Могу я
Я подумала, что ты хочешь спросить, можно ли тебе называть меня Минни. Но ты хотел знать, можно ли мне позвонить. С какой стати ты задал мне этот вопрос? С какой стати я ответила да? Я бы ответила да, Эд, и разрешила бы тебе называть меня ненавистным именем, которое я терпела только от человека, любившего меня больше всех. Но я ответила: «Да, конечно, звони, и, может, на следующих выходных сходим в кино». У желаний, Эд, есть одно свойство: ты понимаешь, о чем мечтаешь, только когда это что-то появляется у тебя перед глазами. Как галстук на гаражной распродаже идеальная вещица в полупустом ящике. Ты запросто заявился к Элу без приглашения, но вот вечеринка закончилась, и я мечтала только о тебе, словно о самом желанном подарке. Я ведь даже никого не искала а если и искала, то точно не тебя, но теперь мое сердце рвалось куда-то в темноту и стучало так громко, что Тревор в любой момент мог проснуться.
Это был Эд Слатертон? спросила меня Лорен, стоя с пакетом в руках.
Где? откликнулась я.
Там. Не задавай глупых вопросов. Это был он. Кто его пригласил? Просто бред какой-то, что он здесь забыл?
Ну да, сказала я. Никто его не приглашал.
И он попросил у тебя номер телефона?
Я сжала кулак, чтобы спрятать крышечки от бутылок.
Угу.
Эд Слатертон к тебе подкатывает? Он позвал тебя на свидание?
Вообще-то никуда он меня не звал, сказала я. Он просто спросил, можно ли
Можно что?
Пакет зашуршал на ветру.
Можно ли позвать меня на свидание, созналась я.
Господь всемогущий, выдохнула Лорен и тут же добавила: Как сказала бы моя мама.
Лорен
Мин идет на свиданку с Эдом Слатертоном, крикнула Лорен в открытую дверь.
Что? на пороге появился Джордан.
Эл, стоя у кухонной раковины, ошарашенно пялился на меня, как будто увидел енота.
Мин идет на свиданку
Джордан огляделся вокруг:
Правда?
Нет, ответила я, не совсем. Он просто взял мой номер.
Ну да, он это просто так сделал, хихикнула Лорен, засовывая в пакет мокрые салфетки. Может, он работает в телефонной компании.
Прекрати.
Или коллекционирует телефонные коды.
Лорен
Он позвал тебя на свидание. Эд Слатертон.
Он не позвонит, не уступала я. Мы просто поболтали на вечеринке.
Не принижай себя, сказал Джордан. Если так подумать, у тебя есть все, что Эд Слатертон ищет в миллионах своих подружек. У тебя две ноги.
И ты относишься к углеродной форме жизни.
Отстаньте, сказала я. Он не Он самый обычный парень.
Вы только послушайте ее: обычный парень. Лорен подобрала какие-то бумажки. Эд Слатертон позвал тебя на свидание. Просто бред. Такой же бред, как «Взгляд на крышу».
Ничего бредового в этом нет, как и в прекрасном фильме, который, кстати, называется «Взгляд на потолок». И вот еще: он не позвонит.
Поверить не могу, сказал Джордан.
А тут и не во что верить, обратилась я ко всем присутствующим и к себе самой в том числе. Была вечеринка, на нее пришел Эд Слатертон, теперь все закончилось, и мы убираемся.
Ну так помоги же мне, произнес наконец Эл, протянув мне мокрую чашу для пунша.
Я вбежала на кухню и стала искать полотенце.
Это нужно выкинуть?
Что?
Эл показал на крышечки, зажатые у меня в руке.
А, да, сказала я, но, отвернувшись, сунула крышечки в карман.
Эл отдал мне чашу с полотенцем и пристально посмотрел на меня.
Эд Слатертон?
Ага, ответила я, стараясь не зевнуть. Меня распирало изнутри.
И он правда хочет тебе позвонить?
Не знаю, сказала я.
Но ты на это надеешься?
Не знаю.
Не знаешь?
Он мне не позвонит. Это же Эд Слатертон.
Я знаю, кто он такой, Мин. Но ты зачем тебе?..
Не знаю.
Ты знаешь. Как ты можешь не знать?
Я умею уходить от ответа:
С днем рождения, Эл.
Эл покачал головой наверное, потому, что я улыбалась. Улыбалась я, наверное, потому, что вечеринка закончилась, а у меня в кармане остались крышечки от бутылок. Возвращаю их тебе, Эд. Забирай. Как бы я хотела вернуть тебе улыбку, и тот вечер, и все остальное.
Это билет с нашего первого похода в кино. Видишь, на нем написано: «Грета на воле, студент, утренний сеанс, 5 октября», день, о котором я никогда не смогу вспоминать спокойно. Не помню, твой это билет или мой, но помню, что я купила оба билета и ждала тебя у входа в кинотеатр, стараясь не переминаться с ноги на ногу, как будто на морозе. Ты почти опоздал я уже потом поняла, что для тебя это нормально. Я что-то чувствовала. Ты не придешь вот что я ощущала, представляя, что в фильме «5 октября» камера перемещалась бы туда-сюда по улице и захватывала бы в кадр меня: одинокая я с мрачным видом болтаюсь у дверей кинотеатра. «Ну так что, думала я. Ты всего лишь Эд Слатертон. Приходи. Что такого? Приходи, давай, где же ты? Черт, неужели все были правы насчет тебя? Докажи им обратное. Где ты?»
И вдруг ты, похлопав меня по плечу, снова появился в моей жизни из ниоткуда. Твои непросохшие волосы были зачесаны назад, и ты улыбался наверное, волновался. Или, как я, почти не дышал.
Привет, пропищала я.
Привет, сказал ты. Прости, что опоздал, если опоздал. Забыл, в какой кинотеатр мы идем. Сюда я обычно не хожу. Думал, мы в «Интернэшнл» собирались.
В «Интернэшнл»? «Интернэшнл» и «Карнелиан», Эд, это разные вещи. В «Интернэшнл» по кругу показывают британские фильмы по одним и тем же романам Джейн Остин и экологические документалки. И кто же тебя ждал у «Интернэшнл»?
Никто, ответил ты. Мне там было очень одиноко. Здесь мне больше нравится.
Мы стояли совсем рядом, и я открыла входную дверь.
Значит, ты здесь никогда не был?
В восьмом классе нам здесь показывали что-то про Вторую мировую. А до этого папа водил нас с Джоан смотреть какой-то черно-белый фильм. Это, кажется, было еще до того, как он встретил Ким.
А я здесь чуть ли не каждую неделю бываю.
Отлично, сказал ты. Теперь я знаю, где тебя искать.
Угу, пробурчала я, упиваясь твоими словами.
Ладно, напомнишь, что мы сегодня смотрим?
«Грета на воле». Шедевр П. Ф. Мейлера. Его редко увидишь на большом экране.
Мм, протянул ты, оглядывая полупустой холл. Зрителей было мало: только завсегдатай-бородач, который снова пришел в кино один, еще влюбленная парочка наверное, студенты и старушка в красивой шляпе, на которую я засмотрелась.
Я возьму билеты.
Я их уже купила, сказала я.
А, ответил ты. А мне тогда что купить? Попкорн?
Обязательно. В «Карнелиане» его умеют готовить.
Отлично. Возьмем с маслом?
Бери какой хочешь сам.
Нет, сказал ты, дотронувшись до моего плеча. Ты, конечно, этого не помнишь, но я почти растаяла. Возьмем, что хочешь ты.
Я уже получила то, чего мне хотелось. Мы сидели на моих любимых местах в шестом ряду. Выцветшая роспись на стенах, липкий пол. Бородатый мужчина, как всегда, сел на задний ряд его привычки всегда были одинаковы и вымеренны, как углы прямоугольника. Сбоку и чуть позади от нас устроилась старушка: она сняла шляпу и положила ее на соседнее сиденье. А рядом со мной сидел ты, Эд, и, когда погас свет, ты обнял меня и у меня внутри все перевернулось.
Занавес открывается, и «Грета на воле» начинается с яркой, блистательной сцены. Лотти Карсон играет хористку. У нее на подбородке ямочка благодаря ей актриса стала любимицей Голливуда и любовницей П. Ф. Мейлера. В книге «Когда гаснут огни: краткая иллюстрированная история кино» на фотографиях с роскошных вечеринок Мейлер крепко обвивает Лотти руками. В этом фильме она чуть старше меня, в руках у нее кружевной веер, на голове крошечная шляпка; в сопровождении оркестра она исполняет песню «Ты просто прелесть, милый», а с потолка на веревках свисает картонное блестящее яблоко. Майлз Де Ла Раз с напомаженными усиками, сидя в ложе между угрюмыми телохранителями, не может отвести от Лотти глаз, а ты, забыв о попкорне, сжимаешь мою ладонь обеими руками, теплыми и словно наэлектризованными.
За кулисами Майлз показывает, какой он поганец, словно одних усов было недостаточно, чтобы мы об этом догадались. «Грета, я тысячу раз просил тебя не разговаривать с этим уродом-тромбонистом», «О, мы с Джо всего лишь друзья» и так далее. Потом, наверное, был еще диалог и еще песня, но
ты меня поцеловал. Это было неожиданно, хотя, мне кажется, нет ничего неожиданного в том, чтобы поцеловать кого-то на свидании, особенно если ты Эд Слатертон или, раз уж я решила написать всю правду, если ты Мин Грин. Отличный первый поцелуй: нежный и прерывистый; я и сейчас, сидя в пикапе отца Эла, чувствую его на шее так же отчетливо, как солнечный свет и тряску машины. «Что же ты сделаешь дальше?» подумала я, а потом под ра-та-та автоматов в переулке, под свист пуль, вонзающихся в футляр для инструментов, и под крики Лотти Карсон, одетой в норковую шубку, сама поцеловала тебя.
Лотти Карсон нужно уезжать из города, а мы остаемся на своих местах. Верный соратник Майлза Де Ла Раза, лысый тип, игравший простуженного очкарика в «Полночном ужине», сажает Лотти на поезд, а она швыряет норковую шубку прямо в его недовольное лицо. Но ты, наверное, не помнишь эту сцену, потому что мы были заняты французским поцелуем: твой влажный рот источал тончайший аромат мятной зубной пасты. Как-то однажды мы с Элом смотрели «Грету на воле» и «Хватай пушку» у него дома и угощались пиццей с холодным кофе, от которого на меня напала болтливость, а на Эла тревожность: у него тряслись колени и он не знал, куда девать руки. Так что эту сцену я видела. Боже, как же Лотти пожалеет о том, что выбросила шубку, ведь поезд едет все дальше и дальше на север. На большом экране склейки сцен смотрятся еще лучше, края изображения затуманены, и мы видим названия городов: «Буффало! Следующая станция Буффало!» а затем становится только интереснее: «Вустер! Бадвуд! Чокипонд! Даксбриз!» и так пока Лотти не приезжает в Юкон, где ее на собачьей упряжке встречает укутанный Уилл Рингер, который готов увезти Лотти еще дальше и спрятать А твоя рука скользит по моей шее, и я не знаю, станешь ли ты трогать меня за грудь через почти самую любимую мою блузку со странными жемчужными пуговицами, из-за которых ее приходится стирать вручную, или же ты просто подержишь меня за талию, прежде чем опуститься еще ниже, и расскажешь ли ты кому-то, если я захочу тебя остановить, и прошло всего двадцать минут от нашего первого фильма на первом свидании, а ты уже вовсю прикасаешься ко мне. Я отнимаю свои губы от твоих и вижу, что Лотти Карсон одна спит в иглу, а Уилл Рингер у него заиндевела борода; он сбреет ее по просьбе Лотти, которую он любит, спит с собаками. Затем мы, едва держась за руки, спокойно сидели в темноте до конца фильма, а потом на экране был долгий-долгий поцелуй, а потом мы, моргая, стояли в холле, и я спросила, что ты думаешь о фильме.
Хм-м, протянул ты, пожал плечами, посмотрел на меня, снова пожал плечами и покачал ладонью вправо-влево мол, фильм так себе, а мне захотелось схватить тебя за запястье и прижать твою руку туда, куда совсем недавно я бы тебя не пустила. Мое сердце, Эд, бабахало, требуя, чтобы это случилось прямо 5 октября в кинотеатре «Карнелиан».
Ну, мне фильм понравился, сказала я, надеясь, что не покраснела от собственных мыслей. Спасибо, что посмотрел его со мной.
Угу, буркнул ты и добавил: Всегда пожалуйста.
Всегда пожалуйста?
Ты поняла, о чем я, сказал ты. Прости.
Прости?
Нет, ответил ты. Я хотел спросить: чем теперь займемся?
Хм-м, задумалась я, а ты посмотрел на меня так, словно забыл свой текст. Чем с тобой можно заняться? Я рассчитывала, что ты сам что-нибудь предложишь, потому что я позвала тебя в кино. Есть хочешь?
Ты слегка улыбнулся.
Я играю в баскетбол, отозвался ты, так что ответ всегда «да».
Понятно, сказала я, мечтая о чае. Смотреть, как ты ешь? И это весь день, всё 5 октября? У меня в голове до сих пор блистал образ Греты, и мне хотелось, чтобы мы сделали что-то такое
А потом я вздохнула, вздохнула по-настоящему. Мне пришлось вести тебя ведь ты не мог вот так сразу все понять к началу истории, благодаря которой «5 октября» стал бы таким же чудесным фильмом, как тот, что мы только что посмотрели. К чему-то большему, чем старушка, что прошла мимо, чему-то большему, чем все, что могло попасться тебе на глаза обычным серым днем. В моих мечтах перед нами открылся занавес, и я взяла тебя за руку, чтобы показать тебе что-то большее, чем поцелуи двух влюбленных студентов в кинотеатре, что-то лучшее, чем чай для девушки и обед для спортсмена, ведь это случается в любой другой день с любыми другими людьми, я хотела показать тебе нечто волшебное на большом экране, нечто сверх, нечто
необычайное.
Я вздохнула и махнула рукой в нужном нам направлении. Я устраивала приключения прямо у тебя под носом, Эд, но ты их не замечал, пока я их тебе не показывала, и вот поэтому мы и расстались.
У меня разрывается сердце оттого, что приходится отдавать тебе этот мини-постер, но твое сердце тоже разбито, так что, думаю, мы в расчете. Да и все равно я по понятным причинам больше не могу видеть Лотти Карсон, поэтому, не верни я этот постер тебе, он сгнил бы где-то на свалке, а так ты заметишь его, как только откроешь коробку, и расплачешься, глядя на ее улыбку, на ее роскошную улыбку, на знаменитую улыбку Лотти Карсон.
Что? спросил ты, глядя на старушку, которая шла вниз по улице.
Лотти Карсон, ответила я.
Кто она?
Она была в кино.
Да, я видел, она сидела за нами. У нее еще такая шляпа.
Да нет же, это Лотти Карсон, сказала я. По крайней мере мне так кажется. Она была в кино. Грета.
Правда?
Ага.
Уверена?
Нет, ответила я. Конечно, я не уверена. Но все может быть.
Мы вышли на улицу, и ты прищурился и нахмурился.
Она совсем не похожа на актрису из фильма.
Фильм сняли сто лет назад, возразила я. Включи воображение. Если это Лотти, значит, она тайком пришла в «Карнелиан», чтобы посмотреть на саму себя, и об этом знаем только мы.
Допустим, это она, не уступал ты. Но как это проверить?
Это невозможно проверить, ответила я. Точно не сейчас. Но знаешь, я кое-что почувствовала. Во время долгого поцелуя в конце.
Ты улыбнулся, и я поняла, о каком поцелуе ты думаешь.
Да, ты кое-что почувствовала.
Я не о том поцелуе, сказала я и снова почувствовала, как ты обеими руками нежно отводишь мои волосы назад. Я про поцелуй в фильме.
Подожди немного, сказал ты и вернулся в кинотеатр.
Дверь за тобой захлопнулась, и я смотрела на тебя сквозь мутное стекло, словно ты был на пленке без фокуса или на поблекшей гравюре. Ты быстро приблизился к стене, чуть нагнулся, а потом поспешно вышел на улицу, взял меня за руку, и мы на красный свет перебежали Десятую авеню к химчистке. Я посмотрела на часы над вешалкой, которую работники химчистки крутят, чтобы найти одежду клиентов. Фильм оказался коротким, и у меня было полно времени до часа, к которому я обещала маме быть дома и к которому условилась созвониться с Элом, чтобы рассказать ему о свидании во всех подробностях. Вещи в пластиковых чехлах кружились друг за другом, словно им устроили учебную пожарную тревогу, но вот вешалка остановилась, и неказистое платье упало в объятия морщинистой женщины. Но ты, положив теплую руку мне на щеку, повернул мою голову, и я поняла, что ты хочешь мне показать. Из книги «Когда гаснут огни: краткая иллюстрированная история кино» я знала, что это называется мини-постер его-то ты и стащил из «Карнелиана». Судя по цветовой гамме, ты держал в руках настоящий классический образец постера, на котором были и ямочка на подбородке, и улыбка. На фоне метели красовалась любимица Голливуда милашка Лотти Карсон.
То есть, по-твоему, спросил ты, эта актриса и вон та женщина один и тот же человек?
Посмотри на нее, сказала я и взялась за уголок постера. У меня перехватило дыхание, когда я до него дотронулась. Я держалась за один уголок постера, ты за другой, в третьем углу виднелся логотип Bixby Brothers Pictures, а четвертый уголок, как видишь, оторвался и остался висеть на кнопке в холле кинотеатра, когда ты сорвал постер, чтобы мы вместе могли рассмотреть Лотти Карсон.