Я понимал язык ее тела и глаз. Лицо и тело говорили, что она прекрасно знает, какой эффект производит на меня, и вовсе не возражает против этого. Можно сказать, что желание накрыло меня с головой, но ему было не угнаться за внезапно напавшим на меня чисто физическим голодом.
Ханна Эшер была чертовски привлекательной. А я не покидал остров очень, очень долго.
Я отвернулся в попытке проигнорировать ее, пока не застегну пояс. Могучие чародеи не дергаются только потому, что кто-то увидел их в трусах.
Эшер отступила на пару шагов и еще раз меня оглядела. На ее лице растянулась улыбка.
Черт возьми, Дрезден, воскликнула она. Ты что, ходишь в спортзал?
Э-э-э, выдавил я. Паркур.
Мой ответ ее, похоже, позабавил.
Ну что ж, это определенно тебе на пользу.
Не глядя она повесила сумку на ручку шкафа и расстегнула ее, все это время не сводя с меня глаз.
Так много шрамов.
У нее были длинные руки. Ее пальцы легко коснулись моего плеча.
Откуда этот?
От ее прикосновения вниз по позвоночнику и животу начал разливаться жар. Всякие магические привороты были тут ни при чем. Я был в полной боевой готовности для такого рода глупостей с того самого момента, как мои ноги коснулись берега. Все было куда хуже. Это была химия, простая и чистая. Мое тело решило, что Эшер ему нужна, и плевать оно хотело на мнение мозга.
Я отдернул плечо, одарил ее свирепым взглядом и произнес:
Эй! Я тебя не смущаю?
Она скрестила руки на груди и улыбнулась еще шире:
Вовсе нет. Так откуда он?
Я сердито на нее посмотрел и вновь занялся смокингом.
Агент ФБР меня подстрелил. Около двенадцати лет назад.
Серьезно? удивилась Ханна. Шрама уже почти не видно.
У чародеев все быстро заживает.
Твоя левая рука. Это от огня.
Вампирский прихвостень, пояснил я. С самодельным огнеметом.
Какая Коллегия?
Черная.
Интересно, сказала Эшер и стянула свитер одним плавным движением.
Как и обещали контуры, проглядывавшие под свитером, на ее тело приятно было посмотреть. И не только посмотреть. Мое либидо бурно его одобряло.
Я быстренько повернулся к ней спиной:
Эй!
Ты издеваешься? спросила она с примесью чего-то похожего на смешок в голосе. Отворачиваться? От этого? Да что ты за легендарный крутой парень такой, Дрезден?
Не знающий вас крутой парень, мисс Эшер, ответил я.
Это поправимо. В ее голосе были дразнящие нотки. И с чего это я вдруг «мисс Эшер»?
Ее черный атласный лифчик мельтешил у меня в периферическом зрении. По краю его шли кружева.
Я торопливо натянул брюки, стремясь уберечь себя от позора.
Послушай, сказал я. Мы работаем вместе. Можем мы просто сделать свою работу?
А на спине у тебя не так много шрамов, невозмутимо заметила она. Тебе нечасто приходится убегать?
Убегаю я постоянно, ответил я, просовывая руки в рукава рубашки. Но если будешь часто давать атаковать себя со спины, то заработаешь не шрамы. А только яму в земле.
Ее сапоги глухо ударили подошвами об пол. Опять же периферийным зрением я отметил, что к бюстгальтеру прибавились носочки и джинсы.
Эта воришка, за которой мы отправляемся, сказала она. Вас обоих связывает какая-то история?
Типа того. Она сперла мою тачку.
Она испустила отрывистый смешок:
И ты позволил ей?
Она вернула ее обратно, пояснил я. Я однажды выручил ее из беды.
И как думаешь, сможешь ты убедить ее пойти с нами?
Будь дело только во мне, это было бы вполне вероятно, ответил я.
Или ты попытаешься вставить Никодимусу палки в колеса, сделав так, чтобы она точно не согласилась с нами работать, спокойно предположила она. Ты же так его любишь.
Упс. А она была весьма проницательна.
Что? сыграл я дурака.
Судя по твоему ответу, врун из тебя тоже неважный, заметила она, шурша одеждой. Не расстраивайся. Я в этом профи. У меня своего рода нюх на людей.
И какого же рода нюх?
Ну, например, прямо сейчас я могу сказать, что ты на взводе, как двадцать часовых пружин, принялась перечислять она. Ты нервничаешь, напуган и зол, а еще готов взорваться от воздержания. Видела я только что вышедших из тюрьмы, которых не так распирало, как тебя.
Она обезоружила меня своим заявлением в самый разгар застегивания запонок.
Кроме шуток, я могу видеть, что ты ослаб. Тебе следует немного выпустить пар. Это пойдет тебе только на пользу.
Ты что, эксперт? спросил я. Голос мой прозвучал слегка грубовато.
По выпусканию пара? ответила она вопросом на вопрос, а в ее голосе снова прозвучали дразнящие нотки. Можно сказать, да. Поможешь мне застегнуться?
Я повернулся и обнаружил, что она расположилась ко мне спиной. На ней было сногсшибательное, облегающее фигуру черное платье, глубину цвета которого подчеркивали сверкающие черные, под цвет платья, блестки. Ее ноги были просто превосходны. Платье почти не прикрывало спину, но на несколько дюймов выше уровня бедер все же имелась молния. Я был уверен, что она могла справиться и без моей помощи. Но все же шагнул к ней и застегнул.
Она пахла полевыми цветами в лучах жаркого солнца. Когда она пошевелила головой, ее длинные вьющиеся волосы коснулись верха моих ладоней.
Я чувствовал, как во мне возбужденно ворочается Зима, реагируя на все, что вызывало чувственное влечение, и страстно желая выхода. Это было нехорошо. Зима считала, что секс это почти так же весело, как насилие, и что они становятся еще лучше, если смешать их вместе. Как шоколад и арахисовое масло.
Я принялся мысленно перемножать в уме числа и снова отошел в сторону, пытаясь сосредоточиться на одевании, и на «восемью восемь», и на том, как надеть носки, не присаживаясь и не замечая женщину, не сводившую с меня глаз.
Приятель, сказала она наконец, да ты уже не раз обжигался.
Я застегнул булавку галстука на воротнике, расправив его на ощупь.
Ты даже не представляешь сколько.
Прекрасно, сказала она твердым и спокойным голосом. Ты не хочешь смешивать работу и удовольствие, это круто. Ты мне нравишься. Мне нравится твой стиль. Но эта работа важна для меня, и для моего партнера тоже. Имей в виду подставишь нас, и у нас с тобой будут проблемы.
Вы правда думаете, что справитесь с чародеем Белого Совета, мисс Эшер? спросил я.
Мне не привыкать, ответила она без тени сомнения или бравады в голосе.
Я повернулся к ней лицом и обнаружил, что благодаря паре туфель на каблуках, которые подходили к платью, ее глаза были теперь почти на одном уровне с моими. Она пыталась застегнуть на руке тонкий бриллиантовый браслет «ручеек».
Я снова подошел к ней и взялся за застежки браслета.
Выслушай и ты мои условия, сказал я. Зима, пронизывающая мой голос, делала его тихим, холодным и жестким. Этот город мой дом. Если ты навредишь кому-нибудь в моем городе, я порву тебя в клочья и вышвырну отсюда вместе с остальным мусором. И вспомни картинку моей спины, если начнешь раздумывать, не всадить ли в нее нож. Только попробуй, и я тебя в землю зарою.
Я справился с застежкой и поднял на нее взгляд. Она сохраняла бесстрастное выражение лица но под этой маской я видел возросшую неуверенность. Она чуть поспешно высвободила руку, следя за моей позой, будто ожидая, что я попытаюсь ее ударить.
Я и раньше вел жесткие разговоры со всякими монстрами и прочими опасными личностями. Но только не мог припомнить, что они проходили в такие интимные и домашние моменты, как, например, совместное одевание или помощь с застегиванием браслета. В этом ее жесте было что-то, что делало Ханну Эшер в первую очередь женщиной и только во вторую опасной колдуньей. А я ловко воспользовался моментом для запугивания что, скорее всего, делало меня в ее глазах в первую очередь страшным Стражем Белого Совета, мочившим всех подряд паранормальных преступников, и только во вторую человеком.
Супер. Привет, я Гарри Дрезден, Запугиватель Женщин. Не самое лучшее начало знакомства с женщиной, вместе с которой я собираюсь заняться опасной и грязной работой.
В следующий раз нужно просто сунуть ей в лицо пистолет.
Отлично выглядишь. Мой голос звучал намного вежливее, чем пару секунд назад. За работу!
Глава 9
Отель «Пенинсула» один из самых шикарных среди всех отелей Чикаго. Его большой банкетный зал занимает едва ли не целый гектар. Все важные события чикагской ночной жизни редко начинаются раньше восьми вечера. Людям нужно дать время вернуться домой с работы и навести марафет, чтобы показать себя в лучшем виде. Мы с Эшер заявились неприлично рано, в районе половины восьмого.
Я буду ждать здесь, сказала Кэррин с переднего сиденья черного лимузина, которым снабдил нас Никодимус. Она проверила автомобиль на взрывчатку. Я же прошелся по нему на предмет менее опасных угроз.
Не знаю, сколько времени все это займет. Копы не задержат тебя за то, что простоишь долго?
Я все еще знаю пару ребят в силах правопорядка, ответила она. Но возможно, мне придется поездить по кварталу. Сигналь вспышкой, если вляпаешься в неприятности.
Кэррин протянула мне пластиковую коробочку с бутоньеркой из розы цвета вечерней зари:
Не забудь свой условный знак.
Да не нужен мне условный знак. Я и так ее узнаю.
А она узнает тебя, возразила Кэррин. Если не дашь понять, что должен с ней поговорить, она может скрыться. Не так уж трудно будет заметить твое появление.
Ну хорошо, согласился я, открыл коробочку и тут же ухитрился уколоть палец булавкой, пытаясь прикрепить чертову штуковину к лацкану.
Давай сюда, вмешалась Эшер.
Она взяла цветок, вытерла булавку бумажной салфеткой и передала ее Кэррин вместе с крошечной капелькой моей крови. А потом закрепила цветок на смокинге. Она не пыталась изображать женщину-вамп, но низкий вырез ее платья пару раз открыл восхитительное зрелище. Я старался не пялиться, и мне даже частично это удалось.
Приехали! сказала Кэррин и вылезла из машины. Она обошла вокруг и открыла передо мной дверцу. Я вышел, помог выбраться Эшер, и, выходя, она так сверкнула своей стройненькой ножкой, что никто из персонала отеля на входе даже не взглянул на меня, разве только мельком. Кэррин села обратно в автомобиль и тихо испарилась, как настоящий профессионал, а я протянул Эшер руку и сопроводил ее внутрь.
Постарайся не смотреться вот так, едва слышно сказал Эшер, после того как мы вошли в лифт.
Как «так»? не понял я.
Так, словно ты все время ждешь, что из мусорных ведер выскочат ниндзя. Это же обычная вечеринка.
Все знают, что ниндзя не существует, пошутил я. Но что-то точно произойдет. Можешь не сомневаться.
Все обойдется, если мы все сделаем правильно, ответила Эшер.
Тебе придется довериться мне в этом вопросе, возразил я. Всегда что-то идет не так. Без разницы, насколько ты умен, насколько проработан план и насколько проста задача, что-то всегда идет не так. В жизни вообще ничего не бывает просто. Так уж устроен мир.
Эшер пронзила меня взглядом:
Ты очень пессимистично настроен. Просто расслабься, и мы справимся. Постарайся не озираться по сторонам так часто. И бога ради, улыбнись.
Я улыбнулся.
Может, не стоит так играть желваками?
Двери открылись, и мы вышли в коридор, ведущий в большой банкетный зал. Перед входом стояла пара охранников, одетых в цвета отеля; они пытались выглядеть дружелюбно и услужливо. Я подошел к ним и протянул наши тисненые приглашения и фальшивые документы. В чем в чем, а уж в этом Никодимусу нельзя было отказать он предусматривал все до мелочей. Просто возмутительно, и когда только успевал, да еще и с таким качеством. Поддельные права (на имя Говарда Делроя Оберхайта, миленько) выглядели достовернее, чем настоящие водительские права штата Иллинойс, что когда-то у меня были. Охранники оглядели меня, затем мои права (тщательно), но подвоха не заметили. Эшер (в девичестве Хармони Эрмитейдж) широко улыбнулась им и принялась дружелюбно болтать. К ее правам они сильно не присматривались.
И я не мог их за это винить. Эшер выглядела именно так, как полагается выглядеть женщине, появившейся на приеме среди высших слоев общества. Во мне вышибалы из отеля распознали своего собрата только выше ростом и более покрытого шрамами. Но так как я сопровождал Ханну, они позволили мне пройти.
В интерьере банкетного зала преобладали китайские мотивы. Широкие полосы красной ткани, ниспадающие с потолка красивыми складками, разделяли зал на множество уютных уголков. Весело поблескивали бумажные фонарики, повсюду были расставлены стойки из бамбука Был даже сад-дзен с иссеченным аккуратными бороздками песком. Персонал в основном состоял из женщин в красных шелковых блузах с оранжевыми воротниками. Официанты в белых пиджаках с черными галстуками как раз заканчивали сервировать шведский стол. Когда мы вошли, я не увидел, но отчетливо услышал, как играет живая группа духовые инструменты, барабаны и пианино, всего человек семь, исполняющих какую-то классическую танцевальную композицию.
Войдя, я медленно осмотрел зал, но Анны Вальмон нигде не увидел.
Насчет той воровки, с которой у нас назначена встреча, спросила Эшер. Чем она знаменита?
Она принадлежала к банде так называемых Церковных Мышей, объяснил я. Они специализировались на ограблении церквей по всей Европе. Никодимус нанял их несколько лет назад, чтобы они украли Туринскую плащаницу.
Эшер повернула ко мне голову:
И что, удачно?
Они украли ее втроем, продолжил я. Думаю, что они пытались завысить цену. Никодимус и Дейрдре убили двоих и убили бы Анну, не вмешайся я.
Ее глаза чуть расширились.
И теперь Никодимус хочет, чтобы она ему помогала?
Я тихо фыркнул:
Ага.
Эшер прищурилась и какое-то мгновение разглядывала меня.
Ох!
Что? не понял я.
Нет, просто восхищаюсь такой аферой, ответила она. То есть не одобряю, но это замечательно.
И чем же? поинтересовался я.
Разве не понятно?
Я стараюсь не думать такими категориями, ответил я.
Официанты сняли крышки с серебряных подносов, и уже через мгновение мой нос ощутил запах жареной курицы и говядины. Желудок громко заурчал. Очень долгое время я питался тем, что готовил себе в камине. Голод это, конечно, утоляло, но, учитывая мои кулинарные навыки, настоящей едой назвать это было сложно. Шведский стол источал такие соблазнительные ароматы, что я уже почти готов был услышать звук капающей у меня изо рта слюны.
Если ты не будешь так думать, то кто-нибудь это сделает за тебя, сказала Эшер. В любом случае тебе придется защищаться Эй, ты, часом, не проголодался?
Угу, кивнул я в ответ. К тому же у нас вроде бы образовалось свободное время, которое нужно как-то убить.
Значит, мы не испортим себе репутацию, совершив налет на шведский стол?
Даже Питт и Клуни должны чем-то питаться, подтвердил я. Идем.
И мы совершили этот налет. Я наполнил свою тарелку, надеясь, что порция у меня умеренная. Эшер не ограничивала себя. Она взяла всего понемногу, жадно загромождая едой тарелку. Мы прошли к одному из столиков, расположенных по краям банкетного зала, а музыкальная группа начала играть следующую композицию. Я выбрал столик с расчетом, чтобы видна была дверь, и принялся ожидать прибытия Анны Вальмон.
Текли минуты, но она так и не появлялась. На банкет прибыло уже несколько чикагских знаменитостей, и общее число людей в зале понемногу увеличивалось. Прислуга отеля принимала у гостей верхнюю одежду и сновала по залу с подносами, уставленными едой и напитками, а официанты бойко курсировали туда и сюда через служебные входы, подобно маленькой армии муравьев-рабочих, практически мгновенно устраняя урон, причиненный обилию блюд на шведском столе. Это занятие казалось для них столь важным, что я уже подумывал о том, чтобы внести свою лепту в разорение шведского стола просто чтобы предоставить им лишний шанс снова все исправить, сами понимаете. Я стараюсь быть добрым к людям.