Здесь нет ничего ценного, глухо произнес он.
Не без легкого злорадства я заметила, что под правым глазом Акселя алела свежая ссадина. Волосы были растрепанными, но сухими значит, он вернулся домой до того, как начался ливень. Я почувствовала, как его взгляд скользнул от моего лица ниже, к футболке, задержался на уровне груди, а затем пробежался по открытому животу и моим хлопковым пижамным штанам. Что-то странное мелькнуло в его глазах, и я щелкнула языком, чтобы заставить его перевести внимание и посмотреть мне в глаза.
Я ничего не собиралась красть. Крыша протекает, мне нужно ведро.
Будет еще хуже. Другую комнату мы тебе не дадим.
Справлюсь как-нибудь, сказала я и, прошагав мимо него, распахнула дверь кладовой, где должно было быть ведро.
Давай начистоту, бросил он мне в спину: Мой отец болен и не вполне отдает себе отчет в том, что делает. Он нанял тебя по какой-то своей идиотской прихоти, не спросив моего мнения, а мое мнение таково, что здесь тебе не место.
А мое мнение таково, что пить в одиночестве первый признак алкоголизма.
Я достала из-под полки, забитой банками джема, большое железное ведро, а с верхней старую тяжелую кастрюлю с покрытым копотью дном, которая вполне могла сгодиться на то, чтобы собирать дождевую воду.
Не успела я выйти из кладовки, как Аксель, подобно неуловимой бесшумной тени, встал из-за стола, пересек кухню и преградил мне путь. Я прижала к себе свою ношу и насупилась: отступать было некуда.
Говорят, при встрече с медведем в лесу нужно издавать как можно больше шума, поднять руки, чтобы казаться больше, и делать вид, что ты страшный и опасный зверь. Пожалуй, если этот метод и работает, то только потому, что медведю попросту не захочется связываться с психом, который так себя ведет. Я решила, что можно попробовать испытать этот способ и на человеческом самце: вдруг отстанет?
Острый язык. Аксель качнул головой с таким выражением лица, словно хотел добавить: «Но это ненадолго». Ведешь себя здесь как у себя дома и думаешь, что это сойдет тебе с рук?
А ты ведешь себя как
Он подался вперед, склонившись надо мной. Его лицо было так близко, что я почувствовала горьковатый аромат алкоголя в дыхании, коснувшемся моего лица. Я не знала, что он собирался сделать, но моя реакция была инстинктивной и потому мгновенной.
Я вскинула перед собой руки с зажатым в них ведром, на которое была водруженна кастрюля, и сделала это гораздо резче, чем требовалось, чтобы заслониться от него. Раздался лязг металла, хотя я даже не ощутила столкновения. Аксель, тихо зашипев, покачнулся и схватился за нос. Я смогла только изумленно ахнуть. Мне ничего не стоило сбежать в свою комнату, пока он не пришел в себя и не рассвирепел. Но, в конце концов, я сделала это не специально.
Какого Он отнял ладонь от лица.
Я заметила ручейки крови, стекающие из его носа к подбородку, и обмерла. Он удивленно посмотрел на ладонь, а затем перевел взгляд на меня, словно ожидал, что я наброшусь на него и продолжу избивать ведром. Между нами повисла напряженная, давящая на уши пауза.
Боже пробормотала я, спустя мгновение придя в себя.
Поставив ведро на пол, я схватила полотенце и бросилась к раковине, чтобы намочить его. Руки дрожали, а сердце готово было выпрыгнуть из груди от ужаса, хотя разум оставался на удивление ясным.
Запрокинь голову, протянула я ему полотенце.
Аксель шагнул ко мне и поднял руку, и я невольно отшатнулась, зажмурившись и втянув голову в плечи. Он не замахивался и явно не собирался бить меня, но я не контролировала эту реакцию и почти сразу устыдилась ее.
Судя по всему, это мое движение разозлило его гораздо сильнее, чем удар по носу. Он недовольно фыркнул, скорчив гримасу, и, потянувшись, открыл кухонный шкафчик на стене. Пошарив на верхней полке, Аксель достал оттуда маленькую походную аптечку. Затем вырвал у меня из рук полотенце, вытер нос и рот, извлек из коробки вату и, соорудив пару тампонов, заткнул ими обе ноздри.
Черт возьми, хорошо, что у тебя в руках не оказался паяльник или нож, сказал он, и из-за ваты в носу его голос прозвучал слегка гнусаво.
Я не хотела Вряд ли он услышал меня, потому что очередной раскат грома за окном поглотил мои слова.
Не в силах стоять и смотреть на него, я пошла к холодильнику и, покопавшись в морозилке, извлекла оттуда замороженный стейк. Мокрое полотенце, перепачканное кровью, шлепнулось в раковину. Нос Акселя весь распух и покраснел, но, кажется, не был сломан. Я прислушалась: от такого шума мистер Хейз наверняка мог проснуться и решить, что в дом пробралась банда вооруженных грабителей. Конечно, стук дождя в окно и гром скрыли бы звук его шагов, но, кажется, в коридоре было по-прежнему тихо.
Прости, сказала я.
Аксель взял у меня из рук пакет с мясом и приложил его к переносице, а затем уселся за стол и свободной рукой наполнил стакан.
Я так и знал, что от тебя будут одни неприятности.
Несмотря на стыд и раскаяние из-за случившегося, я вспыхнула от досады.
Ну так ты же сам полез ко мне! Я всплеснула руками. И кто еще сует нос куда не следует?
Я же не думал, что ты настолько агрессивная.
Я?!
Только не рассказывай мне, что сделала это не нарочно.
Не нарочно, но сейчас готова повторить.
Иди спать, устало произнес он и отпил из стакана, даже не поморщившись.
Это твоя вина, повторила я уже увереннее.
Знаешь, давать и получать по лицу для меня обычное дело, но чтобы девчонка подумала, что я хочу ударить ее такое в первый раз.
Раньше я не замечала этого в его голосе и движениях, но теперь было очевидно: он сильно пьян. К чему он это сказал, я так и не поняла. Ждал, что я похвалю его, раз он такой джентльмен и не бьет девушек?
Я не я не знала, чего от тебя ждать, призналась я.
Ах, тогда ясно. Голос Акселя прозвучал издевательски-печально, но в нем сквозило разочарование.
Я извинилась. Тебе бы тоже не помешало.
Он хмуро посмотрел на меня, словно я вдруг заговорила на другом языке и ему было невдомек, что я имею в виду.
Извиниться? Аксель не выглядел как человек, который сожалеет о случившемся. Он тут же презрительно добавил: Еще чего.
Не подходи ко мне, иначе получишь ведром по лицу еще раз, сказала я, старательно делая вид, что приведу угрозу в действие, стоит ему только попытаться насолить мне.
Понял, мисс Недотрога. Аксель запрокинул голову и потер переносицу.
Я едва подавила в себе желание спросить, как он себя чувствует: не заслужил. На самом же деле меня до сих пор потряхивало от вида его покрасневшего носа, пропитавшихся кровью ватных тампонов и усталого, безразличного лица. Я прокручивала в голове миг, когда он поднял руку к лицу с удивленным возгласом: «Какого» вовсе не так, как сделал бы тот, кому очень больно. Казалось, стекающая по лицу кровь была для Акселя лишь досадной деталью, достойной внимания только потому, что может испачкать его белую футболку и линолеум на полу. И он явно не ожидал, что я дам отпор, да я и сама не ожидала.
Может быть, он хотел меня припугнуть, заставить отступить и наутро, бросив все, уехать. Я бы так и поступила, если бы мне было куда ехать.
Доброй ночи, бросила я и, взяв свою ношу (наверняка мою комнату уже затопило, потому что гроза и не думала заканчиваться), двинулась мимо него к двери.
И вдруг, как мне показалось, он что-то сказал. Так тихо и невнятно, что это вполне могло быть галлюцинацией или странной игрой завывавшего ветра и шума дождя, барабанившего по стеклу кухонного окна. Удивленная, я обернулась и посмотрела на Акселя.
Он молча пялился на свои руки, обвивавшие бокал с неизвестным мне напитком; взгляд его был сосредоточен на стекле, собственных пальцах или столешнице одним словом, на чем угодно, кроме меня. По всему его виду было ясно, что он уже забыл о моем присутствии.
Я постояла несколько секунд у порога, не решаясь уйти и ожидая, что он повторит или скажет еще что-нибудь. Окончательно убедившись, что мне послышалось (он так и не поднял головы), и устав держать на весу дурацкое ведро, я вышла в коридор и поспешила вернуться к себе. И все же хоть я не смогла бы поклясться в этом мне почудилось, что он едва разборчиво сказал: «Останься».
Не меньше получаса у меня ушло на то, чтобы собрать с пола воду. Я то и дело оглядывалась на дверь, хотя и заперла ее, не послышатся ли в коридоре шаги? Но из-за грома, который то стихал, то усиливался, сопровождаемый яркими вспышками молний, я ничего не могла разобрать.
Постель успела остыть, так что я поплотнее укуталась в пуховое одеяло и уткнулась носом в не самую мягкую подушку. Капли воды срывались с потолка и со звоном разбивались о металлическое дно ведра и кастрюли. Этот звук был таким громким и действующим на нервы, что, казалось, не даст уснуть до самого утра. Но, судя по всему, я до того вымоталась за этот бесконечно долгий день, что не заметила, как провалилась в сон.
Глава 4
Несколько недель ежедневных ранних пробуждений (притом не всегда добровольных) приучили меня вставать без будильника в одно и то же время около шести утра. Несмотря на ночное происшествие, проснулась я без проблем, в хорошем настроении и полная сил. Даже перспектива провести большую часть дня в уборке, готовке и прочих хозяйственных делах не могла омрачить этого приятного и уже почти позабытого чувства я в безопасности, есть крыша над головой, я не умру от голода и через две недели даже получу деньги за свою работу в этом доме.
За окном занимался рассвет, дождь давно кончился, и в мансарде приятно пахло влажным деревом и смолой. Ведро наполнилось на четверть судя по всему, гроза закончилась лишь к утру.
Я вышла из комнаты и прислушалась: снизу отчетливо доносились чьи-то шаги и, кажется, хлопнула дверца холодильника. Мистер Хейз сказал, что завтракают они не позднее семи утра, так что беспокоиться не о чем. Если Аксель сделает вид, что я проспала и не выполняю свои обязанности вовремя, ткну его носом в часы в том, что до семи еще полно времени, у меня не было ни малейших сомнений.
Наскоро приняв душ и одевшись, мысленно напомнив себе поблагодарить Анну за то, что вместе с комплектом постельного белья она дала мне и набор чистых полотенец, я спустилась на первый этаж. Из-за закрытой двери комнаты мистера Хейза слышалась приглушенная ругань и недовольное старческое кряхтение. Я притормозила удостовериться, что все в порядке и ему не нужна моя помощь: кажется, он одевался.
Аксель сидел на кухне, на том же самом месте, где и вчера, когда я уходила. Я бы решила, что он вовсе не ложился спать и так и пил всю ночь, если бы вместо бутылки перед ним не стояли теперь миска с кукурузными хлопьями и пакет молока.
Доброе утро, бодро сказала я, удостоверившись, что от него приветствия не дождешься.
Лучше вести себя как ни в чем не бывало. Я повернулась к нему спиной и открыла холодильник, чувствуя на себе колкий внимательный взгляд.
Если у тебя есть еще минут десять, я приготовлю
Хватит, сказал он так резко, что я даже опешила. Перестань строить из себя Аксель махнул в воздухе ложкой, указывая на меня, словно это движение все объясняло.
Я вопросительно выгнула брови моя школьная подруга Мэгги говорила, что с таким выражением лица я похожа на самоуверенную стерву. Мне сейчас очень бы не помешало так выглядеть. Жаль, ведро осталось наверху.
Просто перестань строить из себя.
Окей.
Буду игнорировать его, решила я, сам отстанет. Я принялась за приготовление завтрака. Яйца пашот и авокадо-тосты приберегу на другой раз. Черный кофе, яичница с беконом, поджаренные ломтики хлеба с сыром как просил мистер Хейз.
Так ты будешь завтракать или нет? спросила я, засыпая зерна в кофемолку.
Ну и дрянь же они пьют! Пожалуй, куплю сегодня хороший кофе, если останутся деньги. И разумеется, если такой здесь вообще продается.
Я уже позавтракал. Он бросил тарелку в раковину, даже не удосужившись помыть ее, и сказал приказным тоном: Нужно почистить кроличьи клетки сегодня. И приберись в кладовке.
Вот как. Я отложила нож, которым нарезала сыр, и обернулась к нему. Внутри меня закипала знакомая злость. Меня нанял мистер Хейз. Не ты.
Аксель усмехнулся уголки губ чуть приподнялись, обнажив ровные белые зубы, а на правой щеке показалась ямочка и посмотрел мне в глаза. По тому, как сжались его челюсти мгновение спустя, между широких бровей пролегла тень, а пальцы забарабанили по столу, было ясно: веселье это напускное и на самом деле он зол не меньше моего.
Если ты еще не поняла, как обстоят дела, я тебе объясню. Мой отец болен, он не способен работать, не способен содержать дом и поля и тем более нанимать прислугу. Аксель поднял вверх указательный палец, заставляя меня придержать свое возмущение по поводу «прислуги» и угрожающе понижая голос. Я обеспечиваю это чертово место, и его, и себя, и, по-видимому, теперь и тебя. Так что будь добра
Если ты мне платишь, то почему не можешь уволить? резонно заметила я, тоже понизив тон. Правда, звучал мой голос совсем не так грозно, как его.
Аксель лишь фыркнул. Пусть он и содержит престарелого отца и этот дом, это ничего не меняет. Напротив, так даже приятнее знать, что он ничего не сможет поделать с моим присутствием.
Сколько он тебе пообещал?
Спроси его сам.
Я спрашиваю у тебя.
А я не отвечаю.
Из-за нашего спора я почти забыла про готовку. В коридоре послышались шаркающие шаги, так что, сверившись с часами, висящими на стене, почти семь! я снова принялась нарезать сыр.
Чего разорались?
Мистер Хейз направился прямиком к кофеварке. Одет он был отнюдь не так нарядно, как вчера, должно быть, сегодня приход Анны не планировался.
Сколько ты ей платишь?
Тебя это не касается, просто ответил старик, и лицо Акселя исказилось от гнева еще сильнее, когда он увидел мою торжествующую улыбку.
А кто, по-твоему, оплачивает счета?
Ну, явно не твои подружки, у которых ты торчишь целыми днями, безмятежно пожал плечами его отец. Должно быть, этот разговор между ними случался уже не раз; я бросила яйца в шипящее на сковороде масло, всеми силами делая вид, что нисколько не заинтересована их беседой и не замечаю повисшего на кухне напряжения. И не детский лагерь, куда ты понапрасну водишь лошадей.
К черту, сказал Аксель и, выходя из кухни, бросил мне через плечо: Сделай все, как я сказал, иначе пробкой вылетишь отсюда.
И тебе хорошего дня! с фальшивой улыбочкой прокричала я ему вслед.
Хлопнула входная дверь, а затем я увидела мелькнувшую за окном тень: Аксель направился прямиком за дом, к машине.
Думает, он тут теперь главный, поморщился мистер Хейз, осторожно присаживаясь за стол. Руки его дрожали гораздо меньше, чем вчера, да и глаза на обтянутом морщинистой кожей лице под выцветшими от старости бровями почти не метались из стороны в сторону, как в припадке. Черта с два! Последний год совсем от рук отбился и строит из себя незнамо что. Если будет донимать тебя скажи мне. Готовит он скверно, так что сам скоро спасибо скажет, что я нашел кого-то, кто это, надеюсь, в состоянии делать сносно.
Тосты уже были готовы; я выложила поджаренный хлеб на блюдо с сыром, сняла яичницу с плиты и украсила свежей зеленью.
Приятного аппетита.
Сама я решила позавтракать чуть позже нужно было составить список покупок, так что, оставив на плите немного еды для себя, я открыла дверь кладовки.
На площади, возле ратуши, есть пекарня. Возьми там хлеба и, если будет, коробку засахаренных груш. Зубы у меня ни к черту, но их люблю, хоть ты тресни. Бетти, тетка Лидии, кстати, там работает. Увидишь за прилавком толстуху-блондинку скажи, что от меня, сделает тебе скидку.