Твою мать, проносится у Гая в голове.
Его посадили на стул в кабинете отца. В месте, где ему впервые пришлось убить человека в возрасте шестнадцати лет. Тот день никогда не забудется и не выведется из разума так просто. Разве что придётся стереть себе память, чтобы этого добиться.
Вистан входит в свой кабинет тяжёлыми и грозными шагами, и при этом ему удаётся выглядеть поразительно спокойным. В этом весь Вистан Харкнесс.
Гай сжимает кулаки, стискивает зубы и таращится на отца в полутёмной комнатке. Все движения его плавны и строго отточены.
Что мне с тобой делать, сынок? спрашивает Вистан. Можешь выбрать себе участь самостоятельно. Я разрешаю.
У Гая вдруг откуда-то берётся смелость, когда он шипит:
Думаешь, наручники смогут меня удержать?
Нет, не они. Отец легонько улыбается, и со стороны могло показаться, что это простая добродушная беседа родителя и ребёнка. Но вот охрана снаружи у двери вполне сможет.
Нет оснований не верить в то, что это правда.
Парень бросает взгляд на окна: плотные чёрные шторы с золотистой вышивкой, задёрнуты, лишая возможности глянуть на улицу. Предусмотрительно. Одна из любимых пыток Вистана бросить жертву в тёмную комнату, закрыв все щели, откуда может проникнуть свет снаружи. Таким образом человек просто теряет счёт времени и даже не понимает: ночь сейчас или день, теряясь в пространстве.
Сколько я тебя помню, сынок, ты горел желанием отомстить за свою мать, заговаривает Вистан. Его голос, кажется, с лёгкостью разрезал бы сталь. Или тебе нужно напомнить, что её отец сделал с Натали? В каком состоянии было её тело в тот день. Напомнить?
Гаю не нужно напоминать, ведь ещё будучи подростком он собственными глазами видел её тело в тот день. Уже начавший гнить, сгоревший и неузнаваемый кусок плоти, когда-то являвшийся красивой женщиной. Любящей матерью. Не нужно Гаю напоминать и в связи с тем, что картина, представшая тогда перед ним, всегда всплывает в кошмарах по ночам.
Что же случилось? Отец вглядывается в черты лица собственного сына, словно именно на нём написан ответ. Как же ты мог предать собственную мать? Разве она недостаточно тебя любила?
То, что ты приказывал мне сделать, не является местью. И хотя внутри всё болезненно сжимается от горечи, Гай пытается говорить сурово. Наручники на его запястьях издают лязг. Никогда не являлось.
Да? Это почему же?
Каталина не виновата в том, что произошло с мамой. Хватит. Нам нужно оставить её в покое.
Вистан разражается хохотом. Вполне ожидаемо от безжалостного убийцы, движимого одним лишь желанием убить как можно больше людей.
Да. Девчонка ничего не сделала своими руками, однако сделал её отец. Он кивает, будто собирается соглашаться со всем, что скажет сын. Считай её предметом, неодушевлённой вещью, которая должна быть приведена в жертву во имя чести. А честь свята для нашего рода.
Можно поступить иначе, выдаёт Гай, на этот раз в голосе звучит злость. Необязательно поступать так, как того хочешь ты.
Нет, качает головой Вистан, другого выхода нет. Убийство её папаши не будет считаться законченным делом. Он должен страдать, равно как страдали мы в своё время. Наклонившись к лицу Гая, он тычет его в грудь, произнося: Я глава Могильных карт. Я не оставляю людей, перешедших мне дорогу, невредимыми: будь то физический вред или моральный.
Гай поднимает глаза. В них ясно горит гнев вперемешку со скользким чувством страха. Голос кажется скрипучим, когда он осмеливается произнести:
Так или иначе, Каталина в безопасности. И я не позволю ни тебе, ни твоим людям навредить ей. Даже если мне придётся умереть.
Неужели? усмехается Вистан. Он смеётся над попытками сына дерзить, забавляется беспомощности, а всё потому, что он прекрасно знает, насколько сильно Гай боится его. Но я уже нанял человека, который сделает за тебя эту работу. По крайней мере, он приведёт и бросит девчонку прямо к моим ногам. А там уже дело завершу я.
Нанял человека, сам себе повторяет Гай, хмуря брови. Возможно, отец дал задание одному из обладателей серебряной карты, ведь они самые приближенные к нему солдаты. Но подобные мысли быстро выветриваются из головы. Он не станет пускать своих верных псов на такое пустяковое задание, у них других дел полно, возражает собственным предположениям парень.
Остаётся один единственный возможный человек. Но Гай молится, чтобы догадка оказалась ошибочной.
Кого? спрашивает он, будто надеется услышать ответ.
Вистан ухмыляется. И ухмылка эта куда страшнее гневного голоса или злых глаз. Потом мужчина, ступая чищенными туфлями по сверкающему полу, направляется к дверям.
И я знаю, что как минимум трое моих людей: Нейтан Блэквуд, Уэйн Томпсон и Зайд Парса, помогают тебе в спасении девчонки. А это предательство. Тебя я убить не могу, но вот они Просто знай, как только эти ублюдки попадутся в мои руки, мучения их будут страшнее смерти. Ты ведь сам знаешь, как устроены в нашем царстве пытки и наказания за оплошность. Пусть готовятся.
И Вистан Харкнесс, выдав эти жуткие угрозы, выходит из кабинета и запирает за собой дверь.
* * *
В доме Лэнса и Софи
Нейт не отходит от окна ни на минуту, периодически выглядывая наружу и сжимая в руке нож, которым скользит по стене возле себя, как бы выводя невидимые узоры. Нож, на котором недавно виднелась кровь.
Я не знаю, что случилось с тем мужчиной далее, но и спрашивать мне не хочется. Я не могу забыть спокойные лица окружающих меня людей, пока лезвие вонзалось ему под кожу. Каждая секунда, проведённая в доме Лэнса и Софи, заряжается новой порцией напряжения, мне не удаётся в полной мере расслабить тело и успокоить бушующие мысли в голове.
Вот блин. Я хочу пи́сать, неожиданно заявляет Нейт, нарушив гробовую тишину.
Я поднимаю брови в удивлении.
Зачем нам эта информация? спрашиваю я почти зло.
Я не могу отойти от вас. Зная тебя, он демонстративно указывает пальцем на меня, я почти уверен в том, что ты во что-нибудь вляпаешься.
Малыш, не преувеличивай, весело проговаривает Моника, лежащая на диване. Ты говоришь так, будто для того, чтобы сходить в туалет, тебе нужно пробраться через океан на другой конец света. Иди. Я за ней пока прослежу.
Не сможешь.
Смогу.
Нейт щурится, бросая на меня взгляд, а потом заговаривает со мной:
Обещай, что не доставишь моей крошке неприятностей.
Перевожу взгляд на Монику, потом снова на него:
Не хочу давать обещаний, которые могу не выполнить.
А ты просто выполни.
Иди в задницу, Нейт. Я не обязана тебе что-то обещать.
Ах! Какая ты упрямая попа!
Моника подскакивает с места, спеша к своему парню. Приложив свои руки на его плечи, она толкает Нейта к двери, приговаривая, что сможет за мной уследить и чтобы он наконец уже шёл в туалет, раз так хочет.
Комната тут же погружается в тишину.
Я сижу на кресле с опущенным взглядом, пытаясь бороться с огромным количеством мыслей, смешавшихся в моей бедной голове. Вспоминаю, что однажды мы сидели здесь за чашкой чая в компании Софи. Вспоминаю и её тогдашние слова: «Гай, она всего лишь ребёнок». Теперь они заиграли новыми красками.
Ему вовсе не восемнадцать, как я раньше думала. Судя по информации в Интернете, ему двадцать два года. А мне всё ещё семнадцать. Рядом с ним я действительно ребёнок, хоть разницы не так уж и много.
Ты знаешь о том, чем он занимается? спрашиваю я, как только Моника снова появляется в комнате. О его работе.
Девушка садится на диван и отвечает:
Да. Всегда знала. С самого первого знакомства с ним
Он убивает людей? Мой голос хриплый и неуверенный. Также, как и Гай?
Она отрицательно качает головой, взгляд какой-то сочувствующий. Правда, не понимаю, как она может сочувствовать мне, когда сама совсем недавно помогала друзьям, зная, что меня по итогу ждёт.
Нет. Нейт числится в подразделении наркоторговли у Могильных карт. Он был курьером, развозил наркотики по богатым домам, договаривался с наркокартелями и прочее. Пока убийств от него не требовалось.
Словно меня это должно было утешить
Я горько усмехаюсь, опуская голову к прижатым к телу ногам.
Нужно что-то делать Мне нужно понять, как наладить жизнь. Я не собираюсь проводить время с людьми, желавшими моей смерти. Надо что-то предпринять.
Внезапно со стороны двери раздаётся щелчок. Не успеваем мы и головы повернуть, как в дом уже входит трое человек. К счастью, все они нам знакомы.
Привет, цыпочки, здоровается с нами Зайд, едва переступая порог.
Он бросает звенящие ключи от машины на столешницу в мини-кухне, треплет чёрные волосы, плюхается на кресло возле меня и принимается открывать банку пива, которую принёс с собой.
Лэнс проходит дальше в гостиную, осматривается и строгим голосом спрашивает:
Где Нейт?
Пошёл в уборную, отвечает Моника, кивнув в сторону дальней двери. Вот-вот уже должен выйти.
У Лэнса очень взволнованный взгляд, и я ненароком задумываюсь: не связано ли это с выясненной новостью касательно Гая. Может, что-то случилось?
Странно, но мне не хочется думать, что с ним могли сделать что-то ужасное.
Хизер сможет приехать только завтра, говорит Лэнс, видимо, обращаясь к Монике.
Кто такая Хизер?
Мой голос привлекает внимание каждого присутствующего. Уэйн почти бесшумно фыркает в раздражении, отворачиваясь от меня и вытаскивая из кармана пачку сигарет, Зайд отпивает немного из пива и наоборот смотрит на меня со слабой усмешкой на губах.
Наша замечательная подруга, отвечает он. Одна ох_енная цыпочка.
Зачем вы её позвали? продолжаю я. Почему вы все так её ждёте?
Хизер одна из обладательниц серебряной карты, выдаёт Лэнс с таким тоном, словно я автоматически должна была понять, что он имеет ввиду.
Я по-прежнему в недоумении, кажется, даже запуталась ещё сильнее. И тогда, видя выражение моего лица, Лэнс вдруг меняется.
Погоди Гай или Нейт тебе не рассказывали о картах? спрашивает он, переглянувшись с Зайдом.
Вместо слов я просто отрицательно качаю головой.
О, ну это самое невъе_енное, издаёт смешок Зайд. Знаешь ли, в каждой преступной организации есть касты. Иерархия, другими словами. В Могильных картах для определения места каждого члена мафии используются карты, от которых, кстати говоря, и пошло это ох_енное название. Он отпивает ещё пива, потом продолжает: Босс, глава, лидер называй как хочешь имеет при себе бриллиантовую. В прочем, как и его жена. Все наследники мужского пола будь то сыновья или внуки, обладают золотой, как и их жёны. Серебряные карты у самых приближенных к семье солдат, итальянский их аналог, зовётся, кстати, «консильери», но тебе вряд ли нужна эта инфа. И наконец, чёрные карты принадлежат у нас мелким солдатам, некого рода «шестёркам», но стоящим чуть повыше.
В голове сразу собирается полная картинка из тех кусочков пазла, которые были разбросаны по моей голове. Я мигом вспоминаю всё, что слышала и видела.
Гай однажды вытаскивал из кармана золотую карту. Всё сходится. Он наследник.
Нейт показывал мне чёрную, а значит он мелкий солдат, работает наркокурьером, как мне поведала Моника совсем недавно.
Что эти карты дают? спрашиваю я. Они просто указывают на место в организации?
Не-а, цыпочка, ухмыляется Зайд. Это не просто карточки, это своего рода гарантия защиты. Ни один безмозглый х_й, если конечно он действительно не безмозглый, не будет рисковать, нанося вред члену Могильных карт. Иначе и его, и его семью кокнут. Вистан не терпит, когда кто-то трогает его людей. Хочешь-не хочешь, мы его собственность, как только вступили в ряды солдат. К тому же каждая карта хранит личную информацию о своём обладателе. Это не просто картонки, а что-то вроде электронной карты.
Гарантия защиты Вот почему, думаю я, наверное, тот ублюдок, напавший на меня в переулке, так изменился в лице, когда увидел золотую карту, которую достал перед его лицом Гай. Он был в ужасе. Ведь только что он пытался пырнуть ножом наследника Могильных карт, получается, единственного сына босса этой преступной организации.
У твоего отца была серебряная, добавляет Лэнс. Он был одним из самых приближенных к Вистану людей, его близким другом.
Да, пока твой папаша не решил убить его жену, язвительно произносит Уэйн, о присутствии которого я и позабыла.
Я поворачиваюсь к нему с негодованием и злобой. Отчего-то с самого первого дня он ведёт себя как полный кретин. Совсем по-другому, нежели все остальные.
Уэйн, помягче, выгибая бровь, произносит Лэнс громко.
Я сказал что-то неверное? Парень насупливается, сверлит меня сверкающим зло взглядом. Будь я на месте Вистана, собственноручно избавился бы от всей этой паршивой семейки Норвудов и не стал бы церемониться с этой сучкой!
Захлопывается дверь в уборную. В гостиной уже появляется справивший свою нужду Нейт.
Хэй, чувак, держи язык за зубами! прикрикивает он без лишних приветствий прибывших друзей. Гай тебе его отрежет, как услышит, какими словечками ты бросаешься!
У него снесло крышу, фыркнув, выдаёт Уэйн. Он просто рехнулся и не способен сейчас принимать здравые решения Стерва что-то с ним сделала. Это слово адресовано мне, он будто с удовольствием его растягивает, глядя на меня, а потом вдруг спрашивает: Признайся, что ты ему сделала? Неужели ты настолько искусна в минете или скакала на нём настолько превосходно?
Грязные слова кидаются в меня, как тяжёлые камни. Они словно втаптывают меня в землю, кожа покрывается невидимыми ранами и кровоточит. В ужасе от услышанного я не сразу понимаю, что зла. Потому что первыми чувствами выступает растерянность и жгучее унижение.
Уэйн! Голос у Лэнса проносится по гостиной целым ураганом. Он громок, очень серьёзен и груб сейчас. Довольно, чёрт возьми! Иди, покури и успокойся!
Зайд считает нужным кинуть своё:
Реально, это уже явный перебор, кусок ты долбо_ба.
Уэйн не удосуживается даже взгляда бросить в их сторону: глаза, голубовато-серые, но каким-то образом в то же время и бездонные, сейчас прикованы только ко мне. В них бурлит словно кипящее масло ненависть. А потом быстрыми шагами он покидает нас, захлопывая с шумом дверь.
Нейт садится передо мной на корточки.
Не обращай внимания, Лина, просит он, голос звучит как-то заботливо, будто со мной говорит брат. И не расстраивайся из-за всего, что тебе когда-либо кто-то говорит, хорошо?
Я киваю, хотя и знаю, что не обращать внимания на то, как кто-то говорит, что я на ком-то скакала, у меня не выйдет.
Раз он так меня ненавидит, говорю я, зачем помогает? Почему бы ему просто меня не убить?
Он делает это всё ради Гая. Как и все мы Но с одним исключением, Нейт тыкает в самого себя пальцем и улыбается, шуточно добавляя: Ты мне нравишься, поэтому я помогаю тебе теперь не только из-за него.
И я впервые за столько времени беспомощно улыбаюсь в ответ. Кажется, все разом расслабляются и выдыхают, будто бы именно этой улыбки ждали всё это время.
А может это связано с тем, что теперь я избранница Кровавого принца, которого все боятся. Может, даже его собственные друзья
Глава 44
Крошка, пора бы тебе домой, вдруг заявляет Нейт.
Сперва я решаю, что он обращается ко мне, внутри разрастается трепет, но повернувшись, в разочаровании обнаруживаю, как он с любовью ласкает волосы Моники, обращаясь, как оказалось, именно к ней.
Девушка удивлённо сгибает брови:
Что? В каком это смысле?
В самом прямом.
Моника бросает на меня такой взгляд, как будто находиться здесь её просила именно я. Меня это заставляет испытать дикое раздражение.