Я вернулся к первому варианту, бревенчатому домику у безымянного озера. Вновь впился взглядом в остров. Всего лишь невзрачная мохнатая шапочка посреди водной глади, но было в ней что-то такое что-то такое
Спустя пару минут безмолвного созерцания, сравнимого с состоянием транса, я подумал, что при работе над следующей книгой, если таковая будет иметь место, я хотел бы видеть в окне именно его этот Остров.
Вернулась Марина. Судя по ее виду, начальник сегодня действительно пребывал в хорошем настроении.
Ну, что скажешь, Достоевский? Определился?
Я ткнул пальцем в центр монитора, не отдавая себе отчета, что тычу прямо в изображение Острова.
Его хочу.
Марина вздохнула. Не думаю, что она была довольна моим выбором ее доходы напрямую зависели от аппетитов клиентов, но со старым другом она препираться точно не станет.
Я так и знала. Завтра готов его смотреть? Я предупрежу хозяйку.
Да, отлично.
Она склонилась над столом, заглянула мне в глаза. Она была похожа на старшую сестру, которая собиралась пожурить непутевого братца за упрямство. Или, может, похвалить за целеустремленность.
Максик, я же столько лет тебя знаю
И что?
Она ничего не ответила, лишь ласково потрепала мне волосы.
Глава 3. Близкие контакты
Празднование моего юбилея стихийно продолжалось. Точнее, продолжалось «отмечание», поскольку никаких праздничных торжеств с тостами и задуванием свечей я больше не планировал. Но слово «спасибо» мне пришлось произнести еще энное количество раз.
Днем в понедельник, когда я вернулся домой от Марины, отметились бывшие коллеги по рекламному агентству. У них я по-прежнему был на хорошем счету, хотя и не устраивал широкой отвальной при увольнении (кстати, до сих пор не могу найти ответ, почему я этого не сделал; снова избегал большого скопления людей, собирающихся по мою душу?). Около двух часов позвонила бухгалтер Галина-Свет-Евгеньевна, которую мы так звали за солнечную улыбку на круглом лице и постоянную готовность выдать из кассы мелочь до зарплаты. После стандартных здравиц и пожеланий творческих успехов она сообщила, что в конторе почти не осталось старичков, с которыми я работал. На своих местах по-прежнему сидели она, секретарша Катя Акулова (о, Катя, благослови Господь твои буфера!) и непосредственно босс, тридцатилетний волосатик Шура Сысоев, сын богатого папы, открывший агентство на семейные деньги. Часто такие беззаботные хипстеры проваливают дело уже на старте, но «Форум-С» до сих пор не просто держался на плаву, но и бороздил водную стихию брассом. Заслуга в том принадлежала исключительно коллективу
и тебе в том числе, Максим, закончила свою пламенную речь Галина Евгеньевна. Не будь тут таких светлых голов, я бы сама давно по миру пошла. Бухгалтеров сейчас как говна за баней, а мне в моем возрасте только крестиком вышивать.
Кажется, она всплакнула. Или это насморк?
О каком возрасте вы говорите! засмеялся я. У нас с вами разница-то
Внуки уже растут, напомнила добрая тетушка. Я боялся, что она затянет долгую песню о своем житье-бытье, но Галина быстро взяла себя в руки. Ладно, что-то я всё не о том, Максимка дорогой. В общем, ты у нас умница, талантище, и мы все очень тобой гордимся! У нас до сих пор над твоим столом висит фотография, где ты откусываешь кусок торта двадцать третьего февраля. Такой смешной
Серьезно?!
Ага! Сысоев хотел продать ее на аукционе за бешеные деньги, но мы не позволили Ох, ладно, целую тебя! Не теряйся, заглядывай как-нибудь!
После ее звонка я разогрел себе обед пару жареных куриных ножек и вареную картошку, заварил чай со смородиной и уселся перед компьютером в прикрытом шторами углу комнаты. Я не открывал социальные сети с вечера субботы и сейчас боялся даже представить, какая лавина поздравительных сообщений накроет меня. Рука отвалится отвечать.
Так и вышло. Я насчитал больше восьмидесяти уведомлений и в очередной раз убедился, что только в свой день рождения, а особенно в юбилей, можно оценить реальный масштаб своей личности и ее место в истории. Восемьдесят, мать их, сообщений! На двадцать больше, чем год назад! Я расту? Или старею? Говорят, старикам у нас везде особый почет.
Подписчики и друзья забили праздничным спамом не только мою личную страницу, но и официальное сообщество «Писатель Максим Шилов», которое завел для меня в «ВК» неутомимый Яшка. Писали школьные друзья, многих из которых я мог идентифицировать лишь по фотографиям, писали рядовые читатели, выражая признательность и благодарность за подаренные волшебные мгновения. Отметился и мой нынешний выпускающий редактор издательства «Эксмо». Влад написал, что я один из самых геморройных авторов, с которыми ему доводилось сотрудничать («Твои бесконечные тире и авторские ремарки в скобках выведут из себя кого угодно!»), но он с удовольствием примет в работу следующую мою книгу, если она будет короче предыдущей в два раза. Разумеется, он шутил кто же откажется от такого жирного гуся, как Максим Шилов, каким бы поносом он ни страдал, но его слова затронули минорные струны в моей душе. Мысли о следующей книге, на которую все надеялись, я все еще прятал в самом дальнем ящике на своем «чердаке».
Я прочел ВСЕ сообщения. Когда-то я уверил читателей и подписчиков, что «никто не уйдет обиженным», и с тех пор старался держать слово. Но отвечать каждому унылым «спасибо, очень приятно» я не стал.
Я написал небольшой благодарственный пост в своем сообществе, адресовав его сразу всем, кто нашел время меня поздравить. Этого было вполне достаточно. Затем я доел обед, бегло просмотрев новостные ленты, постоял на балконе, наблюдая, как дородная пожилая женщина в розовом халате поливает цветочную клумбу под окном. Жизнь текла себе дальше. У кого-то тонким ручейком, у кого-то широкой спокойной рекой, а у иных и шумным горным потоком, облизывающим острые камни. Но все равно всё течет
Я зевнул. Не вздремнуть ли часок-другой?
Я мог бы соврать, что видел мистический сон, не поддающийся разгадке, и даже попробовал бы описать его в деталях. Многие авторы, работающие в том же жанре, что и я, слишком уж увлекаются препарированием подсознания и мучают результатами этих опытов читателей. Но я не из таких. Когда во время чтения я натыкаюсь на многостраничные описания снов, мне хочется отложить книгу или перелистать ее туда, где продолжается действие, тем более что эти чертовы сны редко влияют на сюжет.
Так что врать не буду. Безымянный Остров с презентационных фотографий Марины Сотниковой не привиделся мне в час послеполуденной сиесты. Я вообще о нем забыл, как забыл и о доме, что приглянулся мне с первого взгляда.
Может, и зря. Глядишь, все потом сложилось бы иначе
После сон-часа я чувствовал себя великолепно, организм уже не напоминал мне о вчерашних безобразиях и даже голова не болела, как часто бывает, если просыпаешься на закате. Я выпил чаю, заглянул в электронную почту. Ящик был забит письмами, в том числе от всяческих служб, сервисов и магазинов они тоже жаждали меня поздравить и предлагали сумасшедшие скидки на увеличение объема облачных хранилищ, покупку штанов и спа-процедуры. В соцсети я в тот день больше не совался. Хватит с меня праздников, после них трудно возвращаться к обычной жизни. По мне так уж лучше ровное течение будней, чем эмоциональные качели. На качелях трудно писать.
Время шло к вечеру, солнце скрылось за соседними многоэтажками, и мой дом погрузился в полумрак. Я решил принять ванну. По моему разумению, это было бы достойным завершением послепраздничного дня: налить бокал красного вина, опуститься в теплую воду, нацепив наушники с Дэвидом Боуи, и валяться до тех пор, пока не закончится альбом и вода не станет ледяной. Я разделся до трусов и уже начал приготовления вставил в дно ванны пробку, включил кран, выкопал из ящика рабочего стола большие наушники, которые я использовал только дома, закрываясь от звуков внешнего мира, как зазвонил телефон. Я не успел спрятаться, меня поймали злые люди, которые только сейчас вспомнили, что Максу Шилову стукнуло пятьдесят.
Поначалу я решил не отвечать и даже не смотреть, кто звонит. Я подумал, что перезвоню позже, когда выйду из нирваны. Однако проблема была в том, что Дэвид Боуи хранился у меня на смартфоне. Черт бы побрал умников, придумавших систему, в которой вся твоя жизнь замкнута на эту гребаную плоскую штуковину размером с «покет бук»!
Я вернулся в комнату. Смартфон неистово хрюкал на столе у ноутбука, заглушая вибрацией даже Джеффа Линна. Звонил Яша. Я не мог отдохнуть от него даже один день!
Ты подловил меня в самый неподходящий момент, сказал я, не отвлекаясь на приветствия. Если у тебя хорошие новости, так и быть, прощаю, но если испортишь мне настроение перед
Тогда мне отключиться, что ли? Голос приятеля не внушал оптимизма. Яша был чем-то расстроен а может, просто сам мучительно долго приходил в себя после вечеринки. Я надеялся на второе.
Нет, давай уже говори.
Сашка Рябов умер.
Я плюхнулся на диван. Точнее, сел, но как будто упал. Что-то холодное и тупое уперлось мне в грудь. Так обычно и реагируешь на известия о чьей-то смерти, даже если не сразу соображаешь, кто именно умер. Я завис на мгновение, перебирая в памяти, как в записной книжке, имена друзей, знакомых и коллег. Вспомнив, что Сашка мой бывший ведущий редактор из «Эксмо», я поник.
Вот черт блин
Угу. У меня была такая же реакция.
Я опустил руку с телефоном, посмотрел в окно. На балконе соседнего дома, отражающем стеклами лучи заходящего солнца, мужик в белой майке-алкоголичке вытряхивал содержимое мешка из пылесоса. В моей ванной шумела вода. По телевизору, который я никогда не выключал, шел какой-то боевик с Джейсоном Стэтхэмом. Жизнь продолжалась но кто-то все-таки умер.
Я прислонил телефон к уху. Лившиц не отключился, но он молчал.
Что случилось? спросил я. Когда? Откуда ты узнал?
Слишком много вопросов, амиго. Я прочел об этом в его аккаунте, друзья завалили ее «светлой памятью» и «землей пухом». Кто-то даже предположил, что Сашка сейчас бегает по радуге, как усопшая собачка или кошка.
Блин, повторил я.
Вот именно. Сорок два года, жена, сын, родители, велосипед, не пил и не курил Поговаривали о проблемах со здоровьем какого-то неврологического характера, но в медицинскую карту, естественно, никто не заглядывал.
Он поэтому ушел из «Эксмо»? Из-за здоровья?
Не знаю. Возможно. Я звонил ребятам из издательства, думал, они в курсе, все-таки долго вместе работали, но никто не отвечал. Тогда я начал ковыряться в комментариях к траурному посту. Сведения разнятся, но, похоже, Сашуню нашего убил инсульт, прямо на улице Зорге, недалеко от центрального офиса «Эксмо». Черт его знает, что он там делал, он же уволился еще полгода назад. Прочел твою рукопись «Умереть вместе», а потом внезапно откланялся, оставив всех своих авторов. Кстати, он мне так и не рассказал, в чем причина. Может, тебе что-нибудь говорил?
Мы созванивались в последний раз где-то в октябре. Не по делу, просто так. С ним же в основном контактировал ты.
Да, точно. Лившиц протяжно вздохнул. Вот такие дела, амиго. Извини, если испортил тебе вечер. Как сам-то?
В порядке. Вот собирался принять ванну.
Яшка хмыкнул:
Ты там поосторожнее с водной стихией! Не утони!
Ни в коем разе.
Ладно, я спать, что-то башка гудит. Пока!
Боуи я решил не слушать. Как-то грустно стало, а старина Дэвид мог усугубить мое настроение. Впрочем, на красное вино это не распространялось. Я погрузился в теплую воду, сделал глоток из бокала, поставил его на стиральную машину. Я смотрел в потолок и думал о Сашке Рябове.
Не сказать, что мы были такими уж друзьями, хотя общались довольно тепло. Саня с самого начала повел себя как серьезный профессионал, предпочитающий не отвлекаться на мелочи. Текст триллера «Плей-офф», рассказывающего о пятерых друзьях-спортсменах, угодивших в переплет во время отдыха в охотничьем домике в лесу, попал к нему от его коллеги. Тот забросил файл в Сашкину папку с пометкой: «Средненько, но, может, ты что-то увидишь» (спасибо, что не отправил сразу в корзину; мне бы, по-хорошему, поставить безвестному самаритянину бутылку отборного виски). Саша прочел роман за один вечер, на следующий день позвонил и разнес его вдребезги, утвердив меня в мысли, что я никудышный писатель и мне лучше сосредоточиться на рекламе страховых полисов.
Начнем с того, что вещь абсолютно вторичная, говорил Рябов, растягивая слова и предложения до таких размеров, что меня подмывало дать ему разгонного пинка. Это «Десять негритят» и «Зловещие мертвецы», помноженные на «Техасскую резню бензопилой». Но!
Это неимоверное ямщицкое «нннооо» я запомнил на всю жизнь.
С учетом русского колорита и узнаваемости реалий выглядит неплохо. Давайте попробуем.
И мы попробовали. Он даже не поинтересовался, получится ли у меня серия, как это делали многие другие редакторы, отвергавшие мои тексты лишь на том основании, что я не Дарья Донцова с яйцами. Саша просто принял в работу одиночный роман и роман выстрелил. Стартовал с символических четырех тысяч экземпляров, а потом на волне «сарафана» и хорошей прессы много раз допечатывался.
Так Саша стал моим Ангелом-водителем в мире большой литературы.
После второй моей книги, детективной драмы «Волки», он уже принимал рукописи без рассуждений. К моменту выхода «Спящих», позже превратившихся в сериал, я стал одним из тех жирных котов «Эксмо», которым полагался элитный корм «Royal Canin» вместо колбасных обрезков.
Во время моих визитов в Москву мы с Сашей вместе обедали. Встречались недалеко от офиса издательства обычно это был ресторан «Мясо» на соседней улице и обсуждали наши текущие дела и дальнейшие планы. И хотя плотными контактами с редактором заведовал Яша Лившиц, иногда Сашка звонил мне, чтобы поинтересоваться, над чем я работаю, или просто поболтать. Его манера растягивать слова действовала на меня расслабляюще. Хороший он был парень, комфортный.
Как же так?
Я сел, сбрызнул лицо. Вода остыла, пора было вылезать. Я уже поднялся на ноги, как вновь зазвонил смартфон, который я прихватил вместе с бокалом вина. На дисплее красовалась улыбающаяся мордашка Марины Сотниковой. Я поставил на аватарку фото десятилетней давности, когда на ее лице было меньше морщин.
Максик! Выезжаем завтра в девять утра! Удобно?
Вполне.
Я поеду на своей машине, потому что мне после встречи с твоей хозяйкой надо будет еще проехать дальше. Я буду у тебя во дворе в девять, поедешь за мной. Все, целую!
Я допил вино и вылез из ванны. Остаток вечера я намеревался провести за просмотром какого-нибудь ужастика из вселенной Джеймса Вана. В самый раз при моем настроении.
Впрочем, «Заклятие 2» я смотрел вполглаза. Лежа на диване перед телевизором, я снова и снова возвращался к вопросам: почему Саша Рябов ушел из издательства после прочтения «Умереть вместе» и почему он мне не позвонил, чтобы поделиться впечатлениями? Он ведь всегда так делал.
Утром в назначенный час мы тронулись в путь. Час-пик еще не миновал, но я жил почти на окраине города, поэтому до автострады мы долетели быстро.
Давно я не выезжал на своем «сандеро» так далеко. На заре своей литературной карьеры я практически не вылезал из машины, отматывал тысячи километров по области и совершал вылазки к соседям в Курган, Екатеринбург, Уфу. Высматривал натуру, делая сотни фотографий, смотрел на то, как живут люди в других городах, гулял по незнакомым улицам, съедал килограммы местной еды, кормил уток на прудах и реках. Однажды чуть не поцапался с одним башкирским полицейским, который решил, что я не слишком уверенно для автомобилиста держусь на ногах. Возвращаясь домой из таких вояжей, я в благостном изнеможении падал в ванну, а потом в кровать, отсыпался, как Дракула, а на следующий день расшифровывал начитанные на диктофон заметки и наблюдения. Добрая половина начинки моих романов состояла из собранных мной в путешествиях ингредиентов.