Зачем одна? А с нами? Парты же длинные. Мы уже все придумали Жорик с одного края, ты с другого. Его мы предупредили, особо не противился. Понимает, что не отстанем. На всех места хватит. Если в классах с короткими партами, то мы с Алексом и так по очереди по одному сидели. Не бросим. Я догадываюсь, как это сложно быть первой, кто из гимназии в гимназию перешел. Все смотрят, изучают, будто под прицелом, да?
Да, кивнула Маринка и счастливо улыбнулась. Это, конечно, странно и непривычно, что за нее уже все решили и все устроили, но немножко приятно. А главное наконец-то поняли. Как ты точно описал ощущения, я бы сама так не смогла.
Выделяться из коллектива ужасно.
Но на тебя разве вот так пялятся?
Чтобы не пялились, я маскируюсь, улыбнулся Сережа и поправил очки на переносице.
***
Дальше пошли уроки. Практика волшебства снова вызывала больше всего трудностей. Маринка с легкостью нащупала «пташек» под потолком классной комнаты, но никак не могла понять, как их нужно тащить прямо к ксифосу, чтобы произнести мгновенное заклинание. Когда она плела фенечки по правилам ведьм для своих бытовых нужд включать свет, ставить будильник удавалось сплести одно из трех плетений. Но по ведьмовской методике она успела понять общий принцип: нужно пальцами с надетым перстнем-ксифосом пропускать энергию в плетение. А здесь только ксифос. Резерв, как должен, ничего не впитывал и к преобразователю энергию не перенаправлял. Что делать с «пташками», как их для заклинания использовать?
Учительница, молодая Екатерина Федоровна, оказалась вежливой и внимательной. Симпатичная, в брючном костюме, с косым боб-каре, она была милой, но казалась какой-то отстраненной. Маринка сразу заметила, что та больше времени уделяет тем, у кого и без того заклинания получались быстрее всех. С ними ей было как будто интереснее. К Маринке, конечно, сначала подошла познакомиться, но рассказывала ей только про резерв, который у всех порядочных ведичей работал без усилия воли. Так что слушала ее Маринка вполуха, сидела на мягких подушках в стороне и пыталась самостоятельно разобраться, что еще можно сделать с «пташками», если не пускать в нити.
Но сосредоточиться не получилось. Кто-то из девочек, кажется, Оля, вместо того чтобы перелить воду из одной чашки в другую устроила настоящий тропический ливень. Да и вообще брызги от неловкого переливания воды разлетались по всему кабинету.
А тут еще и прямо посреди занятия по общему радио заиграла какая-то торжественная музыка: трубы, призывные аккорды. Одноклассники положили ксифосы, заозирались по сторонам.
Что это? шепнула Маринка Сереже. Тот нахмурился и как-то напряженно поправил на носу очки.
Гимн Китежа, недоуменно шепнул Сережа.
Так, давайте отложим ксифосы и послушаем обращение, после утомленного вздоха сказала Екатерина Федоровна. Она заметно скривилась и пояснила. Совсем забыла вам сказать. Теперь для всех гимназий и школ Китежа будут какие-то объявления от правительства. Потерпите немножко, и вернемся к важному, хорошо? Можете не вставать, передохнем.
Сама она, оперевшись на выставленные за спину руки, села на подушки, по-турецки скрестила ноги и прикрыла глаза.
Маринка вместе с остальными одноклассниками последовала ее примеру.
Такого, получается, раньше не было, да? шепнула она Сереже.
Не-а. Опять Вече что-то придумало. Что там у вас в большом мире раньше было? Политминутки при школах?
Не знаю. Эта муть прошла мимо меня.
Но, похоже, догнала тут, усмехнулся Сережа.
Перерыв пошел Маринке на пользу. Бодрый голос диктора всего пару минут болтал о строительстве нового тоннеля для автомобилей и крупной аварии в другом. Радио замолчало и Маринка, взяв в руки ксифос, быстро нащупала рукой «пташку» и взмахнула. Ей на голову вылилась вся чашка с водой. Она замерла, хватая воздух. Проверив, что больше ничего сверху не льется, распахнула глаза: чашка все еще висела в воздухе перед самым ее лицом и только потом со стуком упала на ковер.
Маринка широко улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась. Почти получилось! На первом же уроке! Почти как у других волшебников в классе. Над точностью еще можно поработать.
На урок Эмманила, который был сразу после волшебства, Маринка поспешила в приподнятом настроении. Села за длинную парту рядом с Сережей и Алексом и постаралась не замечать Глефова с другого края. Тот, к слову, похоже избрал ту же тактику и Маринку игнорировал, что ее полностью устраивало.
С интересом слушала лекцию о коте-баюне и уже заранее начинала считать дни, когда кружок Эмманила пойдет в китежский зоопарк, после того как снег растает. Там и баюн живет, и другие звери. Хотя зачем ждать, может, попробовать ребят позвать? Но Сережа так сосредоточенно записывал лекцию в тетрадку, что она не решилась его отрывать. И до сидевшего за ним Алекса не докричишься. Хотя тот и слушал урок рассеянно, чиркал в тетради какие-то каракули, но и на Маринкин призыв не откликнулся. Будто глубоко о чем-то задумался.
После звонка Маринка сразу хотела предложить ребятам планы на выходные. Но Алекс зыркнул сначала на нее, затем на Эмманила. Маринка вспомнила, что обещала поспрашивать его о темном ректоре! Кивнула Алексу, тот оживился, радостно улыбнулся и приложил указательный палец к губам. Ага, спрашивай аккуратно поняла она. Маринка медленнее обыкновенного собирала вещи в сумку, ожидая, когда же останется в кабинете одна.
Я рад, что у вас все получилось, Марина, первым заговорил Эмманил. Я вижу вас здесь приняли, противления нет.
Смотрят все, но больше с любопытством, протянула Маринка, думая о том, как бы перейти к нужной теме. Но главное Бездна она теперь шепчет иначе, не давит. Звучит, но как будто издалека Да и люк теперь далеко, сложнее попасть будет.
Далеко?
Ну в Темной же только. Вход только там, да?
В Светлой есть свой, с непонятно что значащей улыбкой сказал Эмманил. Это вас смущает, Марина?
Я его здесь не заметила, задумчиво сказала она. В Темной-то сразу у него замерла, как вкопанная. Значит, действительно могу не бояться, что, если вдруг шепот усилится, к нему побегу. Но он же тут тоже закрыт, да? Попасть к Бездне трудно?
Да, проход к ней запечатывает ректор. Ректор Светлой тут, ректор Темной там.
Это хорошо, что они так надежно запечатаны, серьезно кивнула Маринка, вспоминая, как скреблась в плиту на Деды. Но отогнала воспоминания, набрала полную грудь воздуха и выпалила: Но точно эта защита надежна? Разве не может, ну, например, какой-нибудь предыдущий ректор гимназии прийти и открыть проход ради каких-то своих целей.
Не волнуйтесь, Марина, все ритуалы у Бездны остались в далеком прошлом. В последний раз к ней и спускались-то много лет назад Но это темная история, уже забытая.
А что за история? потянулась вперед Маринка.
В Темной был учитель, Эмманил начал складывать вещи в кожаный портфель, потом и ректор. Хороший учитель, дети его любили. Очень обаятельный. Я тогда уже работал в гимназиях, и даже предположить не мог Уже потом оказалось, что он слышал Бездну, она повлияла на него.
И что он сделал? Маринка содрогнулась. Впервые она услышала о ком-то еще, кто слышит Бездну.
Убивал, чтобы забрать себе силу резерва жертв, явно нехотя сказал Эмманил и, не глядя на Марину, защелкнул замок на портфеле.
Но он же не вернется, да? И проход не откроет? Наверное, он в какой-нибудь волшебной тюрьме? Или умер?
Он исчез, Марина, Эмманил взял портфель в руки и неловко улыбнулся Марине. Думаю, его давно уже нет в нашем мире. Для него возвращаться в Китеж самоубийство.
Спасибо, вы меня успокоили, натянуто улыбнулась Маринка. Расспрашивать Эмманила было крайне неловко, хотя в ней родились новые и новые вопросы, но задавать их и дальше не решилась не хотелось навлечь подозрения, и объяснять Эмманилу почему она так этим интересуется. Поэтому повесила на плечо ремень сумки и помчалась к выходу: нужно было срочно найти Алекса. А еще лучше в библиотеку. Кажется, у них появился какой-то таинственный подозреваемый.
Алекса не пришлось даже искать. Маринка только вышла из кабинета, а он уже оказался рядом. И где стоял, как подошел?
Эй, не пугай так, вскрикнула Маринка.
Конечно, я же ниндзя, широко улыбнулся Алекс, явно довольный тем, что остался незамеченным. И шепотом спросил. Что-нибудь узнала?
Да. Много лет назад, но когда уже Эмманил работал в гимназии, был какой-то ректор, которого свела с ума Бездна. И он убивал людей, чтобы забрать их силы. Кажется так.
Эмманил, конечно, леший, но выглядит молодо, задумчиво протянул Алекс. И что этот ректор, в тюрьме?
Исчез, Эмманил говорит, что он просто исчез! торжествуя, сказала Маринка. Говорила же я тебе, надо поспрашивать свидетелей!
О! Да я смотрю, кто-то уже опрашивает свидетелей, а не говорит, что все это ерунда. Может, ну их, уроки, и в библиотеку, а?
Ну уж нет! Я Виталине обещала не нарушать правил. Я не хочу начинать семестр с прогулов.
Ха-ха-ха, не нарушать правил, рассмеялся Алекс. Только не в моей компании.
Но не с первых же дней в гимназии!
Ну хорошо, хорошо, пойдем на алхимию. Но ни за какую домашку не сядем, пока след убийцы не найдем.
Договорились. Слушай, а чего ты такой мрачный был у Эмманила? Заклинания не получаются?
Что-то как-то криво сделал, но опять хуже всех в классе, махнул он рукой. Мы сейчас воду из чашек переливаем
Как и мы.
Да, у нас программы похожие. Волшебники с магами мало различаются, разве что кошельками родителей, отстраненно протянул он. Меня гимн смутил. У вас же тоже был?
Угу, говорят, постоянно будет. А что не так?
Не знаю, снова нахмурился Алекс. Мешать урокам такой ерундой Зачем? Какой в этом смысл?
Ты сначала первое расследование раскрой, а потом уже принимайся за второе, напомнила Маринка.
Это да. Поэтому к нам еще и Серега после уроков присоединится. Я еще и Жорика звал, но он не смог, Алекс поджал губы и покачал головой. Ну ничего, втроем все равно будет быстрее.
-3-
15 березеня, утро
Светлая гимназия
2004 года
Прошло два месяца, но таинственного темного ректора они так и не выследили: ни вдвоем, ни втроем, ни тем более вчетвером.
Сережа присоединялся к поискам пару раз в неделю на час-два когда родители приходили с работы попозже, и не было дополнительных занятий после уроков и один раз сидел до закрытия, когда оставался ночевать в гимназии. К концу первой учебной недели и Глефов прекратил избегать вечерних расследований. Но его присутствие не шло на пользу делу: мальчишки начинали болтать и отвлекаться на всякую ерунду.
Глефов вечно придумывал какой-нибудь способ повеселиться и приковывал внимание не только друзей, но и всех, кто был рядом. Сначала они играли в морской бой: поверхность столов он превратил в настоящую соленую воду с рябью волн и барашками поверху, расставил на ней маленькие кораблики, из труб которых даже валил дым, между столами повесил какую-то дымную завесу и маленькие пушечки на берегах. Пушечки выпускали ядра, падали в воду, и брызги разлетались во все стороны! В другой раз притащил небольшого водного варана, которого вытащил из проруби. Кормил сверчками и большими голубоватыми гусеницами, таскал листья от некоторых цветов с подоконников. И даже кураторы, обычно строго следившие за порядком в библиотеке или общих комнатах, махали на него рукой, широко улыбались, и не кормили варана, так с любопытством разглядывали реалистичный морской бой.
Но Маринке в этих развлечениях места не было. Нет, Глефов больше не обвинял ее в обмане и лжи, не тыкал пальцем при всем курсе и в паре на фехтовании они больше не стояли. Даже в развлечениях после уроков он всегда сам предлагал ей занять место у стола с корабликами, протягивал ей сверчка, чтобы покормить варана. Но делал это с явной неохотой, косясь на Алекса и Сережу: для них, не для нее. Маринка соглашалась на ритуал: играла одну партию в морской бой, отдавала варанчику сверчка и возвращалась к своим занятиям.
Алекс ворчал на друга, рвался к поискам, старался как можно больше времени выделять газетам, но и усидеть на месте не мог, когда Глефов творил что-нибудь новенькое. Толку от этого сидения никакого не было, так что Маринка уходила гулять с Азой.
Несмотря на игры и зверей, искать они продолжали. Успели перерыть газетный архив за последние восемь лет до того, как Глефов, опять этот Глефов, объявил, что Эмманил работал в гимназии уже с полвека. Маринка тогда расстроилась, что сама этого не вспомнила еще в Темной же слышала о времени работы учителя в гимназиях. Но он выглядел всего лет на пятнадцать старше их самих, так что удержать в голове древность лешего было непросто.
Тогда они стали брать самые старые газеты: пятидесятилетней давности, затем сорока, тридцати. Но все без толку. А еще и на уроках задавали все больше заданий, и заклинания попадались все сложнее.
Но Алекс упрямо продолжал поиски. Собирал всех в библиотеке, пытался прекратить представления Глефова, доставал газеты. Но каждый раз то Сережа, то Жорик, то сама Маринка откладывали от себя газету и доставали учебники и ксифосы. Алекс тогда замолкал, укоризненно смотрел на них, но номер-другой обязательно изучал. А на следующий день быстро списывал домашнее задание на подоконнике, чтобы не получить новые «неуды» от нуля до пяти баллов из двенадцати возможных.
Так продолжалось, пока его запал не переключился на фехтование тренер Игнатов позвал Алекса в сборную гимназии, куда первокурсников обычно не приглашали. Приближались первые соревнования с Темной, и по три-четыре вечера в неделю Алекс теперь пропадал в спортзале. И все чаще предпочитал отрабатывать заклинания и делать уроки вместо дальнейшего изучения газетного архива.
Возвращался он с тренировок донельзя измотанным, падал на парту без сил и совершенно счастливо улыбался, глядя куда-то перед собой. Потом обязательно пересказывал, как и кого он одолел на этот раз, какой хитрый прием применил. Маринка внимательно слушала его рассказы, и хотелось больше стараться и на их простеньких занятиях для пятерок, которые Алекс давно перерос. О газетах прекратили вспоминать вовсе.
Пока друг тренировался, Маринка мучилась с заклинаниями. Прогресс какой-никакой был. Впервые за время в Китеже она могла рассчитывать на тройку в конце семестра: чашка кривенько переливала воду в другую чашку, разбрызгивая по сторонам не больше половины жидкости, призыв предметов через раз получался, научилась зажигать осветительные кристаллы с первой попытки, без ведьмовских фенечек. Но и их плела будильники, защитные заклинания и обереги от гриппа никогда не будут лишними.
Наконец-то она уже не боялась, что ее выгонят из гимназии. Изредка появлялись свободные вечера, когда Алекс фехтовал, а она не корпела над учебниками, и после всех благообразных заданий местных кураторов могла посидеть в комнате отдыха со всеми оставшимися на ночевку гимназистами. Смотрела кино, играла в шарады, объясняла однокурсникам физику и все чаще болтала с Эльвирой. Она была интереснее, чем казалась на первый взгляд. На удивление, объединило их плетение ведьмовских фенечек.
Мажица Эльвира сначала подолгу задумчиво наблюдала за тем, что делает Маринка, а потом начала поправлять: вот тут бы ряд поровнее, тогда заклинание не выветрится через три дня, а вот тут узор надо другим цветом ниток задать, тогда у заклинания возникнет дополнительный эффект.
Моя бабушка ведьма. Она меня растила, пояснила Эльвира на удивленный взгляд Марины.
А почему сама не плетешь? спросила Маринка.
Но так не бывает, чтобы ворожить и как маг, и как ведьма, неуверенно протянула Эльвира, не отрывая взгляда от ниток. Марина усмехнулась и протянула ей моток.