Зачем же гнать? Я не об этом
А не об этом, так и разговаривать нечего. У нас разных нужных разговоров пропасть, а вы о пустяках Не хотите ли малинки сушеной? Это даве приказчик Василий принес. Ему прислали из деревни гостинцу, а он половину нам принес. Ах, какой учтивый и обходительный человек этот Василий!
Трифон Иванович широко открыл глава и как-то перекосил рот.
Чего вы?.. спросила его Акулина. Уж не хотите ли ревновать? Смотрите у меня! Я этого терпеть не могу.
Да нет Зачем же он ягоды-то?..
Даме услужить захотел. Все-таки ведь я теперь на манер хозяйки. Вот, Трифон Иваныч, уж вы там как хотите, а к Рождеству ему надо жалованья прибавить.
Ну, уж это ты, Акулина, оставь! Это не твое дело! вспыхнул Трифон Иванович.
Нет, мое Кто меня предпочитает, тому и надо прибавить, чтобы в пример прочим, которые ежели неуважительные.
Ну уж, пожалуйста
Ничего тут «пожалуйста»! Стало быть, вы меня не любите, коли не хотите этого сделать.
Бога ради, тише.
Да я и так тихо. Что вы, в самом деле!.. Да Василию прибавить, а Андреяна отказать от места за непочтительность ко мне.
Нет, уж ты, пожалуйста
Насчет Андреянова знать ничего не хочу! Или я, или он, так вы и знайте Я у дверей прислушивала, так что он про вас и про меня говорил, ежели бы вы знали! Это просто ужасти! И что старый-то вы пес, и что я сама псовка, и что вам теперь крышка будет из-за того, что вы меня ключницей сделали. Ужас, что говорил. Она, говорит, теперь подберется к его лавке, да и лавку-то разграбит. До Рождества пусть служит, а с Рождества долой его. И чтобы об этом завтра же ему сказать.
Акулинушка! Послушай вскинул на Акулину умоляющий взор Трифон Иванович.
Знать ничего не хочу! отвечали Акулина. А вы его не откажете завтра, так я сама его откажу.
Нет, уж этого ты не посмеешь!
А посмею Вот увидите А не будет уходить, так кормить его не велю Анисье. С остальными приказчиками вы там как хотите. Хотите гоните их, хотите оставляйте, хотите прибавляйте им жалованья, хотите убавляйте, а чтобы Андреяна по шее. Иначе я сама уйду.
Да полно, угомонись ты!
Нечего мне угомониться. Да вот еще что Завтра я приду к вам в лавку, и мне чтоб шубу лисью купить. Приду в лавку, и пойдем мы вместе шубу покупать.
Ты, бога ради, в лавку не ходи.
Нет, приду.
Зачем же ты хочешь еще тень на меня наводить? Мало тебе, что навела на меня тень перед приказчиками, ты еще хочешь навести тень и перед соседями по лавке.
Не желаю я об вашей тени и разговаривать! А в лавке мне у вас быть надо. Я хочу кухарке Анисье ситчику на платье к празднику выбрать и подарить.
Да ведь Анисья сегодня только и в кухарки-то к нам пристала.
Ничего не обозначает. Она моя землячка, и даже мы в сватовстве с ней приходимся. Чего вы ситцу-то жалеете! Она через это самое будет наша верная раба, будет подслушивать, что приказчики про нас говорят, и нам рассказывать.
Да ведь это сплетки.
Пущай сплетки, но я так хочу.
Ты насчет шубы оставь. Шубу тебе принесут на дом, ситец тоже.
Нет, нет Я хочу сама. Вы целую неделю насчет шубы обещаете и все жилите А уж у нас Рождество на дворе. А в Рождество я беспременно хочу на манер дамы и в новой шубе к обедне с вами идти.
Со мной? изумился Трифон Иванович.
Да, вместе с вами. Что ж я, оплеванная какая, что ли, что уж нельзя и к обедне вместе с вами идти!
Да ведь тут тень Пойми ты: тень Встретятся знакомые
Трифон Иванович вскочил со стула и в волнении заходил по комнате.
Вы о тени сколько хотите можете говорить, а только я мимо ушей буду пропускать, произнесла Акулина. И вот вам мой сказ: все, что я сегодня сказала, чтобы завтра было исполнено, а нет, так увидите, что будет Я добра, добра да ведь и жрать вас начну, точить вас буду, как ржа железо ест.
Сказано все это было с такой добродушной и красивой улыбкой, что Трифон Иванович, как ни был суров и хмур, но улыбнулся, подошел к Акулине, обнял ее за шею и, любуясь ею, сказал:
Да ты у меня бедовая! Ах, зубы, зубы перламутровые! Загубили вы старика!
Милый прошептала Акулина.
Трифон Иванович в ответ поцеловал ее.
IX. Сатир в тисках
Время было предрождественское. Покупателей в суровской лавке Трифона Ивановича Заколова было много. Закупались подарки на праздник: ситец, недорогая шерстяная материя, платки фуляровые и шерстяные. Трифон Иванович в меховом пальто и котиковой шапке похаживал по лавке и покрикивал на приказчиков:
Порасторопней, ребята, порасторопней! Дремать нечего.
Мальчишкам лавочным он украдкой от покупателей давал легкие подзатыльники и произносил:
Чего глаза-то вылупил да в носу ковыряешь! Убирай товар Видишь, сколько товару нарыто. Ну, живо, живо! Почесывайся, почесывайся!
В полдень он начал посылать приказчиков домой обедать. Приказчики уходили домой по одному и, пообедав, возвращались снова в лавку. Сходил пообедать и приказчик Андреян. Вернулся он в лавку весь красный, расстроенный, запыхавшийся.
Дозвольте на пару слов, Трифон Иваныч, обратился он к хозяину.
Что тут? Какие такие пары слов? Дело делать надо теперь, а не пару слов разводить! огрызнулся хозяин. Вон покупатели дожидаются.
Что мне покупатели, коли, может статься, уж я и не служу у вас!
Ты вздор-то не мели, а иди и продавай. Вон ситцу спрашивают. После поговорим.
Я работать завсегда рад, а только нешто возможно такие слова! Такие слова даже очень обидно и слышать от бабы.
Андреян занялся с покупателем, а Трифон Иванович досадливо крякнул и почесал затылок.
С Акулиной что-нибудь у него дома вышло Ах, наверное, с Акулиной! пробормотал он.
Андреян продал покупателю ситец и опять подошел к хозяину.
Позвольте вас в уголок потревожить, чтобы опрос сделать, опять начал Андреян. После таких слов, воля ваша, я не знаю уж, в каких смыслах мне и руководствоваться.
Что такое? Говори скорей!
Хозяин отошел в угол. Андреян стоял перед ним и слезливо моргал глазами. Прыщавое рябоватое лицо его было красно и подергивалось.
Дозвольте, Трифон Иваныч, опрос сделать: кто у нас хозяин и кому я служу? задал он вопрос.
Что за вздор ты городишь! Конечно же, я хозяин, и мне ты служишь.
«Акулина, Акулина Она что-нибудь набедокурила», мелькнуло у него в голове.
Приказчик продолжал:
Ну так знайте же, что Акулина сейчас мне отказала от места. Я ходил домой обедать, она налетела на меня, ни за что ни про что изругала и отказала. «До Рождества ты, говорит, можешь у нас оставаться, а после Рождества получишь расчет и поезжай в деревню, иначе я, говорит, тебя кормить не буду».
Трифон Иванович весь вспыхнул, но тотчас же совладал с собой и отвечал:
А потому, что сам виноват Ругатель Ругаешься Всех задираешь Пересмешник Никому спуску не даешь
Однако же, позвольте Кто хозяин: она или вы?
Коли я ее над домом в ключницы поставил, ты должен ее почитать, а не ругательные слова
Да когда же я, помилуйте
Ступай на место и делай свое дело!
Однако должен же я знать, в каких я смыслах?..
Ступай После поговорим Теперь некогда.
Трифон Иванович заходил в волнении по лавке и шептал на Акулину ругательства. «Однако что же это будет, ежели бабу так запустить! думалось ему. Смотри на милость, как женщина крылья расправляет! Из тихони, из смирной бабы и вдруг такие поступки! Нет, надо крылья подрезать ей, надо. Сегодня же подрежу». Самоуправство Акулины обеспокоило его вконец. Его уже и хорошая торговля в лавке не радовала, он хотел идти в трактир, вышел на порог лавки и вдруг столкнулся нос с носом с Акулиной. Она была в новом ковровом платке, подаренном ей недавно, в суконном ватном пальто и в ярком светло-зеленом платье, виднеющемся из-под пальто. Трифон Иванович увидал Акулину и попятился. Он даже обомлел.
Чего тебе? спросил он гневно.
К вам пришла, милый, прошептала Акулина, улыбаясь.
Зачем?
Шубу лисью покупать, голубчик
Улыбка Акулины делалась все приветливее и приветливее. Глаза смотрели ласково. Трифон Иванович созерцал эту улыбку, эти глупо-добродушные глаза, и гнев его стал спадать.
Я ведь сказал тебе, чтобы ты не смела в лавку приходить.
Не стерпела. Ну что ж вы со мной поделаете?! Очень уж я люблю вас Хотелось посмотреть, где и как вы, милый мой, торгуете бормотала Акулина.
Ах, баба, баба! Что ты со мной делаешь!
А сами-то вы что со мной делаете! Ну что ж, пойдемте лисью шубу-то покупать! Ведь обещались к празднику подарить.
Тише, пожалуйста, тише Приказчики-то что подумают. Да и не стоишь ты шубы. Зачем не в свои дела ввязываешься? Зачем Андреяна отказала?
Нет, уж насчет Андреяна как хотите, а я не могу Не могу я вместе с ним жить. Или я, или он Так вы и выбирайте.
Я бы и сам его отказал А ругаю я тебя за то, зачем ты его отказала. Лавочные дела не твоя статья.
Да, дожидайся вас, когда вы откажете. Вы обещались сегодня поутру отказать, а сами не отказали, ну так уж я сама Да что ж вы! Ведите же меня шубу-то покупать.
Шубу, шубу Ну, давай мне деньги на шубу-то Давай при приказчиках, чтобы они видели, что ты мне даешь деньги и что я тебе шубу на твои деньги покупаю, а не в подарок дарю.
А откуда я деньги возьму?
Да ведь я дал тебе тридцать рублей, чтоб ты из приличия при приказчиках их мне передала, будто на шубу.
Полноте вам перешептываться-то!.. Тех денег давно уж и нет у меня. Велики ли деньги тридцать рублей! улыбалась Акулина.
Скажи на милость, как ты заговорила. Ай да баба!
Акулина даже ногой топнула.
Да и что же это такое! Поведете вы меня шубу покупать или нет? возвысила она голос, но тут же спохватилась и прибавила: Впрочем, сначала мне надо еще здесь у вас в лавке. Давайте кухарке Анисье ситцу на платье.
Я принесу, принесу Сегодня вечером принесу.
Нет, я хочу сама выбрать. Васильюшка, обратилась она к приказчику, покажи-ка, голубчик, мне ситчиков поманеристее.
Трифон Иванович отошел к стороне и только пыхтел и отдувался. Приказчики украдкой перемигивались друг с другом и шептали:
Сама барская барыня пришла. Госпожа мадам от корыта.
Акулина выбирала ситец и шутила.
Только уж смотрите, свою-то ключницу не обмеривать! говорила она приказчику. Ну, это кухарке на платье. А теперь давайте мне хорошее тканьевое одеяло для кровати. Это я себе. Трифон Иваныч! Можно?..
Покажите ей покрывала тканьевые скрепя сердце отвечал хозяин.
Вы уж и матерьицы шелковой мне на платье. Можно, Трифон Иваныч?
Трифон Иванович молчал.
Давай, давай говорила Акулина приказчику. Давай материи-то получше! А с хозяином я уж дома сочтусь.
Она отобрала товар и сказала:
Ну, ужо вечером все это принесите к нам домой, Трифон Иваныч! обратилась она к хозяину. Идемте теперь шубу-то покупать. Я освободилась: все, что нужно, отобрала. Ну, прощайте, молодцы. Спасибо вам. Счастливо торговать. Трифон Иваныч! Идемте же!
Трифон Иванович тяжело вздохнул, как-то весь съежился и, боясь смотреть в глаза приказчикам, поплелся за Акулиной.
X. Нимфа в блаженстве
Акулина торжествовала. Она явилась домой из рынка с трехсотрублевой лисьей шубой, крытой шелковой материей. Трифон Иванович хоть и жался, хоть и отговаривал Акулину покупать такую дорогую шубу, но все-таки, по требованию Акулины, заплатил за шубу деньги. Вечером приказчики принесли ей из лавки шелковой материи на платье и тканьевое одеяло. Акулина зажгла в квартире все свечи и то и дело примеривала на себя шубу, ходила в ней по комнате, сидела, смотрелась в зеркало. От жарко натопленной квартиры и от теплой шубы пот с нее лил градом. Трифон Иванович был как в воду опущенный и ворчал. Акулина отвечала ему ласками.
А уж как я вас за эту шубу любить-то буду, так просто ужасти, голубчик вы мой седенький! восклицала она радостно.
Не ори ты! Чего ты орешь! останавливал ее Трифон Иванович. Ведь приказчики слышат. Дом у нас словно решето. В одной комнате икнешь, так уж в другой слышно, а ты про любовь орешь!
Да полноте Чего нам скрываться-то? И так уж все знают, и видят, и чувствуют. Ну, вот теперь я вам буду совсем под кадрель, коли ежели в этой шубе. В этой шубе не стыдно вам со мной и под ручку по улице пройтиться.
Мели больше. Я и с родной-то женой никогда под ручку не хаживал.
А со мной пойдете. Вот в Крещеньев день Ердань будет Поведете меня на Ердань смотреть, так там и будем гулять на манер кавалера с дамой. Чего вам стыдиться-то? Я теперь в этой шубе совсем дама, и ежели мне еще дамскую шляпку с пером
Выдумай еще что-нибудь.
А то что ж? Без дамской шляпки нельзя. Вы так и знайте, что завтра я куплю себе шляпку. Полковницкая горничная из семнадцатого номера очень чудесно знает, где эти шляпки покупать надо.
Нет, уж ты насчет шляпки-то отдумай Будет довольно И в платке походишь.
Пожалуйста, пожалуйста Если вы насчет жадности, то не беспокойтесь: у меня на шляпку и свои деньги есть, отвечала Акулина. Фу, батюшки, какая эта шуба жаркая! Инда даже взопрела вся.
Да сними ты с себя шубу-то!
Зачем снимать? Дайте мне покрасоваться-то! Пар костей не ломит.
Акулина вышла в кухню и стала показываться кухарке Анисье, хотя уже несколько раз показывалась ей в шубе.
Ты, Анисья, тронь-ка рукой материю-то, тронь-ка Шурчит Ты даве, кажись, не трогала говорила Акулина.
Трогала, родная, трогала, да давай еще потрогаю, отвечала Анисья, подмигивая кривым глазом и гладя ее но спине. Совсем купчиха первостатейная. Да что купчиха! От генеральши не отличишь.
Вот видишь, как меня хозяин ценит и предпочитает! хвасталась Акулина. Что моей душеньке захочется, то и покупает. А приказчики, одры, ничего этого не понимают и не предпочитают меня.
Последние слова Акулина нарочно произнесла громче, дабы слышали приказчики, находившиеся в приказчицкой, которая приходилась совсем рядом с кухней.
Они не понимают, идолы, что стоит мне только захотеть да Трифону Иванычу слово шепнуть, то все они с местов слетят и не будет их духа даже здесь слышно похвалилась Акулина, как бы вызывая приказчиков на возражения, но возражения не последовало; только за дверями в приказчицкой кто-то громко захохотал.
Акулина отворила дверь в приказчицкую и заглянула туда. Смеялся приказчик Андреян.
Ты это надо мной смеешься, что ли? спросила она и прибавила: Смейся, смейся, немного уж тебе у нас посмеяться осталось.
Стану я над тобой смеяться! Я своему смеху смеюсь, отвечал Андреян.
Своему ли, чужому ли, а только остерегись покуда, а то ведь и без расчета могут согнать!
Не ты ли сгонишь?
Да как ты смеешь, паршивец эдакий, мне так охально отвечать! Что я тебе, равная досталась, что ли? Постой, вот я сейчас на тебя Трифону Иванычу нажалуюсь.
Акулина бросилась в комнаты.
Трифон Иваныч Мне от Андреяна просто житья нет. То и дело он меня задирает, начала она. Вот сейчас только вышла я в кухню, а он смешки надо мной Голубчик, вы уж сгоните его завтра Что вам до Рождества-то его держать! Ведь уж немного осталось до Рождества. А то он в Рождество напьется пьяный и ругательски меня изругает, а то так и побьет А что ежели насчет нового приказчика, то отписала я в деревню и приедет к нам мой племяш Пантелей его и возьмете в приказчики. Он человек тоже торговый: в Москве яблоками торговал и в извоз ездил. Сгоните, голубчик, завтра Андреяна.
Трифон Иванович воздевал только руки к потолку и шептал:
Нельзя так, Акулина, нельзя! Нечего тебе в торговые дела вязаться! Андреян мне перед праздником нужен. Как быть без приказчика, коли полна лавка покупателей!
Ну, коли так, я плакать буду На всю квартиру плакать буду. Пусть соседи знают, что вы надо мной тиранствуете
Акулина села на стул и, закрыв лицо руками, начала причитать.
Меня обижают, а хозяева и заступиться за меня не хотят. Я сирота в здешнем месте Женщина я сырая, слабая
Не вой, не вой ты, бога ради! Довольно махал руками Трифон Иванович.
А сгоните завтра Андреяна?
Да уж сгоню. Ну тебя
Голубчик, как я любить-то вас за это буду! А Пантелей приедет, вот вы его в приказчики и возьмете. Он человек торговый.