Солнце зашло. На другой стороне поляны развели костер, вокруг него уже собирались люди. Они весело разговаривали и собирались ужинать добытым на охоте мясом. Крил старался не принюхиваться к запахам, тем более, что пить ему хотелось гораздо сильнее, чем есть, но проклятый дым с ароматами зарумянившейся корочки и свежесваренного бульона проникал в его ноздри, щекотал, забирался внутрь живота и уже там медленно закручивал кишки в узел.
Что-то булькнуло рядом с ним. Крил улыбнулся. «Вот и видения пришли. Что ж, с ними, пожалуй, будет легче. Лучше забыться, уйти от реальности». Булькнуло еще раз.
Ты чо, помер?
Он открыл глаза, всмотрелся в сумрак, в отсветы костра на чьем-то лице.
Конопатая? Здравствуй, дорогая. Прости, мужем я тебе не буду.
Она криво ухмыльнулась.
А этот Крил огляделся. С синей Как его? Шнурок. Куда делся?
Нырок. Я ему сказала, чтобы шел поесть. Все равно тебе деваться некуда. Но он скоро вернется или вместо него кого-нибудь пришлют. Так что она стала просовывать ручонку между прутьев. На вот, открывай рот!
В руке было зажато горлышко кожаного мешка. Крил прильнул к нему губами, девчонка стала медленно наклонять мягкую бутыль. В рот полилась живительная влага. Парень жадно заглатывал воду, стараясь не потерять ни капли, но та все равно сочилась прохладной свежестью по его бороде, стекала на шею. Он остановился, чтобы перевести дыхание и тут же снова присосался к мешку, пока не осушил его полностью.
Возьми еще это, сунула ему в ладонь два плоских, изрядно подрумянившихся куска мяса. Только обрези ухватила, но тебе и это сойдет.
Сжевал подарок не задумываясь, откинулся в блаженстве на прутья.
Спасибо.
Она не ответила.
Меня будут судить? Когда? Завтра?
Чего делать? нахмурилась, но тут же и сама догадалась, что он имеет в виду. Не-е, у нас так не принято! Говорящий решает. А он сказал, что ты виноват. Значит виноват. Спор только каким способом тебя
Крил подвинулся к ней ближе, опасливо поглядывая в сторону костра.
Я не убивал Белого. Ты хоть мне веришь?
Она смотрела ему в глаза несколько долгих мгновений.
Знаю, что не ты. Хотя в гнезде таких ножей делать не умеют. А разрез на горле очень тонкий, ровный. Сама видела.
Парень в отчаянии сплюнул.
На реке я был, у моста! За вожаком нелюдей погнался. Не мог я Белого убить, не мог!
Тише, дурак.
Она тоже оглянулась на костер. Потом снова повернулась к пленнику, сама подвинулась, едва не касаясь его носа своим.
Ближе к утру, за три четверти ночи, я приду. Жди.
Придешь? И И что? Зачем?
Освобожу тебя, вместе уйдем из гнезда. Сейчас-то никак.
Она выпрямилась, собираясь исчезнуть.
А охотник? Хорек этот или кто другой?
Мои проблемы.
Постой! он успел схватить ее за руку. Тебе-то это зачем?
Не сейчас. Будет еще время. Наверное.
Но Крил не отпускал и она недовольно сморщила нос.
Говорящий убил Белого. И я с ним в одном гнезде жить не стану. Все, пусти!
Вывернулась, шаркнула ножкой, закидывая песком и пылью влажные следы на земле. Их бы и так никто не заметил, но девчонка рисковать не хотела.
Скоро вернулся охотник с ногами, обмазанными синим. С ним был другой, они кого-то обсуждали кажется, женщину или девушку, приглянувшуюся одному из них. Потом Нырок вспомнил о пленнике, пнул деревянные прутья.
В муравейник тебя решили поставить. Слышь, пришлый?
Охотники громко рассмеялись. Постучали для острастки пиками по клетке.
Ладно, пойду я, сказал синеногий. Смотри не пореши его раньше муравьев, а то уж больно он злой на язык. Любого выведет.
Как часто бывает осенью, после жаркого дня лес окутало стужей. Сытому ничего пережить можно, а Крилу на двух мясных обрезках пришлось туго. Медленно пробирающийся под одежду холод заставлял его трястись мелкой дрожью. Был бы на воле, можно приседать, прыгать, а в клетке хоть вой!
Охотнику тому хорошо, он иногда отлучался к костру, хоть и поглядывал оттуда на маленькую тюрьму, не оставляя ее без присмотра. «И как Конопатая собирается от него избавиться? Больно уж обязательный, гад».
Крил снова свернулся клубком, только на этот раз не от жары, а от холода. Когда дело пошло за полночь, задремал. Тревожным сном, который отдыха не дает, а бдительность нарушает. Вот и застала его девчонка врасплох, когда острым кулачком в скулу пихнула.
А?!
Ш-ш-ш Все гнездо разбудишь. Держи! протянула кухонный камень, каким мясо разделывают. Другого нет. Тем более такого, каким ты С которым к нам от Больших лодок пришел.
Хочешь, чтобы я этим липкие листья перепилил?
Клетка закрывалась просто: одна ее стенка приматывалась к другим тонкими листьями. Особая это зелень, растет на окраинах болот. Листья дают сок и склеиваются со всем, к чему прикасаются, чтобы потом моментально засохнуть. Если намотать побольше, то иной раз и топором не разрубишь. Один только верный способ обжечь огнем, тогда листья расслаиваются. Но сейчас ползать с факелом около клетки не с руки.
Мне тут и со своим-то ножом, Крил старательно перепиливал листья изнутри, пока Конопатая занималась тем же снаружи, времени надо как на подъем и спуск по секвохе. А с твоим камешком
Сказала же нет ничего другого. Режь и не болтай. А то Нудила скоро хозяйство свое отогреет и вернется.
Слушай, Нудила твой и так вернется, всех поднимет. Не успеем мы далеко убежать. Надо его оприходовать.
Она замерла, повернула голову к костру.
Он уже идет! Злые ветры! Вот сейчас и попробуешь, великий оприходовальщик Пили быстрее!
И сама с утроенной энергией взялась перетирать камнем листья.
Эй, кто там? Ты чего делаешь? А ну отойди от клетки!
Тот, которого девчонка назвала Нудилой, поднял было клинок, но, увидев знакомое лицо, опустил.
Конопатая! Нечего здесь ошиваться. Вот расскажу завтра кому
Она приблизилась к нему вплотную и вдруг выкинула вперед тонкую руку, сжимающую кухонный камень. Метила лезвием по горлу, но опытный охотник успел отпрянуть.
Крил понял, что он должен выбраться немедленно, помочь ей, иначе всему делу конец. Пожалуй, за это еще и передумают, не отдадут на сжирание муравьям, а чего похуже нафантазируют. Выругавшись, он два раза пнул стенку из прутьев, но она не поддавалась, лишь отходила на два кулака. С остервенением стал бить по засохшим, одеревеневшим листьям болотной травы.
Отступая, Нудила едва смог удержаться на ногах. Конопатая пнула охотника в грудь и он все-таки свалился спиной на землю.
Тоже в муравейник захотела, тварь? процедил со злостью.
Камень воткнулся в землю там, где мгновение назад была его голова. Но охотник уже стоял на ногах, готовый ударить хрупкую противницу клинком. Что-то его останавливало, какие-то последние, ничтожные капли сомнений.
Преступные замыслы Конопатой очевидны, вина ее не требует доказательств. Но убить? Жалкую недоросль, которую и мужику еще отдавать нельзя? К тому же не чужую, из своего гнезда. А потом скажут «не сумел справиться, скрутить девку». Он в гневе сжал зубы.
Сделал ложный выпад, обманул, выбил из руки Конопатой ее убогое оружие. Подальше отбросил и свой клинок чтобы не мешал. Девчонку схватил за шею, повалил.
Дальше что, бесовка? пальцы его давили, не позволяя ей дышать.
Но и она не сдавалась: протянула руку, впилась ему в глаз.
А-а-а!!!
Охотник отпустил Конопатую, закрыл лицо ладонями, перекатываясь по земле. Девушка встала, быстро нашла его оружие. И крик боли почти сразу прервался, стал хрипом, после которого тишина.
Не стоило рассчитывать, что Нудилу никто не слышал. Да, хижины стоят в стороне, но больно уж громко он орал. Да ведь есть и другие, кто не спит, стоит в карауле на подступах к гнезду. Сейчас они будут здесь!
Конопатая подошла к клетке, в которой до сих пор отчаянно боролся с болотными листьями Крил.
Убери руки.
Он бросил камень, отполз. Девчонка замахнулась и что было сил ударила по связанным прутьям. Хватило пяти или шести ударов клинка, чтобы тюрьма выпустила пленника наружу.
Бежим!
Они рванули к деревьям. Конопатая знала, как обойти посты, легко неслась чуть впереди Крила. Надо было прожить здесь не один год, чтобы так же, как она, находить дорогу во тьме не по приметам, которых не видно, не по запахам, недоступным человеческому носу, а одним лишь внутренним чутьем.
Скоро они выскочили на заросли секвох. Крил думал, что пойдут по ним к реке или к вокзалу. Но девчонка вдруг перешла на шаг, потянула его за руку.
Сюда.
Ему показалось, что они провалились в какую-то яму. Конопатая прикрыла вход в нее свежесломанными ветками, молча увлекла парня еще дальше, вглубь таинственной норы. Когда остановились, сумели отдышаться, он сказал с сомнением:
Надо было дальше бежать.
Шепотом говори.
Крил покорно перешел на шепот.
Искать же будут.
Она не отвечала, тогда он продолжил:
И найдут. Если сидеть на одном месте.
Заметил в темноте, что она повернулась к нему.
Никуда бы мы не убежали. Нас двое, а их много. И есть очень быстрые. Все знают округу не хуже меня, а то и получше. Поэтому правильно будет затаиться и переждать.
Теперь конечно. Вылезать глупо.
Снаружи раздался приближающийся шум. Конопатая схватила парня за руку, они замолчали.
Охотники бежали гораздо тише стаи нелюдей, но их все равно было слышно. Вот один, второй Сразу несколько, очень близко! Может, трое, или пятеро. Звуки погони не стихали. Кто-то пробегал мимо, кто-то возвращался, прочесывая лес. Крилу казалось, что он видит оранжевые блики от факелов.
Ты еще можешь вернуться. Никто же не видел, как ты его стал он шептать Конопатой на ухо, но она сердито отпихнула его и снова прислушалась к звукам, идущим снаружи.
Скоро стало светать. Утро не торопилось проникать в подземелье, однако они уже видели друг друга, различали окружающие их земляные стены, в которых переплетались толстые корни.
Порой казалось, что поиски прекращены, но каждый раз охотники возвращались, слышны были их голоса, шаги.
У меня кое-что припасено, прошептала Конопатая, теперь уже сама почти касаясь губами мочки его уха.
Отползла чуть дальше, раскидывая подземную поросль, притащила мешок с завязками, в котором обнаружились запасы нехитрой снеди и еще один сосуд, такой же, как тот, из которого она поила его в клетке.
Они поели, запили водой.
Дождемся ночи и будем уходить.
Куда?
А ты сам куда собирался? Я к тому, что, может, у тебя свои планы?
Он покачал головой.
Только до вашего гнезда были мои планы. Хотел добраться и надеялся, что примите. Дальше этого не загадывал.
Считай, что не приняли. Самое время загадывать дальше.
Но Крил отмалчивался: у него и правда не было толковых идей, кроме как идти, куда глаза глядят и верить в лучшее.
Конопатая почесала нос.
На Южный базар пойдем. Слыхал о таком?
Парень утвердительно кивнул.
Что-то слышал. Ходили наши туда раз или два в год, возили кой-чего на обмен.
У меня там дядька живет. Если не помер, конечно.
А ты и дорогу знаешь?
Город, который в прежние времена на месте базара был, на большой дороге построили. Она отсюда, с берега моря, уходила, многие города соединяла. Сейчас, понятное дело, секвохой заросла. Можно вдоль нее и идти. Или другой вариант вдоль
Конопатая замолчала, прислушиваясь, снова наморщив нос. Но нет, снаружи не доносилось ни звука.
Другой вариант вдоль реки. Это будто бы и лучше, потому как подальше от секвох и меньше шансов на нелюдей напороться. Но с другой стороны, надо знать, где с широкого русла свернуть на узкое. А мне такое неизвестно.
Значит, через лес?
Через лес, согласилась девчонка.
Они терпеливо ждали ночи и лишь раз до заката услышали чьи-то шаги. Конопатая даже успела вздремнуть, она советовала сделать то же самое и Крилу. Но он не мог сомкнуть глаз. Слишком въедливый червячок страха истязал его душу, заставляя думать, что убежище в любой момент может быть раскрыто.
Крил ощупывал неровные стены вокруг себя, стараясь понять природу этого места. Выкопано человеческими руками? Может быть, может быть Он проследил за толстыми корнями, которые то исчезали в земле, то снова появлялись. Все они тянулись вверх, будто смыкаясь в невидимом «потолке» у них над головами.
Постой-ка Это что секвоха? Мы под ней сидим?
Конопатая протерла заспанные глаза.
Конечно. Старое дерево, почти пустое внутри. Скоро упадет, я думаю.
Крил все еще сидел, задрав голову, приоткрыв рот.
Не увидишь ничего. Оно не до макушки пустое, но на два десятка человек в высоту наверняка. И кто там, наверху, живет? Один лес знает.
Парень сглотнул, а Конопатая улыбнулась.
Да нет там никого, не бойся. Жуки да пауки, но не те, которых нужно опасаться.
Крилу не нравилось, что девчонка, хоть она и спасла его шкуру, ведет себя как заводила. Однако наводить порядки в их маленькой команде не хотел. Не сейчас. «Пускай резвится возраст такой. Потом все само собой встанет на места. А жуков я тебе покажу»
Когда они решились покинуть тайный приют, лес встретил их полной луной. И если бы не высокие кроны деревьев, защищающих ночь на земле от бледно-молочного света, он выдал бы их с головой.
Шли знакомой уже Крилу дорогой через малый лес, кратчайшим путем до упавшего моста. К рассвету надо перебраться на другой берег реки и уйти как можно дальше, желательно вообще за пределы древнего города.
Большелодочник помнил про ловушку, построенную жуками, но не стал предупреждать о ней Конопатую. Может, она и сама знает? Шел рядом, готовый в любую секунду схватить ее за руку, не дать сделать лишний шаг. Не то, чтобы проучить хотелось, а все-таки пусть знает, что и он ее от чего-то спас.
Оп!
Что? посмотрела на него с явным неудовольствием, попыталась высвободить руку.
Пустырь обойдем, жучья яма там. Видишь? Закрыта твердым мхом.
Да брось! Я по нему ходила и ни разу не провалилась.
Она уже занесла ногу, чтобы сделать шаг, но Крил раздраженно дернул ее за шиворот.
Ты глупая?! Там дыра была, я сам видел. Кто-то уже провалился.
Заставил Конопатую обойти опасное место. Девчонка хоть и насупилась, затаила на него обиду, но Крил видел, что она оглядывается украдкой выискивает проплешину, не до конца заштопанную жуками. «Вот и думай теперь, сколько раз ты могла бы еще здесь пройти, прежде чем твое девичье естество налилось должным весом и проломило скорлупу ловушки».
Долгое время они молчали. Даже когда перебирались через реку, когда шли по заросшим чуждыми секвохами остаткам большой дороги на окраинах города.
Солнце встает, нарушил тишину Крил. Как думаешь, мы уже вышли?
Конопатая посмотрела на небо оно и правда светлело.
Белый когда-то говорил, что дерево знак покажет, когда из города выйдешь.
В нужный момент она вытянула руку, указывая вперед и вверх.
Смотри, вон там!
Старая секвоха когда-то начала свой рост рядом с отметиной канувшего в небытие мира настоящий дорожный знак врос в ствол и поднялся с ним на три человеческих роста. Крил бормотал, читая символы, а Конопатая смотрела на него с удивлением. Сама она читать не умела, думала, что это слишком сложное и древнее знание.
«М-8. Москва 1200».
Вслух пересказывать прочитанное Крил не стал. Ни он, ни его спутница не смогли бы понять что за цифры, что за слово? Слово, которое ничего не значит.
Им нужно было отдохнуть, чтобы дотянуть до темноты без сна. Все-таки идти во тьме через лес плохая идея. Надо было вернуться к привычному порядку ночью сон, днем движение к цели.
Они отошли подальше от «дороги», чтобы в лощине разжечь маленький костерок.
Сколько идти до базара?
Дней восемь. Может, десять. Как получится.