Лес, в котором не осталось следов цивилизации, был удивительно спокойным. На месте прежних городов Крил никогда не чувствовал такого умиротворения. Может оттого, что ему удалось избежать мучительной смерти и теперь все вокруг виделось таким замечательным. Или оттого, что людей на свете слишком мало и вдалеке от гнезд их не стоило опасаться, а чтобы не столкнуться с нелюдями надо было лишь отойти от зарослей секвохи. Кого еще бояться? Животных крупнее мыши или воробья после заразы не осталось. Даже колонии насекомых-убийц, вроде тех жуков, селились поближе к людям и дорогам, заросшим секвохами, иначе жрать им будет нечего.
Знаешь, в лесу хорошо.
Конопатая посмотрела на него, дожевывая кусок вяленого мяса, потом огляделась, оценивая, насколько «в лесу хорошо».
Зимой будет не так. Если ты, конечно, намекаешь на то, чтобы остаться здесь жить.
Он грустно кивнул. Помог девчонке собрать остатки еды и они двинулись дальше.
Да, зимой не прожить. Только в гнезде. Жаль, что не получилось. Теперь вот бежать куда-то, а могли бы семьей стать в сытом месте.
Я тебе детей рожать не собиралась.
Почему это? За что такая немилость? Построил бы в гнезде дом, делом доказал, что я полезный человек. И выдали бы Конопатую за меня зарожала бы как милень
Она влепила ему звонкую пощечину. Спокойно, как ни в чём не бывало, пошла дальше. Крил потер покрасневшее от удара место.
Хорошо хоть глаз не выдавила! бросил он ей вслед.
Когда догнал, она протянула ему бесформенную связку из грубой ткани, которую все это время тащила за спиной вместе с остальными вещами, прихваченными из пещеры под деревом.
Что это?
Подарок. Хотела себе оставить, да тяжело нести. И, думаю, ты с этим лучше управляешься.
Он развернул сверток. Не поверив глазам, погладил рукой серый металл. Это был его арбалет. Крил встряхнул колчан со стрелами, оценил сколько осталось. Почти все. Кто-то, видимо, собирал использованные, выдергивал их из тел. На одном из заточенных стержней даже остались засохшие пятна.
Спасибо
Оружие привычное, пристрелянное, внушающее уверенность было последней связующей ниточкой с прошлой жизнью Крила. И не то, чтобы он тосковал по тем временам, но было приятно чувствовать в руках вложенное в металл мастерство многих поколений его народа, нечто надежное, созданное умело и не без хитростей.
Девушка повернулась к нему вполоборота лишь на мгновение, одарив легкой тенью улыбки.
Пожалуйста. Жаль, ножи забрать не удалось.
Да и прах с ними!
Хотел обнять Конопатую, пожалуй даже поцеловать. Пусть в щеку. Но побоялся снова получить по своей.
У Говорящего из под носа увела, он ценные побрякушки при себе держит.
В дом к нему забралась?
Она не ответила.
Откуда знаешь, что именно он Белого порезал?
Мешал ему. И еще видела я кое-что у Говорящего. Нож не нож Не знаю, что за штука. Тоже, видно, с давних времен сохранилась. Лезвие коротенькое, в бою от такого толку не будет. Но острое жуть! Лист с ребра располовинит. Ведь Говорящий когда увидел твои ножи, сразу сообразил, как задуманное обляпать и на чужака вину перевести. Нечего тут сомневаться он Белого порешил. Жаль, хороший был дед. Умный, добрый.
Крил обдумывал ее слова, не торопился с выводами, хотя мысли невольно сводились к одному.
То есть ты ход в его жилье имела, вещи видела. На особом счету была? Он сам, что ли, хотел тебя в жены взять?
Он уж и так сказала тихо, отвернувшись в сторону. И не со мной одной.
Охочий до баб, падаль?
Угу. Белый-то не хотел с ним разлада, только девок, тех, что лицом и всем остальным покрасивше, старался раньше замуж пристроить. И этим еще больше злил Говорящего. А кроме того За последние годы три женщины сгинули. Никто не знает, куда делись. У костра трепались, будто в лесу Говорящий логово держит, он туда пойманных нелюдей запирает. Что с ними делает только злым духам известно. Добрые в таких делах не помощники.
Она помолчала, потом продолжила.
Не даст он нового руководчика выбрать, сам все к рукам приберет. Плохо теперь в гнезде будет. В общем, при таких делах, я бы все равно ушла. Даже без тебя. Но вдвоем сподручнее, улыбнулась уже не таясь, довольная собой.
Они шли плавными зигзагами, стараясь быть на расстоянии от заросшей дороги, но иногда сближаясь с ней, чтобы не потерять ориентир. В какой-то момент Крил заметил, что Конопатая изменила направление, идет в сторону.
Эй, ты уж совсем влево взяла. Не заплутать бы.
Тут река рядом.
И что?
Нужно помыться. От тебя воняет.
Крил потянулся носом к одному плечу, потом к другому.
Запах как запах.
Это не ради моего удовольствия. Мы идем вдоль секвох и чем меньше от нас будет нести потными, грязными людьми, тем лучше. Вы там, у Больших лодок, что простых вещей не знаете? Как вы вообще выжили
Мы на берегу моря жили, у нас ветер всегда.
Лес расступился и двое вышли на угор, к спуску на песчаный берег. Река в этом месте делала поворот, на другой стороне виднелись отмели, выступающие из воды косыми полосками. Где-то за спинами Конопатой и Крила, за покачивающимися на ветру соснами, клонилось к закату оранжевое солнце и уже ложились неровным забором на поверхность реки тени от деревьев.
Парень пошел к берегу первым, иногда он протягивал руку своей спутнице, если ему казалось, что спуск слишком крут. На желтый песок Крил решился ступить не сразу: смотрел по сторонам, прислушивался. Место казалось ему открытым и потому опасным. Тогда Конопатая опередила его. Скидывая по пути одежду, зашла в реку по колено, поежилась, зачерпнула полные пригоршни холодной воды и плеснула себе на грудь, плечи. Пошла дальше, пока не скрылась по пояс и только тогда с тихим вскриком нырнула.
Одежду тоже пришлось полоскать, иначе толку от купания было бы немного. Вскоре они сидели у костра, голые, но почти не воняющие. Жевали все то же вяленое мясо.
Завтра будет теплее, сказал Крил.
Она спросила его взглядом «почему?»
Туман ползет.
Оглянулась. Действительно, с другого берега медленно спускались молочные языки непроглядья. Ползли через русло, подбирались к пляжу, а потом по нему и к самому угору, под которым парень с девушкой грелись у огня. Скоро накрыло и костер.
Пойдем в лес. Не буду я здесь ночевать.
Крил проверил одежду ветерок уже подсушил ее, можно было не бояться, что ночью замерзнут. В лесу нашли место, прикрытое со всех сторон деревьями и кустами, набросали веток, чтобы не лежать на земле.
Я к тебе прижмусь, сказала Конопатая. Но только это Ты не хорохорься, понял? Это чтоб теплее, а не для чего другого.
«Чего другого» у Крила и в мыслях не было. Он не воспринимал свою несостоявшуюся невесту, как объект вожделения. Мала, да и дерзит все время, хочет казаться умнее, чем есть. Разве с такой сойдешься?
Прижалась. Он выдохнул прерывисто, почувствовал, что тело его совсем иного мнения о том, с кем и как можно сходиться. Почувствовала и она его невольное желание, с укоризной кашлянула, но отстраняться не стала. Так и уснули прижавшись телами, но стараясь не сплетаться чувствами.
«Сколько прошло времени?» Крил открыл глаза. Темно. Может, полночи минуло, или чуть больше. Что его разбудило? Он посмотрел на Конопатую, она лежала к нему лицом, глаза распахнуты тоже проснулась. Медленно поднесла палец к губам: «тс-с-с!»
Он поднялся, расчехлил арбалет, зарядил. Звуки тихие, едва различимые в ночном безмолвии доносились откуда-то сверху. Нелюди старались не ползать по обычным деревьям, с другой стороны и человек не станет путешествовать по соснам да елкам, с чего бы ему?
Туман до сих пор расстилался по лесу рваными клочьями, он хоть и подсвечивался лунным сиянием, но мешал видеть дальше пяти шагов.
Крилу показалось, что непонятные шорохи переместились вниз, на землю. Поднял оружие и двинулся вперед, осторожно раздвигая кусты. Конопатая пыталась остановить его, схватила за рукав, энергично мотая головой из стороны в сторону «не уходи!» Он отдернул руку, хоть и заметил в ее глазах нечто, похожее на страх. «Где смелая, а тут Ну ничего. Я только погляжу и вернусь».
Один шаг, другой Еще несколько Кажется, шорохи превратились во что-то иное, чего он пока не мог распознать. Но подходил все ближе и ближе, пока из морока не проступил темный силуэт. Чуть сгорбленный, опустивший длинные руки почти до земли. Что бы это ни было, оно тяжело дышало. Да, вот что это за звуки чужое дыхание!
А-а-а-а!!!
Истошный вопль раздался сзади, там, где осталась девчонка. Крил обернулся, ничего не увидел в тумане, а когда снова посмотрел на темную фигуру, ее уже не было. Он нажал на спусковой крючок, наугад выпустив стрелу и бросился к подруге. Чуть не проскочил место ночлега, затормозил. Конопатой не было. Парень подхватил колчан со стрелами и, на ходу перезаряжая арбалет, побежал через лес, надеясь понять, куда делась та, что и «не собиралась рожать ему детей».
Конопатая! Эй! Ты где?! Конопатая!!!
Резко повернул направо почему-то подумалось, что бежит неправильно.
А-а-а! Кри раздалось впереди и он прибавил, со злостью вспарывая туман и заросли кустов.
У-ух!
У-ха!
Знакомые крики нелюдей разозлили его еще больше.
Я здесь! Я уже близко!
Выбежал на прогалину, успел заметить, как одна тварь метнулась вверх, на дерево, другая еще тащила девчонку за руку. Надеясь не столько на свою меткость, сколько на сбалансированность оружия, Крил выстрелил. Стрела воткнулась в затылок нелюдя, бросила его силой удара на землю.
Парень подбежал к Конопатой, глянул на нее мельком жива, серьезных ранений не видать. Быстро уложил на арбалет еще один металлический стержень, уже испачканный когда-то чужой кровью, натянул тетиву. Он озирался по сторонам, готовый в любую секунду выстрелить и снова перезарядить. Но посторонних звуков больше не было. Никто нападать не пытался.
Идти можешь?
Она кивнула.
Крил потянул ее за руку, но не к месту ночлега, а в сторону реки. Открытое пространство, вчера казавшееся ему опасным, сейчас обещало спасение. Там никто не сможет подобраться незаметно. Если, конечно, туман над водой рассеялся.
Девчонка отходила от пережитого, ее трясло, она постоянно всхлипывала.
Выбежали к спуску на берег, кубарем скатились вниз. Потом еще дальше, по песку, к самой кромке воды. Тумана действительно не было и Крил, постоянно оглядываясь, позволил себе чуть расслабиться.
Все, все. Успокойся. Они ушли.
Девчонку прорвало. Слезы катились ручьями, она рыдала, то подвывая, то пытаясь что-то сказать.
Ут Ут Ута-ащи-и-ли ме меня-я-я!
Все хорошо, все хорошо.
Сжимая одной рукой арбалет, он обнял ее другой, прижал к себе трясущееся тельце.
А ты у у-уше-е-ел!
Я здесь, не бойся.
«Ребенок. Совсем ребенок. Просто хотела казаться взрослее, а я, дурак, злился на нее».
Конопатая трясущимися ручонками размазывала сырость по щекам и Крил, проглотив ком в горле, решил, что никогда больше не оставит ее. Что бы ни случилось он будет рядом! И никакая тварь не причинит ей вреда, даже если для этого придется выпустить все металлические стрелы и настрогать пропасть деревянных.
Только с рассветом, когда все ночное и страшное отступило, перестало пугать, они отправились обратно в лес: нужно было забрать брошенное добро и те две стрелы, одну из которых точно можно найти. После недолгого блуждания вышли на поляну, где Крил настиг похитителей. Он до сих пор не мог понять зачем нелюди хотели украсть девчонку? Не убить, а именно украсть! Это никак не вязалось с тупыми животными, которыми он их считал.
Подошел к бездыханному телу, наклонился. Выдернул стрелу и только тогда заметил на черной шее полоску светлого металла.
Глава 4
Когда-то порт чистили, следили за фарватером. Сейчас же большая часть акватории была затянута зелеными водорослями, а ближе к берегу шевелились на ветру, словно живые, заросли камыша. Среди этих зарослей Маша и оставила баркас. До разбитой, позеленевшей пристани он добрался, а чтобы выйти обратно Вряд ли этот корабль когда-нибудь снова отправится в путешествие.
Она провела ревизию всех ценностей, которыми был заполнен трюм. Убедилась, что обогреватель с таймером исправно работает: пока он функционирует, не давая замерзнуть биогенератору, баркас будет исправно служить ее тайным складом. О том, чтобы на себе перетаскать запасы в другое место даже думать не хотелось. У нее еще с погрузки все мышцы ломило. Да и куда она их перетаскает? Нет, лучшего склада, чем корабль, не придумаешь!
Выбравшись с территории порта, она развернула бумажную карту. По рисунку зеленой гущи можно было судить о том, где раньше проходило шоссе, соединяющее Экономию с центром Архангельска. Там, в центре, нашло свой приют племя дикарей единственные люди, оставшиеся на много сотен километров вокруг. Она ничего о них не знала. Для Маши они всегда были точками на снимках со спутника, групповой целью тепловизора.
Поправила лямки тяжелого рюкзака и решительно двинулась вперед. Идти, в общем-то, было недалеко, полдня от силы. Но никто бы не поручился за легкость этого маршрута. Одичавшая природа, давно считающая эти территории своими, могла готовить какие угодно сюрпризы, тем более для человека, не имеющего опыта в таких путешествиях.
Маша всю жизнь прожила на берегу ледяного океана, она почти не знала иной стихии, кроме холодных волн и камней, за которые цепляется скудная растительность. И о том, что такое лес, могла судить лишь по электронным книгам, энциклопедиям, оставшимся с доинфекционных времен. К тому же отец предупреждал, что с исчезновением крупных животных флора и фауна изменились, поэтому верить старым книжкам следовало с большой осторожностью.
Интересно, сколько здесь всего под тонким культурным слоем? Маша смотрела то под ноги, то по сторонам, подозревая в каждой кочке, каждом холме останки древних строений. И можно ли еще найти что-то полезное, не растащенное хомо сапиенсами сразу после катастрофы?
Но сама себе признавалась, что вряд ли. Лекарства и продукты даже консервы давно испортились, механизмы сгнили. И от крепких, бетонных зданий, зачастую оставались лишь бесформенные развалины.
А ведь сколько добра было! Заводы, магазины Эх
Четыре раза ей пришлось преодолевать речушки, через которые в те давние времена были перекинуты мосты. Теперь от мостов остались руины и вода не спеша огибала их, подтачивала, размывая еще сильнее. Пришлось замочить ноги неприятно, но и не так холодно, как окунуться в море у родного маяка.
Ерунда, обсуждала Маша сама с собой насущные проблемы. Впереди будет дело посерьезнее.
Еще раз сверилась с распечаткой спутниковых снимков.
Уже недалеко.
Даже из космоса было видно, что район, через который она сейчас пробиралась, был когда-то густо заселен. Лес и кусты не могли скрыть геометрически ровных кварталов, улиц. «Вот здесь был большой перекресток. Почти площадь».
Посмотрела вокруг. Деревья еще не заняли все пространство пересекающихся улиц, при желании можно было представить, как здесь едут машины, останавливаясь перед светофорами, пропуская друг друга и пешеходов
Маша со злостью сплюнула. Она не любила себя в такие моменты, когда мечтала о чем-то, предавалась грезам о безвозвратно утерянном.
Это только мешает!
Тихо выругалась, пошла дальше.
Скоро добралась и до того «дела посерьезнее», о котором ее предупреждали снимки. Рукав большой реки отделял этот берег от центра. Тут тоже когда-то был мост массивные опоры еще торчали из воды, но дорожное полотно покоилось на дне. И вброд не перейдешь.
Спустившись к реке, Маша посмотрела в одну сторону, потом в другую. По правую руку от нее была искусственная заводь с пристанью для лодок. Самих же лодок, конечно, не осталось.
Она сбросила рюкзак, села на камень. «Пожрать, что ли?» Уже собралась было доставать припасы, когда краем глаза заметила движение там, на другом берегу. Медленно выудила бинокль, поднесла к глазам.