И очень правильно, ласково согласился Нараск, поглаживая меня по плечу. Если что, я бы ее, честное слово, убил.
Ой, не надо! я взглянула на него с испугом и попыталась вырваться. Это что, опять не ты?!
Я, я, муж взял меня за руки, и я немного успокоилась. Ты просто еще с этой стороны меня не видела, Ятенька. Ничего ведь такого не происходило.
И правильно он говорит, я бы ее тоже прибила! немирно согласилась Риган. Мы думали, что вы тут уже все
А как вы нас нашли-то? вдруг вспомнила я свой вопрос. Подруга отозвалась, кивнув на моего мужа:
А Нараск сказал, что у него было что-то вроде видения, в котором ты выбежала из метро и сказала, что вас держит в плену полутуристка Я его как раз по дороге к метро встретила и с ним увязалась, только за топором зашла. Он сначала даже не хотел меня брать.
Я бы справился и один, сказал Нараск.
С пустыми-то руками?
Ничего страшного, я знаю, как обращаться с полутуристами. Я их видел много.
В Мантиле? спросила я расслабленно. Он, чуть помедлив, кивнул:
Да, там тоже.
А я, главное, ничего не помню, расстроенно вступил в нашу беседу Иваныч. Помню только, был в каком-то сером зимнем городе, болтал там с кем-то, а потом просто в квартире сидел книжку читал
Тут Риган вдруг выронила топор и уставилась на Иваныча. Иваныч, отняв руку от сердца, тоже, видимо, впервые поглядел на нее и схватился за сердце снова.
Ничего не помнишь? медленно поинтересовалась подруга. И меня?
Что?! пискнула я. Нараск положил ладонь мне на плечо:
Тише, Ятенька. Это же Олег.
Какой же он Олег, если он Иваныч начала я, но тут же поняла, что одно другому не мешает. Чем больше я смотрела на своего начальника, тем больше узнавала в нем знакомых черт. Конечно, он изменился с возрастом, но не так уж, просто мне до этого в голову не приходило, что он может быть именно тем Олегом.
Ты, значит, вернулся? тем временем спросила Риган. Иваныч, по-моему, немного запаниковал и неубедительно начал отнекиваться:
Вы что тут говорите. Вы меня тут с кем-то спутали. Никуда я не
Он не договорил, потому что Риган кинулась ему на шею и повисла на ней с такой энергией, что я даже испугалась за Иванычево здоровье. Однако Иваныч, секунду помедлив, тоже обнял мою подругу, и теперь уж я совершенно точно увидела, что это действительно постаревший Олег.
Вернуться-то я вернулся, сказал он мрачно, только у меня двадцать лет прошло. А у вас несколько месяцев.
Двадцать лет? пробормотала Риган. Значит, тебе сейчас
Сорок семь.
Ну и чего в этом такого?! неожиданно завопила подруга, отскакивая от Олега, как ошпаренная. Чего в этом такого, чтобы решить вообще не приходить?! Ты думал, я тебя за возраст, что ли, полюбила?
Да нет, конечно, но зачем тебе старикан
Сам ты старикан! нелогично воскликнула Риган. С годами даже не поумнел! В метро сидит! Такой благородный! А я тут мучаюсь! Ну и сиди дальше!
С этими словами она вылетела из избушки на улицу. Олег глянул на нас с несчастным видом. Я растерянно улыбнулась, а Нараск успокоил:
Ничего, пока домой доедем, Риган уже чуть отойдет. Договоритесь
Он оказался прав. Мы вышли из избушки, которая теперь казалась совсем не страшной, и весело двинулись по тропе вниз, к морю. Снова пришлось пройти сквозь облако, потом опять по обеим сторонам выросли дома, заблеяли козы На этот раз я глядела по сторонам спокойно и не боялась, что это все мне снится, может быть, потому, что меня крепко держал за руку Нараск. На подходе к станции Риган, которая до того бежала впереди нас, замедлила шаги и принялась искоса посматривать на Олега, чем тот, конечно же, воспользовался. В вагоне метро они уже сидели рядом, и, склоняясь друг к другу, с серьезными, но счастливыми лицами обсуждали что-то свое. А из метро мы все вышли, уже дружно улыбаясь. Солнце стояло довольно высоко. Было, как и всегда, пять часов.
На вторую свадьбу Риган были приглашены только самые близкие родственники и друзья: конечно, мы с Нараском попали в их число. Праздновали уже не на танцевальной площадке возле Закрытого леса, а там же, где справляли свою свадьбу мы: на песчаных дюнах у реки. Гости вперемежку с женихом и невестой с хохотом покоряли песчаные горы, и потом, по уши в песке, шли отмываться в речку. Было тепло, от моря доносилась какая-то мирная струнная музыка.
Ну не знаю, как хотите, а по мне так это странновато, все-таки не могла удержаться от комментариев Алла, глядя издали на Риган и Олега, которые из-за расстояния и налипшего песка казались совсем ровесниками. Выйти замуж за туриста это еще можно понять. Но за дедушку-туриста?!
Сорок семь это еще не дедушка, возразила я. Он просто раньше был все время хмурым, вот я его и считала стариком. А сейчас он даже за сердце хвататься перестал!
Да уж, счастливые молодо-старожены! рассмеялся муж Аллы, Буллан. Главное теперь, чтобы Олег еще раз не исчез и не вернулся потом лет в восемьдесят
Да, вдруг согласился Нараск. Это действительно главное.
История вторая. Сокровище крючконосов
Со времени второй свадьбы Риган прошла еще пара месяцев. К счастью, Олег, он же Иваныч, больше не пытался никуда исчезнуть, и я продолжала работать в метро под его началом. Риган на радостях снова обрела нормальную деловитость и открыла при своем доме на терраске маленький магазинчик сувениров. Сувениры она хотела выкупать у туристов и людей из других городов, а разыскивать этих людей вменила в обязанность мне и Олегу, раз уж мы все время разъезжали на метро.
Иваныч, не отличающийся умением легко знакомиться с людьми, ворчал и ругался, а я, хотя и стеснялась, все же старалась подруге хоть как-то помочь. Наши неумелые попытки купить у странных людей, которых мы встречали, выходя на станциях, не менее странные предметы, привели к удивительному ассортименту магазинчика. Наборы цветных стеклышек в трухлявых картонных коробочках соседствовали в нем с огромными старинными истершимися монетами размером с тарелку (по слухам, они были из Закрытого леса), резиновыми куклами в самодельной одежде, бутафорским оружием вроде тупых кинжалов и пластмассовых пистолетов и земляничной рассадой, которая на сувениры не тянула, зато, в отличие от остального ассортимента, хотя бы была полезной.
Мама Риган, глядя на все это, только вздыхала и, качая головой, говорила, что никто у нас не купит такую ерунду, однако подруга спокойно отзывалась:
Местные, конечно, не купят. А туристы-то нам на что? Город наш морской, их тут тысячи.
Скоро Закрытый лес откроется, меньше станет
А потом же опять закроется, и будет больше, не унывала подруга. Разберемся.
Магазинчик продолжил существование. Я и Иваныч под руководством Риган нарисовали ему вывеску: Иваныч как всегда ворчал и ругался, а я молчала и старалась, но вывеска от этого лучше не стала. Потом пришел Нараск, который умел писать буквы попрямее, и кое-как привел ее в более-менее приличный вид. То, что получилось, мы прибили над окнами терраски.
Но Риган на этом не успокоилась. Нам с Аллой, как самым верным подругам, она поручила в свободное время бегать по улицам Онса и рассказывать всем попавшимся туристам о магазинчике, что мы и делали иногда одни, иногда с мужьями. Когда Нараск ходил со мной, зазывать людей получалось лучше: кажется, муж не только мне умел внушать безграничное доверие. Туристы, поглядев в его спокойные и ласковые серо-синие глаза, покорно кивали, разворачивались и шли в магазинчик, где обязательно что-нибудь покупали либо выменивали на нечто еще более странное
Кстати о безграничном доверии с того времени, как нас вызволили от полутуристки, я стала смотреть на мужа уже немного другими глазами: с одной стороны, более уважительно, но с другой более внимательно. Я вдруг, впервые со времени нашего знакомства, начала замечать, что хотя мы и любим друг друга и даже иногда почти читаем друг у друга мысли, я его не так хорошо знаю: ни его прошлое, ни некоторые черты характера. От его обещания убить полутуристку в случае, если бы она причинила мне вред, произнесенного обычным ласковым голосом и без всякого намека на юмор, веяло чем-то чужеродным и страшным, что не вписывалось в мои о нем представления. Еще я стала замечать, что его спокойствие и доброжелательная улыбка иногда кажутся неестественными, потому что он так ведет себя даже в тех ситуациях, когда все вокруг волнуются. А с другой стороны, бывало, что он вдруг начинал страшно нервничать на ровном месте, когда, вроде бы, и повода не было
Может быть, такие мысли начались просто от пережитого страха, но мучили они меня упорно, и от Нараска скрыть их не удалось: уж чего-чего, а беспокойство друг друга мы всегда чувствовали.
Ятенька, что-то ты грустная в последнее время, как всегда, заботливо сказал он тихим вечером, когда мы шли домой с работы. Я чуть поежилась, потому что мы как раз вышли из плодоносящей зоны, где было жарко, в более прохладную цветущую, и, кутаясь в плащ, неуверенно отозвалась:
Да нет, ничего
Правда? По-моему, ты чем-то во мне недовольна, но не говоришь. Скажи, я ведь не обижусь.
Ну начала я очень осторожно, крепко держа его за руку, помнишь полутуристку?.. Ну, которую ты убить пообещал Ты ведь это серьезно сказал. И еще добавил, что я просто тебя не знаю. И я подумала, что ведь и правда, я тебя знаю Не очень. Мы, конечно, не так давно знакомы
Не волнуйся, Нараск успокаивающе сжал мои пальцы. Я понимаю, ты отчасти права.
Почему отчасти?
Потому что ты как раз знаешь меня лучше, чем кто-либо. А неизвестны тебе просто какие-то факты моей биографии. Если хочешь, я могу тебе больше рассказать о себе, но вряд ли, честно говоря, тебе будет очень интересно Жил я себе и жил: учился медицине и фармацевтике, изучал травы, делал лекарства Мои родители давно исчезли, я их совсем не помню. Люди вокруг мной почти не интересовались. Жить там, где я жил, мне хотелось все меньше. Поэтому я решил переехать. Так и попал в ваш город.
Я недоуменно посмотрела на него.
Надо же судя по тому, что ты говоришь, ты не должен был стать, ну Таким спокойным и доброжелательным. Если тебе даже поговорить было не с кем.
Я для себя всегда был самая надежная компания, улыбнулся Нараск. Я совсем не против людей, но мне не так уж нужно их общество. Хотелось просто обрести не такое сумрачное окружение, какое было у меня на родине А получилось даже намного лучше.
В Мантиле все такие ужасно мрачные? удивилась я.
Не то чтобы, сказал Нараск. Просто для меня это не подходило.
Снова в его тоне, как всегда, когда я расспрашивала о Мантиле, промелькнуло что-то скованное, будто он многое мне недоговаривал или даже Впрочем, подумать, что он врет, я все-таки не решилась и поспешно задала другой вопрос:
А насчет полутуристки ты правду сказал? Разве ты бы смог кого-то убить, даже из-за меня?
Нараск приостановился и, повернув голову, пристально посмотрел на меня. В его глазах я увидела обычную заботливую любовь, но вместе с тем абсолютную непреклонность и что-то вроде сожаления.
Ятенька, лучше не спрашивай меня о таких вещах, сказал он негромко. Я боюсь, что отвечу совсем не то, что ты ожидала, и ты расстроишься или испугаешься. А если даже я совру тебе, я-то сам от этого другим не стану.
Если хочешь знать, я уже расстроилась и уже испугалась! я шмыгнула носом и попыталась вынуть у него из руки похолодевшую руку. Нараск вздохнул, и, притянув меня к себе, погладил по волосам.
Ну хорошо, давай я объясню, явно нехотя согласился он и продолжил уже как обычно, спокойным и ласковым голосом: Дело в том, Ятенька, что там, где я вырос, немного другие понятия о морали. Я никогда не стал бы без причины наносить вред людям. Но если они дадут мне эту причину, а тем более, причинят вред тебе, я всегда отвечу. Понимаешь?
Угу, пробормотала я.
Ну вот, сказал Нараск. Это мое свойство. Ты просто привыкни к нему, Ятенька. Надеюсь, когда-нибудь ты узнаешь все мои секреты, и это твоего отношения ко мне не изменит.
Я молча и расстроено моргала, еле-еле сдерживая слезы. Никаких Нарасковых секретов я слышать не хотела, потому что ужасно испугалась, что из-за них мне придется взять и разлюбить его. Муж, конечно, сразу понял мое состояние и начал меня утешать и уговаривать. Домой я пришла уже чуть успокоившись, но в душе твердо решила Нараска больше ни о чем не спрашивать, пока сама не почувствую себя готовой к его ответам.
От этой беседы я отошла далеко не сразу несколько дней ходила как в воду опущенная. Нараск разговаривал со мной как обычно, но я чувствовала, что и ему тоже далеко не весело. Иногда, застав его врасплох, я замечала в его лице глубокую грусть и даже отчаяние, как будто случилось что-то совсем ужасное. Я в свою очередь пыталась его успокоить, но он сразу менял выражение лица и уверял, что все нормально.
Первым это все, как ни странно, заметил Иваныч, а не мои подруги. Пока мы со скрипом тащились на очередной вагонетке по ржавым рельсам, заросшим сухой травой, он быстро вытащил из меня, в чем дело, и заявил без обиняков:
Ты, Ятя, совсем кисейная барышня, что ли? Обижаться на то, что твой мужик из-за тебя кого-то согласен прибить ты чего, сбрендила? Это же нормально! Любой бы так сказал! А ты и себе, и мужу голову заморочила, он тоже весь сам не свой ходит.
Ну да, может быть, и любой сказал бы, покорно согласилась я, скользя глазами по жаркой степи, через которую мы ехали нас, подпрыгивая, обгоняли огромные шары перекати-поля. Но Нараск мне казался особенным, а не как любой
Это ты просто его идеализируешь, пропыхтел Иваныч, налегая на скрипучие ручки вагонетки. То, что он все время улыбается, не значит же, что он в случае чего не может двинуть. Мне вот он сразу показался на змею похожим в хорошем смысле, то есть. Если ее не трогать, и она не куснет, ну а если уж наступил тогда держись Чего вот ты глаза вытаращила? Не прав я, что ли?
Я вздохнула, отвернулась и принялась, что было делать, выращивать у себя в голове новый образ Нараска. Любовь от этого не исчезла, так что я повеселела, а вместе со мной, сразу увидев, что у меня сменилось настроение, повеселел и муж. Я радовалась снова обретенному счастью и очень надеялась, что больше ничего подобного у нас не повторится. Да, знала бы я, какими глупыми мне покажутся мои надежды всего через несколько недель
Эти недели проходили в работе и ставших уже привычными трудах по собиранию сувениров и заманиванию туристов в магазинчик Риган. Дела у магазина шли уже очень неплохо, но вот сама Риган иногда становилась подозрительно невеселой. Как-то на закате, пока мы раскладывали по столу добытые сегодня товары медные украшения с мелкими узорами, в которые забилась темная пыль я собралась с духом и прямо спросила, не ссорятся ли они с Олегом.
Вот еще! Мы же не вы, чтобы на ровном месте трагедию разводить, фыркнула подруга, и я поняла, что Иваныч пересказал ей мои жалобы. Эх, Ятя, не знаю, как сказать Короче, не понимаете вы своего счастья. Вы-то оба исчезнуть не можете. А я каждый день гадаю, придет он с работы или
Но Вроде бы Туристы по два раза не исчезают? неуверенно сказала я и тут же вспомнила сразу несколько случаев, когда туристы исчезали и появлялись множество раз, прежде чем в какой-то момент испариться окончательно. Риган, которая, конечно, тоже все это знала, только тяжко вздохнула и попыталась почистить ногтем узорчатую медную бляху.
Да вот именно, что неизвестно, сколько еще у нас времени, Ять. Хоть бы пара лет была, на большее я даже не надеюсь, если честно.
А нет какого-нибудь способа подольше задержать туристов? спросила я, подумав. У нас же в мире столько всякого-разного
Разного-то полно, но мы ведь толком ничего за пределами Онса не знаем, уныло отозвалась Риган. Закрытый лес под самым носом регулярно открывается а мы в его сторону даже посмотреть боимся
Закрытый лес опасен, это все знают, возразила я. А мы с Олегом по работе каждый день в разных местах бываем. Давай я теперь буду спрашивать не только про сувениры, но и про способы удержать туристов? Может, лекарства какие есть. Или человек, который поможет.
Ятенька, золотце! обрадовалась Риган и заключила меня в объятия с громким звяканьем, потому что по-прежнему держала горсть медных побрякушек. Спрашивай, конечно! Только потихоньку от Олега, идет? Узнает начнет сердиться.