Осторожно постучав в приоткрытую ради сквозняка дверь, я вошел в переднюю.
Разговор стих. Навстречу мне из распахнутых дверей столовой вышла Надежда Кирилловна.
Вот и вы, голубчик! А Маша как раз должна была подготовить для вас комнату! Уже все, полагаю, и готово! Чай подадут через три четверти часа, и вы как раз успеете освоиться! Маша, хозяйка хлопнула в ладоши, призывая к себе где-то замешкавшуюся горничную, Маша, любезная, явитесь все же к нам и проводите гостя!
Я в знак благодарности поклонился.
А у меня еще столько забот! продолжила тетка. Вот еще и приказчик наш попросил рассчитать его Это ж надо в такое-то время! Чую, перешел он, как и все мужнино наследство, к Кобриным, вот как пить дать! И ведь не совестно ему, нет!.. И все беды прямо одна за одной! Даже горничную не докличешься!
Из столовой появилась Аглая. Улыбнувшись мне, она сказала:
Матушка, по-моему, Маша побежала встречать разносчика, ведь сегодня он обещал нам свежую вырезку! Михаила Ивановича я и сама провожу наверх, в его комнату. А вы лучше отдохните! Вам волноваться неполезно
Отведенные мне покои были небольшими, но довольно уютными. Мрачные гранатовые оконные гардины будто впитывали весь струившийся снаружи дневной свет, не позволяя ему проникнуть внутрь. Из-за гардин в комнату кокетливо заглядывали розовые бальзаминчики, сидевшие в горшке на подоконнике. У стены белела кровать, украшенная по углам четырьмя стальными полированными шарами и увенчанная горой пышных подушек. Тусклый медный умывальный прибор был доверху наполнен студеной водой. Тут же стоял громоздкий старый сундук, готовый поглотить все мои скромные пожитки. У кровати в киоте на стене висела икона, настолько старинная и потемневшая, что разобрать изображенный на ней лик было весьма затруднительно.
Аглая гостеприимным жестом пригласила меня войти.
Я очень рада, что вы приехали, сказала она. Теперь мне будет не так тревожно. Сегодня ночью я ни секунды не спала! Мне все казалось, что сейчас я увижу нашего поверенного. Глупости какие А сегодня и наш управляющий заявил, что покидает нас
К сожалению, я узнал об этом еще несколько дней назад, ответил я, в вашей лавке он беседовал с одним из князей Кобриных. Это же тот самый человек, что сидел рядом с нами в суде при оглашении завещания, да?
Да, это он, Стратон Игнатьевич Огибалов, главный управляющий в делах отца, Аглая вздохнула.
Мы спустились в переднюю и вышли в сад.
Под ветвистой яблоней стоял стол, накрытый к чаю. Над ним уже вился дымок самовара и порхали бабочки. Чуть поодаль, в глубине сада, белела маленькая беседка, окруженная большими кустами боярышника и увитая плетьми девичьего винограда. Мы проследовали к ней по хрустящим камням дорожки и вошли внутрь.
Кузина села на скамейку.
Аглая Петровна, пробормотал я, примостившись рядом, прошу вас простить мне мои вчерашние слова о наследстве
Девушка покачала головой.
Пустое ответила она. Вам нечего виниться! Все вокруг будто помешались на этом наследстве: Огибалов, Шепелевский и прочие Все, кому доверял мой отец, Аглая усмехнулась. Лет десять Огибалов был его правой рукой, и теперь оказывается, что он все знал? А через неделю-другую он просто займет свое место у Кобриных. Как гладко все у них
Но этого нельзя так оставить! воскликнул я. Нужно жаловаться!
Аглая лишь недоверчиво пожала плечами.
Самовар еще не готов, ответила она, а мне так не хочется сидеть на месте!
Мы вышли за ворота.
Тишь и уединение беседки сменились шумом улицы, грохотом повозок и гамом пробегающих мимо стаек уличных мальчишек. Под сенью склонившихся над улицей зеленых вязов, посаженных по обе стороны дороги, мы пошли к золотившейся невдалеке церкви.
Знакомую долговязую фигуру Данилевского я заприметил еще издали. Он махнул нам рукой с противоположной стороны улицы и прыгнул на мостовую, чуть не оказавшись под колесами несущегося по ней шарабана.
Наконец он поравнялся с нами.
Мне удалось выяснить много занятного, выдохнул Андрей. Но приятного мало
Да не томи ты со своими реверансами, не выдержал я.
Данилевский выразительно огляделся.
Аглая, поняв, чего тот опасается, свернула за угол и повела нас за собой каким-то узким тихим переулком.
Немного помолчав, Данилевский, наконец, начал свой рассказ:
Я дал по гривеннику парочке мальчишек-посыльных из лавки Савельева, дабы они мои записочки снесли по адресу, да заодно мы с ними очень душевно поболтали. Я им рассказал в красках о вчерашнем ужасном происшествии на бульваре у здания Гражданской палаты, а они мне о последних днях жизни купца Савельева. Говорят, хозяин чувствовал себя вполне сносно, из дому, правда, не выходил, но дела свои вел исправно. В день его смерти посыльные ходили от него с корреспонденцией к купцу Винокурову: у партнеров намечалась крупная сделка по продаже леса. Записки носили несколько раз
Именно это вы и хотели нам сообщить? не оборачиваясь, перебила Данилевского Аглая. Рассказать нам о том, что мой отец до последнего своего дня оставался трудолюбивым человеком?
Нет, главное не это! с нажимом ответил, глядя ей в затылок, Данилевский. Посыльные рассказали мне, что они видели в день смерти Савельева у ворот его дома карету князей Кобриных. И на следующий день она тоже там появлялась несколько раз. Уверяют, что не могли ошибиться, ибо очень уж хорошо ее знают. Подозреваю, что свидетелей сего факта найдется гораздо больше, если принять во внимание, как о том судачат в городе
Повисло напряженное молчание.
Аглая шла впереди нас, мы едва поспевали за ней, и я не мог видеть ее лица, но стан девушки, и без того стройный, казалось, еще сильнее выпрямился, а движения ее стали еще более резкими и отрывистыми.
Мы вышли из переулка на широкую улицу и остановились у кованых витых ворот, за которыми в яблочно-сиреневых зарослях утопал большой купеческий особняк, весьма похожий на дом Савельевых.
Давайте вернемся домой, выпьем чаю и все спокойно обсудим, сказала Аглая. Только я зайду за Липой
С этими словами она коснулась тяжелого кольца, висевшего в пасти привинченной к калитке медной львиной головы, и громко постучала.
Ей открыли.
Мы с Данилевским остались снаружи.
Вскоре Аглая вернулась вместе с подругой. Олимпиада Андреевна одарила нас лучезарной улыбкой, и я в ответ не смог скрыть свой смущенно-восхищенный взгляд.
Мы повернули обратно к дому Савельевых. Нам оставалось свернуть за угол, чтобы оказаться перед нужными нам воротами, однако Аглая, сделав шаг, вдруг отпрянула назад и остановила нас жестом руки. Мы вчетвером, скрытые пышным кустом сирени, остались за поворотом улицы.
К воротам савельевского дома подъехал черный экипаж, запряженный парой вороных лошадей.
Дверь кареты распахнулась.
С подножки спрыгнул человек в мундире с блестящими аксельбантами на плечах и бодрой походкой вошел в калитку.
Князь обернувшись к нам, беззвучно, одними губами, прошептала Аглая.
Мы переглянулись.
Он здесь явно инкогнито, сквозь зубы процедил Данилевский. Гербы, вон, фамильные на карете завешены, да и не по рангу-то ему совсем на простой конной паре выезжать
Аглая поманила нас пальцем, и мы двинулись за ней в противоположную от ворот сторону. Пройдя с полсотни саженей, я увидел в ограде маленькую неприметную дверцу.
Кузина, сунув руку в обрамлявшую дверь листву, щелкнула невидимой для нас задвижкой, и мы один за другим проскользнули через эту тайную калитку в сад.
Аглая, потянув меня за рукав, прошептала Липе и Данилевскому:
Подождите нас здесь!
Наши спутники остались у ограды. Я же последовал за кузиной по узкой тропинке, извивавшейся среди деревьев и выведшей нас, наконец, к тыльной стороне дома.
В последние годы отца мучила водянка, и ему было тяжко принимать посетителей наверху, в своем рабочем кабинете, проговорила Аглая. Поэтому внизу он приказал устроить для себя приемную, чтобы вести переговоры там. Думаю, матушка поведет князя именно туда.
Мы прошли вдоль дома и оказались среди густых кустов сирени прямо под окнами приемного кабинета.
«Только бы Сапсан не решил обходить свои владения именно сейчас», подумал я, поскольку мое появление в них он всегда отмечал громким заливистым лаем
Я осторожно заглянул в окно.
Дверь распахнулась, и в кабинет, следуя за Надеждой Кирилловной, и вправду вошел нежданный посетитель. Хозяйка дома прошла в дальний угол, к столу, и, встав там, замерла в ожидании.
Князь же остановился у зеркала, висевшего на стене у самой двери. Он вынул из кармана маленькую щеточку и принялся аккуратно расчесывать свои усы. Он был вовсе не так стар, как мне ранее представлялось, лет, наверное, тридцати пяти, холен, солиден и, в отличие от своего младшего брата, не выглядел хлыщом и вертопрахом.
Почтенная Надежда Кирилловна, низким голосом проговорил князь, по-прежнему разглядывая в зеркале свои идеально подстриженные усы, спешу вас заверить, что новость о завещании поразила меня не меньше, чем вас
Потом он повернулся к окну.
Мы с Аглаей отпрянули, боясь оказаться замеченными.
Князь подошел к Надежде Кирилловне и продолжил:
Я бы не стал беспокоить вас своим визитом без лишней надобности, понимая, сколь необходимо вам уединение в столь тяжелую минуту. Но, сказал я себе, ведь именно на мою поддержку для своей семьи рассчитывал покойный Петр Устинович! Посудите сами: его дело вот то, что чрезвычайно заботило его. Кому, как ни нам с братьями продолжать его вести! Ведь и капиталов наших в общих с Петром Устиновичем прожектах более чем достаточно! Однако, задал я себе вопрос, только ли свои капиталы доверил мне покойный? Нет и нет! Его семья также непременно должна оставаться под моим покровительством
Он приблизился к Надежде Кирилловне и поцеловал ей руку.
Вероятно, это было прилично в дворянских кругах, но Надежда Кирилловна была купеческой женой, и этот жест почтения ее явно смутил.
Что же вы предлагаете, любезный Евгений Константинович? вздохнула она.
Поддержку! В особенности финансовую. Я намерен выдать вам расписку, по которой вы сможете получить в банке двадцать тысяч рублей. Я думаю, это лишний раз докажет мою искренность. Однако князь на секунду запнулся, словно от смущения, мне даже как-то неловко вас просить об этом, но я хотел бы уладить один пустяк.
Какой же?
Вы ведь, Надежда Кирилловна, знаете, что я не менее вашего покойного мужа привык держать свои дела в полном порядке. Но у Петра Устиновича остались на сохранении некоторые мои бумаги. Я веду речь о векселях моего отца. Вам они наверняка совершенно ни к чему, а мне они могут оказаться весьма потребны. Знаете ли вы что-нибудь о них?
Надежда Кирилловна замялась:
Я была столь далека от дел и бумаг Петра Устиновича Надо бы расспросить приказчика! Может, он что-либо знает
В дверь вошла горничная, держа в руках поднос с чаем и сластями.
Мы тем временем продолжали стоять на нашем посту и слушать.
Но уже через четверть часа князь Кобрин распрощался. Его шаги послышались сперва в коридоре за кабинетом, затем на крыльце, потом на посыпанной гравием дорожке. Наконец до нас донеслось фырканье лошадей, щелканье кнута, скрип рессор и удаляющийся цокот копыт.
Когда все стихло, мы поспешили вернуться к калитке.
Только здесь мы вздохнули свободно. Аглая тихо засмеялась, прикрывая рот рукой, как хихикают маленькие девочки, прежде чем прошептать подружке на ухо какой-нибудь пустяковый секретик. Как ни странно, смеяться подобным образом захотелось и мне: слишком уж сильное напряжение мы испытали в этот час. Теперь мы оба прыскали и тряслись от смеха, будучи неспособными выговорить ни слова.
Похоже, князь почтил своим визитом ваш дом, чтобы рассказать пару фривольных анекдотов, так? промолвил Данилевский, переводя удивленный взгляд с меня на Аглаю.
Нет, не совсем, пытаясь подавить нервный смех, ответил я. Князь хочет получить назад свои векселя
Векселя?
Ага, я снова глупо хихикнул.
А вот это интересно! Выходит, он уверен, что бумаги остались у семьи покойного
Мы замолчали и обернулись к Аглае.
Та пожала плечами:
Что вы оба на меня так смотрите? Я впервые слышу об этих ваших векселях! О чем это вы ведете речь?
Я коротко рассказал кузине о том, о чем несколькими днями ранее мне поведал Данилевский: о старом князе, у которого ее отец служил управляющим, о выкупе Савельевым у кредиторов всех долговых обязательств и о спасении им княжеского семейства от неминуемого разорения. Не забыл я упомянуть и о том, что после приобретения всех векселей управляющий уже перестал быть управляющим, а стал успешным купцом, в руках которого, помимо его собственных, оказались все капиталы княжеской семьи.
Все так запутано, схватилась за виски Аглая. Вы хотите сказать, что мой отец не позволил их семейству разориться, но и всеми их богатствами пользовался лишь по своему усмотрению? Это же шантаж!
Если хочешь миллионами ворочать, зайчиком остаться не выйдет! ответил Данилевский. Но когда маленький капитал прикладываешь к капиталу посолиднее, да еще и сам выбираешь нужных людей для крупных сделок, неудивительно, что дела идут в гору!
Значит, все савельевское наследство они почитают за свое, подвела итог Аглая. Теперь у них есть и миллионы, и возможность их тратить И все же, выходит, выкупить у отца векселя при его жизни они так и не смогли. И где-то они до сих пор хранятся Вот бы их отыскать! Их же, наверное, можно выгодно продать
Разговаривая, мы вышли из сада и подошли к дому. В этот момент на крыльце появилась Надежда Кирилловна, которая полным удивления и недовольства взором принялась изучать нашу компанию.
Прятать в кустах долговязую фигуру Данилевского было уже поздно, и я с мучительным напряжением всех своих умственных способностей стал соображать, как бы объяснить присутствие незнакомого молодого человека рядом с двумя незамужними девицами без соответствовавшего приличиям представления его персоны их родителям.
Разрешите, Надежда Кирилловна, представить вам моего товарища по гимназии, не слишком уверенным голосом отрекомендовал я своего приятеля тетке. Случайно встретились на прогулке! Я даже не знал, что он сейчас в Москве
Почему же случайно? отодвинув меня плечом в сторону, Данилевский шагнул вперед. Надежда Кирилловна, я очень давно хотел оказаться вам представленным и рекомендованным. Как и многие наши земляки, мой старший брат получил место благодаря покровительству вашего супруга, Петра Устиновича, что во многом предопределило его счастливую судьбу на службе.
Вот как? Надежда Кирилловна сменила гнев на милость.
Да, я хотел, честно вам признаюсь, последовать примеру брата и, попросив аудиенции у Петра Устиновича, спросить его совета и, возможно, оказаться полезным на какой-нибудь службе под его началом или началом его помощников. Но, к моему глубочайшему сожалению, когда я прибыл в Москву, я узнал о постигшем нас всех несчастии. Поверьте мне, уважаемая Надежда Кирилловна, не отсутствие рекомендаций от вашего любезнейшего мужа, храни бог его душу, расстроило меня, но то, что я не смогу выразить ему всю ту благодарность от всего нашего семейства, которую хотел бы высказать лично. Ведь сколько земляков Петр Устинович вывел в купцы, скольким дал лучшую судьбу весь этот монолог лился из уст Данилевского так искренне, что Надежда Кирилловна даже позволила подхватить ее под руку и увлечь с крыльца к яблоне, под которой был наконец накрыт к чаю стол.