Или хочу? Хочу? Я хочу посмотреть?
Тяжелые движения, и кровать скрипит под его мощным телом. Чувствую, как оно горячо, и как этот жар потихоньку касается моего тела, пока меня совсем не прожигает от этой близости, пока Цербер не впечатывает меня в свое раскаленное туловище.
И я вскрикиваю, но мой крик тут же утопает в мягкости одеяла, которое накрывает нас сверху.
Ноги и руки начинает покалывать. Сначала едва ощутимо, а потом очень сильно. Я буквально чувствую, как жизнь возвращается в мои омертвевшие на морозе конечности. Цербер делится со мной своим теплом. Согревает, буквально укутав собой.
Я открываю глаза. На секундочку. И встречаюсь в ним взглядом. И тут же будто лечу в пропасть его горящих глаз. В свободном полете захватывает дух. И теперь меня снова трясет. Но на этот раз не от холода. И по мере того, как мое ледяное тело становится теплее, меня бросает в другую крайность. В жуткий жар, что уже пустил свои горячие языки где-то в моей груди. И я пытаюсь отстраниться, но лишь сильнее упираюсь в литые мускулы.
А ведь Цербер даже ничего не делает. Просто прижимает меня. Согревает собой. Я сама выдумываю все остальное в своей голове. В ярких красках представляю.
Тепло, о котором я так долго мечтала в лесу, буквально сводит меня с ума. Я все же сдаюсь, расслабляюсь в этой неге, придаваясь ощущениям полностью. Дурные мысли исчезают, остается лишь невнятная каша. И мне хорошо Черт возьми, как мне хорошо!
А потом начинаю чувствовать, как где-то в районе моего живота пульсирует раскаленная дубина, плотно вжимаясь в меня.
Глава 9
Ассоль
Пытаюсь отстраниться. Мне это как воздух нужно. Чувствовать, как в тебя упирается возбужденная мужская плоть, невыносимо. Для меня это слишком.
Куда? дергает на себя. Резко. Будто ни с женщиной обращается. У меня аж кости хрустят. Лежи. Грейся. Мне не надо, чтобы ты тут коньки отбросила.
И вот я снова вдавлена в мускулистое тело. Крепкое настолько, что сложно поверить, настоящее ли оно. Только на этот раз Цербер откидывает мою ногу так, что его твердое как камень бедро оказывается между моих ног. У того самого места. И когда я прижимаюсь к нему жаркой плотью, внутри что-то сжимается. Что-то такое, чего я раньше никогда не испытывала.
Рвано дергаюсь. Выпутаться хочу. Но не выходит. При каждом движении мои складочки трутся о его обнаженную ногу. И там всякий раз разливается порочное тепло. Я буквально чувствую, как оно загорается на нежных губках, а потом попадает в кровь, распространяясь по всему телу.
Щеки горят огнем. Пылают так, что блины пожарить можно. Я в жизни такого стыда не испытывала. И такого постыдного неожиданного влечения тоже.
Чувствую его широкую ладонь на моей спине. Как она ползет по ней сначала медленно, а потом все более жадно. С нажимом. Не проходит и пары секунд, как Цербер уже без стеснения мнет мое тело. А я отчего-то больше не сопротивляюсь.
Почему-то только сейчас вспоминаю своего парня. Молоденького красавчика, с которым познакомилась на студенческой вечеринке. Все было классно. Мы заботились друг о друге, гуляли, вот только до того самого не доходило. Я ведь отлично знаю отца он бы Кириллу яйца оторвал, если бы только узнал, что мы трахаемся. И я хотела оттянуть этот момент. Защитить. Не переводить наши прекрасные отношения в горизонтальную плоскость.
А Кирилл не оценил моих стараний. Неделю назад я сняла его с какой-то сисястой бабы. А теперь что? Лежу рядом с голым мужиком вдвое старше меня. Сильным. Горячим. Могучим. И цепенею от его присутствия. Позволяю трогать себя и ловлю кайф оттого, как бесстыдно прижимаюсь к чужому телу своей киской.
А его руки клеймят меня своими касаниями. Руки, которые убивали людей, крошили зубы, возможно, даже вырывали чужие сердца. А теперь сжимают мое трепещущее, едва согревшееся тело.
Разве такого бандита можно захотеть? Самой пожелать под ним оказаться? Чтобы продрал все внутри своей дубиной, которая, все еще прижимается ко мне и, кажется, раздувается все больше и горячее?
Становится так жутко, что я замираю. Меня сжимает параличом. Спина до боли выгибается в пояснице. Я как представлю, что за мясник передо мной, и какая я хрупкая и беззащитная перед ним, так в глазах темнеет.
Но я же не собираюсь не собираюсь с ним спать. Смешно звучит даже в моей голове. Цербер ведь не станет меня спрашивать. Возьмет. Силой на себя насадит, если потребуется. Он так и сказал. С самого начала. Что разрешение не нужно, и что женщины сами сами его член хотят. Безумие какое-то!
Но все вдруг прекращается. Цербер ослабляет захват, и я вопреки всему, теперь чувствую разочарование. Мужчина поднимается с кровати, а я так и остаюсь лежать. Кутаюсь в одеяло, медленно возвращая себе самообладание и контроль над телом. После чего то, что происходило, кажется еще более безумным. Противоестественным. Я и Цербер. Голые. Совсем. И я почти повелась на эту неприличную близость. Как лохушка последняя.
Стараюсь не опускать глаза, пока мужчина ходит по комнате. Только не смотреть! Только не туда!
Лицо бандита будто бы изменилось, стало более жестким. Резкие черты. Четко очерченные. В выражении читается какое-то напряжение.
Каждое уверенное движение кричит о силе. Она ощущается в любом жесте. Даже в едва заметном повороте головы. И оттого я чувствую себя еще более уязвимой рядом с ним.
Цербер натягивает штаны прямо на голое тело. Ноги просовывает в сапоги, на плечи накидывает уже привычный для меня тулуп. Одной ручищей загребает чайник и куда-то уходит.
Долго раздумываю над тем, что делать дальше. Может, хоть белье натянуть? Прикрыть прелести, ставшие слишком чувствительными от близкого контакта со зверем. В сосках налилась непривычная тяжесть, а между ножек распространилось тягучее тепло.
Мужчина возвращается в дом гораздо быстрее, чем я успеваю принять решение.
В баню пойдем, говорит он мне, и тут же хватает на руки прямо в одеяле, предварительно посильнее укутав меня в него. Как малыша заворачивает.
А, может, уже оставишь меня в покое?! выплевываю с обидой. И обидно мне за свою уродскую реакцию на подонка. Я сама буду решать, что мне делать.
Уже нарешалась, отрезает. Прижимает меня сильнее и выносит из дома на морозную улицу.
Цербер тащит меня куда-то за дом. Вносит в маленькое, слегка покосившееся строение. Там почти нет света. Тусклая лампочка дает минимальное освещение.
Ставит на пол, сбрасывает одеяло. И тут же заносит меня в другую комнатку. Парилку. Где температура градусов двести, не меньше. И мое тело тут же покрывается крупными каплями пота. А голова начинает кружиться от жары. Я будто дурею.
А когда Цербер, раздевшись, возвращается в парилку, я не успеваю среагировать, и мой взгляд устремляется прямо туда. Прямо в то самое место.
Страх мгновенно парализует мышцы. Даже задрожать не получается. Громадная дубина устрашающе покачивается на фоне литых мышц. Его член выглядит даже крупнее, чем я предполагала и до сих пор готов к сексу. К жесткому сексу. Такой если во мне окажется на части порвет.
Цербер окатывает лавку водой.
Давай, забирайся, указывает на нее. Жарить буду.
Жарить? переспрашиваю с ужасом.
Я сказал парить. Но отжарить тоже могу, на его губах появляется полуулыбка, больше похожая на оскал.
Делать нечего, и я, как в бреду, забираюсь на высокую лавку. Ложусь на живот. Глаза сами собой закрываются. Тело уже не просто влажное, а мокрющее. От жара. Трудно дышать.
Первый удар веником легонько прожигает кожу. За ним следует другой. Сначала спины касается раскалившийся от замаха воздух, а потом уже тяжесть влажных листьев.
Мускулистое тело уверенно движется прямо перед моими глазами. Какой же он все-таки Наверное, это и заводит, сила его животная. Именно такая, настоящая. Этот неандерталец бородатый каким-то образом сумел всколыхнуть во мне желание.
Сама не замечаю, как начинаю постанывать. Как легкие прожигающие удары веником сменяются жесткими касаниями ладоней и наоборот. Как властные пальцы оказываются у меня между ног, утопают в предательской влаге, и тело подбрасывает как от удара тока.
Сука! доносится до моего слуха хриплый рык.
Цербер, кажется, откидывает веник, грубо стаскивает меня с лавки. Не церемонясь. Прижимает к ней же головой. И я даже пискнуть не успеваю, как на влажную дырочку надавливает его мощный конец.
Не знаю, откуда беру силы, чтобы выкрикнуть одну единственную фразу, но понимаю, что если не сделаю этого, бандит разорвет меня так, что не заштопать:
Я девственница! кричу, и воздух тут же покидает легкие.
Глава 10
Ассоль
Чего, блядь? в словах Цербера нет привычной сдержанности. Кажется, сейчас он готов показать мне свое истинное лицо.
Мужчина выглядит недовольным. Даже злым. Его пугающий стояк все еще смотрит в мою сторону и, кажется, вот-вот лопнет от натуги. Как он с таким напряжением вообще смог остановиться? Мужики ведь животные, которым похоть кислород в мозг может мигом перекрыть.
А этот справился. Сделал шаг назад. Переборол желание. Вот только смотрит все равно так, будто сожрать хочет. Прямо здесь и сейчас. Вместе с костями. Полностью. Странно, что вообще остановился.
И я теперь будто впервые вижу этого мужчину. Похотливого. Агрессивного. Зверя настоящего. Это уже не тот мужик, что спас меня. Это Цербер. Правая рука моего отца.
Разгоряченный орган подергивается между его ног, и у меня скручивается внизу живота. Теперь точно от страха. Не от возбуждения. Я как ото сна воспрянула. Поняла, наконец, какую ошибку совершила, позволив себе почувствовать рядом с ним желание.
Я девственница, повторяю. Но уже тихо. Точно боюсь его реакции.
Шмыгаю носом и отчаянно стараюсь не заплакать. Плакать при нем нельзя. Я не стану показывать слабость.
И я должен в эту хуету поверить? Хлюпаешь как заправская шлюха! выплевывает.
По телу прокатывается колючая волна. Несмотря на адское пекло вокруг, у меня все леденеет изнутри. Я ведь правда потекла. Так сильно, что пальцы Цербера буквально утонули во влаге между моих ног. А потом он сдернул меня с лавки и
Лоно болезненно сжимается, когда я вспоминаю этот момент. У меня как перед смертью вся жизнь перед глазами пронеслась. Страх и животная жажда скрутились в один взрывной комок.
И я понимаю раздражение мужчины. С таким ненасытным возбуждением я бы тоже рвала и метала. Но мне сейчас как никогда в жизни нужно, чтобы Цербер поверил.
Я никогда. Честно. Ни одного разочка, вжимаюсь в лавку, будто это поможет.
Нагота теперь кажется ощутимой. Я впервые вспыхиваю стыдом и хочу прикрыться. Какое-то запоздалое осознание. И оно как снежный ком растет все больше с каждой минутой. А Цербер сатанеет. Кулаки, как две огромные кувалды, сжимаются все сильнее.
Все его тело покрыто капельками пота. Они медленно стекают вниз, очерчивая каждую надутую мышцу. Божечки И весь вид такой. Устрашающий. По-моему, зверь готов убивать.
А я не дышу, пока жду решения. Трусливо сжимаюсь, пытаюсь по-дурацки прикрыть грудь и лобок. Можно подумать, Цербер до сих пор не успел их как следует рассмотреть, и это поможет!
Ладно, выдыхай, вдруг произносит холодно. Я целок не деру.
Вроде и радоваться надо, а мне обидно становится. Даже не знаю почему. Я бракованная для него, получается?
Повезло тебе, Соловьева. Но если узнаю, что соврала
Нервно сглатываю. Ему даже договаривать не надо. Все ясно без слов. Только вот я свое дело знаю. С мужчиной не была, и это чистая правда.
Окидывает меня взглядом, точно хочет в последний раз насладиться никем не тронутым юным телом. Сколько таких он видел за свою жизнь? Наверное, все бабы уже смешались. С таким-то прибором Цербер точно целибат не принимал.
Помойся пока, безразлично бросает и выходит из парилки.
И тут я понимаю, что, кажется, все это время не дышала. А сейчас дурно становится и от жары и от всего прочего.
Выхожу в предбанник, чтобы немного остыть. Там нет ни моих вещей ни даже одеяла. Я бы конечно не стала сбегать сейчас, но с одеждой было бы спокойнее что ли.
Немного отдохнув, возвращаюсь в пекло. Душа здесь, конечно же нет. И мне стоит огромных трудов разобраться, как в таких местах вообще моются. Тело приходится натирать мылом. Обычным таким, которое даже не пахнет. А про увлажнение кожи вообще молчу. Хотя, прекрасно понимаю, что кусок дешевого мыла меньшее из всех моих бед.
Цербер не идет из головы. И я когда о нем думаю, меня бросает в дрожь. Появляется странное желание потрогать себя между ног. Прямо как это делал он. Но я борю эту грязь. Не хочу идти на поводу у низменных инстинктов и не буду. Я, между прочим, принца ждала. Ласки на белоснежных простынях. А не чтобы цепной пес отца, пусть и бывший, грубо поимел меня как какое-то животное.
Через какое-то время мужчина возвращается с одеждой для меня. А потом мы ужинаем. Не знаю, откуда в доме взялась вся эта еда. Да мне и неинтересно. С Цербером не общаемся. Только перекидываемся дежурными фразами, которые вообще ничего не значат.
Я так много хочу спросить у него, но не сейчас, не сегодня. Сегодня бы рожу его не видеть, не вспоминать весь этот позор. А нам ведь еще спать вместе, другой кровати то в доме не появилось.
Как только Цербер куда-то уходит из дома, я спешу улечься спать. Быть может, мне повезет, и получится уснуть раньше, чем рядом со мной окажется его бесподобное горячее тело. С королевским стояком
***
Просыпаюсь и слышу шуршание одежды. Лежу лицом к стене и поворачиваться не спешу. Нужно прощупать почву. Понять, чего ждать.
Теперь поговорим? женский голос. Приятный. Но какой-то запыхавшийся.
Почему-то чую укол в районе груди.
О чем? холодно уточняет Цербер в привычной ему манере.
О девчонке, отзывается женщина.
Тебе пора, Алина.
Ты понимаешь, что будет, если сорвешься? Если забудешь про таблетки? гостья не отстает.
Не еби мне мозги. Я тебе не за это плачу.
Глава 11
Ассоль
Ты платишь мне именно за это, забыл? голос незнакомки такой мелодичный и плавный, что она представляется мне очень красивой и хрупкой. И я должна быть уверена в том, что ты осознаешь последствия, знаешь, что будет.
Удивительно, как у нее получается разговаривать с Цербером практически на равных. Что бы он не сказал, это не вызывает у девушки ни страха, ни паники.
Пиздец будет. Всем, кто под горячую руку попадет. И девчонке повезет меньше всех Довольна?!
В голосе Цербера проскальзывают нотки жестокости. У меня поджимаются пальцы на ногах, и неприятный спазм скручивается в желудке. Я почему-то верю его словам. Мужчина говорит искренне. Потому что так и будет.
Теперь понятно, что за таблетки он пьет. Наверное, они как-то сдерживают агрессию и его животную натуру. И, похоже, белая баночка единственное, что пока удерживает хозяина дома от желания расправиться со мной.
Ведь достаточно беглого взгляда, чтобы понять, Церберу хватит и двух пальцев, чтобы свернуть мне шею. Без особого напряжения лишить жизни, причинить адскую боль.
Мне кажется, вокруг меня сгущается мрак. И я снова сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не заплакать.
Так откажись от своей мести, неизвестная мне собеседница не отстает. Она только разрушает, Ратмир.
Ратмир цепляюсь за его имя. Странное оно. Совсем ему не подходит. Да и вообще все разговоры в окружении отца о нем были как от Цербере. Я ни разу не слышала, чтобы кто-то называл его по имени. Я даже и не знала, как его зовут.
Замолчи, Алина, пока снова тебе рот членом не заткнул.
Он что?! Он с ней? Новый странный приступ тревоги зарождается внутри.
Только проблему это не решит, угрозы девушка совсем не боится.