Пусть не думает, что только он один способен на провокационные вопросы! Он посмотрел внимательно, и Анна Иосифовна похвалила себя.
У них был такой красивый, такой старомодный роман!.. продолжала она, собирая посуду. А потом все закончилось, и ему пришлось уйти.
Роман с кем?
С Катюшей! С Катюшей Митрофановой! Мы все надеялись, что они поженятся и будет свадьба, а потом, бог даст, крестины, но ничего не вышло. Очень грустная история.
Вадим Веселовский уволился сразу после грустной истории?
По правде сказать, это я его уволила. Она вздохнула. Современные молодые люди, даже лучшие из них, слишком толстокожи, знаете ли Ему бы и в голову не пришло уйти. Он продолжал работать, несмотря на то что Катюша стала похожа на тень и день ото дня чувствовала себя все хуже и хуже.
Это из Чехова? быстро спросил Алекс, не успев поймать себя за хвост. «Цветы запоздалые»?.. Княжна Маруся день ото дня чувствовала себя хуже и хуже, а доктор не обращал на нее никакого внимания?!
Алекс!
Кажется, ему наконец-то удалось ее рассердить.
Анна Иосифовна негодующе подвинула серебряный поднос, опустилась в кресло и захохотала.
Вы невозможный! заявила она с удовольствием, похохотав немного. Впрочем, талантливые все невозможные!.. Хотите кофе? Или поесть? Моя Маргарита Николаевна
Что вы сказали?
Я предложила вам поесть, повторила Анна Иосифовна весело. Чай это прекрасно, но мне почему-то хочется вас накормить!..
Нет. У него взмокло между лопаток. Что-то про талант.
А-а, протянула она. Талант это всегда трудно, Алекс. Так как насчет обеда? Или прогуляемся немного? Мне нравится с вами болтать! Мы же просто болтаем, правда?..
Она знает обо мне. И пытается это сказать. Но этого просто не может быть. Никто ничего обо мне не знает. Не должен знать! Как только станет известно хоть что-то, все пойдет прахом. Даже некое подобие жизни, которой я живу сейчас, закончится. А мне бы этого не хотелось. Ох как не хотелось бы!..
Алекс перевел дыхание, и вдруг какое-то движение за окном привлекло его внимание.
Он посмотрел, и кровь ударила в голову так, что зазвенело в ушах.
По лужайке стремительно и бесшумно неслась страшная черная собака. Он уже видел эту собаку когда его били на детской площадке.
Сгусток тьмы. Призрак.
Что это?!
Анна Иосифовна оглянулась встревоженно и быстро подошла к нему.
Что с вами, Алекс?..
Он, не отрываясь, смотрел за окно.
Никого не было на лужайке. Между двумя ударами сердца собака как в воду канула.
В «Чили», как назло, было полно народу, и Владимир Береговой, уволенный начальник IT-отдела, прошел в самый дальний угол, сунул свою коробку между диванами, забился в тень и замер, уставившись в пол и всем своим видом демонстрируя, что его приволокли сюда против его воли и почти что силой.
«Чили» в издательстве «Алфавит» именовалось просторное помещение на первом этаже, декорированное в восточном стиле с низкими диванами, драпировкой на стенах, покойным светом и столиками на толстых слоновьих ногах. Не хватало разве что кальянов, нагих гурий и музыкантов, наигрывающих на удде. Здесь принимали гостей попроще, тех, что не удостаивались приема во дворце, на «бабкином» пятом этаже, вели не слишком важные переговоры, встречались с авторами по текущим делам и просто забегали поболтать и выпить настоящего кофе, который варил в настоящем кофейнике хмурый молодой человек, настоящий турок. Помещение было придумано и обставлено, разумеется, Анной Иосифовной, а откуда взялось экзотическое название, никто не помнил. Кажется, произошло оно от слова «chill-out», значения которого никто хорошенько не знал, но Анна Иосифовна, помнится, настаивала, что издательству совершенно необходима «зона отдыха», то есть этот самый «чилл-аут». Потом заключительная часть непонятного слова утратилась, и осталось просто «Чили».
Сегодня здесь были Стрешнев с писательницей Маней Поливановой, известной широкой публике как Марина Покровская, Надежда Кузьминична с кем-то из своего отдела, Беляев из службы безопасности с чашкой кофе и газетой и Береговой удивился уволившийся некоторое время назад Вадим Веселовский.
Веселовский издали кивнул, и Береговой кивнул в ответ, маясь от неловкости.
Зачем Ольга его сюда притащила?! Он больше не имеет никакого отношения к этому миру. Он такой же уволенный, как и этот самый Веселовский, никому здесь нынче не нужный, чужой и далекий! На место Веселовского уже пришел другой, со странной двойной фамилией, и на место Берегового завтра тоже кто-нибудь непременно придет.
У нас незаменимых нет, ясный хобот!..
Кофе будешь, Володя?..
Оль, давай говори, что хотела, и я поеду. Кофе мне не надо.
Она горестно на него посмотрела. Этот взгляд должен был означать, что ей очень нелегко, она так виновата перед ним, а он ничем ей не помогает, сердится, брыкается, упирается!..
Впрочем, он прав. Из-за нее его уволили. У него есть основания сердиться.
Вот смотри, она распахнула ноутбук, который все время держала под мышкой, и уселась рядом с ним, очень близко. Он покосился и коротко вздохнул. Помнишь, Митрофанова сказала, чтоб никто не смел фотографировать, она всех уволит, если что-то появится в Интернете? Ну, в тот день, когда человека убили?..
Помню.
Ну, я фотографировала, конечно. Я хотела детектив придумать. Только настоящий, а не какую-то там лажу, как все эти пишут!.. И она подбородком показала на писательницу Поливанову, которая в отдалении что-то громко втолковывала Стрешневу.
В каком смысле настоящий? не понял Береговой.
Ну, чтобы труп был настоящий, понимаешь? И расследование тоже! Как в реалити-шоу! Я хотела в своем блоге это обсудить, и чтоб мы все вместе нашли убийцу. А для этого нужны фотографии с места происшествия. Как можно больше фотографий!
Экран ноутбука осветился, синие блики легли на ее светлые волосы, сделав их серебристыми, сверкающими, как у инопланетянки.
Преступник всегда оставляет следы, понимаешь? Она мельком глянула на Берегового и опять уставилась в экран. Только у плохих авторов преступники бестелесные и бесполые существа, а на самом деле следы всегда есть, их просто нужно поискать! И я снимала подряд все, что на глаза попадалось. А потом фотки выложила в блоге и бросила клич: кто первый найдет улику. Володь, ты чего?..
Он молча смотрел на нее. Ему было противно. Оказывается, все началось не в ту секунду, когда сука Митрофанова решила его уволить, а тогда, когда милая девушка Оля из отдела русской прозы захотела поиграть в детектив с «самым настоящим трупом»! А поплатился за это он, Владимир Береговой!
Но никто не нашел никаких улик, продолжала милая девушка, представляешь?..
Оль, ты что? Дура? обидно спросил он и поднялся. Выпусти меня, я пойду.
Она потянула его книзу за джинсы, заставив снова сесть.
Ты не дослушал! Никто ничего не нашел, а я нашла!
Поздравляю тебя, сказал Береговой брезгливо.
Да, да! жарко выговорила она и пунцово, некрасиво покраснела. Я знаю, что дура и во всем виновата! Но все-таки посмотри!..
Ты ни в чем не виновата, но разыгрывать спектакли в Интернете с настоящим трупом, по-моему, маразм. Я даже Он хотел сказать что-нибудь старомодное и до ужаса банальное, вроде того, что он такого от нее не ожидал, но она перебила:
Вот смотри. Видишь, у него из кармана выглядывает?..
Береговой посмотрел на фотографию в компьютере.
Это пропуск, на ухо ему одними губами выговорила Ольга. Если вот так приблизить и увеличить, его отчетливо видно. Там даже буквы можно разобрать!
Береговой еще раз посмотрел. Ольга вертела на мониторе фотографию лежащего ничком мужчины, то приближала, то отдаляла, и Владимир невольно заинтересовался.
Ну, возможно, это пропуск, согласился он. И что из этого следует?
А теперь сюда смотри! И она вывела на монитор следующую фотографию тот же человек, лежавший в той же позе.
Ну и что?
Ты ничего не замечаешь?
Он пожал плечами.
Ну вот! торжествующе зашептала она. И никто не заметил! А я заметила! На этой фотографии пропуска у него в кармане нет! Куда он мог деться? Труп не трогали, не переворачивали, по крайней мере, до приезда ментов! А когда менты приехали, нас всех оттуда разогнали, и я уже больше ничего не фотографировала! Ну, вот же, вот!.. Здесь из кармана у него торчит что-то, а здесь уже нет!
Береговой шарил глазами по экрану, переводя взгляд с одной фотографии на другую, вроде точно такую же, и от сознания того, что на них «настоящий» труп, ему было не по себе.
И я стала искать, куда он мог деться у него из кармана! продолжала Ольга. Я их все пересмотрела, эти фотки, и так, и эдак, и с увеличением, и без. Все, что наснимала!.. Я же щелкала все подряд, держала телефон в руке и щелкала. Это Надежда Кузьминична, видишь, в обмороке почти, это новенький, не знаю, как он здесь оказался, это Литовченко попался, а это
На фотографии был все тот же труп, снятый на этот раз под каким-то другим, неправильным углом, и чья-то смазанная рука в белой манжете с запонкой на переднем плане. В руке зажат прямоугольный кусочек пластика.
Это она вытащила у него пропуск, твоя мадам!.. Это ее манжета, у нас запонки больше никто не носит, а она как раз в тот день была в костюме!.. И еще шарф какой-то дебильный!.. Я точно помню, Володя! Она увидела пропуск и под шумок его вытащила! Она над трупом сто раз наклонялась, это я тоже помню!
Зачем?!
Чтоб никто не догадался, что тот, кто потом стал трупом, к ней приходил! Она же громче всех визжала, что не знает, кто это! И даже хотела Сергея Ильича из хозяйственной службы вызвать, чтоб он его опознал! А она знала, кто он! Потому что у него, у трупа, был ее пропуск!
Почему ее?
А потому что там ее фамилия! Я же говорю, буквы можно разобрать!
Береговой хотел что-то сказать, раздумал, переставил ноутбук к себе на колени и почти уткнулся носом в экран. Перелистал фотографии. Сначала так, а потом эдак. Их оказалось очень много, и на каждой мертвое тело. В равнодушной и отстраненной документальности этих фотографий была просто констатация факта ну да, мертвое тело, ничего особенного. Объект для исследования, вернее сказать, расследования. Не человек, а именно объект.
Но ведь это был именно человек до тех пор, пока его не убили!.. И его нельзя, не должно исследовать, как лабораторный материал!.. Или можно?..
Ну, вот, вот! Останови, Володя!.. Увеличь эту! Еще, еще! Ольга придвинулась совсем близко. Красивая девушка как объект. Видно не очень, конечно, но буквы можно разобрать. Видишь?.. «О», «в», «а», «ова»! Митрофанова, выходит!
А может, Кузнецова или Жукова. Иванова подходит. Сидорова тоже. Все, как одна, «ова»!
Володь, ну ты чего? Если Митрофанова пропуск вытащила, а это она, потому что рука совершенно точно ее, значит, у нее были на то какие-то основания! А какие могут быть основания, кроме ее фамилии?! По ее пропуску все бы догадались, что он к ней шел!
Береговой рассматривал фотографию руки в белой манжете, зажавшей пластмассовую карточку.
Неужели Ольга права?.. Неужели Митрофанова как-то причастна к убийству?.. Ну, может, не причастна, а замешана?.. Ну, допустим, не замешана, но имеет какое-то отношение?..
Это все меняет, если оно так. Если так, значит
В эту секунду спокойный и умиротворенный «Чили» всколыхнулся, как сонный пруд, в который шлепнулась жаба. Дверь широко и резко распахнулась, сквозняком отдернуло золотистую гаремную штору, и появилась Митрофанова, что-то громко вещавшая в мобильный телефон.
Береговой весь подобрался, турок замер за стойкой со своим кофейником, Надежда Кузьминична уронила свои бумаги, и даже писательница Поливанова, известная митрофановская подружка, не прерывая разговора со Стрешневым, посмотрела в ее сторону с неудовольствием.
Саша, оторвавшись от телефона, на весь «Чили» провозгласила Митрофанова, я тебя никак не могу найти, а ты мне нужен!
Здравствуй, солнышко, проворковала Поливанова и двинулась к ней целоваться.
Береговой усмехнулся не без яда. «Солнышко», произнесенное густым Маниным контральто, прозвучало как-то на редкость двусмысленно.
Облобызав Маню, Митрофанова окинула взглядом доселе вполне мирный издательский приют и на секунду задержала взор на уволенном Владимире Береговом. Уволенного Вадима Веселовского она, похоже, не заметила.
Саш, у вас разговор еще надолго?
Вместо Стрешнева ответила ясное дело! Поливанова, попытавшаяся придать своему контральто немного легкомысленного дружелюбия:
Нет, Катюшенька, мы уже заканчиваем. Это я его задержала, ты извини нас.
Кто такая эта Катюшенька?! Нету у нас никакой Катюшеньки! Ах да. Митрофанова же Екатерина Петровна!.. Ясный хобот, Катюшенька это она. Писательница Поливанова ее ласково так называет. Как можно быть ласковой с Митрофановой?!
Ну, хорошо, если ненадолго, громогласно продолжала эта самая Катюшенька. Саша, там с бумагами от Канторовича приехали, я к тебе направила, человек ждет. Надежда Кузьминична, ты бы зашла ко мне, когда освободишься! Это было сказано так, что всем сразу стало понятно: начальница абсолютно убеждена в том, что перед ней сплошь бездельники и тунеядцы, злоупотребляющие служебным положением и лояльностью руководства.
Нагнав на всех уныние, ввергнув в сознание крайней неполноценности и наведя, таким образом, должный порядок, Митрофанова уже совсем было вышла из «Чили», но решила поставить последнюю, так сказать, ударную точку. Или восклицательный знак.
Взявшись за позолоченную латунную ручку, искусно сделанную в виде слоновьего хобота, она помедлила, устремила взгляд в полумрак, в сторону самого дальнего дивана, где здоровенный Владимир Береговой пытался спрятаться за ноутбук, прищурилась и отчеканила:
Вас ведь уволили, не правда ли?
Береговой медленно поднялся. Ноутбук он держал в руке.
В помещении стало очень тихо.
Екатерина Петровна, негромко и предостерегающе окликнул ее Стрешнев, но Митрофанова только повела плечом.
Нужно до конца разъяснить праздным сотрудникам, кто здесь главный был, есть и будет всегда! Тем более повод отличный и объект вовремя подвернулся под руку, очень удобно получилось.
Я прошу вас покинуть издательство, продолжала чеканить Митрофанова. Как ваша фамилия? Я все время забываю..
Береговой молчал.
Впрочем, не важно. Вам здесь решительно нечего делать! И вам, тут она перевела взор на Ольгу, хорошо бы вернуться на рабочее место. Вы ведь пока еще здесь работаете!
На «пока еще» она приналегла голосом так, что стало понятно дни сотрудницы редакции русской прозы сочтены. Совсем немного их осталось!..
Береговой громко вздохнул и с преувеличенной аккуратностью положил ноутбук на диван. И пошел прямо на Митрофанову.
Вид у него был устрашающий.
У Ольги задрожали колени на самом деле задрожали, она даже не смогла встать. Попробовала было, и не смогла.
Со всех сторон наперерез Береговому бросились люди.
Митрофанова дрогнула и попятилась. Береговой все шел.
Вы не имеете права оскорблять людей только потому, что вам это нравится! Вы не можете уволить всех, а мне уже наплевать! Наплевать!
Володя, Володя, остановись!..
Катюша, уходи, ты видишь, он не в себе!..
Может, охрану вызвать? гомонили вокруг.
Ольга вскочила, побежала и схватила Берегового за свитер. Он вырвался.
Вы ведете себя как идиотка, как истеричка! Никто не виноват, что у вас преждевременный климакс! Он сжал кулаки, кто-то за его спиной взвизгнул. Вам нельзя с людьми работать, вам со свиньями надо! В навозе!!! Там вам самое место!!!
Митрофанова все пятилась, в глазах у нее появился ужас, но Береговой не видел никакого ее ужаса.