидел книжку читал

Тут Риган вдруг выронила топор и уставилась на Иваныча. Иваныч, отняв руку от сердца, тоже, видимо, впервые поглядел на нее и схватился за сердце снова.


 Ничего не помнишь?  медленно поинтересовалась подруга.  И меня?

 Что?!  пискнула я. Нараск положил ладонь мне на плечо:

 Тише, Ятенька. Это же Олег.

 Какой же он Олег, если он Иваныч начала я, но тут же поняла, что одно другому не мешает. Чем больше я смотрела на своего начальника, тем больше узнавала в нем знакомых черт. Конечно, он изменился с возрастом, но не так уж, просто мне до этого в голову не приходило, что он может быть именно тем Олегом.

 Ты, значит, вернулся?  тем временем спросила Риган. Иваныч, по-моему, немного запаниковал и неубедительно начал отнекиваться:

 Вы что тут говорите. Вы меня тут с кем-то спутали. Никуда я не

Он не договорил, потому что Риган кинулась ему на шею и повисла на ней с такой энергией, что я даже испугалась за Иванычево здоровье. Однако Иваныч, секунду помедлив, тоже обнял мою подругу, и теперь уж я совершенно точно увидела, что это действительно постаревший Олег.

 Вернуться-то я вернулся,  сказал он мрачно,  только у меня двадцать лет прошло. А у вас несколько месяцев.

 Двадцать лет?  пробормотала Риган.  Значит, тебе сейчас

 Сорок семь.

 Ну и чего в этом такого?!  неожиданно завопила подруга, отскакивая от Олега, как ошпаренная.  Чего в этом такого, чтобы решить вообще не приходить?! Ты думал, я тебя за возраст, что ли, полюбила?

 Да нет, конечно, но зачем тебе старикан

 Сам ты старикан!  нелогично воскликнула Риган.  С годами даже не поумнел! В метро сидит! Такой благородный! А я тут мучаюсь! Ну и сиди дальше!

С этими словами она вылетела из избушки на улицу. Олег глянул на нас с несчастным видом. Я растерянно улыбнулась, а Нараск успокоил:

 Ничего, пока домой доедем, Риган уже чуть отойдет. Договоритесь

Он оказался прав. Мы вышли из избушки, которая теперь казалась совсем не страшной, и весело двинулись по тропе вниз, к морю. Снова пришлось пройти сквозь облако, потом опять по обеим сторонам выросли дома, заблеяли козы На этот раз я глядела по сторонам спокойно и не боялась, что это все мне снится, может быть, потому, что меня крепко держал за руку Нараск. На подходе к станции Риган, которая до того бежала впереди нас, замедлила шаги и принялась искоса посматривать на Олега, чем тот, конечно же, воспользовался. В вагоне метро они уже сидели рядом, и, склоняясь друг к другу, с серьезными, но счастливыми лицами обсуждали что-то свое. А из метро мы все вышли, уже дружно улыбаясь. Солнце стояло довольно высоко. Было, как и всегда, пять часов.

На вторую свадьбу Риган были приглашены только самые близкие родственники и друзья: конечно, мы с Нараском попали в их число. Праздновали уже не на танцевальной площадке возле Закрытого леса, а там же, где справляли свою свадьбу мы: на песчаных дюнах у реки. Гости вперемежку с женихом и невестой с хохотом покоряли песчаные горы, и потом, по уши в песке, шли отмываться в речку. Было тепло, от моря доносилась какая-то мирная струнная музыка.

 Ну не знаю, как хотите, а по мне так это странновато,  все-таки не могла удержаться от комментариев Алла, глядя издали на Риган и Олега, которые из-за расстояния и налипшего песка казались совсем ровесниками.  Выйти замуж за туриста это еще можно понять. Но за дедушку-туриста?!

 Сорок семь это еще не дедушка,  возразила я.  Он просто раньше был все время хмурым, вот я его и считала стариком. А сейчас он даже за сердце хвататься перестал!

 Да уж, счастливые молодо-старожены!  рассмеялся муж Аллы, Буллан.  Главное теперь, чтобы Олег еще раз не исчез и не вернулся потом лет в восемьдесят

 Да,  вдруг согласился Нараск.  Это действительно главное.


История вторая. Сокровище крючконосов

Со времени второй свадьбы Риган прошла еще пара месяцев. К счастью, Олег, он же Иваныч, больше не пытался никуда исчезнуть, и я продолжала работать в метро под его началом. Риган на радостях снова обрела нормальную деловитость и открыла при своем доме на терраске маленький магазинчик сувениров. Сувениры она хотела выкупать у туристов и людей из других городов, а разыскивать этих людей вменила в обязанность мне и Олегу, раз уж мы все время разъезжали на метро.

Иваныч, не отличающийся умением легко знакомиться с людьми, ворчал и ругался, а я, хотя и стеснялась, все же старалась подруге хоть как-то помочь. Наши неумелые попытки купить у странных людей, которых мы встречали, выходя на станциях, не менее странные предметы, привели к удивительному ассортименту магазинчика. Наборы цветных стеклышек в трухлявых картонных коробочках соседствовали в нем с огромными старинными истершимися монетами размером с тарелку (по слухам, они были из Закрытого леса), резиновыми куклами в самодельной одежде, бутафорским оружием вроде тупых кинжалов и пластмассовых пистолетов и земляничной рассадой, которая на сувениры не тянула, зато, в отличие от остального ассортимента, хотя бы была полезной.

Мама Риган, глядя на все это, только вздыхала и, качая головой, говорила, что никто у нас не купит такую ерунду, однако подруга спокойно отзывалась:

 Местные, конечно, не купят. А туристы-то нам на что? Город наш морской, их тут тысячи.

 Скоро Закрытый лес откроется, меньше станет

 А потом же опять закроется, и будет больше,  не унывала подруга.  Разберемся.

Магазинчик продолжил существование. Я и Иваныч под руководством Риган нарисовали ему вывеску: Иваныч как всегда ворчал и ругался, а я молчала и старалась, но вывеска от этого лучше не стала. Потом пришел Нараск, который умел писать буквы попрямее, и кое-как привел ее в более-менее приличный вид. То, что получилось, мы прибили над окнами терраски.

Но Риган на этом не успокоилась. Нам с Аллой, как самым верным подругам, она поручила в свободное время бегать по улицам Онса и рассказывать всем попавшимся туристам о магазинчике, что мы и делали иногда одни, иногда с мужьями. Когда Нараск ходил со мной, зазывать людей получалось лучше: кажется, муж не только мне умел внушать безграничное доверие. Туристы, поглядев в его спокойные и ласковые серо-синие глаза, покорно кивали, разворачивались и шли в магазинчик, где обязательно что-нибудь покупали либо выменивали на нечто еще более странное

Кстати о безграничном доверии с того времени, как нас вызволили от полутуристки, я стала смотреть на мужа уже немного другими глазами: с одной стороны, более уважительно, но с другой более внимательно. Я вдруг, впервые со времени нашего знакомства, начала замечать, что хотя мы и любим друг друга и даже иногда почти читаем друг у друга мысли, я его не так хорошо знаю: ни его прошлое, ни некоторые черты характера. От его обещания убить полутуристку в случае, если бы она причинила мне вред, произнесенного обычным ласковым голосом и без всякого намека на юмор, веяло чем-то чужеродным и страшным, что не вписывалось в мои о нем представления. Еще я стала замечать, что его спокойствие и доброжелательная улыбка иногда кажутся неестественными, потому что он так ведет себя даже в тех ситуациях, когда все вокруг волнуются. А с другой стороны, бывало, что он вдруг начинал страшно нервничать на ровном месте, когда, вроде бы, и повода не было

Может быть, такие мысли начались просто от пережитого страха, но мучили они меня упорно, и от Нараска скрыть их не удалось: уж чего-чего, а беспокойство друг друга мы всегда чувствовали.

 Ятенька, что-то ты грустная в последнее время,  как всегда, заботливо сказал он тихим вечером, когда мы шли домой с работы. Я чуть поежилась, потому что мы как раз вышли из плодоносящей зоны, где было жарко, в более прохладную цветущую, и, кутаясь в плащ, неуверенно отозвалась:

 Да нет, ничего

 Правда? По-моему, ты чем-то во мне недовольна, но не говоришь. Скажи, я ведь не обижусь.

 Ну начала я очень осторожно, крепко держа его за руку,  помнишь полутуристку?.. Ну, которую ты убить пообещал Ты ведь это серьезно сказал. И еще добавил, что я просто тебя не знаю. И я подумала, что ведь и правда, я тебя знаю Не очень. Мы, конечно, не так давно знакомы

 Не волнуйся,  Нараск успокаивающе сжал мои пальцы.  Я понимаю, ты отчасти права.

 Почему отчасти?

 Потому что ты как раз знаешь меня лучше, чем кто-либо. А неизвестны тебе просто какие-то факты моей биографии. Если хочешь, я могу тебе больше рассказать о себе, но вряд ли, честно говоря, тебе будет очень интересно Жил я себе и жил: учился медицине и фармацевтике, изучал травы, делал лекарства Мои родители давно исчезли, я их совсем не помню. Люди вокруг мной почти не интересовались. Жить там, где я жил, мне хотелось все меньше. Поэтому я решил переехать. Так и попал в ваш город.

Я недоуменно посмотрела на него.

 Надо же судя по тому, что ты говоришь, ты не должен был стать, ну Таким спокойным и доброжелательным. Если тебе даже поговорить было не с кем.

 Я для себя всегда был самая надежная компания,  улыбнулся Нараск.  Я совсем не против людей, но мне не так уж нужно их общество. Хотелось просто обрести не такое сумрачное окружение, какое было у меня на родине А получилось даже намного лучше.

 В Мантиле все такие ужасно мрачные?  удивилась я.

 Не то чтобы,  сказал Нараск.  Просто для меня это не подходило.

Снова в его тоне, как всегда, когда я расспрашивала о Мантиле, промелькнуло что-то скованное, будто он многое мне недоговаривал или даже Впрочем, подумать, что он врет, я все-таки не решилась и поспешно задала другой вопрос:

 А насчет полутуристки ты правду сказал? Разве ты бы смог кого-то убить, даже из-за меня?

Нараск приостановился и, повернув голову, пристально посмотрел на меня. В его глазах я увидела обычную заботливую любовь, но вместе с тем абсолютную непреклонность и что-то вроде сожаления.

 Ятенька, лучше не спрашивай меня о таких вещах,  сказал он негромко.  Я боюсь, что отвечу совсем не то, что ты ожидала, и ты расстроишься или испугаешься. А если даже я совру тебе, я-то сам от этого другим не стану.

 Если хочешь знать, я уже расстроилась и уже испугалась!  я шмыгнула носом и попыталась вынуть у него из руки похолодевшую руку. Нараск вздохнул, и, притянув меня к себе, погладил по волосам.

 Ну хорошо, давай я объясню,  явно нехотя согласился он и продолжил уже как обычно, спокойным и ласковым голосом:  Дело в том, Ятенька, что там, где я вырос, немного другие понятия о морали. Я никогда не стал бы без причины наносить вред людям. Но если они дадут мне эту причину, а тем более, причинят вред тебе, я всегда отвечу. Понимаешь?

 Угу,  пробормотала я.

 Ну вот,  сказал Нараск.  Это мое свойство. Ты просто привыкни к нему, Ятенька. Надеюсь, когда-нибудь ты узнаешь все мои секреты, и это твоего отношения ко мне не изменит.

Я молча и расстроено моргала, еле-еле сдерживая слезы. Никаких Нарасковых секретов я слышать не хотела, потому что ужасно испугалась, что из-за них мне придется взять и разлюбить его. Муж, конечно, сразу понял мое состояние и начал меня утешать и уговаривать. Домой я пришла уже чуть успокоившись, но в душе твердо решила Нараска больше ни о чем не спрашивать, пока сама не почувствую себя готовой к его ответам.

От этой беседы я отошла далеко не сразу несколько дней ходила как в воду опущенная. Нараск разговаривал со мной как обычно, но я чувствовала, что и ему тоже далеко не весело. Иногда, застав его врасплох, я замечала в его лице глубокую грусть и даже отчаяние, как будто случилось что-то совсем ужасное. Я в свою очередь пыталась его успокоить, но он сразу менял выражение лица и уверял, что все нормально.

Первым это все, как ни странно, заметил Иваныч, а не мои подруги. Пока мы со скрипом тащились на очередной вагонетке по ржавым рельсам, заросшим сухой травой, он быстро вытащил из меня, в чем дело, и заявил без обиняков:

 Ты, Ятя, совсем кисейная барышня, что ли? Обижаться на то, что твой мужик из-за тебя кого-то согласен прибить ты чего, сбрендила? Это же нормально! Любой бы так сказал! А ты и себе, и мужу голову заморочила, он тоже весь сам не свой ходит.

 Ну да, может быть, и любой сказал бы,  покорно согласилась я, скользя глазами по жаркой степи, через которую мы ехали нас, подпрыгивая, обгоняли огромные шары перекати-поля.  Но Нараск мне казался особенным, а не как любой

 Это ты просто его идеализируешь,  пропыхтел Иваныч, налегая на скрипучие ручки вагонетки.  То, что он все время улыбается, не значит же, что он в случае чего не может двинуть. Мне вот он сразу показался на змею похожим в хорошем смысле, то есть. Если ее не трогать, и она не куснет, ну а если уж наступил тогда держись Чего вот ты глаза вытаращила? Не прав я, что ли?

Я вздохнула, отвернулась и принялась, что было делать, выращивать у себя в голове новый образ Нараска. Любовь от этого не исчезла, так что я повеселела, а вместе со мной, сразу увидев, что у меня сменилось настроение, повеселел и муж. Я радовалась снова обретенному счастью и очень надеялась, что больше ничего подобного у нас не повторится. Да, знала бы я, какими глупыми мне покажутся мои надежды всего через несколько недель

Эти недели проходили в работе и ставших уже привычными трудах по собиранию сувениров и заманиванию туристов в магазинчик Риган. Дела у магазина шли уже очень неплохо, но вот сама Риган иногда становилась подозрительно невеселой. Как-то на закате, пока мы раскладывали по столу добытые сегодня товары медные украшения с мелкими узорами, в которые забилась темная пыль я собралась с духом и прямо спросила, не ссорятся ли они с Олегом.

 Вот еще! Мы же не вы, чтобы на ровном месте трагедию разводить,  фыркнула подруга, и я поняла, что Иваныч пересказал ей мои жалобы.  Эх, Ятя, не знаю, как сказать Короче, не понимаете вы своего счастья. Вы-то оба исчезнуть не можете. А я каждый день гадаю, придет он с работы или

 Но Вроде бы Туристы по два раза не исчезают?  неуверенно сказала я и тут же вспомнила сразу несколько случаев, когда туристы исчезали и появлялись множество раз, прежде чем в какой-то момент испариться окончательно. Риган, которая, конечно, тоже все это знала, только тяжко вздохнула и попыталась почистить ногтем узорчатую медную бляху.

 Да вот именно, что неизвестно, сколько еще у нас времени, Ять. Хоть бы пара лет была, на большее я даже не надеюсь, если честно.

 А нет какого-нибудь способа подольше задержать туристов?  спросила я, подумав.  У нас же в мире столько всякого-разного

 Разного-то полно, но мы ведь толком ничего за пределами Онса не знаем,  уныло отозвалась Риган.  Закрытый лес под самым носом регулярно открывается а мы в его сторону даже посмотреть боимся

 Закрытый лес опасен, это все знают,  возразила я.  А мы с Олегом по работе каждый день в разных местах бываем. Давай я теперь буду спрашивать не только про сувениры, но и про способы удержать туристов? Может, лекарства какие есть. Или человек, который поможет.

 Ятенька, золотце!  обрадовалась Риган и заключила меня в объятия с громким звяканьем, потому что по-прежнему держала горсть медных побрякушек.  Спрашивай, конечно! Только потихоньку от Олега, идет? Узнает начнет сердиться.

Назад Дальше