Утомительное занятие танцевать так долго, заметила Анна, садясь рядом с Элизой. Впрочем, это в тысячу раз лучше, чем скучать в стороне.
Спору нет. Ну так вот те три страницы, что я успела написать. Читай, сказала сочинительница и не без волнения стала ждать вердикта подруги.
Наконец Анна подняла глаза и лучезарно улыбнулась.
Это же чудесно! воскликнула она и театрально вздохнула. «Губы, подобные лепесткам розы» очаровательно! А в конце эта прелестная сцена с другой влюбленной парой
Так тебе понравилось?
Ах, не то слово! Только ведь это не начало истории?
Я еще и сама не знаю.
Надобно непременно написать о том, как они познакомились и как она по его взгляду поняла, что в нем вспыхнуло чувство.
Гм Я думала рассказать об этом в следующем письме. Как бы оглядываясь назад.
Так, конечно, тоже можно, возразила Анна. Но я, откровенно говоря, все же предпочла бы сопереживать влюбленным с самого начала: от первой встречи до первого поцелуя.
Гм опять произнесла Элиза.
Не могла бы ты чем-нибудь предварить это письмо? Хотя, разумеется, не обязательно рассказывать обо всем строго по порядку.
Конечно. Спасибо, дорогая Анна, сказала Элиза, обнимая подругу. Ну а теперь, полагаю, нам пора идти, не то наши маменьки начнут нас искать.
Элиза встала и направилась к двери.
Да, пойдем. Не хочу пропустить вальс с Францем. Ну а письмо я после еще перечту, сказала Анна и, сложив листки, убрала их в свой ридикюль.
Когда подруги вернулись в залу, оркестр заканчивал играть еще один галоп. Высокий немолодой господин пригласил Элизу на следующий танец. Она с улыбкой протянула ему руку, а Анна направилась к Францу, которому уже был обещан этот вальс.
Глава 8
Бал удался на славу, чему немало способствовало искусство музыкантов. Филипп нашел оркестр превосходным. Прежде он и сам музицировал, но, к его глубокому сожалению, несколько лет назад ему пришлось отказаться от этого занятия. Он повредил себе левую руку, после чего два сломанных пальца уже не были настолько сильными и подвижными, чтобы он мог играть на фортепьяно так хорошо, как ему хотелось.
Однако вкуса к музыке Филипп не утратил и всегда рад был послушать игру хорошего оркестра такого, как этот.
Анна, кузина Франца, оказалась премилою девушкой, очень легкой в танце благодаря хрупкому телосложению. Быть кавалером Элизы фон Фрайберг Филиппу тоже пришлось по душе больше, чем он ожидал. Он вел молодую графиню без всякого труда: каждый его знак понимался ею безошибочно. Но вот о чем с ней говорить этого Филипп решительно не знал. Что же до ее юности, то в новом платье с глубоким декольте дебютантка выглядела вполне взрослой дамой.
Так или иначе, слишком много думать о сестре друга не следовало. Вокруг было много миловидных барышень радостных и взволнованных. Пальчики одной из них заметно дрожали в руке Филиппа.
О чем вы думаете? промолвила фройляйн фон Райнек, ангажированная им на очередной танец. Или мне следовало бы спросить «о ком»? прибавила она, кокетливо опустив веки.
Я думаю о музыке, дипломатично ответил Филипп. Если я не стану этого делать, то могу сбиться с такта.
Ах, не будьте слишком скромны, герр фон Хоэнхорн. Вы не собьетесь.
Постараюсь оправдать ваши ожидания.
Голубые глаза фройляйн фон Райнек поглядели на Филиппа с такой надеждой, что он едва сдержал улыбку. Неужели эта девица уже причислила его к кандидатам в мужья? Очевидно, не зря Франц советовал ему остерегаться женских сетей прежде всего на балах.
Фройляйн фон Райнек была далеко не единственной барышней, проявившей к барону фон Хоэнхорну особый интерес. Настойчивее всех оказалась некая фройляйн фон Хайд. После танца она пробовала завязать с Филиппом долгий разговор. Он, однако, ускользнул от нее под тем предлогом, что его, дескать, ждет дама, ангажированная им на следующий вальс. На самом же деле он предпочел дать себе немного отдыха и присоединился к Францу, о чем-то оживленно беседовавшему со своими родными. Это не укрылось от внимания золотоволосой фройляйн фон Хайд, и, беседуя за бокалом игристого вина с графами фон Фрайбергами, старшим и младшим, Филипп вдруг обнаружил, что она не просто стоит совсем рядом, но еще и пристально смотрит на него поверх раскрытого веера.
Боюсь, мне придется ненадолго исчезнуть, признался он своему другу, покуда одна особа не испепелила меня взглядом.
Коль скоро ты удалишься один, а не с дамой, твоей жизни ничто не угрожает, отвечал Франц со смехом.
Тогда прикрой меня от этой бело-розовой фигуры.
Филиппу удалось благополучно выйти из залы. Никем не преследуемый, он стал неторопливо прогуливаться по коридору, с наслаждением дыша полной грудью. Заметив, что дверь читального кабинета приоткрыта, а внутри никого нет, молодой человек решил немного посидеть и подумать над своей задачей: как, не покидая бала, учтиво уклониться от внимания фройляйн фон Хайд.
Войдя в кабинет, Филипп заметил листок бумаги, белевший на полу возле ножки канапе. Наклонившись, он поднял его и развернул. Оказалось, это письмо, вернее, часть письма.
твои чудесные глаза, твои губы подобные лепесткам розы, они так и притягивают к себе мои. Ах, mon amour, мы должны найти способ уединиться! Для меня нестерпимо видеться с тобою только в обществе и вести себя так, будто мы едва знакомы, меж тем как вся жизнь моя зависит от тебя.
Вчера, во время прогулки, мне встретилась одна влюбленная пара. Молодые люди почти не смотрели по сторонам, а только друг на друга. Дорога была не совсем хороша, и, чтобы дама не оступилась, спутник придерживал ее за талию. На ней было синее платье, сшитое по последней моде, с кружевами и складками по краю. Когда она зацепилась подолом за низкую ветку, возлюбленный опустился на колена и помог ей высвободиться. Сколько нежности было в его движениях! Хотелось бы мне, чтобы на месте этой пары были мы с тобой ты и я.
Близится ночь, пора в постель. Закрыв глаза, я стану представлять себе, что ты со мной и твоя кожа касается моей
Любовное послание. Такое, в котором говорится о встречах наедине, поцелуях и прикосновениях. Однако! Из чьих же рук оно выпало?
В любом случае этот листок следовало спрятать у себя, дабы защитить молодую даму от разглашения ее тайны. Попадись письмо в дурные руки, обоих влюбленных могли настигнуть самые неприятные последствия.
Впрочем, это весьма легкомысленно поверять свои чувства бумаге. К счастью, ни одной из любовниц Филиппа не приходило в голову подбрасывать ему такие опасные послания потому, вероятно, что до сих пор он ни с кем не заводил серьезных романов, а с молоденькими порывистыми девушками и вовсе никогда не имел дела.
Сложив письмо несколько раз, Филипп убрал его в жилетный карман. Разумеется, он не допустит ни малейшей неделикатности. И все же это будет занятно танцуя, наблюдать за дамами и думать о том, которая же из них могла адресовать своему возлюбленному столь пылкие строки.
Глава 9
После бала Элиза спала превосходно. Проснувшись, она не могла отчетливо вспомнить, что ей снилось. Однако осталось такое чувство, будто сильная рука обнимает ее за талию и притягивает к теплому телу мужскому телу. Она не видит его, а только ощущает.
Элиза с улыбкой вздохнула, подумав о вчерашнем вечере. Что может быть лучше, чем танцевать, ловя многочисленные восхищенные взгляды!
В конце бала Филипп фон Хоэнхорн неожиданно пригласил ее во второй раз, однако сам же не замедлил объяснить ей, что надеется таким образом оградить себя от чрезмерного внимания другой дамы. Стоило ли Элизе обидеться на него или же, напротив, почувствовать себя польщенной? С одной стороны, он неучтиво использовал ее для своей цели, с другой это, вероятно, могло быть признаком доверия. Так или иначе, Элиза обрадовалась, когда он к ней подошел, и даже почувствовала, как сердце слегка подпрыгнуло в груди (о последнем обстоятельстве никому, кроме нее, не следовало знать).
После завтрака, сидя в большой гостиной, она все еще не решила своей дилеммы. С ней была только маменька. Отец отправился с тетей Бертой к бювету. Что же до Франца и его друга, то они еще не показывали носа из своих комнат. Этот Филипп фон Хоэнхорн Элизе не терпелось поговорить с Анной о его странном поступке.
Прежде чем она успела спросить у maman, можно ли ей навестить кузину, слуга доложил о первом посетителе:
Фройляйн фон Креберн.
Анна! воскликнула Элиза и, вскочив с места, поспешила навстречу подруге.
И ты уже на ногах? удивленно промолвила графиня-мать и с улыбкой призналась: В ваши годы после балов я редко вставала раньше полудня.
Я слишком взволнована, чтобы спать, отвечала Анна. Ты заметила, тетушка, что мы с Элизой танцевали почти все танцы подряд? Ах, как я полюбила балы! Скорее бы следующий!
Ждать тебе придется недолго, ну а завтра будет концерт. Летний оркестр играет Шуберта.
Но ведь это и в прошлом году уже было, посетовала Элиза. В курзале какой-то молодой музыкант исполнял сочинения Шуберта на рояле. Он еще, кажется, дружен с тем скрипачом-виртуозом герром Эрнстом.
Графиня-мать возразила:
Тот концерт не был официальным, и попали мы на него по чистой случайности.
Однако молодой человек хорошо играл. Не помните ли вы его имя? спросила Анна.
Шуман. Рихард или Роберт Как-то на «Р». Услышим ли мы в этом сезоне произведения Бетховена? Очень жаль, что сам маэстро уже умер, сказала Элиза, грустно покачав головой.
Ты только потому любишь своего Бетховена, сказала Анна, состроив гримасу, что у него есть пьеса, которая называется «К Элизе».
Элиза высунула язык, и в этот самый момент в комнату вошел герр фон Хоэнхорн. Молодая графиня тут же отвернулась. Быть может, гость не успел обратить внимания на ее ребячливое поведение? По жару, прихлынувшему к голове, она поняла, что краснеет. Ах, скорее бы выйти на свежий воздух!
Идем, Анна, прогуляемся по саду. Там солнечно и, надо полагать, тепло.
Поприветствовав Филиппа фон Хоэнхорна коротким кивком, Элиза поспешила покинуть комнату. Анна последовала за ней, беззвучно хихикая ей в затылок.
В саду в самом деле было солнечно, однако довольно прохладно. Барышням пришлось признать это, едва они вышли на открытую террасу.
Давай посидим на той скамейке под старым каштаном, предложила Элиза. Она сейчас вся на солнце, на ней мы пригреемся.
В своем ли ты уме? возмутилась Анна. А что же станет с моим лицом? Да знаешь ли ты, сколько компрессов с пахтой я сделала, чтобы выбелить кожу?
Ах, брось, пожалуйста!
Нет, это ты брось! Замерзла, так надень накидку.
Я не замерзла.
Анна пристально посмотрела на подругу и усмехнулась.
Да, ты и в самом деле выглядишь разгоряченной. Даже покраснела. Это из-за Филиппа фон Хоэнхорна?
Вздор! С чего бы мне заботиться о том, какого он обо мне мнения? Поговорим лучше о действительно интересном мужчине о лорде Дэллингеме. Ты знаешь, что он earl, то есть граф?
Конечно. Он нам ровня, хотя и иностранец.
Вот и отец так думает. Вчера они долго разговаривали, и мне кажется, papa был бы только рад, если бы лорд Дэллингем ко мне посватался.
Анна широко раскрыла глаза.
Уж не хочешь ли ты сказать, что этот англичанин первый претендент на твою руку?
Возможно. Прямо он пока не говорил об этом, однако вчера, когда мы танцевали, назвал мне свое имя Хенри, а еще упомянул о том, что в Англии я как дочь графа называлась бы леди Элизой.
Леди Элиза
Только до замужества, разумеется. Потом я стала бы носить титул супруга.
Леди Дэллингем? Звучит довольно сурово, ты не находишь?
Не знаю, я об этом пока не думала.
Лгунья!
Элиза опять хотела показать подруге язык, но, одумавшись, заметила:
А ты, между прочим, звалась бы леди Анной.
Быть может, я еще стану леди Дэллингем, если окажусь проворнее тебя?
Элиза вздохнула.
Шутки шутками, ну а ежели серьезно? Решилась бы ты уехать в другую страну? Маменьке, очевидно, не хочется отпускать меня так далеко. Сама я тоже, вероятно, испугаюсь подобного шага.
Полно тебе! Ничего страшного в этом нет. Не побоялась же наша великая герцогиня оставить свою родную Швецию. А ты могла бы каждое лето приезжать с мужем сюда, в Баден. Вот я непременно поставлю своему такое условие. Ежели и ты сделаешь то же, мы с тобою сможем видеться столько, сколько и раньше.
Было бы чудесно.
Впрочем, мы немного торопим события, засмеялась Анна. Вчера был только первый бал. Мало ли кто еще приедет сюда в этом сезоне? Полагаю, в молодых господах недостатка не будет!
Глава 10
Филипп не переставал думать о женщине, написавшей то письмо. Почему ее слова снова и снова приходили ему на ум этого он и сам сказать не мог. Прежде он никогда не задумывался о том, что творится в хорошеньких головках молодых дам и девиц. Теперь же он сделал открытие, которое, бесспорно, удивило его. И да, немного взволновало.
Закрыв глаза, я стану представлять себе, что ты со мной и твоя кожа касается моей
В последующие дни, посещая бювет, прохаживаясь по саду против курзала и прогуливаясь по Лихтенталер-Аллее, Филипп силился угадать, в ком из тех женщин, которых он встречал, скрывается столь пылко любящая натура. Попытки эти были тщетными, однако помогали проводить время без скуки.
«А что, если это написала вовсе не барышня, а замужняя дама или вдова? подумал Филипп в какой-то момент, однако сразу же сам себе возразил: Нет. Слишком уж невинны те строки, где она рассказывает о другой влюбленной паре. Я, конечно, не видел ни начала, ни конца письма. И все же от него веет юностью и чистотой. Та, из-под чьего пера оно вышло, еще не знает плотских утех. Скорее всего, она дебютантка, переживающая первую влюбленность. Времени у меня предостаточно. Постараюсь выяснить, кто же эта девушка. И кто предмет ее чувства».
Наилучшую возможность для наблюдения за людьми Филипп, конечно же, получал, выходя в свет. Благо поводов для этого в Баден-Бадене было предостаточно. Сегодня, к примеру, в курзале давался концерт. Филипп решил непременно занять такое место, которое позволит ему изучать лица слушательниц. «Женщины в большинстве своем не слишком усердно прячут свои чувства, подумал он. А те сочинения, что будут исполняться сегодня, не могут не тронуть романтическую душу. Быть может, я замечу взгляд, посланный кем-нибудь кому-нибудь украдкой? Ах, как бы мне хотелось разгадать эту тайну!»
Одевшись, Филипп в прекрасном расположении духа вошел в мужскую гостиную, где оба графа, отец и сын, жали его на бокал коньяку.
Нам необходимо подкрепить силы, подмигнул хозяин дома гостю. Говорят, сегодня мы услышим превосходное сопрано, и все же высокие голоса плохо действуют на мои нервы.
Молодые люди согласно рассмеялись.
В антракте, продолжал старший граф, будет подан легкий ужин. Сделай одолжение, Франц, проводи к столу тетю Берту. А вы, герр фон Хоэнхорн, надеюсь, будете рады составить пару Элизе.
Филипп любезно кивнул, однако мысленно отметил: «Не думал я, что придется настолько сблизиться с семейством фон Фрайбергов. Пожалуй, напрасно я всюду их сопровождал. Впредь не следует этого делать».
Ну? В путь? молвил граф. Надеюсь, дамы уже давно готовы.
Допив коньяк, мужчины вышли в переднюю. Берта фон Лаутербах в самом деле уже спустилась в элегантном серебристом платье с черной выпушкой. Черный же кружевной шарф покрывал ее плечи, седые волосы были затейливо убраны. Встретив холодный испытующий взгляд этой дамы, Филипп невольно подумал: «Хорошо, что Францу, а не мне быть ее кавалером за столом. С барышней будет, полагаю, попроще, хотя, вероятно, придется поскучать».
Она, молодая графиня, вскоре тоже спустилась, опередив, как ни странно, свою маменьку. В руке у Элизы было письмо, с которым она поспешила к серебряному подносу для корреспонденции, лежавшему на маленьком столике у стены.